***
Герберт со свойственной самоотдачей приступил к заданию, данному отцом. Он тихо прошёл к кровати и уселся на колени перед спящим Альфредом. Начинающий охотник на вампиров сейчас был воплощением очарования: спящий он выглядел абсолютно по-детски трогательным, и ещё более невинным (хотя куда уж ещё)... Нет. Нельзя об этом сейчас думать, нужно сосредоточиться. Для того, чтобы получить власть над чужим сном, а не просто оказаться в него заключённым, нужно находиться наполовину в реальности, и самый простой для этого способ - зацепиться сознанием за какой-нибудь звук. Герберт прислушался, на левой половине кровати похрапывал профессор, это было в самый раз, потому, прикрыв глаза, блондин попытался тихонько проникнуть в сновидения Альфреда, и это удалось ему на удивление легко и быстро. Менять сон студента было просто и даже приятно, фантазия была податливой, видимо из-за наивности её обладателя, и потому добавлять в сон свои образы, было почти одно сплошное удовольствие... почему почти? Потому, что хоть Герберт и не мог видеть происходящего сейчас в реальности, он, казалось, всем телом ощущал страх юного вампиролога, и почему-то знал о его неудобной позе, о прерывистом дыхании, о том, как трогательно он хмурится, и о пряди волос, прилипшей к мокрому от пота лбу. Это знание вызывало непонятное чувство щемящей нежности, студент казался просто беззащитным ребёнком, абсолютно беспомощным перед ментальной силой вампира, и виконту было откровенно стыдно портить сны этого в высшей мере невинного создания. Но дело было действительно важным, а иначе и не стал бы отец поручать его Герберту. Сосредоточенный на управлении сновидением Альфреда, блондин вёл события кошмара к кульминации. Вот руки образа графа крепко стискивают плечи юноши, вот он поворачивает голову "Не могу! Отвернусь, когда будет кусать..." - проскальзывает в голове фон Кролока-младшего, но закончить мысль он не успевает, синхронно выкрикнутое во сне и сказанное наяву, его имя действует, как привязанная к поясу верёвка, и резко выдёргивает Герберта в реальность. В следующий раз блондин осознал себя полулежащим, опершимся руками о мягкую поверхность одеяла. Глаза были открыты, но перед ними представала лишь темнота, расчерченная неоновыми узорами, она рябила круговыми волнами, отступая, как схлынывающая с берега вода. Пока Герберт приходил в себя, он успел понять, что под ним есть что-то тёплое и плотное, и оно дышит, а потом в глазах закончился бал разноцветных пятен, и блондин увидел испуганные глаза напротив. Альфред дёрнулся. Он ещё и сел бы, наверное, на кровати, если б не нависающий над ним вампир... Виконт продолжал рассматривать застывшего в удивлении мальчишку, так доверчиво заглядывавшего в глаза вечного существа напротив. Струи лунного света путались в светловатых ресничках юноши и сияющими бликами-каплями повисали на их кончиках, и, несмотря на устоявшийся стереотип о том, что благородными и красивыми выглядят только тёмные ресницы, Герберта очаровывала бесхитростная трогательность этих "золотых пёрышек". Во всём студенте присутствовала какая-то наивная вера в прекрасное, заставлявшая его вверять свою судьбу окружающим почти без подозрений. И это доверие было абсолютно невозможно обмануть, просто перед самим собой. Взгляд юного фон Кролока тем временем продолжал скользить по лицу, отмечая курносый носик, усыпанный едва заметными веснушками, которых он при первой встрече не увидел под густым румянцем, заливавшим щёки начинающего учёного из-за мороза, помноженного на стеснение. Герберт перевёл глаза ниже, на суховатые подветренные губы, испещрённые паутиной тонких трещинок, наверно шершавые и с привкусом сукровицы... Виконт от подобных мыслей спешно облизнул собственные. С самого момента их встречи прошедшим вечером у Герберта было одно единственное желание, самая заветная маленькая мечта: прикоснуться губами к этим губам, попробовать их на вкус, убедиться, что, несмотря на шершавость, они именно такие, как он себе представлял - мягкие и нежные, а ещё очень неумелые, зализать мелкие ранки и смочить обветренные, сухие губы Альфреда собственной слюной...***
Проснувшийся Альфред перепугано застыл. Над ним нависал виконт фон Кролок собственной персоной. Профессорский ассистент до сих пор не был уверен, спит ли он или бодрствует, ведь неоткуда графскому сыну посреди ночи взяться в гостевой спальне. Но сейчас это всё было совсем не важно. Студент опасливо, но всё более и более увлекаясь процессом, рассматривал блондина. Сначала он мог разглядеть только силуэт с высвечиваемыми луной серебристо-светлыми встрёпанными волосами, потом, по мере привыкания глаз юноши к темноте, он увидел контуры лица, тёмных выразительных бровей, тонко очерченных скул, чуть длинноватого носа, придававшего лицу вампира особенного очаровательного лукавства, и подведённых тёмной помадой губ. Студент заглянул в глаза светловолосому фон Кролоку, пытаясь разглядеть их цвет, но это так и не удалось ему из-за плохого освещения. Герберт выглядел задумавшимся, а взгляд Альфреда опять вернулся к его губам и, как ни старался студент отвлечься, снова и снова смотрел на эти губы и не мог отвести взгляд. Какое-то странное ощущение затеплилось в грудной клетке, разрастаясь в сторону живота. Юноша осознал, как он хочет прикоснуться своими губами к губам Герберта - поцеловать его. От собственной мысли Альфред залился стыдливым румянцем, но, не дав себе ни мгновения передумать, неловко потянулся к виконту, приоткрыв губы, правда, юный вампиролог чуть было не наткнулся носом на его нос, но кое-как уклонившись, запечатал на губах вампира неумелое подобие поцелуя. Герберт, внезапно очнувшийся от собственных размышлений, понял, что к нему, приподнявшись на локтях, тянется раскрасневшийся Альфред. Его глаза лихорадочно сверкали решимостью, а губы были приоткрыты. От представшей перед ним картины фон Кролок-младший судорожно вздохнул. И студент почти сразу же прижался губами к губам блондина, это вышло неловко и немного неудобно, потому как практики у Альфреда не было никакой, а Герберт был слишком удивлён первые мгновенья. Но когда вампир понял, что это действительно происходит, что его стыдливый и робкий Альфред сейчас действительно целуется, ну, почти целуется, с ним, он, блаженно зажмурился, даже не пытаясь скрыть восторга, наклонил голову чуть вбок и превратил это робкое соприкосновение губ в настоящий поцелуй. Герберт слышал, как заходится в быстром ритме сердечко Альфреда. Он зализывал трещинки на губах юноши, чувствуя во рту привкус сукровицы, Альфред был сладким, таким, как он себе и представлял - не приторным, как эти игрушки отца, а непередаваемо вкусным. Виконт почувствовал, как объект его обожания закидывает руки ему на плечи, путая пальцы в блондинистых волосах, и после очередного подворованного вздоха углубил поцелуй. Юный фон Кролок будто нарочно провоцировал студента, слишком приятно было ему чувствовать искренний отклик вампиролога на свои действия. Наконец вампир отстранился, и Альфред снова смог разглядеть его силуэт в лунном сиянии: вконец растрепавшиеся волосы обрамляли лицо с припухшими губами, это казалось невероятным, но помада на них почти не смазалась. Рассматривая Герберта, профессорский ассистент не мог оторваться, слишком притягательным выглядел сейчас блондин. Студент снова покраснел от собственной мысли, а потом вслух позвал графского сына: -Герберт, - он хотел продолжить но... -Чш-ш-ш... - младший фон Кролок склонился над ним, прижимая свой указательный палец к разомкнутым губам юноши. А потом произнёс шёпотом - говори тише, а то профессор услышит - кивок в сторону другого края огромной кровати, где действительно спал, посапывая, Абронзиус. И как это Альфред про него забыл? -Герберт, - снова позвал студент, на этот раз шёпотом. -Да? - так же шёпотом отозвался блондин. -Я... ну... хотел сказать... - юноша снова замялся. -Альфред, - перебил его вампир - Я тебя люблю. Вот так: легко и просто, всего три слова, а весь внутренний мир профессорского ассистента делает бочку, тройное сальто и уходит в штопор, а потом завершает всё это мёртвой петлёй. Кажется, что восторга слишком много для одного маленького Альфреда, и хочется крикнуть, подпрыгнуть, захлопать в ладоши, чтобы хоть как-то дать выход распирающему чувству абсолютного счастья, но вместо этого студент выдыхает: "А я тебя. Очень, очень..." Герберт не отвечает, не хочет портить словами этот момент, слова кажутся слишком лицемерными и поверхностными для таких чувств и мыслей. Виконт просто скатывается с Альфреда и устраивается рядом с ним, прижимаясь к тёплому боку начинающего учёного. Наступает молчание. Первым тишину нарушает Альфред: -Только, Герберт, - студент собирается с мыслями – Я не могу просто так оставить профессора. Я должен буду отвезти его домой, в Кёнигсберг. И я не уверен, сколько мне понадобится времени… -Но ты же потом вернёшься? – виконт заглядывает в его глаза почти с испугом. -Да. Да! Как же иначе? Я же… ты же... мы ведь… - он не может правильно это сказать, просто не умеет. Но Герберт удивительно легко понимает всё без слов. -Тогда я буду ждать, столько сколько надо, договорились? Альфред только кивает. И в спальне снова повисает сладкая пауза. На этот раз её нарушает Герберт: -Альфред – странно-прохладное дыхание щекочет шею студента. -М-м-м?.. -А ты... ты согласен со мной остаться? - на языке вертится пресловутое "навечно", но вампир проглатывает это дурацкое слово. -Конечно... - юноша мнётся, но произносит то, что побоялся спросить виконт - Навсегда. -Chéri... - счастливо выдыхает юный фон Кролок, умиротворённо утыкаясь носом Альфреду в плечо. Завтра будет бал, завтра настанет час, которого вампиры с кладбища ждут целый год, час, к которому граф готовится две недели к ряду, час который требует жертв и получает их, час который приходит каждые 365 дней на протяжении вечности, но в этот раз он обещает стать для виконта Герберта фон Кролока по-настоящему незабываемым - самым прекрасным за всё существование.