Утро у моря

Юнги искренне пытался уснуть. Правда, пытался. Вот только белокурый омега не выходил из головы. На время когда он разыскивал местный магазинчик, и в руках очутилась новенькая пачка сигарет с ментолом, удалось забыть весь инцидент. Но когда голова на мягкой подушке, в ней словно срабатывает рубильник «думать о всяком дерьме». Никто ещё не смел подбираться к нему так близко и столь нагло. Что только взбрело этому чудаку в голову? Так открыто нюхать, а потом вглядываться в глаза честно и преданно. И что он вообще должен был почувствовать? Да, немного мурашек пробежало по затылку и ниже по позвоночнику от близости… надо признать, красивого омеги. А ещё его плечи столь хрупкие в руках. Словно ему отдались и открылись, делай что хочешь, даже ломай… Но они первый раз друг друга видят. Пересекание чужих границ, а особенно его личных, всегда нервирует и бесит. Вообще, он ненавидит омег. Такие безмозглые и слабые, и вечно надоедающие. А еще ветрены и истеричны. Его папаня был одним из худших. А своего настоящего отца он и в глаза не видел. Только вечная смена мужчин в доме, разные вонючие запахи, и их попытки влиять на молодого бунтаря альфу. О, он испробовал на себе уже все виды чужого подавление в попытке доминировать. И чего хотели добиться? Явно не расположения, а только чтобы не докучал. Все те ночи, что он проводил на улице, пока шлюховатый папочка кувыркается в их ободранной однокомнатной квартирке. Скитание по закоулках и вечно саднящее горло от простуды. — Для тебя стараюсь, недоносышь. — Шипел Тэсон, застегивая пуговицы на полупрозрачной рубашке. — Нам нужны деньги, или ты думаешь за какие шиши оплачивается твое школьное обучение? Вещи? А квартира? Сеул тебе не сидеть в деревне и огород вспахивать. Ходил бы сейчас дерьмо животных убирал, как твой отец. — Так отправь меня к нему! Я... Резкая пощёчина не дала продлить речь, отпечатавшись красным на бледной коже. Но боль от неё не почувствовалась, только обида с новой силой захлестнула юный разум, заставляя сжать кулаки, с силой впиваясь ногтями в кожу. А психика в то время даёт все больше трещин. — Маленький неблагодарный сученыш! Ему ни за что тебя не увидеть. Да ты и не нужен ему! И вместо открывать свой рот, займись лучше учебой, мне еще перед твоими учителями краснеть. — С раздвинутыми ногами? Смазливое лицо омеги исказилось яростью, и он схватил сына за грудки, сразу же отшвыривая вглубь комнаты. Юнги тогда повезло не приложился головой о ножку деревянного стола. Тэсон уже взялся за шлейку кожаной сумки, намереваясь оставить пару поучительных рубцов. По его высоких скулах ходили желваки, а в глазах разгоралась безжалостность. Вот только тут же заиграла мелодия звонка на телефоне, и омеге пришлось сменять свой гнев на милость, чтобы голос стал слащавым. Мигом вытащив его из кармана и приняв вызов, он буквально пропел: — Да, милый, уже выхожу. Он быстро подлетел к зеркалу, поправив прическу, и кинув шипящее: «Я найду на тебя управу», захлопнув входную дверь. Юнги наконец остался один на один с собой. Даже не веря, что ему удалось избежать лишних разбирательств. Ненависть ко всему сразу же набросилась на него, поглощая, и укутывая темным коконом. Со скрипевшими от натиска зубами, и даже слезами в уголках глаз. Злыми и горькими. Вновь захотелось резать кожу, вновь захотелось разбить костяшки в кровь. Осторожно приподнявшись, начал шарить по карманам валяющейся на полу одежды, в поисках дешёвых сигарет. А после, схватив толстовку, буквально вылетел из дома, прочь. Завтра снова сидеть в участке за драки и спиртное. Плевать. Он никому не нужен. И себе подавно. Мина заколотило от воспоминаний, ладонь сама собой сжала подушку, аж задрожав от усилия. Но сделав пару мерных вдохов и выдохов, удалось себя усмирить. Нападки нервов и тяга к разрушению когда-то была реальной проблемой. Долгий путь через реабилитации и психологов улучшил ситуацию. Если бы родители отца все же не нашли его, то… То возможно он давно бы уже был прописан в местной психушке. — Я в порядке. — Пошептал он самому себе, расслабляясь, и все же вымученно засыпая. *** Идти в универ не хотелось. Чимина неожиданно захватила жуткая лень и апатия. Вчерашнее не прошло бесследно, и отразилось пагубным действием. До самого возвращения домой всё валилось из рук, а на вопросы друзей даже не знал что ответить. Внутри одновременно полно суматошного волнения и штиль обреченности. Нет обоняния… Как же так? Почему именно его альфа? Они когда-то изучали на курсе психологические травмы, но подобное может быть следствием только серьезной травмы. Что же с ним случилось? И что теперь делать Чимину лично? А он ведь знает только Имя. Да и неизвестно еще, подходит ли брюнету его запах, и может это все самообман? Он же просто любит мятный чай, и напридумывал себе. А будет ли возможность узнать правду? Боже, как же все отвратительно получилось! На улице завывал наверняка леденящий ветер, а под теплым большим одеялом хотя бы толика уюта и спокойствия. Вот бы стать котом у любящего хозяина, когда ничего никогда делать не надо, только хорошенько кушать и спать, и ни о чем не думать… Но заигравший второй будильник был явно против лежачего положения владельца. Голос любимого рок-солиста пришлось выключать, чтобы подняться и делать бодрящую организм зарядку. Далее насилу выпить свежесделанный клубничный молочный коктейль, а вот кушать совсем не хотелось. Унылое настроение следовало за ним по пятам буквально весь день, как и милый Тэхённи, искренне переживавший за состояние друга. — Так дурманить разум, может только твой. — Заверял Ким, мерно пожевывая булочку, недавно захваченную из буфета. — Вот только, он меня не заботясь оттолкнул. — Понурил голову блондин. Сердце кольнуло. Разве он совсем совсем ему не понравился? Разве истинные не видят идеал в лице пары? — Приветик, лапуля, чего такой грустный? — пристроился рядом альфа с общих занятий по хореографии, заставив омег слегка испугаться и отвлечься. — Сону, иди-ка ты лесом, — сразу стал в защиту Тэхен, отгораживая Чимина собой. Он знал, что этот недоносок часто липнет к нему, не наглея, но игнорируя угрозу быть побитым. — Я всего-лишь волнуюсь о своей розочке. — У Минни теперь есть альфа, истинный между прочим, так что можешь уже не мечтать. — Тэхен. — Нет, пусть знает. И другим идиотам расскажи. Сону резко приостановился, сузил глаза и едва принюхался. Но за омегой все так же шлейфом тянулся только его чистый, сладкий и такой притягательный, что едва не темнело в голове. — Но ведь на нем нет чужого запаха, не делай из меня глупца. — А кто тебе сказал, что они обязаны сразу спать вместе? — Да ты внимательнее посмотри на него, любой альфа в первый день бы уже пометил. — Потому такой мусор и не на его месте. Когда сзади начал доносился рык, а во рту омег аж пересохло от давящей волны чужой силы, Ким прибавил шагу, потянув за собой растерянного Чимина. Они и так опаздывали на следующее занятие, да и пусть он портит воздух от них подальше.