Прошло уже примерно два дня с того позорного концерта, но Минт продолжала убиваться из-за того, что всё испорчено. Даже несмотря на то, что по мнению организаторов балет получился лучше, чем они могли представить, Айдзава вбила себе в голову одну мысль: она загубила своё выступление. Но это было не самое ужасное. В зале сидели её родители и видели, как она поцеловала парня, свалившегося с потолка и то, что они оба пели. Из-за этого, после концерта, родители не отставали от неё с расспросами: кто это, да откуда, да зачем было петь. Кошечка не выдержала и, разрыдавшись, попросила взрослых заткнуться. Мистер и миссис Айдзава удивленно посмотрели на дочь, но промолчали и в тишине приехали домой. Перед тем, как Мята легла спать, мать зашла к ней и, пожелав спокойной ночи, вдруг сказала: «У него глаза красивые». А потом ушла, но аристократка всё смотрела ей вслед, пытаясь понять, какого черта её маме понравился тот, кто спокойно идёт уничтожать этот мир.
— Минт, забудь уже об этом. — Закуро положила руку подруге на плечо, когда увидела, что та снова плачет. Но волчица знала, что её слова врядли помогут кошечке, потому как она говорит это уже второй (или третий?) раз, и всё бесполезно. Другие кошечки тоже пытались утешить балерину, но та только больше рыдала.
— Почему я? — вдруг обратилась синевласка к Ичиго. — Он же тебя любит!
— Минт, послушай. — Момомия наклонилась к подруге, вытирая её слёзы. — Стал бы он любить меня, если поёт в унисон с тобой.
— Он делает это только потому, что вынужден! — Айдзава вскочила и слезы брызнули в лицо Клубничной кошечки. — У нас с ним нет выбора, мы обязаны петь! Я никогда не полюблю его. Я не могу… он же зло… он… он создан уничтожать людей…
— Но, погоди, ведь когда ты его целовала, Кишу был таким беспомощным, вернее выглядел так. Если он злодей, то почему был так расстроен? — к ним подошла Летус и легким движением руки усадила Айдзаву назад. После начали стекаться все остальные, и вскоре вокруг Мятной кошечки стояли все сотрудники Кошачьего кафе. Сама аристократка закрыла голову руками и продолжала рыдать.
— Ну, не плачь, сестренка Минт! — Пурин сочувственно положила руку на плечо кошечке, но та не обратила внимание.
— Прости, — вдруг спросила Ичиго. — Но почему ты поцеловала его, ведь ты не любишь его…
— Я? — синевласка подняла на подругу красные от слез глаза и всхлипнула. — Даже не знаю… что-то внутри меня подсказало, что так я смогу ослабить его бдительность и… заставить его почувствовать себя неловко. Он должен был почувствовать, какого мне было в тот момент. Ведь именно он сорвал мне концерт! Я не знаю, как теперь буду исполнять роль кошечки, зная, что мы с ним можем в любой момент запеть. Наверное, будет лучше, если я уйду из Токийских кошечек…
Кулон со звоном упал на стол. Девочки все разом открыли рты, а кондитер и блондин одновременно ударили себя рукой по лицу и встали со стульев. Айдзава заметила это движение и поднялась из-за стола. На ней не было лица, она лишь тихо прошло мимо парней, хотя очень хотела высказать им все, что думала, но сил на пустую перебранку не было, поэтому единственным выходом было взять и уйти. Героини не пытались остановить её — все они словно замерли на месте, и лишь одна Мятная кошечка могла двигаться в этом застывшем пространстве. Внутри появилось желание напиться и сидеть с огромной коробкой горьких шоколадных конфет где-нибудь в далеком уголке своего большего особняка и никогда не вспоминать о своём позоре.
Аристократка покинула кафе и, поймав частника, как можно скорее добралась до дома, где её ждал приятный (скорее наоборот) сюрприз — мама девочки осталась дома, а значит, они могут сколько угодно сидеть вместе и болтать, болтать, болтать… Но сегодня все будет по-другому: Минт поняла это, как только переступила порог особняка.
— Нам нужно поговорить.
Всего три слова, а уже мурашки по лицу и страх где-то в глубине души.
— Минти, дорогая, ты как? — женщина говорила мягко, казалось даже, что с беспокойством, но все равно было неловко, ведь материнские глаза смотрят так, словно виновата ты и только ты.
— Все нормально, мам. Ты хотела что-то мне сказать?
— Да. Понимаешь, тут такое дело… В общем, я хотела помочь тебе, ведь ты так убиваешься из-за того красивого юноши. Я порылась в записях твоей бабушки и нашла это.
Она развернула пожелтевший листок в линию и подала дочери.
«8:09
Звонок Аризу.
Её тайный поклонник скончался от неизвестной болезни. Позже выяснилось, что они были родственными душами.
10:20
Передача по новостям.
Скончалась артистка известного театра Киото. Причина смерти неизвестна, но есть предположение, что кончина наступила в результате удушья. Рассматривается вариант суицида.
15:19
Смерть коснулась круга близких мне людей. Это как чума, она распространяется… Я не допущу, чтобы моя семья попала под влияние этой эпидемии!
23:59
Смерть. Смерть. Смерть. Мы все обречены на смерть от…»
Минт выронила листок из рук и не дочитала: её начало тошнить, да и само продолжение было замазано какими-то бурыми каплями. Синевласка не могла поверить в то, что её бабушка вела подобные записи. Вот только зачем такую жуть писать? Однако прочитанное письмо из прошлого много объясняет. Например то, что бабушка имела в виду, говоря перед смертью:
«Никогда не пытайся противиться судьбе — она всё равно сделает так, как нужно ей». Кошечка почувствовала покалывание на кончиках пальцев и мурашки, бегающие по спине. ЭТО снова приближается. Мята зажала рот руками, зажмурилась, чтобы остановить подступающие слезы, но это не помогло — она снова запела. Минт подошла к письменному столу, взяла невесть откуда бумажный листок с ручкой и начала что-то быстро-быстро писать. А мать лишь стояла, как статуя и ждала, пока «приступ» кончится. Но он затянулся. Синевласка подошла к женщине и сунула ей в лицо лист, накрыв его бабушкиной запиской. Яркие черные чернила проступили сквозь пожелтевшую бумагу. Последняя строчка впилась в глаза матери, а ведь там было всего одно безобидное и банальное слово: «любовь», но суть была не в этом. Женщина перевела взгляд на дочь — та пела и смотрела на неё двумя бездонными карими блюдцами. Девочка убрала записку и дала маме свой листок.
«Когда же он, наконец, заткнется? *каракули с каплями чернил* Я не могу так больше! Моя жизнь никогда не будет *клякса* прежней! Мама, я не могу это терпеть…
Почему вы не сказали мне, что бабушка умерла из-за суицида? Она приблизила свою кончину тем, что вскрыла вены, не так ли? *клякса* Вы не хотели меня пугать этим и поэтому спокойненько отдали в психушку! Но я видела, как отец метался по больнице и ругался с врачом. И выпустили меня не из-за него, а потому что концерт такого масштаба нельзя было провести без моего, да без любого другого выступления. Вы же стремились сохранить свое имя. Смешно было бы видеть в газетах заголовки: „Дочь бизнесмена попала в психиатрическую клинику“ или что еще там придумают эти журналисты. Мне все равно.
Почему вы не хотели открыть мне глаза раньше? ВЫ же всё знали. И поэтому ты назвала ЕГО красивым — ведь ты знаешь, что он умрет, если я не полюблю его. Но красота обманчива — ты даже не представляешь, насколько он может быть жесток. Я НИКОГДА не полюблю такого, как он!.. Даже если он умрет… Так будет лучше для этого мира…»
Приступ кончился, так же резко обрывая слова, как и начался. Минт с облегчением плюхнулась на диван. Мать хмуро покосилась на неё, сжимая в ладони поданный дочкой листок, а потом встала и решительно бросила бумагу в камин. Огонь тут же охватил добычу своими пламенными лапами, и в следующую секунду там был один догорающий клочок записки с противным словом «любовь». Айдзава ничего не сказала матери — между ними теперь была пропасть. Родители забыли про дочь, и этим все сказано. Внезапно напряжение прервал звонок телефона. Кошечка приняла вызов и подняла трубку к уху.
«Просто приди и возьми свое…» — загадочно донеслось с другого конца линии. Девочка в недоумении уставилась на мобильник — окно вызова померкло, и послышались короткие гудки. Но куда идти… и где брать? С девочками не связаться, кулон-то в кафе остался, номер не отследить, ведь так просто в полиции это никто не сделает. Поэтому, синевласка сорвалась с места и, ничего никому не объяснив, помчалась в кафешку. Прибежав туда, она не узнала привычного места работы: все было перевернуто вверх дном, а Токийские героини, связанные по рукам и ногам, сидели под столом. Завидев напарницу, девочки хором замычали и замотали головами: не подходи, опасно!
— Девочки! Что с… — опережая все хорошие и плохие мысли, Минт подалась вперед, намереваясь помочь подругам, но не учла главного — того, чьих рук это дело. А вот он все просчитал, настроился на победу и с удовольствием наблюдал за бредовыми действиями недоспасительницы.
— Просто не дыши, — тихо произнес парень, приближаясь к жертве с белым платком, пока та всё ещё игнорировала призывы воительниц и спокойненько шла к ним. Потом перед её глазами внезапно всё погасло, а на затылке что-то туго завязали. Пришелец и сам не понял, зачем сказал те три слова, можно бы без шума схватить её и увести далеко, пусть против воли, но это того стоит.
— Кто выключил свет? — по стандарту стоило бы спросить балерине, но вместо этого она начала свою шарманку:
— Я знаю, зачем ты это всё устроил, думаешь, шантаж поможет тебе добиться моего расположения? Забудь про это, пойми же: мы не можем быть вместе. И ты не тупой, чтобы догадаться, почему я отказываюсь принимать тебя.
— Тебе легко говорить, — с трудом выдавил Кишу, чувствуя в горле нарастающий ком. — Ты ещё ничего не знаешь. До моей смерти осталось тринадцать минут. Если в течение их ты не полюбишь меня — я больше никогда не смогу, хоть немного побыть счастливым. Моя судьба предрешена заранее теми, кто был до меня. Такими же безнадежно влюбленными. Надеюсь, ты примешь от меня этот скромный подарок, и пусть то, что ты сейчас увидишь, будет всегда напоминать тебе обо мне…
Холодные пальцы ласково коснулись висков, и с глаз девочки слетела темная пелена. Исчезла… вместе с приятной прохладой чужих рук. Минт огляделась: сильный, но теплый порыв ветра дунул ей в лицо, и она едва не перевалилась за ограду, а потом подняла глаза и… Ночной город, манящий тысячами разноцветных огоньков, яркими рекламами, блестящими вывесками различных кафе и ресторанов, шумом проезжающих по дорогам машин и разговорами жителей, делающий этот мегаполис настоящим муравейником. А ведь именно таким видят Токио пролетающие мимо птицы, и это же увидела Мятная кошечка. Её дыхание перехватило от захватывающей высоты, которую она никогда прежде не видела.
— Как красиво…
— Я рад, что тебе понравилось, Минти, — слабо прошелестело сзади. — А сейчас, у меня осталось пять минут, я должен вернуть тебя назад, передай всем, что меня больше нет. Да, моя жизнь была короткой, но я рад, что влюбился, даже дважды — сначала в Ичиго, потом в тебя. Пусть вы не смогли принять меня, я все равно счастлив, что испытал это чувство, а теперь, прощай навсегда.
И прежде чем Айдзава успела что-то ответить, они телепортнулись обратно в кафе, где парень развернул её к себе, наклонился и положил руки ей на плечи, в последний раз поцеловал и исчез с грустной улыбкой. И всё это на глазах у связанных кошечек, которые ничем не могли помочь и просто наблюдали, надеясь на лучший исход, но человеческая жизнь не сказка — тут не всегда бывает счастливый конец, а эта история закончится именно так. Трагично и печально. К сожалению, балерина слишком поздно поняла серьезность ситуации: она крикнула вслед пришельцу, надеясь остановить его необдуманных действий, но юноша уже растворился в пыльном от муки, пропахшем тортиками воздухе Кошачьего кафе.
— Что же я наделала… — Минт посмотрела на девочек, а потом отвернулась. — Бабушка же предупреждала меня… А та записка… ведь это было предзнаменование, мама пыталась внушить мне это, а я вела себя как эгоистка! Теперь он умрет… И я ничего не с этим поделать. Сестрицы, что же теперь будет?
В ответ молчание и шлейф загадок. Ведь так и непонятно, кто звонил на мобильный, кто разнес кафе, кто связал героинь, и почему они ничего не сделали, чтобы защититься? Аристократка подошла к ним с полным опустошением на лице. Они подняли на нее глаза, но Мята не могла смотреть на них — она была убийцей, и ей было стыдно за это. Когда кошечки были свободны, девочки стали разыскивать Рё и Кейтиро — те пропали с момента нападения на кафе. Казалось бы, неприятности на этом должны закончиться: разгром помещения, причем, Минт узнала о том, что кошечки не видели тех, кто это сделал; потом смерть одного из врагов, а теперь девочки обнаружили еще одну неприятную новость: парни, которых они так усилено искали, были мертвы, а на их руках была вырезана надпись:
«Око за око». Напарницы похолодели от ужаса: это была месть, жестокая кара за потерянного товарища.
***
Он стоял на крыше небоскреба, а сильный ветер трепал его волосы. Час настал. Огни ночного города зажглись ярче, когда парень в последний раз посмотрел на город своих скитаний. Потом Кишу перескочил через ограду и, спиной к земле, упал в чернеющую пропасть. Его могло бы спасти умение летать, но он наотрез отказал своему здравому смыслу спасать себе жизнь. Сначала юноша убеждал себя в том, что хочет жить, но это продлилось недолго — мысль об уходе на тот свет победила, и он продолжил падение. Долго мучить себя мыслями о прошедшей жизни не пришлось: произошел удар, и наступила темнота, вечный мрак и покой.
***
После этого дня Айдзава Минт окончательно сошла с ума и была помещена в клинику для душевнобольных, пожизненно. Родители долго пытались свыкнуться с этой мыслью, но так не смогли — такой поворот событий сильно задел их здоровье и из-за переживаний оба супруга попали в больницу с сердечным приступом. Дочь так и не узнала об этом, ведь каждодневно она подвергалась приступам песни: она, как и раньше начинала петь, но это было вызвано на этот раз глубоким психическим расстройством. Ей мерещилось, что Кишу говорит с ней по ночам, или поет для неё. Но это всё иллюзия, которая вскоре погубила девочку. Айдзава так увлеклась всей этой призрачной выдумкой, что после того, как поняла, что обманывает себя, совершила суицид. Её нашли в палате с вскрытыми венами на руках. Врачи долго ломали голову, как пациентка раздобыла лезвие, но после поняли, что она нашла его на улице, во время прогулки. В связи с этим, дворника выругали и заставили всё еще раз прочистить во избежание подобных случаев.
Известие о смерти дочери родители приняли болезненно, из-за чего их здоровье было подорвано, и они были вынуждены следующий месяц лежать в больнице, чтобы восстановиться. А Токийские кошечки с мужеством несли на себе бремя потерь. Теперь их было четверо, кафе, бывшее когда-то их прикрытием, разорилось и закрылось. Героини остались один на один со своей судьбой. После похорон напарницы, кондитера и блондина девочки не пали духом, они твердо решили победить зло во, чтобы то не стало. Именно этого хотел Широганэ. И это не так плохо, по сравнению с тем, что они пережили…
