Небольшие сугробы, словно сахарная пудра, постепенно покрывали землю Лондона. Запах смолистой хвои, приторно-сладких мандарин и крепкого, пряного глинтвейна доносились с каждого переулка. На улицах и в домах горели дрожащие огни разнообразных гирлянд; яркие шары украшали красивые зелёные пышные ели; ветви омелы заманчиво зазывали любого проходящего мимо попытать свою судьбу под своими лепестками. Приближающееся Рождество и завершённая сессия, как никогда повышали настроение.
Шерлок курил в открытое окно, смотря на падающие вниз, небольшие снежинки, выпуская струю едкого, горьковатого дыма на улицу, наблюдая за тем, как он рассеивается, утягивая за собой каждую снежинку. Ватсон удобно устроился за рабочим столом, печатая на ноутбуке текст своего проекта по углублённой биологии, постоянно сверяясь со страницами в интернете, периодически подзывая Холмса, чтобы он поправил какие-то факты. Мягкий стук в дверь, раздавшийся с другой стороны, привлёк их внимание. Практически синхронно обернувшись, парни увидели на пороге Виктора Тревора.
— Шерли, снова куришь прямо в комнате? — ухмыльнулся блондин. — Привет, Джон.
— Привет, Виктор, — одновременно поздоровались с ним парни.
После того случая, когда Холмс привёз пьяного Тревора и Ватсон подумал, что Шерлок ему изменил, прошло несколько месяцев. За это время отношения между Джоном и Виктором более-менее наладились, после того, как Тревор сам выхватил после одной из пар Ватсона, пока Холмс занимался расследованием, и предложил прогуляться. Джону было любопытно, зачем он вдруг понадобился другу своего парня, поэтому согласился с ним пойти. Когда они немного отошли в сторону парка, где было не так много народа, Виктор, впервые смутившись, сказал Ватсону:
— Джон, нам уже давно надо было поговорить. Дело вот в чём, — Ватсон заметно напрягся, его мысль о том, что Тревор сейчас начнёт претендовать на Холмса, но заметив его нервозность, Виктор только рассмеялся. — Не переживай, не собираюсь я у тебя парня уводить. Я люблю Шерлока и желаю ему счастья, а таким, по-настоящему счастливым, я видел его только с тобой, — Джон облегчённо выдохнул и улыбнулся, а парень продолжил: — Я и хотел сказать тебе, чтобы ты не волновался на тот счёт: мы с ним просто друзья. Мне свята просто его дружба.
— Спасибо, — улыбнулся Джон, протянув руку, которую блондин в ответ крепко пожал.
Именно с того момента они начали нормально общаться, здороваясь при встрече…
— Дай угадаю: Рождество?
— Ты, как и всегда, проницателен, Шерли, — на нахмуренный взгляд Ватсона, Виктор пояснил: — Видишь ли, Джон, у моей семьи есть фамильное имение недалеко отсюда, буквально в паре часов езды на автомобиле. И каждый год мы вместе с Шерлоком едем к моей семье на праздники, правда, не всегда на всю неделю, из-за его братца. Ну, я думаю, с ним ты тоже знаком, — потерев шею, он перевёл взгляд на Холмса. — Шерлок, я буду рад, если вы с Джоном приедете к нам на Рождество. Я, может, не говорил, но Вильгельм с третьего курса, мой новый бойфренд, едет тоже.
— Ого, — охнул Джон по поводу поездки.
— Хорошо, Виктор. Мы с Джоном приедем, я думаю, — вопросительно взглянув на своего парня, сказал Шерлок.
— Да, спасибо за приглашение, — ответил Ватсон, медленно кивнув.
— Пока, парни, — по привычке быстро чмокнув в правую щёку Шерлока на прощание, Тревор скрылся за дверью.
Когда дверь захлопнулась, Холмс развернулся к Джону и спросил:
— Ты же непротив?
— Ты о поездке или о его поцелуе? — насмешливо, но с крохотной долей ревности переспросил Ватсон.
— Обо всём, — ухмыльнулся Шерлок.
— Насчёт поездки не возражаю, хотя и не представляю себе этого, — поднявшись со стула произнёс Джон, пожав плечами, Холмс согласно хмыкнул. — А вот насчёт второго… Ну, даже не знаю, — подходя, он продолжил: — Думаю, это лучше продемонстрирует моё отношение, — притянув во властный, но не грубый поцелуй, закончил Ватсон.
Шерлок сгрёб в объятья Джона, прижимая к себе всё ближе, в то время, как Ватсон оглаживал его спину руками. Пальцы Шерлока подцепили краешек свитера партнёра и, забравшись под него, заскользили по разгорячённой коже. Уже позже, уткнувшись носом в светлую макушку, Холмс шептал на ухо Ватсону, как весело у Виктора проходят праздники дома; рассказывал о его такой маленькой, но дружной семье; о тех вкусностях, которые миссис Тревор неизменно готовит каждый год, в особенности её восхитительный черничный пирог… Джон же похвастаться не мог таким: они редко устраивали большие празднества, да и в последние годы, когда у Гарриет начались проблемы с алкоголем — праздники вообще стали заказаны. На этот год из планов на Рождество была только поездка к бабушке с поздравлением, поэтому Джон и согласился. В предрождественский день парни собрали вещи и вызвали такси. Подарки они купили заранее. Виктор со своим новым парнем уехали уже на день раньше и ждали их. Ватсон всматривался в мелькающие пейзажи зимнего завораживающего Лондона в окно автомобиля, а Шерлок о чём-то уединённо думал, не выпустив, однако, руки своего любимого.
Украшенный разноцветными огнями гирлянд дом, с красивым кованым забором и массивными воротами, приветливо встретил гостей. Выбежавший на двор прямо в бордовом свитере с оленем Тревор весело обнимал парней, только что вышедших из машины такси. Улыбаясь, он всё повторял, что рад их приезду. Вскоре из-за входных дверей показалась шевелюра длинноватых волос с рыжеватым отливом, собранных в небрежный пучок, затем и сам молодой человек. Высокий, статный, с красивой фигурой парень в благородного тёмно-зелёного цвета костюме в светло-синюю клетку, в тон рубашки, игриво расстёгнутой на три верхние пуговицы, открывающие вид на слегка загорелую кожу шеи, подошёл к ним. Мягко опустив левую руку на талию Виктора, он протянул правую для рукопожатия сначала Джону, потом Шерлоку. Холмс был не знаток чувств, как таковых, хоть и двигали им всегда они. Но по взгляду, жестам и мимике он видел, что Вильгельм не любит Виктора. Лёгкая увлечённость — не более. Но по рукопожатию с лёгким интимным еле заметным касанием пальцев к запястью он понял, что скорее всего тот добивается именно его расположения.
Когда взгляд холодных серых шерлоковых глаз столкнулся с тёплыми зелёными Вильгельма, Холмс специально показал тому на Тревора: мол, он тебя любит, поэтому даже не думай; но в ответ он получил лишь усмешку. Уже после трапезы за большим столом, который буквально ломился от ароматной вкусной еды, после обмена подарками и настольных игр, семья Тревор и их гости расположились в гостиной: кто на диване, кто в креслах. В дружеской обстановке все разбились по небольшим группам и что-то увлечённо обсуждали, попивая домашний яблочный сидр. Вильгельм, видимо, был не из тех, кто сдаётся, поэтому он весь вечер флиртовал с Холмсом, ну, по крайней мере, пытался. Глуп он точно не был, поскольку он делал это так незаметно для окружающих, что даже Шерлок это отметил. Но когда тот попытался завести с Холмсом разговор, Шерлок не вытерпел. Он отвлёк Джона от милой беседы с миссис Тревор о том, как правильно нужно готовить пироги, и попросил его срочно пойти с ним. Ватсон, не зная: куда и зачем, поднялся и последовал за любимым, но рассмеялся, когда тот привёл его под венок омелы, висящий над красиво переливающимся пламенем камина. Подтянув за лацканы пиджака Шерлока, Джон прижался своими губами к его губам, втягивая его в нежный, трепетный поцелуй.
— Мальчики, вы такие милые, — улыбнулась миссис Тревор, а мистер Тревор сжал её руку; Ватсон слегка покраснел, Холмс же ответил улыбкой, скорее адресованной разочарованному Вильгельму.
Снег падал с неба белыми хлопьями, месяц озарял ярким светом улицу, словно фонарь. Парочки разошлись по гостевым комнатам. Комната Джона и Шерлока была в пастельных зелёных тонах, с деревянной отделкой, небольшим окном с изумрудными шторами и мягкой двуспальной кроватью. Когда парни, лениво целуясь, укладывались, наконец, спать, никто даже не предполагал, что эта Рождественская ночь, может отнять столько жизней… Кто бы мог подумать, что Вильгельм окажется тёмной лошадкой?
***
Шерлок проснулся от какого-то шума. Резко дёрнувшись, он поднялся, тем самым разбудив Джона. Ватсон недовольно воззрился на своего любимого и собирался уже что-то пробурчать, как Холмс прижал свою ладонь к его рту, а другой указал на ухо. Вскоре раздался женский крик. Не сговариваясь, даже не смотря друг на друга, парни рефлекторно рванули к двери. Джон по пути успел схватить какую-то вазу, а Шерлок был безоружен. Выйдя в коридор, Холмс заметил, что дверь в комнату Виктора была открыта. Не зайти туда, он не мог… Джон никогда не забудет этот застекленевший, мёртвый взгляд серых глаз любимого, когда те увидели труп Тревора в луже крови, которая уже пропитала белоснежную простынь. Горло перерезано прямо во сне, глаза открыты. Ватсон сначала и не видел, что произошло, поскольку Шерлок закрывал собой вход в спальню, но, когда он стал оседать на пол, не в силах стоять дальше, Джон увидел эту ужасную картину. Спазм сразу же скрутил его. Согнувшись пополам, он боролся с подступающей тошнотой. Зажав рот рукой и стараясь не смотреть в комнату, Ватсон схватил Холмса за рукав рубашки, настойчиво пытаясь поднять его. Шерлок будто прирос к полу. Из оцепенения его вывел только громкий шум, раздавшийся снизу. Словно в прострации, он, не видя ничего перед собой, поднялся и направился к лестнице, ведущей на первый этаж.
Преодолев ступеньки, они сразу же побежали к гостиной комнате. Вильгельм стоял, подавшись вниз всем телом, в луже алой крови; его белоснежная рубашка была забрызгана; в руке он держал нож с массивной рукоятью, украшенной резьбой с отчётливой буквой «М»; его волосы были распущены. Всё семейство Тревор не дожило до Рождественского утра. Джон оцепенел, как и Шерлок. Гулкий смех отражался от стен. Медленно, словно в замедленной съёмке, Вильгельм поднял голову и наклонил её набок, оскал его ровных зубов вселял чувство липкого ужаса.
— Шерлок-Шерлок-Шерлок, получал ли ты письма от тайного поклонника? Получал, — сам ответил он, не отводя взгляда…
Это началось несколько месяцев назад…
Первое смс он получил, сидя на паре:
Детка, не хочешь развлечь свои мозги?
Оно было отправлено с неизвестного номера, который невозможно было отследить. Но самое странное, что Холмса это предложение мало заинтересовало. Он сразу отложил телефон и продолжил слушать преподавателя. Сообщения приходили раз в несколько дней, но вот буквально с месяц назад, они стали приходить, не переставая. Одно за другим, и текст уже менялся: там были и пошлые намёки, и какие-то головоломки, и иногда даже указания, что преступление, которое он расследовал сегодня, было подстроено этим анонимом. И когда в самом разгаре процесса ночью, у Шерлока беспрестанно вибрировал телефон на прикроватной тумбочке, Джон не выдержал. Тогда Шерлок выключил мобильный. Больше смс не поступали…
***
— Мой босс весьма был недоволен, что ты решил их игнорировать. Поэтому он и решил привлечь твоё внимание. Что же, похоже, это было достаточно запоминающимся, не так ли? — словно издеваясь, он обвёл комнату по кругу окровавленным ножом.
Капля крови с гулким ударом упала на пол. Джон в ужасе смотрел на Холмса, руки которого сжимались в кулаки: он еле сдерживался, чтобы не наброситься на убийцу.
— Шерли, — протянул тот, а кадык детектива резко дёрнулся на это обращение. Так к нему обращался только Виктор. — Так ведь он тебя называл? Знаешь, моему боссу это не очень нравилось, — он театрально вздохнул, а позже пояснил: — Не любит, когда его игрушками играет кто-то другой. Ответил бы ты на его сообщение, стал бы его подстилкой, и всё было бы нормально… — Холмс уже дёрнулся в его сторону, но Джон схватил его за полы рубашки, удерживая на месте; Вильгельм истошно рассмеялся. — Какой обидчивый. Ведь ты понимаешь, что всё, что произошло с Виктором — твоя вина. Изнасилование, убийство… Не боишься, что и твоего дорогого Джона Ватсона постигнет та же участь? — Джон от неожиданности выпустил краешек ткани, а Шерлок тут же рванул в сторону этого психопата.
Вильгельм обладал прекрасными рефлексами, поэтому увернулся, когда Холмс пытался ударить его. Шерлок вцепился в его рубашку, но убийца оказался проворнее, зацепив детектива ножом. Крик Джона отражался от стен, лицо Шерлока застыло в каком-то немом шоке, рукоять клинка торчала из его живота. Кровь практически мгновенно полилась, буквально рекой. Вильгельм, усмехнувшись, повалил побледневшего Холмса на пол. Ватсон, не сдерживая себя, бросился на психопата с вазой, которую взял ещё из комнаты на втором этаже. После недолгой драки ваза попала в руки убийцы, и он успел ударить Ватсона по голове так, что он тут же потерял сознание, а осколки разлетелись по полу. После раздался один-единственный выстрел. Вильгельм упал на пол с простреленной головой и сумасшедшей улыбкой.
Кровавое Рождество, как окрестили его полицейские, прибывшие по звонку соседей, которые услышали выстрел и крики. Шерлок пытался крикнуть: «Джон», но выходил лишь тихий шёпот, переходящий в стон. Он протягивал руку прямо с носилок в сторону любимого, что лежал без сознания, когда его самого уносили в машину скорой помощи. Глаза закрывались; от болевого шока уже кончались силы; голоса врачей вызывали ненависть, ведь забрали они его, а Ватсон так и лежит на полу. Перед тем, как Шерлок провалился в темноту, он успел прошептать: «Джон, я люблю тебя».
Противный звук пищащей аппаратуры, чей-то незнакомый голос — всё отдавалось гулким грохотом в ушах. Открыть глаза было чем-то непосильным. Боль ощущалась во всём теле. Но вдруг, увидев свет, веки всё же поднялись. Белый потолок, обеспокоенное лицо врача, который задавал какие-то вопросы… Все звуки перемешались в один сплошной гул. Губы были настолько сухими, что открыть их было практически достижением. Голос брата Шерлок сразу узнал и сосредоточился на нём. Он слышал, как Майкрофт отчитывает врача, отталкивая его и поднося трубочку из стакана с водой к пересохшим губам. Холмс-младший обхватил её ими и сделал пару небольших глотков. Первое, что он сказал, когда Майкрофт убрал стакан с водой, было просто имя Джона. Холмс-старший отставил стакан на тумбочку и попросил врача выйти. Тот беспрекословно удалился, убедившись, что жизни пациента ничего не угрожает.
— Шерлок, дело в том, что Джон… — он ненамеренно сделал паузу, а сердце Холмса-младшего просто бухнуло вниз, он ещё больше побледнел. Заметив реакцию брата, что читалась в померкших глазах, Майкрофт поспешил договорить: — Джон потерял память, но он жив, — по напряжённому выдоху было понятно, что Шерлок чуть успокоился. — Он не помнит этого года абсолютно, ни учёбы, ни друзей, ничего…
— И меня не помнит? — прохрипел детектив, моргая красными глазами.
— К сожалению, да. Врачи сказали, что его амнезия, вызванная сильным ударом, сопровождается травмирующими сознание составляющими, поэтому он ничего и не помнит. И ещё, братец, мне очень жаль, но тебе нельзя к нему приходить.
— Ты идиот? — вскинулся Шерлок, чуть не вырвав иглу капельницы из собственной руки, но резкая боль и ладонь брата положили его на место.
— Брат мой, выслушай меня внимательно, — пронзив его ледяным взглядом, Майкрофт замер. Когда Холмс-младший раздражённо кивнул, он продолжил: — Я обеспечил вам обоим лучших врачей. Его лечащий врач сказал мне, что нельзя тревожить его память ни людьми, ни местом, ни рассказами, иначе он может просто получить ещё большую травму и вообще ничего потом не вспомнит. Ты меня слышишь, Шерлок? — детектив прикрыл влажные глаза, Майкрофт прикоснулся к его щеке ладонью. — Я уже связался с его семьёй, всё рассказал, подготовил документы. Со следующего года он будет учиться в другом не менее престижном университете, будто бы заново. Он думает, что попал в аварию по пути в университет. Пообещай мне, что отпустишь его.
— Не могу, — прошептал Шерлок.
— Сделай это не ради меня, а ради него. Ради его безопасности. Если он вспомнит, он вернётся.
— Я люблю его, — снова шёпотом ответил младший Холмс.
— Я знаю, — понимающе сказал политик.
— Обещаю.
