Пять желаний.

После сытного завтрака Ремингтон помыл посуду и закрылся в своей комнате. Иногда он проваливался в дрёму на час-полтора, иногда доставал старенький плеер и слушал музыку целыми альбомами, иногда пытался почитать книгу, но перед глазами всё плыло, а слова не имели никакого смысла; иногда тупо пялился в экран телефона, надеясь, что ему наконец-то напишет его лучший друг, которому он звонил из клуба, будучи пьяным в стельку. Но этот говнюк не торопился набрать и осведомиться о здоровье своего заблудшего камрада. И Ремингтон думал позвонить ему сам, но потом его останавливала мысль о том, что тот должен работать, а глупый звонок отвлечёт его от работы. Потом он начинал писать сообщения, но вовремя останавливался и стирал их до последнего символа. Себастиан Данциг, так звали лучшего друга Ремингтона, знал горе-библиотекаря ещё со школы, пусть и был на два года старше. Себастиан был из такого рода парней, на которых западали все девчонки, потому что он казался рыцарем печального образа с вечным угрюмым или меланхолично равнодушным выражением лица. Лэйт недолюбливал его и считал жутким снобом: он сидел один в столовке, и никто не хотел с ним садиться; на перерывах он одиноко слонялся по этажам, периодически курил в туалете, стоя на подоконнике, чтобы выдыхать в форточку; даже домой он ездил не со всеми на автобусе, а ходил пешком. Но случилось кое-что, после чего Реми резко изменил своё отношение к парню. Себастиан оказался в нужное время в нужном месте, когда тощего Ремингтона прижали к стене хулиганы и серьёзно приложили к ней лицом, пытаясь выбить деньги. Но появление долговязого хмурого Данцига напугало их, и они разбежались. Мало того, что Себастиан не отделался от Реми дежурным «Я в порядке», затребовав чуть ли не отчёт от его самочувствии, так ещё и отвёл к себе домой, грозно произнеся, что отказов он не примет, и держал лёд на распухшем от ударов лице. Только Лэйт думал смыться домой, как его не пустили и заставили остаться с ночёвкой. Себи оказался весёлым общительным парнем. Просто не все понимали его увлечение музыкой и искусством. Он вечно находился в поиске прекрасного, но школа казалась настолько клишированной с этими идиотками-чирлидершами и их дружками из футбольной команды, что само нахождение претило его сущности. Поэтому он предпочитал ходить домой пешком, чтобы хоть немного проветрить мозги после нахождении в этой «исправительной колонии для малолетних преступников». Реми чувствовал себя также: он больше любил путешествовать по выдуманным мирам книг, нежели смотреть на эти рожи и учить то, что ему вряд ли понадобится в жизни. На этом мальчики и «спелись», после чего стали неразлучной парочкой и часто зависали друг у друга в гостях. Самое страшное случилось, когда Себи выпустился из старшей школы, потому что это автоматически обозначало, что Реми оставался один. Отчаявшийся Лэйт попросту решил, что он лучше пойдёт в колледж. Но до него парнишка так и не добрался. В итоге, ссора с родителями, непродолжительная жизнь с Себи, пока Ремингтон не начал работать библиотекарем и не обзавёлся этой крошечной квартиркой. Но ребята не стали общаться меньше, даже наоборот — Данциг был частым гостем жилища Лэйта, у него даже ключи были, так что он приходил ночевать, когда лень идти домой. Но сейчас брюнет меньше всего хотел, чтобы его друг попал к нему. Наверное, объяснение, что здесь забыл крайне саркастичный парень непонятного возраста, звучало бы забавно, но кто в наше время скептицизма поверит во всякую сверхъестественную чертовщину?! Особенно Себи. Он, может, и знал Реми, как облупленного, но невнятные рассказы о каком-то контракте на пьяную голову довели бы до звонка в специальные службы помощи психам. Потеря работы уже не казалась настолько страшной: он мог в любой момент вернуться в библиотеку. Страшнее оказалось осознание, что маленькое «неудобство», кантовавшееся в гостиной и неуместно вставлявшее фразочки на французском, могло оказаться первым гвоздём в гробе его многолетней дружбы. Не прятать же падшего ангела в своей комнате? А сочинять глупые истории, что это какой-то дальний родственник или, чего хуже, опустившийся на социальное дно бедолага, казалось совсем не уместным. Может, он мог бы пожелать шапку-невидимку для непрошеного гостя? Но длился бы этот обман вечно? Нет, не подойдёт… Совсем не подойдёт. Через тихую музыку в наушниках он услышал стук в дверь. Судя по тому, что за окном сверкали звёзды, а в небе висел тонкий серп месяца, на дворе уже стояла глубокая ночь. Надо же, выпал из жизни на целый день… -Эй, там, за дверью, ты жив? — спросил Эмерсон хриплым голосом. Ремингтон громко вздохнул и устало откликнулся: -Да, спасибо за беспокойство. -Ты забаррикадировался на целый день. Я звал тебя, но ты молчал. Я, конечно, мог бы взломать дверь или пройти сквозь стену, но посчитал это неприличным, потому что ты мог быть совсем неглиже. Всё… Нормально? -Вполне. Послышался странный звук, будто что-то съехало по идеально гладкой поверхности. Но это Барретт сел возле двери и подпёр её своей спиной. -Слушай, я понимаю, что вся эта ерунда с потусторонним миром свалилась на тебя совсем некстати… Я бы даже сказал, что вполне ошибочно. И теперь трудно воспринимать мир таким, каким он был для тебя. Мне тоже трудно. -он развёл руками. — Я вообще не представлял себе возможным нахождение на Земле. Возможно, я не особо скучаю по Аду с его спёртым воздухом, духотой и отбросами на улице по ночам, но я бы не отказался отправиться обратно в свою вечную картотеку и заниматься Сизифовым трудом целыми днями. — Эмерсон прикусил нижнюю губу. — Но точно не в бордель. Ремингтон отложил плеер и подошёл поближе к двери, опускаясь на колени и припадая к ней ухом. -Ты разве ни о чём в своей жизни не мечтаешь, а? Дом, машина, деньги, власть? Мне обычно это загадывают. -он пожал плечами. — Раз тебе так хочется отделаться от меня и не вспоминать, то… Ты мог бы выбрать их в случайном порядке, а я бы пошёл дальше? — шатен подавил тяжёлый вздох: на самом деле ему понравилось спать в комнатушке, где он был абсолютно один, а на улице стояла ночная тишина. -Мне это не нужно. — глухо ответил Лэйт. -Это ли не самое главное, чего пытаются достичь все люди в течение жизни? — удивлённо спросил Эмерсон, немного развернувшись к двери. -Может быть. Но мне это не нужно. — упрямо произнёс Реми, привалившись боком к двери. -Интересно, почему? Это же самый прямой способ отделаться от контракта и моего присутствия. -Какой в этом смысл? — он горько усмехнулся. -В чём? В этих желаниях или в попытке отделаться от меня? -В обоих случаях. Зачем мне богатства, машины и большие дома, если я буду совсем один? -Ну… Ты мог бы попросить «очаровательную» крысоподобную собачку в придачу. — Барретт рассмеялся, но на другом конце повисло молчание. -Зачем? — шумно выдохнул Лэйт. -Вот что ты заладил? «Зачем?» да «Почему?»! Потому что все так делают! — вскипел шатен. -Я не все, Эмерсон. -отчаянно произнёс брюнет. — Я Ремингтон Лэйт. Меня устраивает всё так, как оно есть. -Тогда… Я даже не знаю. Придумай желания наскоро, открой входную дверь и пни меня под зад? -Я не хочу. Тем более… Ты сам сказал с утра, что тебе некуда здесь идти. Тебя, разве, устраивает жизнь на улице? -Н-нет… — растерянно ответил Эмерсон. -Ну вот. Тогда зачем мне от тебя избавляться? -Но ты же явно не в восторге от нашей встречи. -А как бы ты отнёсся, если бы тебя зашвырнули в Рай, а не в Ад? Падший поморщился. -Там чертовски скучно. Одни великовозрастные дядьки с длинными бородами, втюхивающие идеи спасения души и молящиеся целыми днями. Это точно не для меня. Я люблю грешить. Души у меня всё равно нет. Я даже не уверен, жив я или мёртв, если честно. -Вот представь, что ты, наоборот, был обычным ангелом, а тебя вышвырнули в Ад? -Ну? -Привыкание, глупышка. Мне нужно свыкнуться с фактом, что такие, как ты, существуют. -Поэтому ты закрылся в своей комнате? -Ну да. Мне нужно было немного побыть одному. -Я никогда не устану удивляться людям. — усмехнулся Эмерсон. — Но завтра-то ты выйдешь? -Да, непременно. -Тогда… Доброй ночи? -Сладких снов, Эмерсон. Они оба отошли от двери. Ремингтон переложил плеер на тумбочку и залез под одеяло. Барретт поёжился и пошёл в гостиную на свой неразложенный диван. Обняв декоративную подушку и наколдовав себе какой-то плед, он улёгся на не очень широкую поверхность и пристроил голову на неудобно жёстком предмете кровати. Как же всё-таки хорошо жить одному в комнате и не слышать, как снуют туда-сюда такие же демоны, как и он. Утро началось не самым лучшим образом. Эмерсон решил проверить состояние своей гордости — огромных чёрных крыльев с красноватым отливом в мягких перьях — после того, как они смягчили его падение. Он скинул рубашку и напряг верхнюю часть спины, позволяя лопаткам обрести иную форму. Обычно это не занимало долгое время, а в этот раз его крылья словно не хотели выходить наружу. Барретт сильнее напряг спину, так что под кожей было видно, как двигаются его мышцы. С непонятным рывком его крылья выбило из спины, словно упрямый парашют. Эмерсон приземлился на пол и вскрикнул: ему никогда не было так больно превращать лопатки в своё средство передвижения. Он подошёл к зеркалу, висевшему на стене, и попытался рассмотреть, что же было не так. Отражение не вмещало почти два с половиной метра его дополнительных конечностей, но виднелись грязь и сломанные перья. Барретт решил отряхнуть крылья, но стоило ему только попытаться их разогнуть, как он взвизгнул. Неестественно заломав руку назад, он пытался ощупать одно из них, но теперь его вопль стал несдерживаемым. Из глаз рванули слёзы. Видимо, на них полностью пришёлся удар, и все кости внутри превратились в труху. Час от часу не легче! Отправили на Землю, переломали его чудесные крылья… Чем он лучше обычного человека?! -Эмерсон, что случилось? Я слышал, что крич… АЛ! Воу! Воу! У тебя есть крылья?! -Я их сломал… — захныкал он, упрямо попытавшись расправить их, но сразу же обрушиваясь на колени с визгом и хватаясь за плечи, в которые отдавалась эта невыносимая боль. — БОЛЬНО, БОЛЬНО, БОЛЬНО!!! -Бедняжка. Ч-что я могу сделать? Барретт тихо всхлипнул и крепче ухватился за плечи, напрягая спину, чтобы сложить крылья обратно, но они не поддавались и причиняли ему ещё больше боли. -Чёрт, они теперь даже не складываются! — вскрикнул Эмерсон, вцепляясь в ковровое покрытие ногтями. -Тише-тише, успокойся. — мягким голосом произнёс Ремингтон. — Так ты делаешь себе только хуже. Дай мне взглянуть? Шатен ничего не ответил. Брюнет воспринял это как молчаливое согласие и коснулся дрожащими пальцами задней поверхности крыла. Снизу послышалось шипение, срывающееся на гортанное рычание. Так много сломанных перьев, их обломки торчат из ран и задевают их; сверху налипло несколько жухлых влажных листьев и немного портовой грязи; из царапин тонкими струйками вытекает чёрная дымящаяся кровь; от прикосновений крылья подрагивают, и слышится негромкий треск костей. -Их бы… Промыть. — тихо пролепетал Реми, приглаживая перья на предплечье крыла. В ответ вновь послышалось молчание. Ремингтон побежал в ванную за своим любимым тазом, налил в него тёплой воды и взял полотенце для рук, бросив его по дороге в жидкость, чтобы оно намокло. Эмерсон не шелохнулся ни разу, только окончательно опёрся на руки. Лэйт пристроился сзади и, отжав полотенце, провёл вниз по кисти. Гортанное рычание окрепло и начало превращаться в озлобленное. Кровь пахла смесью серы и железа. Вода и тряпка почернели, жидкость в ранах пузырилась. Крылья тяжелели от влаги, плечи заныли ещё сильнее. Когда ворс касался полостей, Барретт громко взрыкивал. От того напыщенного дьявола не осталось ничего — он походил на дикаря или какое-то животное. Мытьё крыльев, кажется, длилось бесконечно. В конце Ремингтон устало отпихнул ногой уже третий таз с испорченной водой и порылся в кармане. Найдя телефон, он нажал на кнопку и произнёс: -Окей, Гугл, как лечить крылья птиц? -Какая я тебе птица, придурок?! — прошипел осатаневший уставший Эмерсон, обессиленно водивший плечами вверх и вниз, чтобы уменьшить боль от лишнего напряжения. -Здесь пишут, что я должен отвести тебя в ветеринару. — беззлобно усмехнулся Лэйт. Но Барретт не оценил его шутку и фыркнул. -Боюсь… Меня не поймут, если я приведу им падшего ангела. Тогда… Эм… Надо х-хотя бы обработать раны. С этими словами он протянул руку к одной из них и ухватился за остов застрявшего пера. Несмотря на отсутствие сил, Эмерсон смог шевельнуть крылом и сильно шлёпнуть Ремингтона по руке. -Не смей трогать мои перья!!! — зашипел он, как дикий кот, загнанный в угол. -Они обломались и закрывают раны! -Только попробуй их вырвать! Я закопаю тебя заживо голыми руками! Не внимая угрозам и нечеловеческим звукам, Реми запустил руку поглубже, ухватился за самый конец торчавшего стержня и потянул наверх. Барретт резко метнулся от него и чуть не потерял равновесие. -Ну всё, парень, ты обеспечил себя билетом в один конец! — задыхаясь, прокричал он. -Ты понимаешь, что станет только хуже, если я не вытащу их? Твои крылья не заживут, и больше ты не сможешь летать. Думаю, тебе эта перспектива не улыбается? Эмерсон криво оскалился и опустил плечи. -Победил. Наплевать. Калечь меня дальше. Ремингтон не стал тянуть и аккуратно вытащил остовы сломанных перьев вокруг порезов. Каждый раз Эмерсон шипел проклятия сквозь зубы. Его глаза цвета пасмурного неба налились кровью и тьмой. -Как только я освобожусь от контракта — тебе не жить. И мне плевать на правила! Я выпотрошу тебя, даже не убив сначала! Но его не слушали. Затем Лэйт осторожно промыл порезы ещё раз и обмазал жидким пластырем. Оставались только сломанные кости. Барретт уже лежал на полу, упёршись коленями в свой живот. -А я мог бы пожелать, чтобы ты вылечился? — кротко спросил брюнет, опускаясь чуть ниже, чтобы хотя бы увидеть краюшек глаза выдохшегося шатена. -Но я же не волшебник, чтобы себя лечить. -А если не сразу, а просто чтобы ты выздоровел поскорее? Эмерсон оторвал голову от своих сложенных рук на полу и поправил разметавшиеся влажноватые от пота волосы. -Есть определённые правила на этот счёт. Я не могу исполнять некоторые желания, связанные с собой. То есть, я не могу себя убить или заставить влюбиться в кого-нибудь. Это же касается лечения. Даже если бы я очень захотел. От моего колдовства может стать только хуже. -Тогда… Наверное, надо их закрепить. Тогда я могу пожелать шины по размеру твоих крыльев? Ну, доски с бинтами, я не знаю… -Ты готов промотать желание на подобную ерунду? — устало, но удивлённо спросил падший. -Это не ерунда, а твои крылья. — проворчал парень. -Как скажешь, дорогуша. — он щёлкнул пальцами — и появилось две рамы с привязанными к ним бинтами. -Мне неудобно будет делать это на весу. Ты не мог бы лечь? -На спину, что ли? Ты с ума сошёл? -Придётся потерпеть. -Серьёзно, парень, ты просто издеваешься надо мной… — Эмерсон осторожно откинулся на спину и снова зарычал, скрежеща зубами. Ремингтон постарался приладить шины как можно быстрее, крепче и аккуратнее. Вскоре он помог ангелу с забинтованными «распятыми» крыльями подняться. Барретт посмотрел на парня, как загнанный зверь, и прошатался до балкона: ему не хватало свежего воздуха, перед глазами всё плыло, а желчь подступала к глотке. Лэйт даже не рассчитывал на благодарность, поэтому тихонько разложил диван и разместил на нём постельные принадлежности. -Эй, Эмерсон? Я расстелил тебе диван. И… — у парня подпрыгнуло сердце. — Я не выгоню тебя, пока крылья не пройдут, даже если желания кончатся быстрее. -Ты такая милашка, Реми. — послышался бархатистый голос с балкона. -Ты можешь прилечь. -Пока нет. -Что ж… Эй, а я могу спросить тебя кое о чём? -Валяй? -Остальные люди видят тебя? -Ну, как сказать? — он разочарованно хмыкнул. — Если я не захочу, то не увидят. -А крылья? -Я не могу их убрать, пока они в таком состоянии. — упрямо произнёс шатен, поправляя чёлку, лезшую в глаза и укладывая её небрежной волной. -Но ты не можешь ходить по дому с крыльями. -Pourquoi? — он обернулся. — Ты же живёшь один, а? -Ко мне друг часто приходит. Если он увидит странного парня с крыльями под два с половиной метра, то может немного сойти с ума. — он нервно хихикнул. -И что прикажешь мне делать? — холодно отчеканил Эмерсон. — При всех моих стараниях и попытках вывернуть себя наружу, я не смогу втянуть в своё тело деревяшки. -Но ты сможешь сделать их невидимыми хотя бы на время? -Если я отдохну, то смогу, наверное. — он пожал плечами. -Хотя бы так. С-спасибо. Губы Эмерсона изогнулись в кривую усмешку. -Стыдишься моего присутствия? -Я… Просто… Не знаю, как объяснить, откуда ты взялся. Я никогда ему не врал. И сейчас рассказать ему историю, что я попьяне заключил контракт с безработным демоном… — Ремингтон опустился на край дивана и почесал затылок. — Это чистейшее безумие. -Раз так, то, видимо, мне придётся сутками торчать на балконе. Жаль, что он недостаточно большой, иначе я мог бы наколдовать себе палатку и жить там. Ремингтон укоризненно покачал головой. В этот момент его телефон наконец-то зазвонил. Парень поспешил ретироваться в спальню. -Ну неужели, Себ! Неужели! -Я просто дал тебе время протрезветь и проспаться, только и всего! — весело ответил парень на другом конце. — А то наш маленький алкопринц разнылся бы и заставил меня приехать и гоняться за ним с тазом по всей кровати. Ну что, балбес, как ты себя чувствуешь? -Как ни в чём не бывало. — он пожал плечами. -Поразительно! И это говорит мне человек, у которого похмелье даже с одной бутылки пива! Как ты только в кому не впал после такого возлияния! -Сам не знаю, Себ. -Тебя всё-таки уволили? -Есть такое. — Ремингтон тяжело вздохнул. -Ничего не изменилось за эти годы, что я там не работал. Боюсь, никогда и не изменится. Что дальше будем делать? -Вернусь в библиотеку, что же ещё? -М-да… Может, помочь тебе ещё раз? Нам как раз нужен… -Не стоит. Мне неплохо среди моих пыльных фолиантов. Они оба засмеялись. За дверью стоял Эмерсон, привалившись к двери и накручивая на палец и без того закудрявившуюся прядь. В его глазах больше не было крови и тьмы. Он просто думал поблагодарить своего клиента за проявленную заботу, которой ни от кого не получал. Даже хотелось простить ему это желание, но правила есть правила. Барретт поёжился ни то от боли в плечах, ни то от скрежущего ощущения в груди, словно проржавевшие шестерёнки сдвинулись с места.