Лучшее в моей жизни

Сидя с ногами в огромном мягком кресле, Исак перечитывал старые чаты в мессенджере. Он хотел вспомнить свои ощущения, докопаться до момента, когда всё началось. [21:22:42] Sanasol: после второго раза я лежу, как срубленное бревно. шевелиться не могу и там внутри, в животе такое ощущение полного блаженства. и стрёмные пятна на груди. юсеф говорит, я из-за них бы не смогла имитировать)) [21:23:12] isaker: бля мне бы так( [21:23:42] isaker: я знаю, что потом буду ходить, как калека. и эвен на пары опоздает. но просто не могу остановиться, понимаешь [21:23:55] isaker: знаешь кого-то еще, как я? [21:25:00] Sanasol: йамилла. жена халеда ты её видел точно она говорла без секса через сутки на стенку лезет. и что они по пять раз в медовый месяц [21:25:08] Sanasol: а в рамадан, когда после ифтара нельзя, на работе из рук всё валится [21:26:12] isaker: и что она делает с этим всем? [21:27:08] Sanasol: маленький вибратор с собой носит. он как помада выглядит. халед на конференции не ездит без неё. их там за тайных любовников принимают часто, лол [21:27:31] Sanasol: мама говорит как детей родит, успокоится. а йамилла, что у неё и мать и тётка такие. и с детьми просто устаешь больше а хочется так же [21:27:59] isaker: я как-то шарился по ютьюбу. там был документальный фильм про генетическую болезнь, когда ты никак не можешь наесться. сигнал не поступает [21:28:03] isaker: синдром прадера-вилли [21:28:34] isaker: пиздец я просто смотрел и думал, что им так же херово без еды, как мне без секса [21:29:09] Sanasol: да я знаю про это. не сравнивай. твои близкие не прячут от тебя секс под замок. и ты не можешь трахаться столько, чтобы навредить здоровью. [21:30:25] isaker: эвен из-за меня не высыпается( [21:30:40] isaker: так что могу хоть и не своему *** За час, что он копался в хистори, Эвен прошёл мимо с распечаткой сценария, пронёс чай, покапал мокрыми волосами на пол после душа. Сейчас он тряс головой в наушниках, протирая книжную полку. - Хэй! Что, и не смотришь на меня даже? - погромче спросил Исак, чтоб тот услышал. - А? - Эвен развернулся к нему. Отложил салфетку со следами пыли. Стащил с одного уха наушники, подцепив пальцем амбушюру, вопросительно приподнял брови. - Я говорю... ты не смотришь на меня даже, - уже тише повторил он. Захлопнув крышку ноута, Исак отставил его на стол рядом. Эвен стоял прямо против солнца, залитый ярким светом, и улыбчиво щурился. Мягко спадающие со лба пряди ловили отблеск золотого свечения. Он потянулся с широким зевком, подняв руки и разведя широко в стороны. Исак пялился, онемев, напрочь забыв, что он вообще хотел сказать. Нэсхайм был как-то неправдоподобно хорош. Исак с приоткрытым ртом рассматривал его сияющую кожу на скулах. И эти родинки на горле... Вот нахуя он такой высокий, спрашивается? И красивый. Факк. У Эвена были расчёсанные комариные укусы на руках и красные давленые прыщи возле уха. Странный недобритый клок на левой щеке. Но это почему-то делало всё только хуже. Страдальчески поморщившись, Исак сжал себя рукой через штаны, чувствуя, как кружится голова. Ну ещё бы, вся кровь же оттуда отлила. - Но ты же сам просил не смотреть, - пожал плечами Эвен. - Типа, тебе тогда сложно сдержаться. Он улыбнулся, запрокинув голову — так что ещё резче обрисовался кадык и ещё больше выступили ключицы. Исак сглотнул сухим горлом, парализованный своим желанием. Молча протянул к Эвену руку, умоляя одними глазами. У того с губ сразу сошла улыбка, и Исак увидел, как он раздувает ноздри. Зрачки расширились мгновенно — Эвен реагировал на его возбуждение. - Ты опять, - медленно подходя и снимая наушники, констатировал он факт. - Я опять, - немного виновато согласился Исак. Он знал, что выглядит совершенно непотребно — в белой футболке в обтяжку, с остро напряжёнными под тканью сосками. С похотливым румянцем, ненормальным блеском в глазах. Полностью вставший член тяжело лежал на бедре, и мягкая ткань обрисовывала его порнографически чётко. - Ну, чем займёмся? - хитро поглядывая, покрутил губами Нэсхайм. - Хочешь, кино посмотрим? Или на великах погоняем. - Ага, - полуприкрыв веки, согласился Исак. - Вот сразу, как ты меня выебешь. - Да тебя не проведёшь, я смотрю! - засмеялся тот. Он, не отрываясь, смотрел на эвенов пах, ощущая, как с каждой минутой во рту скапливается густая тягучая слюна. Нэсхайм взялся за резинку на талии обеими руками. Спустил на бёдра, и его член, как в слоу-мо, показался, на мгновение распрямившись и загнувшись теперь уже кверху. Исака затрясло — мелко, неконтролируемо. Теперь у него болезненно стоял. И подводило под рёбрами, как от физического голода. - Ты как вообще до меня-то жил, а? - спросил Эвен, проведя ему большим пальцем по губам. Исак сразу же засосал кончик, обводя во рту языком. - Блять, да чтоб я знал, - задыхаясь, ответил он. - Наверное, эта хрень не сразу проявляется. Ну, как ваша биполярка. - Выходит, я случайно открыл ящик Пандоры. - Ага, ящик, - выдохнул Исак. - Это... бесконечный ангар, как на военной базе. Эвен ткнулся ему в подбородок, оставляя влажный след, размазал по щеке. Его хуй вблизи напоминал гигантскую морковь-мутант. Широкий у основания и сужающийся к концу. Лучшее, что Исак видел в своей жизни. Он так хотел его в себя. Они делали всё синхронно, словно соревнуясь на скорость — футболки полетели в стороны, штаны были сдёрнуты и брошены на полу. И вот уже Эвен крепко держал его за обе лодыжки, загнув на этом кресле так, что подколенные связки ныли. Влажный впрыск прохладной, густой смазки. Он глубоко вздохнул, рефлекторно выучив, что за этим последует. Третий раз за одно утро; из него всё еще подтекало. Его анус наверняка выглядел «как начинающий раскрываться бутон с вывернутыми розовыми краями». Нэсхайм любил описывать это в самых поэтических выражениях. Особенно, когда была мания. Исак восторженно тихо выдохнул, когда почувствовал, как Эвен, стоя пред ним на коленях, медленно входит. Неостановимо, протискивая в него все свои десять дюймов. Благослови их боже. Задвинув свой хер до конца, он замер с напряжёнными бёдрами, глядя Исаку прямо в глаза. Любуясь его порозовевшим лицом во влажной испарине, этим потерянным выражением, склеенными в уголках влажными ресницами. Эвен постоянно снимал его на телефон — и до, и после, и во время секса. Так что Исак знал, как это смотрится. Они с Нэсхаймом были парой, словно созданной на небесах... коллективом английских комиков. - Д-давай, - хрипло сказал Исак и облизнулся. Колени тут же прижались к плечам — опираясь на ручки кресла, Эвен навалился на него. Налёг всем телом, со страстью целуя в губы. Просунул в рот язык, который он тут же тронул своим, отвечая. Исак тащился от этого — когда Эвен заполнял его так сильно, как мог. В этот раз он уже не вколачивал в него, как отбойным молотком. Нет, теперь Нэсхайм продлевал эту сладчайшую муку, медленно вынимая полностью и резко всовывая обратно. Исак глухо постанывал от кайфа и скрёб ногтями по велюру обивки. Эвен мог так сколько угодно над ним измываться — вот и сейчас тоже. Но тот вынул совсем и оставил его так, едва не плачущим от ощущения пустоты внутри. Он отодвинулся совсем, лишил его себя. В таком состоянии Исак не мог требовать, не мог даже попросить. Он был полностью беззащитен, и Нэсхайм прекрасно знал это. Исак всё же попытался: - Кхахх... амммнн... Но тут Эвен снова склонился и поцеловал, вытирая большими пальцами мокрые ресницы. Подтащил его за бёдра к себе и с силой задвинул снова — так, что яйца тяжело шлёпнули о промежность. Исак невольно вскрикнул. Он стонал, не замолкая, когда Эвен начал ускоряться. Это был переход от lento до prestissimo за минуту. Так, что к концу Исак уже едва дышал от сильных, безжалостных толчков внутри. Эвен внезапно стиснул его член измазанной любрикантом рукой. Он стал дрочить ему, издавая хлюпающие звуки, и это было лучше любого флэш-лайта. А потом Эвен прижался лбом к его мокрому лбу, дыша ему в губы — он даже не зажмурился. И Исак тоже с открытыми глазами пережил этот оргазм — с ним вместе. Они словно забрались на самую верхнюю точку Тюрсильфьеллет, откуда видно все три крутых склона, исчерченных лентами лыжных трасс. Горное солнце ослепительно сияло, оплавляя ледники до игольчатой прозрачности. Ледяной ветер колыхал шнурки по низу курток. Исак никогда раньше не знал, что такое абсолютное счастье. Но теперь это было так ясно. *** Было время, когда Исак и понятия не имел, что чем-то отличается от ровесников. Пока Магнус, когда они тусили в парке с пивом, не рассказал: Вильде теперь вышла на практику и дает ему два раза в неделю, по выходным. Он помнил, что сидел тогда с отвешенной пачкой. И думал, что подох бы от фрустрации, реши Эвен поступить так с ним. Исак не болтал языком, желая всех эпатировать, как Вильде. Два раза — это было только их утро. А вечером Исаку нужно было ещё, не говоря уже про ночь. Нэсхайм дрочил ему даже на движущемся подъёмнике в Хемседале, отстегнув кнопки на клапане в паху. Лыжный комбинезон был в этом плане удобно устроен. Он позволял сесть на свой хер на городском пляже, бесстыдно, не обращая внимания на бегающих вокруг детей. Благо, среди нудистов наготой никого не удивишь. В начале отношений Исак много на него обижался — Эвен так же ничего не знал о гипертрофированном либидо, как он о биполярном аффективном расстройстве. Но тот понял со временем: Исака нельзя ни обнимать, ни целовать, если он не собирается немедленно перейти от слов к делу. Эвен не трогал его на людях — ни в шутку, никак. Исак вспыхивал от его прикосновений, как сухая солома, и физически не мог терпеть — им приходилось срочно придумывать предлог, чтобы уйти. Нэсхайм носил с собой длинный свитер, чтобы Исак мог обвязать вокруг пояса и скрыть пятно на штанах. Таскал в карманах рюкзака маленькие бутылки воды, потому что сразу после он всегда умирал от обезвоживания. По иронии, всего этого никто, кроме ближайших друзей, не знал. И для однокурсников Эвена он был бойфрендом мечты, который терпит рядом с собой парня с психическими отклонениями. Ха ха. Это ещё неизвестно, кто из них больше... отклонялся. *** Исак и представить себе не мог, что найдёт кого-то настолько подходящего ему — когда ещё сох по Юнасу и робко мечтал об отношениях с парнем. Эвен с его биполярным расстройством и Исак с его гиперсексуальностью, как выяснилось, были отлично совместимы. Потому что в периоды мании Эвен сам хотел трахаться не меньше него. А в периоды стабильности не отказывал, даже если уставал после учёбы. Это напоминало какой-то безумный артхаус. Их ненормальная сосредоточенность друг на друге и полное отсутствие брезгливости. Они занимались анальным сексом, чаще всего используя для подготовки поллитровую бутылку с водой. Скрючившись над ванной, Исак сжимал пластиковые бока, наспех промывая себе дистальный отдел кишечника. Потом он пускал Эвена, и тот проделывал всё то же самое. Им было плевать, если всё в итоге получалось не слишком чисто. На Святого Олафа или День Расторжения Унии со Швецией они, бывало, не выходили из квартиры целые сутки. Натирая себе все природой данные отверстия до того, что адски саднило. Исак мог встать на дрожащих ногах и поменять пропитанные потом простыни, пока Эвен наспех резал брюнуст на бутерброды и варил кофе. Людям с биполяркой любимый скандинавами напиток совсем не рекомендовался. Однако, Эвен пил крепкий шведский кофе (сознательно ограничивая себя со стадии гипомании). Хотя, по уму, следовало исключить его вовсе. Зато алкоголь они сейчас почти совсем не употребляли. Эвеновы косяки сменились менее вредным снюсом. Тот хранил в кухонном подвесном шкафу запас коробочек «Нордик Сторм», потому что предпочитал белый сорт. Тогда как сам Исак баловался чёрным «Бруксснюс» от Смоланд. Чёрный считался более брутальным и мужским, но Нэсхайм, разумеется, плевать хотел на стереотипы. *** За то время, что жили вместе, они оба здорово поменялись. Эвен для поддержания себя в тонусе задался целью каждую субботу проводить на горнолыжной трассе. А это длилось с ноября по май. В межсезонье пригождалась альтернатива — тренировочные лыжероллеры с замедлителями, помогающие не терять форму. От лыж и сноуборда на них обоих наросло мясо. Тощие руки и ноги окрепли и налились мышцами. Но... постоянные секскапады не позволяли набрать ни грамма лишнего, не то что раскачаться. А потому они оба были с плоским, четко обрисованный прессом, запавшими щеками, напоминая атлетов на сушке. Эвен со второго раза поступил на факультет кино, телевидения и геймдизайна в Вестердалс, как и хотел со школы. Поступил бы и с первого, но ровно в день экзамена Исак понял, что не сможет вытащить его из спальни, как бы не старался. Бледный Нэсхайм лежал навзничь, как мёртвый, глядя в никуда. Исак почти не сомневался, что там, в своей голове, Эвен очень хочет пойти. Но депрессия была злобным троллем, которая в ответ на все мольбы только показывала тебе фак. Им обоим пришлось просто принять случившееся. У этого явления имелась и обратная сторона. Пока учился, Эвен подрабатывал, делая семестровые проекты для студентов с младших курсов. Во время чистого маниакального эпизода энергия фонтанировала из него на тридцать метров вверх, как вода из гейзера Строккур. То, что для обычного человека было нереалистично огромным списком дел на день, для Нэсхайма оказывалось раз плюнуть. Он, не напрягаясь, делал за выходные работу, на которую у других бы ушла неделя. Правда, приходящие ему в голову идеи под влиянием мании становились специфическими. Никому не нужны 16 пар одинаковых джинс, но Эвен был абсолютно убеждён, что ему — очень. И настаивал. В три часа ночи ему казалось великолепной идеей поехать на озеро Согнсванн, чтобы искупаться. Исак не всегда мог противостоять его напору и обаянию — маниакальный Эвен был потрясающе красноречив, его лихорадочное оживление заражало. Они действительно купались в этом холодном озере, окутанном туманом, при свете звёзд. Исак не жалел. *** На той неделе Эвену вручили диплом бакалавра и он уже нашёл пару вариантов трудоустройства. Прошёл несколько собеседований и теперь ждал ответа. Исак... после выпуска он не пошёл в колледж, потому что не чувствовал себя достаточно адекватным для освоения академической программы. Да, Хартвиг Ниссенс была одной из старейших школ Осло и, пожалуй, самой престижной в городе. Его с большой вероятностью зачислили бы только лишь по этой причине. Но только Исак не думал, что справится; он впадал в панику от мысли, что учёбе тогда бы пришлось уделять больше времени, чем его самой насущной потребности. Нэсхайм много раз пробовал разубеждать, но в конце концов оставил эту тему. После череды странных работ (от инструктора на роллердроме до репетиторства) он всё же окончил двухгодичные подготовительные курсы за год и устроился медбратом в скорую. Помог отец Саны, хотя это было и в обход правил. Младшего медперсонала всегда не хватало. На этой, серьёзной работе первое время у него были неприятности. Могли быть, если бы коллеги донесли вышестоящему начальству. Но потом Эвен волевым решением заблокировал весь список привычных порносайтов у него на телефоне. Ответственный и работоспособный, Исак с трудом выносил искушение в несколько кликов добраться до простого и понятного удовольствия. А отвлекаться и терять бдительность на вызовах было нельзя. *** Исак сумел привыкнуть и приспособиться к эвеновым депрессивным фазам. В эти периоды не только был должен заботиться об Нэсхайме, который нуждался в нём. Исак должен был позаботиться о своём удовлетворении тоже, чтобы быть здоровым и вменяемым. На сайте Lelo у шведов он заказывал свежие варианты плагов и массажёров простаты. Исак обожал cumlube от Bad Dragon, который и в самом деле был максимально похож на сперму. Их игрушки позволяли имитировать, что партнер кончает внутри тебя. С помощью ручной груши можно было почувствовать выплеск тягучей подогретой смазки глубоко внутри. Она давала возможность принять в себя дилдо размера large, или с наворотами типа «узла». Исак с головой погружался в самые разнузданные фантазии, в которых в обычное время просто не было нужды. Одиночные сессии были удовлетворяющими физически, но оставляли Исака голодным эмоционально. Он приходил в спальню, устраивался под боком у Эвена и они просто молча лежали, пережидая, когда же это пройдёт. Депрессивный ступор у ещё недавно жизнерадостного Нэсхайма он и сам переживал тяжело. На пике этой фазы у Исака пережимало горло от несправедливости творящейся с Эвеном хрени. На 85% генетически обусловленной, как писалось во всех статьях. Исак водил его в туалет по часам, давал воду в детском поильнике-непроливайке. Готовил кашу — не слишком густую, что нельзя было подавиться, помогал есть. Следил, чтобы не мерзли ноги. Он не мог убрать из сознания Эвена мучавшую его тревогу и ощущение неминуемой грядущей беды. Не мог заткнуть голоса, нашёптывающие ему об этом. Хотя иногда готов был всё отдать, чтобы это стало возможным. На факультете к особенностям Эвена относились уже достаточно философски, как к смене сезонов. Примерно шесть месяцев в году тот был полностью стабилен; остальное время, увы, нет. Исаку вменялось в обязанность предупреждать куратора его курса, что Нэсхайм завтра появиться не сможет. И в ближайшие десять дней тоже. Маниакальный период длился вдвое меньше и была частично купирован прописанными мощными нейролептиками. Сделать то же самое в отношении другой фазы пока не получалось. Последний раз трициклические антидепрессанты неожиданно привели к инверсии и резко швырнули Эвена обратно в манию. Нэсхайм не был козлом, как многие, и не жаловался на бывшую. Но Исаку достаточно было знать: Соня внушала, что понимает все его чувства и мысли лучше него... Он знал, что Эвен — бескрайний, перламутрово переливающийся океан. Исак стоял на кромке, на мокром песке, и вода с зелёными и розовыми отблесками омывала ступни. Он только надеялся, что больше ему подходит, и Эвен не застрял в следующих отстойных отношениях ещё на четыре года. *** Им с Нэсхаймом было любопытно, как проблема Исака отражена в кинематографе. Эвену как будущему режиссеру, а Исака интересовала репрезентация таких, как он. Само собой, они посмотрели и «Стыд» с Фассбендером, где концовка возмутила Исака. Герой-натурал умудрился пасть низко, что пошёл в гей-клуб, чтобы получить разрядку там. Сана однажды прислала ссылку на индийский короткий фильм про женщину-сексоголика. И был рад, что не стал смотреть это с Эвеном — кино отражало худшие страхи обоих. Героиню насильно засунули в психлечебницу, не собираясь решать её проблему. После этого фильма он вскакивал ночью, весь липкий от холодного пота — кадры кино мешались с воспоминаниями о тускло освещённых коридорах, перегороженных решётками. О жуткой тишине, которая, как физическая субстанция, шевелилась, наползала, грозя поглотить тебя целиком. *** Юнас позвонил почти вовремя. Технически, к нему было не придраться; к двенадцати они обычно делали перерыв и устраивали чинный воскресный завтрак. Но сегодня случилось так, что проспали оба, пропустив первый утренний секс. «The most important meal of the day», как любил говорить Эвен. Они спонтанно решили делать это на кухне. Летний ветерок развевал занавески на окнах. Солнце ласково грело голые лопатки, размытым пятном сияло на светлом кафеле. Исак стоял на коленях на заботливо подстеленном толстом флисовом пледе. А Эвен, обхватив обеими руками его голову, насаживал ртом до самого основания — так, что светлые завитки щекотали ноздри. Исак старался сжимать онемевшие губы как можно сильнее. Эвен, зажмурившись и приоткрыв в истоме свой красный распухший рот, задвигал ему в самое горло. По-настоящему перекрывая воздух, так, что приходилось давить рефлекторные приступы паники. У Исака от такого обращения текли слёзы, болезненно разъедая солью уголки глаз. Затёкшие, связанные полотенцем руки за спиной были примотаны запястьями друг к другу. Вслепую ткнув в звонящий смартфон на столешнице, Эвен умудрился попасть по кнопке принятия вызова. Потом всё же скосил взгляд и нажал на громкую связь. - Привет, чуваки! - бодро поприветствовал друг. - Надеюсь, вы уже надели штаны...? В телефоне у Нэсхайма он был записан как «Юнас ХАРЕ УЖЕ ШПИЛИТЬСЯ Ноа Васкез». С Рождества, но с тех пор так и осталось. - На мне лично... есть штаны, - сипло отозвался Эвен, предсказуемо задвигав бёдрами сильнее. Это была их общая фишка, которую не приходилось даже объяснять. Наблюдатели (или слушатели) всегда добавляли кайфа. Исак почувствовал, как приподнялся тяжёлый, переполненный кровью член, на котором было надето прозрачное силиконовое кольцо. Эвен обожал все эти темы. Ну ещё бы — это ж так здорово, не давать кончить секс-аддикту. - Ну ёпта... Полдень же уже! - возмутился Юнас. - Ладно, у меня для вас новость. Исак, тебе понравится. Исак...? Он там жив вообще? - Не уверен. На, послушай сам? - великодушно предложил Эвен. Двумя пальцами взял телефон и поднес поближе. Он как раз спустил Исаку куда-то в пищевод, а может быть трахею. Озвучка была соответствующая. Исак хрипел, булькал непроглоченной спермой, надсадно кашлял и задыхался. - Порядок, - уверенно определил на слух Юнас. - Вы уже всё? Или...? - Сча, погоди немного, - ответил Эвен и с телефоном опустился на колени. Благодарно поцеловал Исака в губы. Сжал его льнущий к животу член, отчего Исак взвыл. Эвен показал ему раскрытую ладонь — центр был испачкан вязкой блестящей смазкой. - Сними, - жалобно попросил Исак. - И ртом. Пожалуйста! - Да, не отлынивай там, Нэсхайм, - пробасил Юнас. Исак подавился смешком — а всё же приятно иметь дружескую поддержку! Взявшись за пупырчатый край, Эвен плавно стащил чертово кольцо. Наклонился и вобрал его в рот целиком. Исак задохнулся от острого блаженства, чувствуя, как дрожат бёдра. Юнас выбрал именно этот момент, чтобы сказать: - Я сегодня видел Микаэля. Он на две недели в Осло. Исак откинул голову назад, тихо выдохнув. Юнас отлично знал, что он к Микаэлю был... неравнодушен. Микаэль. Когда-то Исака так штырило от него, Боже. Эвен двинул головой, невыносимо приятно сжав член губами. Вынул и снова засосал — одну только головку, щекоча языком. С мокрым чпоком вынул снова. - Блять! - только и успел прошептать Исак, чувствуя, как его выламывает в сильном оргазме. Эвен, довольно вздыхая, обводил языком верхнюю губу. Исак обкончал ему всё лицо, ото лба до подбородка. Эвен положил телефон на пол. Потянувшись и почти обняв, он развязал тугой узел, освободив руки. Сразу же взял их в свои, привычно растирая. - Короче, я скину тебе телефон Микаэля смской, - сказал Юнас. Его дыхание было слегка неровным — и если прислушаться, можно было услышать тихие шлепки. Эвен многозначительно поднял брови, улыбаясь во весь рот. Исак пожал плечами. Их отношения, может, были не вполне обычными для друзей. Но Юнас не делал тайны из того, как ему нравится слушать их с Эвеном. И они никогда не исключали из общения Эвена, о чём бы ни шёл разговор. Исака всё устраивало. Было комфортно знать, что кто-то не воспринимает его гиперсексуальность как болезненный порок. Извращение, которое нужно лечить. Таких друзей у них с Эвеном по правде было только трое. С ними можно было общаться без фильтров. Они посидели немного в тишине, пока Васкез не выдохнул шумно в трубку. На улице дети играли в мяч, их голоса звенели в ушах. Трели велосипедных звонков, шум зеленеющих вязов за окном — Исак вдруг снова обрёл способность воспринимать окружающий мир. На ближайшие несколько часов он получил свою дозу и был вполне умиротворён. Эвен поставил чайник и сейчас вытирал лицо бумажным полотенцем. Исак подобрал с пола телефон и поднялся, наступив босыми ногами на нагретую солнцем плитку. - Спасибо, чувак, - вежливо поблагодарил он Юнаса. - Будете с ним встречаться? - немедленно спросил тот. - Я не знаю, - растерянно поднял взгляд Исак. - Эвен, мы будем? Он был почти уверен в отказе. Нахрена было Эвену видеть своего бывшего... то есть, неслучившегося бойфренда сейчас, четыре года спустя. Да, Эвен его простил за всё то, раньше. Но это отнюдь не означало, что он хочет с ним тусить — только потому, что Микаэля принесло в Осло. Эвен отложил длинную ложку, которой насыпал рыхлый, прожаренный кофе в турку. Взял его за подбородок. - Что ж, почему бы и нет. Или, может... ты хочешь встретиться с ним сам? У него опустились уголки губ и погрустнели глаза — как всегда, когда думал, что Исак может кого-то ему предпочесть. Исак яростно замотал головой. Это было противоположно тому, чего он хотел. Однако, озвучивать свои блистательные идеи Исак не торопился. Люди порой сильно меняются. Неизвестно, каким за эти годы стал Микаэль Букхал. Тот мог превратиться в какое-нибудь высокомерное чмо навроде Магнуссона или Шистада. - Он сказал, что не прочь с вами увидеться, - заметил Юнас. - Выглядит, кстати, отлично. Ему там, в Лондоне, нормально так живётся, похоже. На натурала совсем не тянет. Исак невольно сглотнул скопившуюся слюну. В тишине кухни получилось гротескно громко — Эвен так и уставился на него. Кофе потихоньку закипал на плите, когда Нэсхайм проворчал: - Вы же не думаете в самом деле, что я тогда купился на эту хрень про ревность. Я для неё в жизни повода не давал. - Я думал, купился, - сообщил Юнас. - Исак же даже в челюсть ему двинул профилактически. Исак понурился. Он знал, что всегда слишком очевиден со своим гипертрофированным либидо. Во всяком случае, для Эвена. И что тот обязательно когда-нибудь догадается. Когда Микаэль улыбался, сияя наивными карими глазами, и заправлял за уши непослушные тёмные волосы, Исака аж начинало потряхивать — от компульсивного желания потрогать. Он мог надолго зависнуть, просто разглядывая его спину и круглую, упругую задницу под спортивными штанами. Воображая, какой там Микаэль, под ними. Исак не знал, отчего с ним такое произошло. Сначала просто было интересно, кого это Эвен пафосно называл «мужчина моей жизни до тебя». А потом... Потом он облазил инстаграм Микаэля, добавил его в друзья во всех социальных сетях. Исак сказал о своей обсессии только Юнасу. Сана ещё не вышла за Юсефа — она тогда вообще была совсем другой. Не ханжой, нет. Просто не готовой к таким признаниям. Кофе закипел и Эвен снял его с плиты, тонко нарезая лайм. Зелёный сок вытекал на пластиковую доску. - Злишься? - решился спросить Исак, прыгая на одной ноге и одевая трусы. Эвен такими формальностями не заморачивался. - Наверное, нет, - задумчиво произнёс тот. - Ты же... не был «in love with him». Ты был «in lust». - Точно сказано, бро, - вклинился Юнас. - А ты сам-то? Что у тебя к Микаэлю сейчас? Исак закусил губу, внимательно глядя на эвеновы нахмуренные брови. - Ну, я был довольно сильно влюблён в него когда-то. Мы долго дружили, были близки. Но он испугался и оттолкнул, что отчасти моя вина. Я слишком сосредоточился на том, чего хочется мне. Ни он, ни Юнас не стали комментировать. Но было и так понятно, что злосчастный поцелуй скорее всего был следствием мании, во время которой трудно контролировать свои импульсы. Хотя, по факту, тот самый эпизод оказался и маниакальным, и депрессивным одновременно. - Мне немного страшно, что это случится снова, сейчас, - сказал Эвен. - И он не захочет со мной общаться. Исак видел, что он абсолютно искренен, и очень ценил это. - Я уверен, что нет. Я даже тогда не мог понять, как можно было... иметь тебя. И упустить. - Ему же хуже, бро, - фыркнул Юнас. Эвен принялся намазывать масло на тост. Исак взял банку ежевичного варенья, вываливая в стеклянную вазочку. - Так значит, ты хочешь увидеться с Микаэлем? - поднял брови Эвен. - Уверен, что это хорошая идея? Учитывая всё. - Ладно, ребят, мне пора, - шмыгнул носом Юнас. - Обсудите всё, но не ссорьтесь, ок? Вызов завершился. Исак покусывал уголок губ и пристыженно молчал. *** У них с Эвеном была одна проблема. Сколько бы Исак не приводил мнений других людей с гиперсексуальностью, Эвен был уверен: однажды его бойфренд сорвётся, забьёт на всё и пойдёт по рукам. Исак исследовал вопрос, зачитывая ему ответы незнакомых мужчин и женщин на форумах. Те искренне считали, что даже для таких людей, как они, быть верным возможно — если ты демисексуал и имеешь хоть какой-то контроль над собой. Если твои завышенные потребности удовлетворяют. Исак хотел быть только с Эвеном и проводил пять дней в неделю, не заходя на порнхаб по время рабочих смен. Да, в автобусе мог по двадцать минут раздевать парня глазами, представляя его голым, двигающимся, стонущим. Но на своей остановке Исак сходил по ступенькам и на этом всё заканчивалось! Он видел всех своих напарников под душем абсолютно без ничего. Фантазировал о каждом. Но ни одному из них не предложил по-быстрому перепихнуться. Нэсхайм продолжал считать, что это только вопрос времени. *** - Зачем ты сказал про Микаэля? - без предисловий спросил он Юнаса, позвонив в обеденный перерыв. Васкез был не идиот. Он прекрасно должен был понимать, что встретиться с Микаэлем, выпить кофе и разойтись они не могли. Точнее, Исак бы не мог. - Бро, я в курсе, что у тебя не закрыт гештальт, - так же честно ответил Юнас. - И что ты хотел бы его закрыть. Ты мне про этого Микаэля ныл месяцами, помнишь? - Ну... а если Эвен прав? - шёпотом спросил он, не осмелясь произнести это в полный голос. - И мне правда сорвёт крышу? - Не пори чушь, а? - зевнул на другом конце тот. - Вы просто уделаете Микаэля, тебя попустит, всё будет как раньше. Мне только жаль, что я не смогу на это посмотреть. Вы же все трое красавчики, как на подбор. Ну и потом. Эвену это нужно не меньше, чем тебе, хоть он никогда и не признает. А Микаэль, он сам спрашивал про вас, прикинь. Говорит, видел ваш инстаграм. Короче... я б на твоём месте так не парился. Иногда Исак недоумевал, как их отношения стали такими. Ведь когда-то он всерьез хотел отбить Юнаса у Эвы, чтобы любить его в одно лицо. Сейчас Васкез был поклонником полиамории и встречался с женатой парой с восьмилетним ребёнком. Его блоги были сплошь в фотографиях их четверых и рожа Юнаса неизменно излучала довольство. Что поделывала Эва, Исак понятия не имел — она свалила к тёте в Стокгольм сразу после выпускного. *** В гостиной было подозрительно тихо. Всё потому, что Нэсхайм смотрел классическую трилогию Ани Брейен. Что-то определённо феминистское, судя по рецензиям, в комедийном духе. Исак не разделял его кинематографического патриотизма, но послушать о впечатлениях не отказывался. Вдохновенный Эвен был такой смешной. Он осторожно присел на край стола, перед этим немного расчистив место для своего зада. Эвен шлёпнул по пробелу и остановил фильм. Опустил наушники на шею. - Как думаешь, может, набрать его сейчас? - Не, - коротко мотнул головой тот, щурясь и вглядываясь в замерший кадр. - Не надо. - Почему? - Так я уже. Мы обо всём договорились. - А... о чём именно? - обхватил себя руками Исак, невольно ежась от нервного озноба. Он не ожидал, что Эвен так решительно пойдёт против своих страхов и позвонит сам. Это восхищало. Эвен накрыл его руку тёплой своей: - Хэй, ты в порядке, Лилле? Микаэль был очень приветлив по телефону, - подмигнул он лукаво. Двумя глазами, потому что одним паталогически не умел. - Я велел ему прийти к нам в пятницу вечером. Ты ведь не против, верно? - Нет, я не. Я не знаю, наверное! Мне как-то не по себе, - зачастил он. - Он для тебя так важен, Микаэль? - вгляделся ему в лицо Нэсхайм. - Нет! Я его сто лет как не видел, с чего бы... - Иди сюда. Эвен взял его локоть, усадил к себе на колени и крепко обнял. - Я знаю, чего ты боишься, - шепнул он Исаку в волосы. - Что, раз ты хочешь кого-то другого, я перестану тебя ценить. Хотеть быть вместе. - А разве ты... не перестанешь? - низко опустив голову, спросил Исак. Он кусал губы, страшась услышать ответ. - Не-а. Я никогда не хотел тебя переделывать. Исак кивнул. Не Эвен заставлял его быть моногамным — просто это казалось ему самым лучшим, правильным. А теперь было так страшно разрушить это тщательно лелеемое равновесие. - Мы можем пройти через этот опыт вместе, - словно читая его мысли, сказал Эвен. - Я тебя не осуждаю. Нэсхайм поцеловал за ухом, потом в шею, в подбородок. Исак просто млел, когда тот был вот таким с ним. Да, он мог быть ненасытным и повёрнутым на сексе, но это не значит, что Исаку не хотелось нежности. И прямо сейчас он правда верил, что история с Микаэлем может хорошо закончиться. Notes: Снюс — измельчённый увлажнённый табак, который помещают между верхней губой и десной, рассасывая, пока никотин поступает со слюной. Запрещён в ЕС, кроме Швеции и Норвегии (стран, где он традиционно употребляется уже почти 200 лет). Индийский фильм про женщину-сексоголика: https://www.youtube.com/watch?v=-K2Zj5KrwxM