***
Накидывая пальто на плечи и, доставая из карманов брюк телефон, Гук направляется к выходу. Проходя по узким коридорам, он то и дело натыкается на стафф, который спешит помочь моделям переодеться. Сам Чон решил, что не нужно ему это томное «папочка» на ухо. Поэтому он сейчас спешит на улицу, не оглядываясь и сшибая всех и всё на своём пути. Не надо. Абсолютно. Морозный воздух бьёт в лицо, остужая. Хоть на время заставляющий выбросить ненужные мысли из головы. А в висках набатом: «…хорошим мальчиком…папочка…». Он не мог понять… Просто не мог… Уже после, в салоне дорогого авто, его накроет мысль о том, что, возможно, его стояк увидели миллионы человек, но пока… Он быстрым шагом идёт на парковку и отправляет сообщение. Сообщение, которое начнёт их историю. Сообщение, которое принесёт много проблем. Слишком много. «Хосок, мне нужно имя парня, который завершал фэшн-шоу.»1.
3 января 2018 г. в 02:49
— Дамы и господа, позвольте объявить о начале нашего фееричного фэшн-шоу.
За кулисами огромного помещения, освещённого тысячами прожекторов, стоит, нервно стукая по часам на запястье, молодой человек. Строгий брендовый костюм, идеально подчёркивающий фигуру и оттеняющий фарфорово-белое лицо, на котором ярким пятном выделяются огромные голубые глаза, что придают его лицу юношеской наивности.
Гомон голосов неприятно режет слух, но даёт понять, что в зале собралось немалое количество зрителей.
Крепкая ладонь мягко ложится на плечо. Парень с микрофоном в руках чуть вздрагивает, нервно отводя плечо в сторону.
— Не волнуйся, это всего лишь я, — подошедший мужчина улыбается во все тридцать два и, шагая вперёд, ровняется с молодым человеком. — Боишься?
— Ты же прекрасно знаешь, что нет, — голубоглазый проходится пятернёй по волосам, зачёсывая их назад. — Ничего интересного. Всё, как и сто раз до этого.
Гул голосов стихает, даже щелчков затворов фотокамер, кажется, не слышно. Софиты выключают, единственным источником света оставляя голубую подсветку, которая очень красиво отсвечивает от стеклянного покрытия подиума.
— Я нисколько не сомневался в твоей самоуверенности, Чон. Ты, главное, выступи, как следует, — назло лохматит чужую укладку. — Удачи, дружище, ты это заслужил, — он плавно удаляется, злобно посмеиваясь.
Чон коротко усмехается, про себя называя Хосока идиотом. Встряхивает головой, откидывая непослушную чёлку, и делает шаг.
Как же он обожал это ощущение свободы и невероятной вседозволенности. Чону очень даже нравилось быть королём; зачем отрицать очевидное? Сцена принадлежала ему, подчиняясь, подстраиваясь под ритм чётко отточенных и идеально заученных движений, взгляды были обращены только на него, звуки, мелодия, время: всё было в его власти. Чон просто ступал по невероятно нежной нити мелодии, голоса, звука, нот, всего этого великолепия, что дарила музыка. Он был повелителем, божеством и центром небольшой вселенной. Вселенной, которая ограничивалась стенами стадионов, арен или же концертных залов.
Вот он, успешный певец Чон Чонгук. Молодое дарование, которое завоевало любовь слушателей за пару лет, и стало сенсацией сначала на родине, а затем и во всём мире. Конечно, он не мог похвастаться первыми строчками в иностранных чартах. Но Чонгука западные слушатели очень любили, а на концертах всегда забивали полные залы. Это не могло не радовать молодого исполнителя. Он через многое прошёл, чтобы получить всё это.
Мягкая мелодия заполняет зал, вместе с ней зажигаются прожекторы, которые освещают подиум. Чонгука ведёт, он так обожает это. То невероятное чувство эйфории, когда ты делаешь то, что требует твоя душа. Когда всё, что ты делал на протяжении жизни, привело тебя именно в этот момент, ты просто не можешь не крикнуть внутри себя: «Остановись, мгновение, ты прекрасно».
И Чонгук кричит так громко, что голос вырывается наружу, преодолевая все невидимые барьеры, и шоу начинается.
Бархатный и тягучий, словно горячий сахар, голос тянется тонкой нитью, вызывая восхищённые вздохи аудитории. Обволакивая и погружая слушателей в мир, что Чонгук дарит им, ведя за собой, открывая путь в самые далёкие и тёмные закоулки своей души.
Вместе с первыми строчками песни из-за кулис появляются модели. Блистающие, приковывающие внимание. Чонгук в этот раз даже не танцует, отдавая главенствующую позицию, позволяя вести.
Чон не разбирается в моде от слова совсем, полностью полагаясь в этом вопросе на своих стилистов и Хосока, поэтому происходящее на подиуме его совершенно не интересует. Он поглощён своим миром, своей музыкой, сценой и магией момента. Модели, выстукивая каблуками ритм, приковывая взгляды и объективы камер, проходят одна за другой. Скучно. Пресно. Ничего интересного.
Чонгук полностью погружен в себя, поэтому, когда осознаёт, что остался последний припев, немного осекается. Он ведь даже и на моделей не смотрел, и не контактировал с ними, как было обговорено с заказчиками. От Хосока он точно похвалы не дождётся.
Допевая последние слова песни, Гук выдыхает. Остался лишь длинный проигрыш и модель, которая завершает показ. Последняя.
С её появлением атмосфера в зале меняется. Затворы камер всё чаще щёлкают, а некоторые зрители даже рот немного приоткрыли, но тут же спохватившись ладошками прикрыли. Чону даже интересно становится. Совсем чуть-чуть. Самую малость.
Певец видит только спину, но он уже ощущает ту аристократическую ауру, что излучает девушка. Коротко подстриженные пшеничные волосы взмывают вверх, в такт музыке и мерным, плавным шагам. Нежно-розовый пиджак и строгие чёрные брюки в сочетании с глянцевыми ботинками на модели выглядят идеально.
После пары секунд, что девушка тратит на позирование перед фотокамерами, она оборачивается, устремляя свой взгляд прямо на Чонгука. И время замедляется, а пространство сужается до небольшой фигурки напротив, что смотрит сейчас прямо в глаза певцу, дерзко вздёрнув бровь, и приподняв уголок губ в дерзкой ухмылке.
Это парень. Элегантный, будто сошедший с обложек журналов, завораживающий… хотя… Чон неотрывно смотрит на него, проходясь взглядом от идеального фарфорового лица, на котором, кажется, нет ни одного недочёта, до красных полос носков, что едва виднеются из-под штанин брюк.
Он словно пантера, изящное животное, ступающее тонкой поступью. Готовое схватить свою добычу, сразив наповал. Парень именно такой: изысканный, опасный, роковой, роскошный. Такого бы запереть в комнате и не выпускать никогда.
Ступает мягко и плавно, будто и не идёт вовсе, а парит. Словно не весит ничего, пушинкой пролетая над подиумом. Он однозначно не такой, в нём есть та волнующая и манящая аура, что обычно называют изюминкой. Интересный.
Парень равняется с ним — плечо к плечу, Чон и не заметил как дыхание задержал, боясь спугнуть наваждение.
Модель, кажется, прошла мимо, а Гук как-то рвано выдыхает. До ушей доносятся удивлённые шепотки и последние аккорды мелодии. Он чувствует, как на плечи ложатся небольшие ладони, а чужое лицо в опасной близости к его уху. Незнакомец коротко вздыхает, чуть касаясь кончика уха Гука, и на выдохе выдаёт такое интимное:
— Папочка, я был хорошим мальчиком сегодня? — томно, горячо, так, чтобы слышно было лишь ему. Только для Гука.
Ладони исчезают так же быстро, как и оказались на его плечах, а на языке острый привкус незавершённости и жгучего интереса.
Мелодия заканчивается.
Софиты гаснут, а Чонгук впервые в жизни не чувствует, что твёрдо стоит на сцене.