Через месяц, через год

Апрель Мелодия взвилась последним аккордом. Юра остановил плейлист, вынул наушники и, перевернувшись на бок, посмотрел на время. Звонить пока рано, хотя бы полчаса потерпеть. Новая музыка для произволки всё ещё звучала в голове. Сложная и многозвучная, она нравилась Юре, несмотря на то, что поначалу он решил – «не его». Нашла её, конечно же, Лилия. С ледяным спокойствием пропустила между ушей первое Юрино «фигня какая-то», заставила скачать трек, сказала послушать не один раз и подумать. «Артист должен думать, Юрий Плисецкий. Хотя бы иногда». Юра только закатил глаза. Молча. Спорить с Лилией у него не получалось ни в пятнадцать, ни сейчас – в семнадцать. Он подозревал, что не получится даже в тридцать. Произвольную придумали Яков с Лилией и разошлись так, что даже Юра поначалу обалдел. Но катать согласился сразу же – именно такая программа и нужна была, чтобы заявить всем о своём возвращении. За прошедший год с небольшим он успел многое. Развалиться и собрать себя заново. Привыкнуть к изменившемуся телу и снова освоить сложные прыжки. Возненавидеть и опять полюбить тренировки: когда смог работать, работать, работать – так, как он привык. А ещё он успел влюбиться в Отабека. Юра прошёл все стадии: не понимал, сомневался, бесился и отрицал саму возможность. В конце концов, он сдался, устав воевать против самого себя. Признал, что влюбился впервые, всерьёз и, похоже, надолго. И собирался это скрывать. Так, чтобы ни жестом, ни словом, ни взглядом не выдать себя. Правда, иногда он сомневался, получится ли. Телефон ожил сообщением в скайпе. «Ты здесь?» Не набрав ответ, Юра сразу же нажал кнопку вызова. – Привет, – сказал Отабек, и разделявшие их тысячи километров и разница в семь часов во времени исчезли. – Привет! Наконец-то. Я чуть не сдох от любопытства! Что там за новость, которую надо сказать, а не написать? Отабек молчал: то ли не решался сказать, то ли решил подогреть интерес. – Издеваешься? Говори уже. – Виктор Никифоров, – сказал Отабек и, прежде чем Юра успел засыпать его вопросами, добавил: – Он будет ставить мне короткую программу. Кажется, мироздание только что отправило Юру в нокаут. – Что? – медленно переспросил он и тут же взорвался. – Этот! Этот!.. Ты это серьёзно? – Я бы не стал так шутить, – мягко и в то же время убийственно серьёзно сказал Отабек. Как у него так получалось – загадка. – Охренеть! – Юра. – Ох-ре-неть! – Ты злишься? – Нет! – отрезал Юра, только сейчас сообразив, что уже не валяется расслабленно на кровати, а сидит, уставившись в окно и вцепившись в телефон деревянными пальцами. Вдох-выдох, опустить плечи. – Не злюсь, правда. Просто неожиданно было. А прогу он тебе охуенную поставит, даже не сомневайся. Но характер у Никифорова всё равно дебильный! – Нормальный характер, мы общались. – У тебя все нормальные, – фыркнул Юра. – Серьёзно, Бек, тебя хоть кто-нибудь бесит? – Ну... – Вот именно. Ты у нас идеальный. Отабек негромко рассмеялся, и Юра закрыл глаза, падая в этот смех, как в высокую мягкую траву. – Не сказал бы. «А я бы сказал. Я бы вообще много чего сказал», – подумал Юра. Он вдруг представил, как обнимал бы его Отабек. Представил его дыхание совсем рядом, прикосновения к своей коже. Это было бы приятно. Наверняка. Жаль, что узнать не получится. – Юра? – Да. Я просто… – короткий стук в дверь избавил от необходимости придумывать ответ. – Ну вот, пришёл мой мучитель. – Уже? – в ровном тоне Отабека Юра научился различать эмоции, вот сейчас было разочарование. – Позвони, как освободишься, ладно? – Ага. Давай, до связи. – Пока, Юр. Отабек отключился, и ощущение близости пропало. И этот чёртов Квебек снова казался таким далёким, словно находился в другой галактике. Юра стиснул телефон и, поднявшись, вышел из своей комнаты. Лилия уже ждала его в гостиной, сидя в кресле. Тихо играла музыка с чётким ритмом. Мешанина из антикварных и современных вещей в комнате давно стала для Юры привычной. Как и его личная каторга – станок на одного человека, поместившийся между двух высоких окон. Впрочем, на лишнюю растяжку на дому Юра напросился сам: занятая в училище Лилия не всегда успевала заниматься с ним в зале, а так гораздо легче было совпасть по времени. – Начинаем. И спину ровнее. Юра занял позицию и начал упражнение. Движения были отработаны до автоматизма, и он позволил себе отвлечься, хотя знал, что Лилия требовала сосредоточенности в каждый момент, пока работаешь у станка. Но мысли сами возвращались к прерванному разговору. Юра решил, что всё-таки слишком разошёлся. Нужно позвонить и обязательно сказать Отабеку, как он за него рад и как не терпится увидеть его новую программу. За то время, пока Юра приводил себя в чувства, Отабек стал кататься сильнее и интереснее. Сейчас соревноваться с ним хотелось до дрожи. И, конечно, выиграть. Но так же искренне Юра желал победы Отабеку. Не получалось представить, во что выльется это соперничество, но почему-то Юра был уверен – оно не разрушит дружбу. Разрушить её могла только его нелепая влюбленность. – Юра, тебе музыка не мешает? Мгновенно очнувшись, Юра остановился и посмотрел на Лилию. Сказать в своё оправдание было явно нечего. – Иногда думаю, может, слухи и не врут? – Какие ещё слухи? – нахмурился Юра. – Говорят, Юрий Плисецкий влюбился. Сердце замерло, а потом заколотилось так, что дышать стало больно. Юра держался за станок, как за спасательный круг, казалось, отпустит – и тут же сорвётся, выдаст себя сразу же. – Кто говорит? Едва заметно улыбнувшись, Лилия повела плечом. Ну да, действительно. Говорят, У Милы новый и богатый поклонник. Говорят, у Поповича снова новая девушка, и в этот раз всё действительно серьёзно. Юра слышал не раз и не два такие разговоры, но не обращал на них внимания. Сплетни, слухи – куда без них. А теперь дошла очередь и до него. Может, он как-то попался? Смотрел в телефон и лыбился, как дурак? Нет, никто бы не понял. Невозможно. – Не знаю, какой придурок это придумал, – голос не дрожал, брезгливое раздражение и злость спрятали страх. – Ни в кого я не влюбился! Юра был готов защищаться и отрицать всё, но Лилия молчала. Сидела с прямой спиной, смотрела в упор, и под этим взглядом хотелось забиться под плинтус. Ей бы дознавателем каким-нибудь работать. – Продолжаем, – невозмутимо сказала Лилия. – И, пожалуйста, находись «здесь и сейчас». Юра кивнул и, меняя руку, поймал своё отражение в зеркале: раскрасневшееся лицо, стиснутые губы и стена во взгляде. Ну и вид, будто убить кого-то собрался. Ему явно нужно научиться проще реагировать на разговоры о любви. Юра вздохнул и воспользовался советом: здесь и сейчас у него хореография, и лучше сосредоточиться на ней. Всё остальное подождёт. Стоило уроку закончиться, Юра рванул к дверям: сначала душ, потом звонок Отабеку, и этот субботний вечер точно станет лучше. – Юра, – он остановился на пороге и обернулся. – Подожди минуту. Лилия нашла какой-то диск, и комнату наполнила музыка. Вроде бы лёгкая и плавная, медленная даже, но что-то в ней было не то. Аккорды будто по больному били, и от этого ощущения хотелось избавиться. Юра вопросительно взглянул на Лилию. – С короткой же до сих пор ничего не решили. Думаю, тебе это подойдёт. Это Шнитке. – И как под это кататься? И прыгать? Мне не нравится. – Сказал Юрий Плисецкий в очередной раз. Повторяешься. Юра скорчил лицо, но с аргументами был напряг. Он не хотел спорить, но и соглашаться тоже. – Не моё это. Под эту музыку только умирать. – Думаешь? А она называется «Признание в любви». – Я не… – Зрителей нужно удивлять. Я не настаиваю, но подумай. – Хорошо, – обещание, которое ни к чему не обязывает, далось легко, но про себя Юра решил, что ни за что не станет кататься под эту музыку. Пусть хоть стреляют. Он рванул в душ, желая поскорее остаться в одиночестве, но, кажется, уже поздно было прятаться. Лилия всё про него поняла. И поняла правильно, Юра не сомневался. Только понадеялся, что она не узнает, в кого он влюбился. И не только она, а никто. И, желательно, никогда.