centripetal force

Центростремительная сила – (от латин. «centum» “центр” и «petere» - “искать”) – сила, которая воздействует на движущееся по кругу тело и направлена к центру его вращения. Виктор говорит на семи языках. И язык физики – не один из них. – Так не бери её, – настаивает Кристоф по телефону. По всей видимости, он устал слушать о том, как Виктор боится этого предмета. А ведь пары ещё даже не начались: они будут лишь через неделю, поэтому Кристоф всё ещё в Швейцарии, а Мила всё ещё в России. В кампусе нет практически никого, кроме тех, кто взял себе летние курсы, или тех, кто прибыл пораньше. Время уже немного перевалило за девять вечера, поэтому на небе начинают мерцать звёзды. Виктор провёл целый день в библиотеке Стамми Вичино со своим братом Юрио. Там они воспроизводили эксперимент, который видели по передаче «Разрушители легенд» пару недель назад – тот самый эксперимент, где заворачивали страницы книги вовнутрь и смотрели, насколько упругой та станет. Вывод был таков, что станет она очень упругой. – Яков говорит, что мне нужен кре́дит* по естественным наукам, – жалуется Виктор. – Ну, а почему бы тебе не… И тут звук обрывается. Виктор со вздохом смотрит на свои сломанные наушники, из которых торчит провод. Правда, это чудо, что они вообще работают, однако подобные ситуации так или иначе расстраивают. Напротив Виктора возникает ступенька, и он ловко подпрыгивает на скейтборде, который словно приклеивается к его стопам, после чего идеально приземляется на приподнятую трассу. Затем он приступает к работе над наушниками. Виктор берёт в каждую руку по проводу и просто придерживает их в нужном положении. – …особое отношение. – Что ты сказал? – спрашивает он. – Неважно. Тебе просто нужно нанять репетитора, – говорит Кристоф. Не хочет он нанимать репетитора. Они не были нужны ему в прошлом и, несомненно, не понадобятся и в будущем. Кроме того, Виктор не то чтобы глупый, просто с естественными науками не дружит. У всех есть сильные места, и так получилось, что его сильное место – это языки. Не естественные науки. – Затем… если… попытайся… когда… – обрывочными фрагментами раздаются из наушников слова Кристофа. – Подожди минутку, – бормочет Виктор. Он снова берёт в каждую руку по проводу и слегка вздрагивает оттого, что те горячие. Виктор надеется, что они не загорятся: это был бы очень глупый способ умереть. Облизнув губы, он выпрямляет левый провод с прикреплённым к нему микрофоном. Звук возвращается, но лишь на мгновение, и он приближает наушники к лицу. Оставив левый наушник, Виктор переключает своё внимание на правый. Тот всё ещё горячий, и он осторожно держит его пальцами, фиксируя позицию. Звук снова возвращается, но всего на несколько секунд: так какой же из них находится в неправильном положении? Виктор пытается выпрямить правый так, чтобы тот соответствовал левому, и… БАХ! Перед глазами всё задрожало. И это дрожание не прекращается. Даже не думает прекращаться. Он во что-то врезался. Вдруг справа раздаётся голос. Голос? Нет, не просто голос. Стон. Погодите-ка. Он врезался в кого-то? О нет. Яков никогда не простит его, если он только что убил студента – причём тогда, когда занятия ещё даже не начались. Однако бедняга продолжает стонать – следовательно, ещё жив. Но его стон уже немного тише, сдержаннее. Виктор распахивает глаза и видит звёзды, не сразу понимая – настоящие они или всего лишь игра воображения? Нет, должны быть настоящими, потому что он видит также и небо – тёмное и великолепное. Виктор немного ждёт, чтобы прийти в себя. За ним находится здание, однако он едва ли может разглядеть крышу – крышу, которая сама себя клонирует. Виктор моргает до тех пор, пока крыши не сливаются в одну и его зрение не приходит в норму. Затем он снова фокусируется на стоне. С трудом пытаясь подняться на ноги, Виктор спрашивает: – С тобой всё в порядке? Он оступается, и ему почти удаётся удержаться на ногах, однако встать получается только со второй попытки. На другой стороне трассы лежит человек. Виктор ловит взглядом свой скейтборд, который медленно катится прочь, но не обращает на него внимания и вместо этого направляется к тому человеку. Он – или она? – лежит лицом вниз, под слоями одежды и в пушистом, елового цвета шарфе. Слева Виктор видит голубой велосипед, одно из колёс которого всё ещё крутится, а справа – красный рюкзак. Из него вывалились скоросшиватели, а ветер уносил прочь листы бумаги. Виктор трогает человека за плечо – или, по крайней мере, он думает, что трогает за плечо –, однако всё, что получает в ответ – очередной стон. Да, это, определённо, парень. – Мне кого-нибудь вызвать? Может, скорую? – спрашивает он. – Нет, – приглушённо отвечает ему голос. Не думая ни секунды, Виктор бежит собирать листочки, отчаянно ловя их в полёте, и срывается вниз по трассе, чтобы собрать те, что уже улетели. Он запихивает их обратно в лицевые карманы скоросшивателей, а затем щурится в темноте, чтобы увидеть, не упустил ли чего-нибудь. На трассе валяется пакет с бумажками для заметок, и Виктор подбирает и его. Математические уравнения. Множество их. Когда, застегнув рюкзак, он оборачивается, парень уже сидит. Только вот… Только вот в руках он держит пару разбитых очков. Виктор кривится. – Я заплачу за них, – поспешно говорит он, кладя рюкзак парня рядом с ним. – Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Угольно-чёрные волосы ниспадают на его лоб, растрёпанные, торчат в разные стороны. Взгляд огромных, немного дезориентированных в пространстве карамельных глаз поднимается на Виктора. Щёки этого парня покраснели, но сложно сказать, от холода или от падения – слишком уж темно, чтобы разглядеть лучше. Виктор приближается ещё на шаг, прищурившись. Парень надевает очки обратно. И это заставляет Виктора чувствовать себя в двадцать раз хуже, потому что не было ни единой возможности, чтобы он мог видеть через них хоть что-нибудь. – Я заплачу за них, – запинаясь, повторяет Виктор. Голос парня звучит тихо: – Ты знаешь, сколько стоят очки? На секунду Виктор парализован шоком; чувство вины поднимается в его лёгких, животе, сердце, берёт контроль над его органами и останавливает их работу. Затем он осознаёт, что этот вопрос был без агрессивного подтекста. Осознаёт, что если бы эти слова сказал ему кто-нибудь ещё, то они бы звучали с агрессивным подтекстом. Но это был просто искренний вопрос. Поэтому он даёт искренний ответ. – Нет. – Всё хорошо, – бормочет парень, вставая. Его ноги шатаются – и он почти падает. Виктор ловит его за предплечья, но тот резко отшатывается, будто от огня – и сам же этому удивляется. Виктор отступает назад и извиняется: – Прости. – Всё хорошо, – повторяет парень, словно мантру. Он поднимает свой велосипед, садится и перекидывает через него ногу. Затем приглаживает свои волосы, безуспешно пытаясь уложить непослушные пряди. «Скажи что-нибудь, скажи что-нибудь, скажи что-нибудь», – ругает себя Виктор. Но ничего не говорит. И парень скрывается во тьме. Вот так просто. ~ – Парень на Велосипеде. Ты собираешься называть его Парнем на Велосипеде? – удивлённо спрашивает Юрио, неотрывно наблюдая за маленьким муравьём, когда они с Виктором сидят под деревом во дворе. Он преграждает муравью путь, поставив перед ним палец, и наблюдает, как насекомое сворачивает налево, чтобы избежать препятствия. Виктор пожимает плечами. – Обычное имя, как и любое другое. – Сначала был Парень в Боксерах, – сетует Юрио, – а теперь – Парень на Велосипеде. И кто будет следующим? Парень, Играющий в Баскетбол? Парень с Запечённым Картофелем? Юрио – его младший брат, а Яков их приёмный отец и по совместительству директор их университета. Именно поэтому Юрио проводит в кампусе много времени после обеда и по выходным, но предпочитает объяснять это тем, что студгородок скучный. Но Виктор-то знает правду: на самом деле Юрио тайно обожает его. Ну, или хотя бы он хочет думать, что это правда. – С этим всё по-другому. – Почему? Виктор закрывает глаза и вспоминает глаза Парня на Велосипеде, вспоминает как взволнованно звучал его голос, как он выглядел в разбитых очках, а их стёкла отражали лунный свет. Возможно, это не самая лучшая первая встреча в мире, но тот парень был симпатичным. И Виктор хочет как следует перед ним извиниться. На самом деле, в сложившихся обстоятельствах извинение – это всё, о чём он может сейчас думать. Юрио ткнул его ногой. – Хорош мечтать. Почему с этим всё по-другому? – Я знаю, как он выглядит, – настойчиво говорит Виктор. Потому что Виктор не знал, как выглядел Парень в Боксерах. Виктор сильно напился на студенческой вечеринке. Воспоминания были расплывчатыми и слишком болезненными для работы ума – примерно как когда пытаешься вспомнить слово, которое вертится на языке. Есть только фрагменты. Он помнит алкогольную вонь, ощущение чужих пальцев на своих бёдрах и голос, который постепенно стирался из его памяти. Прозвище дано тому парню не просто так – Виктор и ещё несколько людей запомнили его танцующим стриптиз и кувыркающимся на пилоне. Как же Виктор хотел, чтобы он мог вспомнить. Думать об этом больно, и он рассеяно трёт свои виски. Юрио выглядит удивлённым. – Ты серьёзно знаешь, как он выглядит? – Нет, ну было темно, – с сожалением говорит Виктор, – но я бы узнал его в мгновение ока. У него были тёмные волосы – и они выглядели мягкими, очень мягкими – и карие глаза. Мне кажется, в них были маленькие частички золота, но сказать сложно. Хотя нет, они сверкали, так что сказать легко. Стояла Луна, и полумесяц отражался в его зрачках, это было словно… – Мне кажется, ты упускаешь одну важную деталь, – прерывает его Юрио. Виктор моргает. – Важную деталь? Его губы? Ресницы? Может быть, шарф, или курточку, или красный рюкзак? – Ты врезался в него на своём скейтборде. И типа жёстко врезался. Откуда ты знаешь, что у него не сотрясение? – Я… Я не… Мы… – беспомощно начинает Виктор. Юрио перестаёт обращать внимание на муравья и вместо этого решает поднять бровь, глядя на Виктора и как бы своим взглядом говоря: «Ну сказал же тебе». Виктор ложится на траву рядом с братом и с отчаянием в глазах смотрит на него. – Ты прав. Он вполне мог бы меня ненавидеть. У меня ведь даже не было возможности представиться, поэтому он меня ненавидит. Юрио неуютно повертелся. – Просто найди его и извинись. Заплати за его разбитые очки. – Я предлагал, – жалуется Виктор. – Но он просто продолжал говорить, что всё хорошо, и поспешил уйти, как будто думал, что я догоню его на скейтборде и врежусь ещё раз. Юрио, он ненавидит меня. – Если он был в состоянии ехать на велосипеде, то вряд ли так уж пострадал. К тому же, ты ведь сам сказал, что он говорил он без злобы. Виктор в раздумьях закрывает глаза, снова вспоминая голос, слова и ресницы этого парня, и произносит: – Он вообще говорил так, будто извинялся. Что просто смешно. Хотя, знаешь? Почему-то его голос показался мне знакомым. Не знаю, почему. – Может, у вас были совместные пары, – предполагает Юрио. – Может быть. Ох, Юрио, он выглядел таким грустным, но даже не разозлился на меня – просто взял и ушёл. Ещё он так поджимал губы, будто пытался сдержаться и не заплакать. Душераздирающе... Знаешь эти грустные рекламы, где показывают дрожащих щеночков в питомниках? Я вот что-то похожее чувствовал. – Господи боже, пожалуйста, Витя, найди этого парня, – взвыл Юрио. – Или найди его, или перестань о нём болтать. Не надо мне ещё одного Парня в Боксерах, ладно? Ты знаешь, как он выглядит, так что у тебя нет оправданий. Пауза. – Как думаешь, ему нравятся собаки? – Перестань о нём болтать. – Или он больше кошатник? Нет, думаю, что всё-таки собачник. Ему понравится Маккачин? – Я сказал, перестань о нём болтать. ~ Виктор называет это планом В. В – велосипед. В – водитель (этого велосипеда). В – великолепный. Всё это идеально подходит и отлично вписывается. Виктор рассчитывает на время до начала пар, поскольку если Парень на Велосипеде здесь, то будет гораздо легче найти его сейчас, чем когда кампус будет наводнён студентами. Он делает список всех вещей, которые знает о нём, снова и снова репетирует извинение у себя в голове и произносит его вслух перед Юрио. У Парня на Велосипеде есть красный рюкзак, голубой велосипед, а также он либо с какого-нибудь математического факультета, либо с факультета естественных наук. И он потрясающий. Ошеломительно потрясающий. Плюс, он носит шарфы – может, это пригодится в поисках? Ведь не все носят шарфы, в конце концов. О, точно, ещё на нём должны быть очки. Хотя, возможно, уже нет. Может, поэтому он будет щуриться? Пораскинув, Виктор решил оглядывать всех, кто щурится. Так, во вторник он начинает следить за входом в Стамми Вичино, не входя при этом внутрь. Эта библиотека – «сердце» социальной жизни студентов, которое представляет собой большое, цилиндрической формы здание в центре кампуса. Пятиэтажное, с высокой колокольней наверху. Эти колокола звонят один раз в начале каждого часа. И вот, они звонят раз. Два, три раза. Четыре, пять раз. В какой-то момент Юрио встречает Виктора и спрашивает у него, почему он сидит здесь без дела, и в конце концов убеждает пойти пообедать, понимая, что тот наверняка голоден. Виктор упродолжает смотреть на двери библиотеки настолько долго, насколько это возможно: студенты входят и выходят оттуда; библиотека хорошо подходит для подготовки к занятиям или общения с друзьями. – Он может и не прийти, - отмечает Юрио. – Не все сюда ходят. Виктор решает, что да, может, так оно и есть, но отбрасывает эту мысль в дальний уголок своего разума. – Я найду его, – упрямо говорит он. – Боже, помоги этому парню, – вздыхает Юрио. – Эй! – возмущается Виктор. – Я ведь просто хочу перед ним извиниться! – Ну да, конечно, хочешь. Виктор пристально на него смотрит. – И что это значит? – А то это значит, что если ты просто чувствуешь себя виноватым и хочешь перед кем-то извиниться, то обычно не говоришь о цвете шарфа этого человека пять часов подряд. На самом деле, даже если ты хочешь с кем-то встречаться, ты не говоришь пять часов о шарфе этого человека. Мне даже думается, что ты не был настолько помешан на Парне в Боксерах, а ведь все знают, насколько сильно это было. – Ты не видел его, Юрио, - упорствует Виктор. – Этот парень стоит того. – Давай поговорим сейчас о еде. Я хочу поговорить о еде. – Интересно, какая любимая еда у Парня на Велосипеде?.. – Помешанный. – Ничего не помешанный. – Помешанный, определённо. – Нет. – Да. Виктор делает паузу. – Ты хочешь есть или нет? – Ладно, ладно, ты выиграл: можешь говорить со мной об этом парне до тех пор, пока платишь за мою пиццу. ~ Когда Мила и Кристоф прибыли в кампус, Виктор рассказал им о плане В. Он проинформировал и Сару, подругу Милы, которую даже не очень хорошо знает. Она кажется довольно милой, внимательно слушая о том, как он распинается об их с Парнем на Велосипеде судьбоносной встрече. – Ситуация с Парнем в Боксерах повторяется? – спрашивает Кристоф, улыбаясь. – А что за Парень в Боксерах? – хмурится Сара. – Это тот, на ком Виктор был помешан всё лето, – объясняет ей Мила. – Он встретил его на вечеринке. Меня самой там не было, но знаю, что он напился, и, кажется, этот парень всё время крутился рядом с ним. – Не просто «кажется», он был всё время рядом со мной! – настойчиво говорит Виктор. – И он тоже был привлекательным, но, как я уже сказал Юрио, с Парнем на Велосипеде всё иначе. – Ну удачи, – желает Кристоф, хлопая его по спине. – А ты не думал, что у тебя будет довольно трудный старт, если ты врезался в него на своём скейте? – Я собираюсь извиниться перед ним. Как следует. – Хорошая идея. ~ К сожалению, Парень на Велосипеде никак не попадается Виктору на глаза до начала занятий. С планом В как-то не ладится. Парой дней позже Крис и Виктор ждут в очереди на распределение по комнатам. В этом году они будут жить вместе в одной комнате, Мила же будет жить вместе с Сарой – уже второй год подряд. Постоянно улыбаясь друг другу, в конце концов девушки потихоньку выходят за рамки простых соседок по комнате и становятся подругами. Они обе учатся в Хонорс Колледж** – той части ещё большего университета, где учатся студенты с высшими баллами и большими успехами – так же, как и Виктор с Крисом. Поэтому живут они в лучших комнатах общежития: одной на двоих и со своей ванной. Роскошь, которую в кампусе никому больше не предоставляют. Юрио ждёт в сторонке, пока Виктор и Кристоф ожидают свои ключи. Женщина за столом смотрит на них. – Вы будете делить комнату вместе? Они кивают. – Фамилия? – спрашивает она только у Кристофа. Виктор полагает, что его фамилию она уже знает, учитывая, что его отец – её босс. – Джакометти, – отвечает Крис. Женщина тянется за ключами, и Виктор наклоняется вперёд, чтобы взять их. Но затем она приостанавливается и в недоумении смотрит на экран компьютера. – Что-то не так? – спрашивает Виктор. Он и Крис живут в одной комнате уже два года. Конечно, они не идеальные соседи, но Виктор не может назвать ни одну пару людей, которая была бы идеальной в этом плане, разве что Милу и Сару – редкое исключение. Поэтому то, что эта женщина сейчас что-то быстро печатает на своём компьютере, тревожит. Виктор переминается с ноги на ногу, глядя на Криса, который просто пожимает плечами. – Здесь… Пишет, что здесь ошибка, – медленно говорит женщина. – Вы в курсе насчёт новой политики, касающейся соседства по комнатам в ХК? – Какой новой политики? – спрашивает Кристоф. Она сочувствующе улыбается, исключая тот факт, что в этой улыбке нет ни капли искренности. – Ваш отец ввёл новую политику в отношении соседства в этом году, – говорит она, смотря на Виктора. – Он отправлял несколько электронных сообщений об этом, но я полагаю, что вы уже видели их. По их быстрому переглядыванию женщина замечает, что они оба в замешательстве, поэтому откидывается на спинку кресла и начинает объяснять. – Новая политика такова, что каждый студент должен быть в паре со студентом другого направления. Вы двое с одного, как я понимаю. Чуть ранее у нас уже была ещё одна неразбериха с двумя студентами, у них была та же проблема, что и у вас. Но их разделили. Юрио тихо протяжно присвистывает, после чего комментирует: – Фигово. Виктор и Кристоф смотрят друг на друга. – Но это глупо, – наконец, говорит Виктор. – Почему бы просто не распределить тех двоих вместе, а затем не распределить вместе нас с Крисом? Женщина стучит ногтями по деревянному столу. – Это нужно для того, чтобы способствовать междисциплинарным отношениям и обучению вне аудиторий. Виктор вздыхает и поворачивается к Кристофу: – Мы просто возьмём раздельные комнаты, а потом поменяемся местами. – Я вообще-то вас слышу, – немного раздражённо замечает женщина. Виктор бросает на неё взгляд, после чего принимает ключ. Ключ от другой комнаты она даёт Кристофу. – Я поговорю об этом с Яковом, – обещает Виктор. ~ – Нет, ну это просто смешно, – объявляет Пхичит, когда они с Юри уже стоят перед дверью в комнату последнего. Комнату Юри. Не их с Юри комнату, как это было в прошлом году. Тот безразлично жмёт плечами. – Ну, мы хотя бы всё ещё в одним здании. И я уверен, что мы сможем поменяться местами обратно и потом снова быть соседями. Он открывает дверь, входит внутрь и оглядывает комнату, Пхичит заходит вслед за ним. Юри въехал в общежитие пару недель назад, взяв себе несколько занятий, чтобы завершить один из кредитов. Поэтому вся его мебель уже на месте. – Мило, – замечает Пхичит. – Мы по любому будем жить здесь, а не в моей комнате. Кстати, надеюсь, у тебя будет хороший сосед. – Да, я тоже, – отвечает Юри. – Может, он даже будет симпатичным. – Пхичит… Пхичит взбирается на кровать, которая предназначалась для Юри, и с удобством там располагается. – Я имею виду, он не будет Виктором Никифоровым, конечно, но… – Тихо, Пхичит, сейчас же люди туда-сюда по коридору ходят, – попросил Юри. – Не произноси его имя вслух. – Что, как Волан-де-Морта? А вот я тебе не запрещаю называть вслух имена тех, кто нравится мне. Так-так… Зак Эфрон. Марио Морер. Джеймс Франко. Дай-ка подумать, кто же ещё… – Они же знаменитости, – напоминает ему Юри. Пхичит согласно хмыкает. – Это правда. Думаю, они меня не услышат. О-о-о, а что, если тебя распределят с Виктором? – спрашивает он и тыкает Юри в плечо, нарочито сказав имя шёпотом. Юри закатывает глаза. – Да ни в жизнь. Он будет жить с кем-нибудь из Пси Омега Йота, это очевидно. Виктор популярен в кампусе – что впечатляюще, потому что это большой университет. Он третьекурсник и принадлежит к сообществу студентов под названием «Пси Омега Йота» с тех самых пор, как поступил сюда. Его отец является директором университета, а его младший брат часто рядом с ним ошивается. Он тусуется с Милой, которую Юри знает из клуба фигурного катания, а ещё иногда с Кристофом Джакометти, другим студентом с факультета лингвистики. Виктор катается по кампусу на скейтборде. Вместе с Пси Омега Йота он и его друзья устраивают лучшие вечеринки, и практически все его обожают. Когда бы Юри его ни видел, он машет людям руками, разговаривает с кем-то, всегда кому-то улыбается. И он привлекательный. Такой привлекательный, что мог бы работать в модельном бизнесе. Возмутительно привлекательный. Но плейбой. И это качество, которое обычно отталкивает Юри от людей, но в случае с Виктором, напротив, привлекает. – Знаю, но помечтать же можно, – вздыхает Пхичит. – Это было бы так романтично. О боже, а если меня распределят с Виктором? Вот была бы потеха. Юри берёт подушку и пытается прижать её к лицу Пхичита, но тот смеётся и уворачивается. – Не произноси его имени, – давит на него Юри. – Хорошо-хорошо, не буду. Тебя всегда так смешно дразнить, Кацуки. – Давай сходим посмотрим твою комнату, – предлагает Юри, игнорируя выпад. – Конечно. ~ Виктор и Крис направляются к зданию вместе, держа в руках ключи от разных комнат и посмеиваясь над сложившейся ситуацией. Кого Яков держит за дураков? Тем не менее, Виктор решает проверить свою почту. Та женщина не врала, когда сказала, что на тему новой политики в отношении соседства было послано много сообщений. Упс. Они подходят к зданию, и оказывается, что их с Крисом комнаты на разных этажах. Виктор сложил большую часть вещей в свою машину, которая припаркована снаружи. Однако он не уверен в том, куда их нести, поэтому там же их и оставил и вошёл внутрь с пустыми руками. Он идёт в комнату с номером, который женщина написала ему на небольшом клочке бумаги, и спускается вниз по холлу с ключом в руке. Дверь закрыта. Возможно, его сосед ещё не здесь. Он открывает её. В этой комнате стоят две кровати: типа двухъярусных, только вместо первого яруса – пространство под другие необходимые элементы мебели. Одна кровать находится справа, другая слева. Справа по стене – маленькая дверь в ванную комнату. Под каждой кроватью находится стол. Оба эти стола чистые – идеально чистые, но на том, что слева, лежат разные безделушки и стоит маленькое растение. Виктор также заметил несколько фоторамок, повёрнутых в сторону стула за этим столом. Свет в комнате выключен; единственное, что её освещает – голубой отсвет экрана ноутбука на кровати. За этим ноутбуком виднеется чья-то тень, и Виктор испуганно подпрыгивает. – Ой, привет! – Прости. Ты можешь включить свет, – говорит человек. Его голос кажется знакомым. Слишком знакомым. Виктор нервно сглатывает. Рывком включает свет. И просто пялится. Потому что… Потому что… Нет, этого быть не может. Потому что этот человек восхитителен. Потому что его разбитые очки лежат на столе. Потому что чувство вины мгновенно возвращается, целиком проглатывая его и съедая живьём. – Оу, – произносит сидящий на кровати парень. Похоже, он в шоке. И в этом, на самом деле, нет ничего удивительного. Тем временем, Виктор не может перестать пялиться. – Привет, – здоровается парень. Тут же Виктор вспоминает, что этот Парень на Велосипеде, вероятно, его ненавидит. Нет, даже не так. Он вспоминает, что шансы на то, что он его не ненавидит почти нулевые, и поэтому говорит: – Прости за прошлый раз. Я слышал, тебя тоже разделили с парнем, с которым ты собирался быть соседом, поэтому мы можем поменяться комнатами и вернуть всё так, как оно должно было быть. Они всего на этаж выше нас. Парень облизнул губы, продолжая на него смотреть. Затем его глаза снова возвращаются к экрану ноутбука. – Хорошо. Почему-то Виктора это задевает. Наверное, потому, что этот парень не ведёт себя открыто агрессивно, но и дружелюбным его поведение тоже не назовёшь. Затем он снова поднимает глаза и спрашивает: – Ты ведь сын мистера Фельцмана, так? – это звучит скорее не как вопрос, а как утверждение. Виктор кивает. – Да, хотя у нас не одинаковые фамилии. Я Виктор. Виктор Никифоров. И тут парень улыбается. Его улыбка слабая, не достигает глаз, но она есть. – Я Кацуки Юри. – Приятно познакомиться, – говорит Виктор, прислоняясь к двери. – Я думаю, мы оба попали не в самую удобную ситуацию, так что я просто позвоню Якову – в смысле мистеру Фельцману –, и нас пересортируют. Улыбка исчезает с его лица. – Да. Хорошо, – соглашается он. Виктор чувствует себя странно, поэтому выходит из комнаты, позволяя двери практически за собой захлопнуться. Он прижимается лбом к стене и вздыхает. Парень на Велосипеде был прямо напротив него, а у него даже не хватило достоинства нормально извиниться за то, что почти его убил. Не смог вспомнить ни одно из тех слов, что запланировал сказать, не помогли бесконечные репетиции, которые были у него с Юрио. Виктор снова открывает дверь, решая исправиться: – Я хотел добавить: прошу прощения за то, что врезался в тебя на днях. Я вёл себя глупо, мне нужно было лучше смотреть, куда я еду. И я заплачу за твои очки, если хочешь. Юри удивлённо закрывает свой ноутбук. – Эм, спасибо, но вообще я уже заказал новую пару. Виктор сглатывает слюну. Скажи что-нибудь ещё, скажи что-нибудь ещё, скажи что-нибудь ещё. – Какого цвета? Он ненавидит себя. Почему, почему он сказал именно это? Юри моргает. – М-м-м, да того же самого цвета. – Понятно. Повисает пауза. Виктор изо всех сил придумывает, что же сказать ещё, в отчаянии пытаясь снизить ощутимое напряжение в воздухе, и, наконец, выдает: – Здорово. В смысле, что оправа та же самая. Потому что если она подходит, то зачем менять, верно? Повисает ещё одна пауза. Виктор хочет провалиться сквозь землю. Потому что это неправильно. С общением у него всё в порядке: обычно он сосредоточие уверенности в себе, спокойный, как парни с плакатов, невозмутимый и собранный. Тогда почему его руки покрылись мурашками? Почему он потеет? Он ведь обычно даже не потеет. Но затем Юри смеётся. Смеётся. Смеётся над ним. Виктор тоже смеётся – немного смущённо, но с долей облегчения. – Думаю, ты прав, – решает Юри. Виктор улыбается. – Да? – Да. – Ладно, увидимся, – говорит он и стрелой вылетает из комнаты снова, думая, что Кацуки Юри наверняка считает, что он псих. Абсолютный псих. Потому что Виктор только что ворвался в их комнату, вышел из неё, затем снова вошёл, чтобы извиниться за то, что чуть не убил его, после чего похвалил выбор его очков, которые даже никогда толком на нём не видел, а потом снова вышел из комнаты. Прекрасный первый день его третьего года в университете. Он выходит на общую зону в конце холла и прижимает телефон к уху. – Яков, нам нужно поговорить насчёт твоего междисциплинарного правила. Из-за него Крис и я не можем быть соседями по комнате. Яков, по всей видимости, не впечатлён заявлением. – Ты слушал два моих последних голосовых сообщения? – спрашивает он. – …нет. – Они как раз о чём-то вроде «Виктор, ты и Крис не сможете быть соседями по комнате, тебе, наверное, стоит поменять свои планы». Виктор встал и прислонился к стене ногой, откинув назад голову. – Но, Яков, это просто смешно. Ты сам знаешь, как это смешно. – За последний год междисциплинарное обучение в нашем университете вышло на новый уровень, – говорит ему Яков. – Но те два парня попали в ту же ситуацию, что и мы: они должны были быть соседями по комнате, – настаивает Виктор. – К тому же, если бы мы поменялись обратно, никто бы даже не узнал. – Попробуй подождать недельку. – Яков… – Виктор, ты же знаешь, что к тебе не будет особого отношения. Это правило работает для всех студентов ХК, в том числе и для тебя. Может быть, ты даже чему-нибудь благодаря нему научишься. – Но… – Пока, Витя. Яков бросает трубку. Виктор спускается по лестнице, чтобы поговорить с Крисом и объяснить ему ситуацию. Его новый сосед по комнате – Пхичит Чуланонт, студент с факультета физики, и, кажется, они хорошо ладят и уже добавили друг друга в друзья в социальных сетях. Виктор мечтает, чтобы у них с Юри всё шло хотя бы вполовину так же хорошо, как у них, но вместо этого он выставил себя дураком. Крис предлагает поесть с ним итальянское мороженое джелато, и Виктор рассказывает ему свою грустную историю. Однако Крису его совершенно не жаль. – Не могу поверить, что ты спросил его про цвет оправы, – смеётся Крис, ковыряя чайной ложечкой в шоколаде. Виктор прячет лицо в ладонях. – Это был позор. Он смеялся надо мной. – Должно быть, он действительно привлекательный, – замечает Крис. – Никогда прежде не видел, чтобы ты убегал, Никифоров. Обычно тот, кто сражает всех наповал, ты. Виктор хмурится. – О чём ты? Крис хлопает его по спине. Больно хлопает. – Вертихвост ты, Витя. Хотя не в плохом смысле. Это, скорее, забавно. Я видел, как ты раньше обольщал девушек на пяти разных языках. Виктор не отвечает на это и просто вздыхает. – Насколько он симпатичный? – спрашивает Крис. – Очень. – Очень? – Я… Я не могу это выразить… Очень. ~ Юри не ожидает, что Виктор Никифоров войдёт в его комнату. Он уверен, что вселенная просто играет с ним злую шутку. Частичка него даже подозревает, что это Пхичит попросил Виктора, чтобы тот в качестве розыгрыша к нему зашёл. Весьма, весьма несмешного розыгрыша. Потому что Юри питал к Виктору симпатию в течение всего прошлого года. Скрытую, но тем не менее симпатию. Оказалось, что это не розыгрыш Пхичита. Но, как бы то ни было, это и в самом деле злая шутка вселенной, потому что практически всё, о чём, говорит Виктор – это то, чтобы их комнаты поменяли обратно. Что вообще-то можно понять, потому что Юри, разумеется, хочет быть соседями с Пхичитом. Логично, что и Виктор хочет быть соседями со своим другом тоже, но… Это больно. Больнее, чем должно было бы быть. Вскоре после того, как Виктор уходит, Юри пишет Пхичиту, чтобы тот зашёл к нему. – Виктор Никифоров?! – кричит он, когда узнаёт новости. На этот раз Юри не промахивается. Пхичит повторяет свой крик, но уже невнятно и приглушённо, поскольку к его рту прижата белая подушка. – Умолкни, – говорит Юри. – Тс-с-с. – Боже мой, а я ведь до этого шутил по этому поводу, – восторженно говорит Пхичит. – Я волшебник? Я могу предсказывать будущее? Как Такая Рэйвен? Юри, я Рэйвен? – Виктор пытается перераспределить наши комнаты обратно, – прямо говорит Юри. – Не похоже, что мы будем долго жить в одной комнате. Он должен быть со своим соседом, а я должен быть с тобой. Это понятно. Пхичит изумлённо на него пялится. – Юри, тебе нужно извлечь из этого выгоду. Его отец – мистер Фельцман. Бьюсь об заклад, он мог бы автоматом поставить нам обоим 4.0. И он тебе должен, потому что сбил тебя, когда ты был на велосипеде! Не говоря уже о том, что, как я слышал, он говорит на пятидесяти языках. – Пятидесяти языках? – спрашивает Юри, складывая руки на груди. – Ладно, по-настоящему в слухах было десять, но держу пари, что он в самом деле говорит на пятидесяти. Ну знаешь, как вундеркинду ему полагается. Я слышал, что правительство использует его для своих секретных проектов. Как в том фильме с Эми Адамс – «Прибытие». Смотрел его? Юри качает головой. – В общем, Виктор как Эми Адамс в этом фильме. Я как-нибудь покажу тебе. – Я не буду шантажировать его, чтобы он заставлял своего отца повышать наши оценки. – Хм-м-м. А что насчёт того, чтобы нас лучше кормили? Или это тоже, по-твоему, шантаж? – ухмыляется Пхичит. Юри смеётся и толкает его плечом. – Ты собираешься весь год быть ещё более раздражающим, чем обычно? – Возможно, – отвечает Пхичит. – Но я знаю, что ты всё равно меня любишь. Юри снова врезает ему подушкой, поэтому Пхичит бежит через всю комнату, чтобы взять другую подушку с кровати Виктора, и бьёт его в ответ. Так они продолжают драться в течение нескольких минут, пока Юри, сражённый, не валится на кровать. Внезапно раздаётся звук ключа, поворачиваемого в замке. – Спокойно, – шепчет Юри Пхичиту, стараясь звучать как можно более уверенно. Дверь распахивается, и на них удивлённо смотрит Виктор. – Привет. Пхичит спрыгивает с кровати и улыбается ему. – Привет, меня зовут Пхичит Чуланонт. – А я Виктор Никифоров. – О, ну уж тебя-то я знаю. Юри сдерживает стон, открывает ноутбук и практически утыкается в него лицом, чтобы электромагнитные волны как можно скорее убили его мозг и спасли от возможного позора. Виктор улыбается в ответ. – Знаешь меня? – Ты сын мистера Фельцмана, так что все знают, кто ты, – объясняет Пхичит. Юри с облегчением выдыхает. Виктор смеётся: – Вот как? Я не был в курсе, что так известен. Пхичит садится за стол Юри, кладёт ноги на крестовину стула на колёсиках и спрашивает: – Ты ведь с факультета лингвистики, верно? – Верно. А ты?.. Пхичит кивает. – С физики, как и Юри. Однако я предпочитаю, чтобы термин «физика» в названии был неопределённым, это добавляет коварства, – он встаёт из-за стола и направляется к двери. – Ладно, я, пожалуй, пойду. До встречи, Юри. Увидимся, Виктор. – Пока, – в один голос отвечают они ему, и Пхичит уходит. – Он приятный, – говорит Виктор, и в его тоне слышится огонёк веселья, который заставляет Юри чувствовать себя так, будто сейчас Виктор смотрит ему прямо в душу. – Ага, – отвечает он. – В том году вы жили вместе? – Мы занялись совместным исследованием, так что нас определили в одну комнату, – кивает Юри. – Так мы и сошлись. – М-м-м. Но вы не встречаетесь? Юри моргает. Что он только что?.. Что? – Что? – слово длиной в один слог скрипуче вырвалось из его горла, поэтому он прокашливается и делает попытку снова. – Что? – Ты и Пхичит, – уточняет Виктор. – Вы не встречаетесь? – Мы… Мы просто друзья. Виктор медленно кивает, словно обрабатывая полученную информацию. – Понял. – А вы с Крисом встречаетесь? – спрашивает Юри, не понимая, откуда в нём взялась смелость, но держится спокойно, оставив руки на коленях сложенными. Виктор тоже моргает, словно и он не имеет понятия, с чего этот вопрос взялся, но всё же говорит: – Нет, мы не встречаемся. Юри не отвечает ему и просто кивает головой, после чего достаёт телефон, и, зевая, проверяет инстаграм. ~ Проходит час. Юри не сводит глаз с Виктора. И его взгляд ощущается им как свинцовое одеяло – то самое, которое используют при рентгене: не то чтобы неудобно, но всё равно тяжело – пока он сидит за ноутбуком, проверяя, где находятся те или иные аудитории. Виктор поворачивается, и Юри мгновенно отводит глаза, словно его поймали с одной рукой в банке с печеньем. Виктор вспоминает их тихие переглядки с Пхичитом, знающую улыбку последнего и то, как Юри, краснея, опускал глаза. Интересно, интересно… – Ты смотришь на меня? – спрашивает Виктор, следя за тем, чтобы его голос звучал по-доброму, потому что спугнуть Юри – последнее, чего он хочет. – Ой. Прости, – быстро говорит Юри. Виктор отмахивается. – Я не возражаю, просто любопытно, почему. – Это… Мне… Да ничего, глупости. – Что-то не похоже, чтобы ничего, – улыбается Виктор и разворачивается к нему полностью, удобно устраивая ноги за ножкой компьютерного стула. Он проводит рукой по волосам, с улыбкой наблюдая за тем, что взгляд Юри прикован к нему. – Серьёзно, ничего. Виктор поднимает бровь и практически чувствует, как решимость Юри ничего не говорить рушится прямо у него на его глазах. – Твои волосы, – резко выпаливает он, словно его рот выталкивает слова наружу прежде, чем разум может их остановить. – На них что-то есть? – спрашивает Виктор, снова проводя по волосам рукой и чуть потягивая за кончики прядей. Юри сидит наверху на своей кровати. Окна зашторены, и его фигура охвачена тенью, а ноутбук освещает черты его лица голубым отсветом. На нём надеты джинсы и чёрная толстовка с капюшоном, и он всё ещё щурится без очков, что заставляет Виктора снова чувствовать себя виноватым. – Нет, – уверяет его Юри. – Просто я никогда не встречал людей с серебряными волосами, – говорит он, и тут же вздрагивает. – Прости, я знаю, что это очень тупо. Ого. Что ж, это… Неожиданно. – Просто уникальный оттенок блонда, – поясняет Виктор. – Натуральный цвет. – Странно, – с каким-то трепетом бормочет Юри. Возникает пауза. – Стой, нет, не странно! – оговаривается Юри. – Я другое сказать хотел. Я имел в виду не странно, а… Уникально, как ты и сказал. Виктор вздыхает, поворачивается обратно к столу, кладя голову на клавиатуру своего ноутбука и жалобно говорит: – Юри, ты ранил меня. – Нет-нет, прости! Прости, пожалуйста! Я не это имел в виду. Правда, правда не это имел в виду, – голос Юри звучит так, словно он в ужасе, и к Виктору возвращается чувство вины. – Да я просто шучу, – заверяет он, поднимаясь с клавиатуры. Юри моргает. – Ах, вот как. – Думаю, нам нужно узнать друг друга получше, прежде чем ты сможешь отличать, шучу я или нет, – поддразнивает Виктор. Юри опускает голову и говорит: – А я думал, что только что обрёк себя на жизнь с соседом, который меня ненавидит. – Нет, нет. Хотя это действительно обидно, что ты думаешь, что мои волосы заставляют меня выглядеть седым и старым. Другая пауза. – Это шутка, – тихо догадывается Юри. – Бинго! – с улыбкой произносит Виктор. – Думаю, у тебя даже документы не проверят, если ты пойдёшь покупать алкоголь. Может, тебе стоит покраситься, чтобы выглядеть моложе? – предлагает Юри. Виктор хмурится. – Серьёзно? – Шутка. – О-о-о, Юри, а ты учишься! – хвалит Виктор. – Хотя теперь мне будет всегда неловко из-за своих волос, когда ты будешь находиться рядом. – Нет, не стоит, – убеждает его Юри, улыбаясь добрейшей улыбкой. – Когда я был в Хасэцу, моём родном городе, то раз в неделю работал в качестве волонтёра в доме престарелых. – Ладно, ты немного чересчур хорош в шутках, – удивлённо расширив глаза, отвечает Виктор. Юри смеётся. И если его улыбка обезоруживающая, то смех можно сравнить с ядерной боеголовкой, потому что Виктор смеётся в ответ и ничего не может с этим поделать, не может отвести взгляда от Кацуки Юри. – Что твой отец сказал по поводу ситуации с комнатами? – уже немного тише спрашивает он. – Он сказал, что не возражает, если мы поменяемся через неделю. – Ну, думаю, я могу смириться с твоим присутствием в течение недели, – удручённо хмыкает Юри. Ай, больно. Виктор поворачивается обратно к столу, пытаясь скрыть обиду. – Шутка, – говорит Юри, и Виктор закрывает лицо ладонью. – Ох, ладно, этим ты меня подловил. – И отлично подловил, - радостно соглашается тот. ~ В тот же день, но чуть позже Виктор встречается с Милой, Сарой, Юрио и Кристофом в библиотеке Стамми Вичино. Они просят выделить им круглый столик, и Мила начинает допрос Виктора с пристрастием, поставив локти на стол и положив подбородок на ладони. – Так парень на Велосипеде – это Юри?! Да я ведь знаю Юри! – Знаешь? – моргает Виктор. – Мы все вместе в клубе фигурного катания, – добавляет Сара. – И Юри хороший – очень хороший. Затем Мила изумлённо приоткрывает рот. – То есть это значит, что ты сбил Юри на своём скейтборде? Виктор с досадой кивает, и Мила наклоняется вперёд и больно бьёт Виктора по руке. – Ау! – восклицает он. – По крайне мере, ты его нашёл, – вздыхает Юрио. – И это значит, что теперь вместо бесконечных разговоров о нём с нами ты можешь просто бесконечно говорить с ним. – Или и то, и другое, – говорит Виктор, взлохмачивая его волосы, а затем смотрит на Криса. – А как у вас с Пхичитом? – Хорошо, – отвечает тот. – Он милый. – Пхичит – глава нашего клуба, – говорит им Мила. – Ребята, вам нужно как-нибудь к нам прийти. Это было бы весело. – Я катался раньше, – вспоминает Виктор. – Как и Юрио тоже. Может, мы и правда как-нибудь зайдём к вам. Мила широко улыбается и с лёгкостью поднимает Юрио в воздух. – О-о-о, Юрио! Ты должен вступить в наш клуб! – весело говорит она. – Опусти меня, – требует тот. – Мила, мы в библиотеке! И, всё ещё улыбаясь ему, она отпускает. ~ Оказалось, что по режиму дня Юри сова, потому что в их первую ночь в комнате Виктор задаётся вопросом, робот тот или нет. Юри сидит за ноутбуком уже несколько часов, вставив в уши наушники, приклеив глаза к экрану и скрестив ноги. Виктор не может уснуть, и когда перевалило за два часа ночи, он смотрит на Юри и спрашивает: – Ты всё ещё не спишь? – Ты всё ещё не спишь? – удивляется Юри. – Тебе свет не даёт уснуть? Я могу снизить яркость. – Во сколько ты обычно ложишься? – зевает Виктор, чувствуя, как его тело противится самой идее говорить. Юри хмурится, будто вопрос сбивает его с толку. – Эм… Я не знаю. – Ты не знаешь? – Когда устаю, наверное, – отвечает Юри, пожимая плечами. Виктор натягивает одеяло до шеи. – И что ты там делаешь? Юри закрывает ноутбук. – Ничего. Просто сижу в интернете. – В интернете? – Да. Виктор поднимает бровь и не вовремя зевает, тем самым портя момент. – Тогда сиди, сколько хочешь. Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Виктору интересен Юри. Кажется, будто он ничего о нём не знает, хотя это не совсем правда. Взгляд Юри почти всегда аналитический, словно он беспрестанно фиксирует всё происходящее вокруг него, делает заметки обо всём, что говорится и делается в поле его зрения. Виктор полагает, что дело, должно быть, в его умственных способностях. В конце концов, он ведь учится в ХК. Нет, Виктор, конечно, тоже, но только из-за баллов на экзамене по языку. Также Юри тихий, и Виктор помнит людей вроде него в старшей школе – не очень общительных, но при этом знающих среднее имя и место рождения матери всех своих одноклассников. Это немного пугающе. И ещё один факт – Юри забавный. Даже, возможно, слишком. Его сегодняшнее подшучивание ранее словно взялось из ниоткуда и буквально выбило у Виктора почву из-под ног. Но ему нравится это, и он надеется, что будет нравиться и в будущем. Виктор знает, что Юри японец и что он с факультета физики. Знает, что ему, кажется, нравится голубой цвет. Об этом говорят голубое постельное бельё, голубая одежда, голубой корпус ноутбука, который он ещё толком не рассмотрел, но зато видел его голубой отблеск. Знает, что Юри не особо дружелюбный, не экстраверт, но он также и не затворник. В конце концов, он состоит в клубе фигурного катания, и у него там, по всей видимости, много друзей. Он оставляет шторы задёрнутыми и оставляет свои мысли при себе, пока его не подтолкнёшь к тому, чтобы он выразил их. Виктор сохраняет все эти маленькие догадки в своём списке фактов о Кацуки Юри. И его всё ещё что-то беспокоит на задворках разума. Какая-то обескураживающая знакомость Юри. И с этой мыслью он, наконец, засыпает.