* * *
Что произошло? Почему не отвечают программы? Где я? Что это за место? Слишком темно, вообще ничего не вижу. Ядро принимает большой объем не соответствующих программе данных. Странно, из объективного анализа полученной информации следует, что я чувствую… но ведь не должна. Кажется, оптика заработала, принимаю изображение. Что это? Что-то мешает обзору, прямо передо мной… Что-то серое. Я когда-то подобное видела. Нос? Это мой нос? Ошибка: мышление не соответствует протокольным нормам. В ядро вдруг поступила странная информация, от которой мышечная система пришла в движение сама по себе. Внутрь организма что-то поступило. Ядро сгенерировало возможный вариант: дыхательная система; дыхание — процесс получения кислорода из окружающей среды и выведения двуокиси углерода, с целью оптимизации обмена веществ. Аудиосенсоры подтвердили теорию, зафиксированный звук был похож на вдох. Я лежала на большой деревянной кровати под теплым темно-синим одеялом с незамысловатым узором, в дальнем конце помещения находился камин. Маленькие язычки пламени весело плясавшие в нем обогревали и освещали помещение. Дальнейшее наблюдение показало, что я нахожусь в просторном помещении с высокими потолками. Освещения недостаточно — видеосенсоры плохо различали в темноте, однако света от камина хватает, чтобы разглядеть некоторые удаленные объекты. На тумбочке справа от меня стоял выключенный светильник, окна были завешаны плотными бордовыми шторами, через которые не проникал свет, поверхность пола покрывал мягкий на вид белый ковер. На стенах кое-где висели пейзажи в простых рамках, рассмотреть которые сейчас было невозможно. Затем я обратила внимание на свое тело: пушистая серая грудь, немного не той формы, которую я привыкла видеть, чуть дальше, под одеялом были видны очертания пары задних длинных ног. Этот большой нос, чтоб его, он мешает! На боку я приметила небольшое крыло с перышками стальных оттенков. У меня крылья? Это… здорово! Единственное, что смущало, — это отсутствие передних конечностей. Но это моё тело! И оно живое! Оно дышит, чувствует и… стоит отметить, что лежать — это очень удобно… и тепло. Пытаюсь наладить соединение с реактором — безуспешно. Ан? Создатель? Прошу вас, ответьте мне… пожалуйста. Ошибка: мышление не соответствует протокольным нормам. Обнаружена неисправность, мыслительному процессу препятствует большой объем информации… Эти чувства, они сильно мешают мне думать. Попытка повторного соединения с малым реактором… Нет, бессмысленно. Если я нахожусь в живом теле, я не могу сделать ничего подобного. Не могу сделать вообще ничего. Даже не знаю, где сейчас нахожусь. Слаба, беззащитна и… совершенно одна. Ан, где же ты? Видимость вдруг резко ухудшилась, нечто стало препятствовать обзору, картинка расплылась и разбилась на сотни граней и цветов, стала невозможной для восприятия. Ядро сгенерировало возможный вариант: слезы. Веки часто смыкались, пытаясь улучшить изображение. Диафрагма грудной клетки ритмично двигалась, а аудиосенсоры зафиксировали… всхлипывания? Странная реакция, не понимаю, ведь я нахожусь в приемлемых условиях… но все же одна. От осознания своей беспомощности организму стало хуже: участилось сердцебиение, дышать стало гораздо тяжелее. Что-то заставило мое тело свернуться клубком, задние конечности согнулись и прижались вплотную к животу, зашевелились мои маленькие серые крылышки, стягивая одеяло, они обхватили грудь. Я ничего не могу одна. И с этим ничего не поделать, некому прийти на помощь. Плоть слаба, уязвима, она уступает механизмам… Ан, отзовись, пожалуйста… прошу. Резкий звук справа заставил задние конечности непроизвольно дернуться. Ядро сгенерировало возможный вариант: щёлкнула дверная ручка. Пытаюсь установить визуальный контакт, выходит плохо, мешают слезы. Кажется, находящаяся справа от камина высокая дверь пришла в движение, аудиосенсоры зафиксировали усиливающиеся звуки — приближающиеся шаги. С каждой секундой шаги становились ближе, сердце начинало биться ещё быстрее, в висках застучала кровь, а по спине прокатилась волна холода, заставившая шерстку встать дыбом. Чувства, которые я испытывала в этот момент мешали мне сориентироваться, не позволяли эффективно анализировать ситуацию. Единственное что я поняла: рядом с кроватью кто-то стоит. Вдруг среди бури эмоций, в миг, когда я почувствовала, что волнение достигает своего пика, что-то коснулось моей шеи. Меня окутало облако приятного аромата и через секунду я поняла, что меня приподняли и прижали к теплой и мягкой груди. Я оказалась в чьих-то… объятиях? В этот момент с организмом что-то случилось, нечто хорошее и очень приятное. Я понимала это исходя не из сухой информации и какого-либо рода анализа, я это… чувствовала. И что-то мне подсказывало, что это правильно — чувствовать. Ан, это ты? Моя голова оказалась повернута прямо к лицу моего посетителя, но разглядеть его мне мешали лишь эти дурацкие слезы! Я часто-часто моргала, пытаясь избавиться от них и, к счастью, это было замечено. Наклонившись ко мне, гость медленно и осторожно провёл чем-то мягким и бархатистым по моим векам, помогая избавиться от застрявших слезинок. — Что случилось, почему ты плачешь? — прозвучал нежный и немного взволнованный голос. Нет, это не Ан. Не он. Белая вытянутая мордочка застыла прямо передо мной, обдавая мое лицо теплым дыханием, такой нежный и сладкий аромат… Выразительные розовато-лиловые глаза обеспокоенно смотрели на меня, цветная грива, развивалась в безветрии. Аликорн, принцесса Селестия, я помню её! Ан говорил, что она опасна! Наплыв чувств снова сковал мое тело и разум, задние конечности начали непроизвольно дергаться, было похоже, что я пыталась вырваться… — Тише, тише! Клянусь, я не причиню тебе вреда! — воскликнула Селестия, сильнее прижимая к себе. Выражение её глаз было странным, как-будто виноватым. — Прошу тебя, успокойся, всё в порядке! Ты в безопасности, тебя никто здесь не обидит! Я ничего не понимаю. Могу ли я ей верить? Ведь она… её подданные пытались нас уничтожить, пытались убить Ана! У них вышло? Они убили его? Убили нас? Но ведь, если ей действительно этого хотелось, то почему я сейчас здесь, в этом теле? Белый аликорн прижала мою голову к своей груди, длинная шея опустилась на мое плечо. — Ан в порядке, я всё тебе сейчас расскажу, но сначала надо, чтобы ты успокоилась, — прошептала Селестия. Она сказала… Ан в порядке? Он жив! Чтобы заговорить, как выяснилось, простого желания мне оказалось не достаточно. Ранее для подобного я посылала команды в общую шину связи, но теперь, так как я контролирую живое тело, мне нужно научиться управлять голосовыми связками, прежде чем я смогу разговаривать и нормально общаться. Тем временем несколько глубоких вдохов, которые совершил мой организм, помогли мне успокоиться, а от мысли, что с Аном всё в порядке, мне стало лучше вдвойне. — Ты не можешь говорить? — удивленно посмотрела на меня Селестия. Сосредоточившись на своих чувствах, я изо всех сил постаралась взять контроль над телом и помотать головой из стороны в сторону, но, к сожалению, дельного из этого ничего не вышло: дернулась лишь одна задняя нога. Хоть должного ответа я и не дала, аликорн, судя по всему, поняла всё и без слов.* * *
Селестия рассказала мне, что Ан жив, и что сейчас он находится неподалеку, в госпитале Понивилля. Как оказалось, его постигла та же самая участь, что и меня. Хоть пока он и не пришел в сознание, принцесса пообещала мне, что с ним все будет в порядке, и что я обязательно смогу с ним увидеться. Но сперва мне нужно научиться управлять новым биологическим телом и подготовиться к встрече. Несмотря на то, что Селестия была страшно занятой принцессой, она старалась каждый день уделять мне и моему обучению как можно больше внимания. Хоть в замке и имелось немало прислуги, кормить меня она предпочитала лично. С ложечки, три раза в день, завтрак, обед и ужин — всё по строгому расписанию. Справиться с управлением мышечной системой оказалось не так трудно, как я думала, вскоре я уже могла лежать на животе, поджав под себя задние ноги, и пережевывать пищу. К сожалению, язык меня слушался чуть хуже, и я постоянно его прикусывала, из-за чего простой прием еды стал для меня делом, в котором мне приходилось проявлять невероятную сосредоточенность и концентрацию. Однако ради того, чтобы снова и снова ощущать замечательный вкус разнообразных лакомств и сладостей, я была готова пойти на такие жертвы. Тортики, пирожные, печенье… Не торопясь я смаковала каждый кусочек, стараясь максимально растянуть удовольствие от неповторимого вкуса. Кстати, я заметила, что принцесса Селестия тоже ест сладкое, и при чем в больших количествах! Интересно, как ей только удается сохранять такую стройную фигуру? Неужели обмен веществ такой быстрый? Или она так сильно устает? Да, было бы забавно, только вот что-то мне подсказывает, что физиологические особенности аликорнов просто-напросто совершеннее особенностей пегасов. Иногда мне приходилось надолго оставаться одной, из-за чего я сильно нервничала. Особенно остро мой организм реагировал, когда я осознавала, что Селестия вскоре покинет меня, и что вот-вот я останусь в полном одиночестве. Справиться с этим мне помогло зеркало, что поставили перед кроватью, чтобы я могла быстрее привыкнуть к своему телу. Одним утром, упражняясь перед ним (это было похоже на неуклюжие перекаты по кровати), я задумалась над тем, что принцесса совсем скоро вновь покинет меня. Взгляд заметно погрустнел, уголки губ поползли вниз, опустились ушки. Заметив как я выгляжу, Селестия немедленно отложила стопку бумаг и перо с чернилами в сторону, бросилась ко мне и принялась обнимать и успокаивать. Таким образом, каждый раз, когда она собиралась меня покинуть, я могла ненадолго задержать её. Теперь, уходя по делам, она постоянно говорила: «Я скоро вернусь…». И это помогало мне успокоиться. По вечерам, возвращаясь в комнату, несомненно уставшая от большого объема проделанной работы, Селестия выходила на балкон, чтобы спрятать за горизонт такое же усталое солнце. Делала она это непринужденно, с улыбкой, казалось, даже особо не напрягаясь, за все время я не заметила, чтобы на её изящном теле дрогнул хотя бы один мускул. Избавляясь от накопытников и стягивая с себя блестящий нагрудник и корону, она брала книгу, ложилась рядом со мной на кровать и читала мне, заботливо прижимая к себе белым крылом. Это было приятно, я чувствовала себя такой маленькой рядом с ней… и такой защищённой. Не хватало только Ана, но он ещё спит, а я ещё не научилась использовать модулятор голоса… вернее, голосовые связки. Надо привыкать говорить правильно для начала хотя бы в своём разуме.* * *
Изо дня в день я продолжала совершенствоваться во владении своим телом — вскоре должны были привезти коляску, на которой я бы смогла самостоятельно передвигаться, мне стоило подготовиться. По утрам, сытно позавтракав, мы с Селестией начинали занятия. Сперва я просто-напросто, опираясь грудью на край кровати, училась стоять на задних ногах. Поначалу выходило плохо, копыта постоянно скользили и разъезжались в стороны, непослушные крылья то и дело пытались выбить меня из равновесия. От падений меня то и дело спасала магия принцессы. Селестия от и до контролировала весь процесс, стояла за моей спиной и с предельным вниманием следила за тем, как бы я не упала, и каждый раз, как только ей приходилось снова меня ловить, она повторяла: «Не переживай, у тебя обязательно все получится!» И я пробовала снова и снова, до тех пор, пока не почувствовала, что могу уверенно стоять на полу. На следующий день, убедившись что я научилась твердо стоять на своих двоих, Селестия при помощи своей магии медленно и осторожно подняла меня в воздух, заставив меня беспомощно болтаться на весу. По-началу я оказалась обескуражена, для меня впервой было оказаться в таком… положении. Селестия осторожно опустила меня так, чтобы я могла касаться ногами пола, но продолжала удерживать от падения мою переднюю безногую часть тела. Затем, встав рядом, она шагнула вперед и замерла. — Вот, повторяй за мной.***
Долгими вечерами, в компании двух чашек чая, большого торта, пирожными и эклерами принцесса Селестия учила меня говорить. К тому времени я уже настолько хорошо освоилась в своем новом теле, что овладение голосом для меня оказалось не таким уж и сложным делом, как я думала. Сперва мои связки лишь по-глупому пищали и издавали непонятные звуки, но спустя пару недель усердных занятий, я научилась говорить по слогам, а через месяц уже практически могла выдать полноценное предложение. Со знанием языка проблем не возникло.* * *
И наконец это случилось. Одним поздним вечером, я, собственно, как и всегда, лежала на кровати и читала очередную очень интересную книгу — «Продвинутая магия». В камине потрескивали красные угольки, по стенам носились бесшумные тени двух глупых мотыльков, забравшихся под абажур светильника. Вдруг в дверь кто-то негромко постучал, скрипнули петли, и в узенькую щелочку юркнул коричневый нос. — Мисс Стилскай, прошу прощения, что прерываю ваш сон, — прозвучал знакомый голос дворецкого. — Я не… сплю, — ответила я, закрыв носом книжечку, — можешь войти. Исчезнув за дверью, через пару секунд пони-дворецкий вернулся с большим чемоданом. По выражению его напряженной морды сразу стало понятно, что посылочка была не из легких. Взвалив на край кровати багаж, пони с облегчением выдохнул и смахнул пару капелек пота со лба. Сколько же он это тащил? — Принцесса Селестия просила вам передать, что сегодня она припозднится, — выдохнув, сказал дворецкий, — а ещё она просила вам передать это. — Это то, о чем я… думаю? — Даже лучше, мисс Стилскай! Коричневое копыто стукнуло пару раз по здоровенному чемодану, словно по плечу закадычного друга, и после, открыв две защелки, продемонстрировало мне его содержимое. Внутри лежали два жёлтых неогранённых кристаллика, с виду не представляющих по сути никакой ценности, рядом с ними — целый набор инструментов, комплекты проводов в изоляции и… парочка новеньких железных передних ног-протезов. Это несомненно работа Ана! Он изготовил их специально для меня? Он уже знает обо мне? Сложно передать словами, как я была рада такому подарку, наверное улыбка растянулась чуть ли не до ушей. — Эти протезы были разработаны Эзералом для тех, кто пострадал в «Трагедии Понивилля», — сказал дворецкий, вытягивая из чемодана специальную сбрую-крепление и подтверждая мою догадку. — Да, я сразу же догадалась, — я не могла оторвать взгляда от блестящих протезов. Коричневый пони лишь еле заметно кивнул. — Опробуете? — Да, конечно! Я немедленно подползла к краю кровати и выпятила грудь, чтобы дворецкому было удобнее надеть на меня сбрую. Особых проблем с этим не возникло, пони довольно быстро и ловко закрепил на моей спине и холке все растяжки, затянул ремешки. — Не туго? — Нет, в самый раз. Затем к сбруе был прикреплен металлический нагрудник с небольшим устройством, в котором был расположен один желтый кристалл, позднее к нему уже были присоединены две металлические ноги. Постоянно сверяясь со схемой, дворецкий внимательно осмотрел провода и защелкнул все крепления. — А где же нейропривод? — спросила я, заглянув в чемодан. — Что, простите? — Устройство, чип, ну или же шнур, который должен вживляться… в спинной мозг, — ответила я, разглядывая набор проводов, — их здесь куча, но нужного с иглой, я не вижу. — Об этом ничего не сказано в схеме, — дворецкий уткнулся носом в бумажку, — в комплектации даже близко таких названий не видно! — Странно, неужели Ан забыл? Или же это просто… бракованный экземпляр? — Ну, наш мир отличается от вашего, может быть господин Эзерал вместе с принцессой Твайлайт смогли как-то усовершенствовать этот ваш нервный привод? — Было бы здорово… Вновь сверившись со схемой, пони-дворецкий с уверенностью защелкнул пару последних креплений. Проверив напоследок все ремешки и растяжки, он отошел в сторону и придвинул ко мне зеркало. Ну что ж, с таким цветом шерстки протез выглядел очень даже неплохо! — Ну вот! — довольно произнес дворецкий. — Можете попробовать ими пошевелить! Сосредоточившись, я мысленно представила себе желаемое и процесс, но, к сожалению, ничего не произошло. Ладно, может, я плохо старалась. Собравшись с мыслями, я снова повторила попытку, но результат, увы, был идентичным — шевельнуться не пожелала ни одна нога. Принцесса Селестия учила меня не сдаваться, так что я попробовала ещё раз, а затем ещё и ещё, до тех пор, пока не стало понятно, что все мои старания были тщетны. И снова провал… Да что же такое? Я ведь более чем отчетливо представляю себе свою цель! Может быть дело действительно в нейроприводе? Всё это время дворецкий смотрел на меня с большой надеждой, казалось, он хотел, чтобы у меня все получилось даже больше меня самой. Нет, Ан не мог изобрести неисправный прототип. Он всегда тестирует новые изобретения, и если он был бы неработающим, он просто-напросто не пустил бы его в производство! В ядро… в голову тут же пришла одна дельная мысль. — Скажи, пожалуйста, а ты их запитал? — обратилась я к дворецкому. — На нагруднике должен быть переключатель. — Ох, глупая голова! — тут же выдал пони, метнувшись к протезам. — Простите, мисс Стилскай! Думаю, порой мне неспроста кажется, что вы самая умная пегаска в Эквестрии! — Я бы сказала, что так и есть, только из-за… моего нового тела, огромная часть информации была утеряна. Живой мозг не может хранить столько данных, сколько хранят… искусственные носители. Как только дворецкий добрался до переключателя и включил питание, железная нога резко дернулась вверх, врезав прямо по коричневому носу. — Ой, извини, я не специально! — Всё в порядке, мисс Стилскай, я успел вовремя отдернуть голову! Может, пони и старался сделать вид, что боли он не почувствовал, но по объему хлещущей из носа крови, что заливала коричневое копыто и пол, было понятно, что удар был достаточно сильным, и что не почувствовать такой не получится, даже если очень сильно постараться. — Может, тебе стоит… пойти и остановить кровь? — спросила я, взглянув на несчастного. — Да, простите, я всё уберу! — кивнул пони и, прижимая к носу копыто, поковылял к дверям. Между делом, я заметила, что механический протез работал идеально. Управление давалось легко, обе конечности, словно настоящие, двигались так, как я того желала. Ну что ж, попробуем? Прижав к телу холодные, металлические протезы, я осторожно спустила задние ноги с кровати. Убедившись, что твердо стою на них, я не спеша стащила вниз и протезы. Только вот теперь управление уже не казалось таким легким. К счастью, уроки ходьбы с Селестией не прошли для меня даром. Расставив пошире задние ноги для устойчивости, я начала двигать протезами, чтобы привыкнуть к ощущениям. Так я упражнялась до тех самых пор пока не поняла, что протез начал более-менее меня слушаться. Опираясь боком на кровать, маленькими шажками я медленно начала двигаться вперед. Поочередно переставляя механические ноги, я понемногу научилась держать ритм ходьбы, и все было бы хорошо, если бы одно мое копыто не поскользнулось на лужице крови, оставленной разбитым носом дворецкого. Протез перестал меня слушаться, стоило мне только на мгновение растеряться, и я грохнулась, причем достаточно больно. Но для первого раза, думаю, было неплохо.* * *
После того, как я освоилась с протезами и научилась уверенно передвигаться, мысль о том, что я вскоре покину Кантерлот и увижусь с Аном, не покидала меня ни на минуту. Каждый день наш разговор с принцессой Селестией начинался с просьбы отправить меня в Понивилль. По-началу она на отрез отказывалась, считала, что ещё рано, что нужно ещё немного подождать, но мое рвение было куда сильнее, и она это прекрасно понимала. Через пару дней с тяжелым сердцем она всё же приняла это нелегкое решение, и я начала готовиться к поездке.***
Полдень. Поезд до Понивилля вскоре должен был прибыть на станцию. Времени было ещё предостаточно, так что я решила устроить себе небольшую прощальную прогулку, прежде чем распрощаться с королевским дворцом Кантерлота. Петляя по коридорам замка принцессы, я ненароком забрела в одну просторную светлую залу с высокими, впрочем, как и везде, сводами и мозаичными окнами. Красная ковровая дорожка, разделявшая просторное помещение напополам, вела прямиком к резному трону, позади которого висели сапфировые знамена. Лучи света, проходя через витражи, окрашивались в разные цвета, заставляя картинку на полу пестрить разнообразием красок. Вдоль белоснежных колонн дежурил караул, шестеро грозных пегасов в сверкающих доспехах стояли на своих постах, не двигаясь, и, казалось, даже не моргали. Каждый был вооружен длинным копьем с острым ромбовидным наконечником, помнится, Ан с легкостью переломил с десяток таких одним взмахом руки. Может, им стоит задуматься об усовершенствовании своего вооружения? — Устал? — вдруг спросила я, уставившись на одного стража. — Здравствуйте, мисс Стилскай! — басом ответил мне пегас. — Никак нет, мисс Стилскай! Они с таким энтузиазмом относятся к своим обязанностям! Надеюсь, принцесса Селестия позаботилась о том, чтобы их жалование соответствовало их стараниям. — На них запечатлены значимые события, произошедшие в Эквестрии, не так ли? — спросила я, переведя взгляд на цветную мозаику позади стража. На витраже было изображено нелепое существо, собранное из частей разных животных, над которым брала верх шестерка цветных пони. — Что за момент изображен здесь? — Так точно, мисс Стилскай! — кивнул пегас. — На этом витраже изображена победа принцессы Твайлайт Спаркл и её друзей над духом раздора — Дискордом! — Интересно, а появление Ана где-нибудь есть? — Так точно, мисс Стилскай, — послышался ещё один голос, — прошу, сюда! Чернокрылый пегас, стоявший в середине зала, заранее сделал шаг в сторону. Сгорая от любопытства, я быстренько направилась к стражнику. — Ох, его представили не в самом лучшем виде… На цветном витраже был изображен металлический монстр, закрывающий своим телом маленькую желтую пегаску от магических лучей сиреневого аликорна. Разинутая волчья пасть, усеянная рядом острых зубов выглядела жутко, и чем дольше я смотрела, тем более жуткой она казалась. На миг мне даже померещилось, что на сверкающих резцах проступила кровь… такое неприятное чувство — страх, который испытывает маленькая пони перед оскалом хищника. Глубоко вдохнув, я невольно ухмыльнулась, даже на какой-то картинке эта пасть прекрасно справлялась со своей устрашающей функцией. Твайлайт, да? Выходит, она была настолько сильна, что Ану пришлось использовать свою «металлическую оболочку»? Кажется, за фигуркой принцессы-аликорна был виден чей-то силуэт, да, определенно, я даже могу предположить чей. — Его создал не пони, — произнес вдруг черный пегас, — эти картины сами появляются здесь… — Правда? — Так точно! — А кто тогда решает, чему появляться, — спросила я, не отводя взгляда от жуткого витража, — а чему — нет? Нахмурив густые брови, пегас задумался. Что-то мне подсказывало, что скорее всего стража, пусть даже и королевская, не была посвящена в такие подробности, скорее всего вообще никто не был в них посвящен. А ещё что-то мне подсказывало, что лучше ответов на такие вопросы не знать. Предчувствие было плохое. То ли эта цветная мозаика так на меня повлияла, то ли разыгравшееся воображение. Так или иначе, распрощавшись со стражами, я всё же решила провести последние минуты своего ожидания на вокзале.