Их история только начиналась

      С того ужасного и трагичного происшествия прошло много лет. За всё это время, пока Джон, ничего не вспомнив, жил своей обычной жизнью: закончил университет, стал прекрасным доктором, а после и вовсе ушёл на войну, где был ранен. С Шерлоком происходило слишком много всего.       Первый год был самым болезненным: после выписки из больницы; после тошнотворных, хоть и честных сожалений со стороны семьи, профессоров и Лестрейда; после длительного запоя, слежек за новым общежитием Ватсона и увозов в участок, откуда Грег постоянно его забирал и передавал старшему братцу, Шерлок взял себя в руки. Следующие годы стали более спокойными: Холмс занимался всеми попадавшимися делами, которые Лестрейд приносил ему практически каждое утро, занимался исследованиями-расследованиями в разных городах и странах, но в Рождество стабильно после дня, проведённого на кладбище, где было захороненно семейство Тревор, он ночью выпивал бутылку виски под окнами Джона, будь-то окна общежития, его дома или больницы.       Жизнь шла дальше. Но когда Холмс-младший узнал об уходе его любимого на войну, это стало последней каплей в его моральном распаде. Травка, лсд, кокаин, героин… Доза за дозой, притон за притоном, клиника за клиникой — всё по кругу. Угрозы Майкрофта ничем не помогали, ровно, как и участие Грега, который пытался помочь ему, как настоящий друг. Правда, когда они оба напились и, похоже, переспали, — точно они так и не вспомнили: было или не было, — Шерлок узнал о том, что Джона ранили.       Это стало лёгкой ниточкой надежды. Ведь дело в том, что это очередная травма, которая может послужить катализатором, звоночком ко всё ещё спящей памяти доктора, но этого не случилось. Однако военного доктора Джона Ватсона вернули в Лондон. Это не могло не радовать, поскольку здесь он был в большей безопасности, чем там, где проходят бессмысленные бои. Когда Шерлоку позвонил ни с того ни с сего Майк Стамфорд, который учился с ним в одном университете, а после стал, если так можно выразиться, коллегой, детектив удивился. С ним он в принципе никогда не общался. Так один раз они выпили, вспоминая Джона, но больше практически не пересекались. Ведь когда Шерлок заходил в больницу Святого Варфоломея, он не вылазил из морга. Майк сказал, что Холмсу нужен сосед по квартире. Впервые Шерлок ничего не понял, но Стамфорд положил трубку. Уже позже, занимаясь очередным экспериментом, когда распахнулась дверь и вошли двое мужчин, Холмс всё понял. Рука с пробиркой замерла, дыхание перехватило, стоило лишь увидеть того, кого так и не смог отпустить; его, искалеченного, рано поседевшего, но такого родного; его — Джона Ватсона.       «Майк, чёртов сводник! — пронеслось в голове Шерлока. — Что же, начнём игру!» После минутных размышлений Холмс начал представление с тем, что ему нужен сосед… Периодически подавая психологические сигналы о прошлом: какие-то слова, фразы, ситуации, он внимательно смотрел за реакцией, но ничего не происходило. Они жили под одной крышей, бегали и расследовали вместе преступления, но он не мог обнять Джона, поцеловать и попросить прощения. Этот человек не помнил их. Именно их. Также он и не понимал: почему Холмс периодически впадал в депрессивные-безразличные состояния, после того, как всё было вроде как нормально; почему всё время срывал его свидания с девушками и сам на них не ходил; почему так смотрел, заглядывая прямо в душу, а потом отворачивался, будто бы разочаровавшись. В душу он не пускал, разговоры с Майкрофтом были бесполезны. Когда терпение Джона уже заканчивалось он подумал про Лестрейда, но и тот ответил, что знает Шерлока лет семь, но ничем помочь не может, знает лишь о какой-то трагедии в его жизни.       Под Рождество, за неделю до него, Шерлок и вовсе стал мрачнее обычного, почти не разговаривал, не вылазил из своей спальни, не расследовал никаких дел. Он даже не ел. Ватсон пытался было к нему зайти, но дверь была заперта, раздавались лишь жалобные всхлипы бедной скрипки и лёгкий запах алкоголя. Это напугало доктора. Когда он позвонил Майкрофту, тот лишь загадочно ответил и попросил следить за тем, что принимает его братец и не лезть. Джона это только рассердило: ни поддержки, ни помощи. В Рождественское утро Холмс выполз из своей спальни просто с никаким видом и поплёлся в душ. Ватсон сделал чай, и когда его горе-сосед вышел из душа, более посвежевшим, загородил ему проход в его же спальню. Шерлок удивился, попробовал отодвинуть его, но ничего не получилось.       — Джон, ты не пропустишь меня в мою же спальню?       — Нет, — твёрдо ответил Ватсон. — Я сделал чай, и нам надо поговорить.       — Нет, не надо… — предостерегающе начал было Холмс, но был перебит.       — Нет, надо!       — Может, позволишь мне тогда одеться? — выгнув бровь, но как-то без эмоций в голосе, холодно осведомился детектив.       Ватсон перевёл взгляд ниже и увидел, что его сосед в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бёдер, после чего покраснел, но ещё заметил не такой уж и старый шрам в области селезёнки.       — Что это за шрам? — произнёс он тихо-тихо, а рука непроизвольно дёрнулась вперёд, но стоило ему прикоснуться к телу Холмса, как тот резко отступил назад.       — В одну Рождественскую ночь я получил его, — осторожно начал Шерлок. — Я вместе со своим соседом поехал к своего другу в поместье на празднование, а ночью его бойфренд, псих зарезал всю семью…       Джон дёрнулся в сторону. Воспоминания затопили доктора Ватсона. Картинка за картинкой, кадр за кадром, чувство за чувством. Всё накатило огромной волной, очнулся он уже в руках Шерлока, который поймал его, когда тот начал оседать на пол.       — Джон, тебе плохо? Джон, что случилось? Джон! — выкрикивал детектив.       — Шерлок? — растерянно перевёл свой размытый взгляд Ватсон. — Я всё вспомнил, — Холмс замер, всё ещё держа в объятиях Джона.       Когда тот, более-менее придя в себя, притянул кудрявую макушку к себе для поцелуя, Шерлок отмер, отвечая.

***

      С этого момента всё стало налаживаться. Теперь на кладбище они ездили вдвоём, а потом проводили вместе Рождественскую ночь. Они берегли друг друга, стараясь не вмешиваться в очень опасные дела. Они дорожили друг другом. Как порой жизнь сложна и непредсказуема, но любовь способна победить огромное количество преград. А сегодня на улице стояло ещё по-летнему тёплое осеннее утро, которое не портили даже мирно плывущие по слегка пасмурному небу небольшие серые тучи, и они просто были счастливы. История Шерлока Холмса и доктора Ватсона только началась.