Через месяц, через год

Декабрь На льду появились финалисты Гран-при, и вот тут пульс зачастил: пока не слишком, но то ли ещё будет. Юра медленно, тихо выдохнул. Расслабил напряжённую спину и плечи. – Волнуешься? – негромко спросила Лилия. – Да, – не отрывая взгляда от катка, ответил Юра. – Вы этих судей видели? Опять же баллы придержали. Чего придираются? По привычке? Компонентов им, блин, не хватает! – Юра замолк, наблюдая, как Отабек заходил на прыжок. Ну! Отлично прыгнул, не прицепишься. – Ему Никифоров прогу ставил, с компонентами там всё просто зашибись. Козлы! Зрение пусть проверят. Лилия не одёрнула, не сказала придержать язык. Как ни странно, но материть судей она не мешала. Даже дома, когда они смотрели китайский этап и Юра выдал большую половину своего непечатного словарного запаса. В итоге Отабек занял первое место, но Юра до сих пор кривился, стоило вспомнить судейство. Сейчас же происходящее невыносимо напоминало этап в Канаде: Отабеку снова нужно было идеально откатать произвольную, а Юра снова сидел на трибуне и безуспешно пытался успокоиться. Разминка закончилась, на льду остался Сынгиль – та ещё головная боль, по мнению Юры. Отабек выступал предпоследним, завершал финал Джей-Джей. До самого конца придётся сидеть как на иголках. Юра молча, внимательно смотрел чужие выступления, запоминал выставленные оценки и с колотящимся сердцем ждал, когда над ледовой ареной разольётся знакомая музыка. Время летело: казалось, соревнования только начались, а японский диктор уже назвал имя Отабека. Юра всё ещё молчал, пока стихали аплодисменты и голоса зрителей. Но в тот короткий миг тишины, перед тем как должна была зазвучать музыка, он набрал в грудь воздуха и заорал так, что у самого зазвенело в ушах: – Давай! Юра подошёл к окну и, не выпуская телефона из рук, примостился на узкий подоконник. Нагоя выглядела типичным мегаполисом и была совсем не похожа на уютный Хасецу. Отель, в котором поселили участников Гран-при, тоже ничем не напоминал Ю-топию – обычная высотка, никаких тебе раздвижных дверей, татами и сакуры под окном. Впрочем, чёткое ощущение, что он в Японии, не покидало Юру даже в этом ничем не примечательном номере. А стоило выйти на улицу, так вообще будто в другой мир попадал: левостороннее движение, непонятные иероглифы и, конечно, люди вокруг – хочешь не хочешь, но из толпы выделяешься очень. Юра посмотрел на часы, прошёлся по маленькому номеру и завалился на кровать. Он написал Отабеку сразу же, как только увидел его оценки, но встретиться они договорились в гостинице. Юра вернулся вместе со своей командой, и, по идее, Отабек уже тоже должен был быть на месте. Что же так долго? На самом деле, времени прошло всего ничего, просто сейчас каждые пять минут были за пятнадцать. По-хорошему, конечно, надо было бы успокоиться, но нетерпение и радость прямо-таки распирали Юру. Скорее бы уже увидеть Отабека! Поздравить, обнять его. «Главное, не отколоть какой-нибудь номер», – мельком подумал Юра, и тут телефон мигнул сообщением. «Я тут». Юра схватился с кровати, натянул кеды. Сунул в карман джинсов карточку-ключ с телефоном и выскочил из номера. Отабека поселили тремя этажами ниже, и Юра не стал дожидаться лифта: толкнул дверь на лестницу, сбежал по ступенькам и, спустя минуту, постучал в дверь чужого номера. Отабек открыл – взъерошенный и счастливый. Он и слова сказать не успел, а Юра шагнул навстречу и стиснул его в объятиях. Прижался, хлопнул раскрытой ладонью по спине. – Поздравляю! Это было круто, Бек! – Серьёзно? Спасибо. – Ну конечно, серьёзно! Ты чего? – Юра отодвинулся, посмотрел прямо на Отабека, не скрывая эмоций. – Ничего. Я очень рад, что тебе понравилось. – Офигеть как! Если надо, ещё десять раз повторю. – Не, хватит, – улыбнулся Отабек. – Ты и так меня перехваливаешь. – Не помню такого, – отрезал Юра. Ладонь всё ещё лежала на плече Отабека. Но вроде нормально всё? Никакой неловкости или ощущения того, что делаешь лишнее. Взгляд зацепился за красную ленту на шее Отабека: самой медали не было видно из-за застёгнутой олимпийки. – Ага! – Юра тронул ленту пальцами. – Похвастаться решил золотом? Ненавязчиво так, да? Отабек смутился, качнул головой. – Родня требовала фото с медалью, пришлось делать ужасное селфи. Как только закончил с ними говорить, сразу тебе написал. – Представляю, что там у тебя дома творится, – рассеянно сказал Юра. Подцепил ленту, спросил: – Можно? – Конечно. Отабек немного наклонил голову, чтобы легче было снять медаль, но Юра просто вытащил её из-под олимпийки. Покачал в ладони. Рассмотрел, переворачивая. Красивая. И заслуженная. – Наконец-то, – негромко сказал Юра. Стиснул медаль, глянул на Отабека и усмехнулся. – Раз и судьи уже признали… Проблем теперь от тебя будет. – Вряд ли тебе нужно волноваться. – То есть? Уступишь мне, если что? Прокатаешься хуже, чем можешь? – Нет, – ответил Отабек, не сводя взгляда. Дурацкое сердце трепыхнулось, как пойманная птичка, и заколотилось быстро и гулко. – Вот этого я точно делать не хочу. И не буду. – Даже если я попрошу? – Ты не попросишь. Не отпуская медаль, Юра качнулся вперёд – так, чтобы лицом к лицу, совсем близко. Спросил страшным и громким шёпотом: – Уверен? – Абсолютно, – ответил Отабек, тоже вполголоса. Глядя в упор бесстрашно и открыто, добавил: – Я тебя знаю. «А вот это ты зря», – подумал Юра. И дальше не думал совсем. Наклонил голову и прижался губами к губам Отабека. Закрыл глаза. Почти не отстраняясь, выдохнул и снова поцеловал. Провёл губами по скуле и замер щека к щеке. Ладонь лежала на шее Отабека, и Юра чувствовал, как сильно и часто бьётся чужой пульс. Но страшно не было вот вообще. А потом Отабек сказал: – Юра? – взял за плечо, отодвинул. Заглянул в лицо. – Юра, ты… И замолчал. И не поймешь, о чём он думает. Как раз тогда, когда больше всего надо – ничего не понятно. – Я, – сказал Юра. Дальше слова не шли с языка. Тишина давила на уши, хотелось хоть что-нибудь сделать, чтобы её нарушить, но Юра как онемел. И Отабек ничем не помогал. Стоял и неотрывно смотрел: так, будто впервые его видел. «Пиздец, – подумал Юра. – Вот и всё. Совсем всё теперь. Ничего больше не будет – ни переписки, ни болтовни по скайпу, ни коротких встреч, которых так ждёшь. И всё, что должно было случиться в будущем, все их планы – этого тоже не будет». – Юра, – снова сказал Отабек. – Ты... Нет, давай… Он вздрогнул из-за громкого звонка телефона. Глянул на тот, на Юру – и не двинулся с места. Телефон, лежащий на кровати, всё надрывался, кто-то настойчивый попался. – Да возьми уже трубку! – не выдержал Юра. Вывернулся из-под ладони Отабека и шагнул назад, к двери. – Не уходи! – Отабек взял телефон и, увидев имя, свёл брови. Взглянул на Юру и попросил: – Подожди меня. Пожалуйста. Он ответил, заговорил на казахском, на котором Юра понимал лишь с десяток слов. Надо было попросить Отабека, чтобы ещё научил – хоть немного, совсем чуть-чуть. Хотя теперь смысла в этом нет, наверное. «Темир», – услышал Юра обращение. Значит, старший брат. С ним Отабек поговорит обязательно, вряд ли сразу же трубку бросит, так что немного времени есть. Юра вымелся из номера, хлопнул дверью, оставляя за спиной короткое взволнованное «Юра!» Взбежал по лестнице, а возле своего номера запоздало сообразил, что надо было найти другое место. Тупо, конечно, вот так сбегать, но надо переварить всё, что натворил. Подумать. Правда, думать получалось с трудом. Кроме матов и заевшего «всё» в голове было пусто. Дальше по коридору открылась дверь – Юра быстро оглянулся – из номера вышла Лилия, заметила его сразу же. – Юра. Видел кого-нибудь из наших? Разбежались праздновать, как будто завтра показательных нет. Юра помотал головой, отвернул лицо. Показательные. Точно. Отабек же завтра ещё кататься должен. Он говорил про новую музыку, говорил «пусть будет сюрприз» и «надеюсь, ты оценишь». Хотел поделиться, порадовать и, наверное, удивить. «А я такую херню спорол, – подумал Юра. – Испоганил всё, что можно было. Друг называется». – Что случилось? – Лилия, оказывается, подошла и стояла совсем близко – не спрятаться. Юра снова мотнул головой, мол, ничего не случилось, всё просто зашибись. Хотел ответить, но не мог: мешал комок в горле. Над переносицей и в висках вдруг заломило. Блин, блин, блин. Юра достал карточку, открыл дверь. Сказал едва слышно, но ровно: – Нормально всё. Пол перед глазами поплыл. Юра с раздражением оттёр щёку, шагнул в номер, а Лилия следом – быстрее, чем он успел её остановить. Дверь захлопнулась, в тишине и сумраке стало немного легче. Нужно было что-то придумать, чтобы ему поверили и оставили в одиночестве. Нужно было держать себя в руках, насколько хватит сил. Юра шумно вздохнул, вскинул голову, и тут Лилия осторожно положила ладонь ему на макушку. Провела по волосам, сказала тихо «Юра» – и сил не осталось. Юра разрыдался – не остановить. Вытер лицо один раз, второй, и не отстранился, когда Лилия молча обняла. Плакать, уткнувшись в её плечо, почему-то было совсем не стыдно. И так легко. Слёзы закончились быстро и так же резко, как и начались, но Юра всё стоял, вздрагивая под Лилиной рукой. Его гладили по голове и плечам: ласково, как любимого ребёнка. «Мужики не плачут», пришла на ум заезженная фраза. «Да, как же. Если очень хочется, то можно». После слёз слегка отпустило, кажется, даже в мозгах прояснилось. – Ужас, – севшим голосом сказал Юра. Шмыгнул носом и мягко освободился из кольца чужих добрых рук. Лилия была тонкая и худая, а он повис на ней, будто так и надо. – Никому не рассказывайте. – Ну что ты, Юра. И никаких вопросов. Как хорошо, что есть такие люди: можно не ответить, а тебя поймут и не будут доставать. «Почему она меня терпит, – подумал Юра. – Я бы сам себя не вынес, а она всегда за меня. Прямо как Отабек. Был. А сейчас?» Телефоны зазвонили одновременно. Звонок от Отабека Юра сбросил, а Лилия ответила на вызов, сказала через промежутки: «Да. Да. Сейчас спущусь», – и, закончив разговор, посмотрела на Юру. Странно было переглядываться, едва различая выражения лиц, но свет так и оставался незажжённым. – Идите. Я в порядке. Лилия помолчала, спросила: – Никаких глупостей, да, Юра? – Да, – сказал Юра. – Я уже всё равно их сделал. Её. Глупость, в смысле. Телефон тренькнул, и Юра прочёл пришедшее сообщение. А потом ещё одно, и ещё, и ещё. «Ты где? Пожалуйста, ответь». «Напиши, если не хочешь говорить». «Юр, не молчи». «Прошу тебя». «Я не отстану». И тут же, словно испугавшись. «Только не отключай телефон! Ладно?» – А вы правильно угадали, – сказал Юра. Опустил руку, стиснув телефон. – Когда говорили, что я, с моим характером, не сдержусь. – Значит, сказал. – Хуже, – возразил Юра. И теперь хоть на стенку лезь, ничего не исправить. – Я такой... Снова сообщение. «Ответь хоть что-нибудь». «Юра, пожалуйста». «Не прячься». – Может, так лучше, – сказала Лилия. Юра ошарашенно уставился в ответ. Что лучше? То, что сейчас – лучше? Он яростно замотал головой. Когда не знаешь, что делать, когда хочешь отмотать назад время и вернуть всё, как было – это точно не лучше. – Нет, – сказал он. Лилия тихо вздохнула, подошла к двери, и Юра не удержался, спросил: – Что, никаких советов не будет? – А они тебе нужны? – в голосе Лилии была улыбка. Юра вдруг понял, что нет, не нужны. Больше того, он бы взбесился, услышав нотации. – Ну вот видишь. Но всё-таки… поговори с ним. До отъезда. Лилия открыла дверь, и Юра уловил какое-то движение в коридоре. Услышал сдержанное «Здравствуйте» и в один шаг оказался на пороге. – Здравствуй, – сказала Лилия. Посмотрела внимательно на Отабека и пошла к лифту. Нажала кнопку вызова, подождала. Только когда за ней закрылись дверцы, Отабек будто отмер. Он каждый раз немного терялся в присутствии Лилии, чем заслужил постоянный повод для насмешек от Юры. «У тебя психологическая травма после балета», – вынес как-то диагноз Юра, несмотря на возражения Отабека, не слишком бурные, впрочем. Жаль, сейчас было не до шуток. Юра чувствовал на себе взгляд Отабека, но сам смотрел куда угодно, только не ему в глаза. – Я зайду, – сказал Отабек с какой-то полувопросительной интонацией. Но рукой придержал дверь и ногу на порог поставил. «Фильмов пересмотрел, что ли, – подумал Юра. – Не собираюсь я тебя выпихивать. И бегать больше не буду. Хватит». Он отступил, пропуская Отабека внутрь, и остался возле закрытой двери, вжался в неё лопатками. Отабек прошёл дальше, споткнулся в потёмках о сумку, но устоял, опёршись рукой на стену. Нашёл выключатель, и неяркий желтоватый свет разогнал темноту в номере. Юра поморгал, привыкая, и искоса рассматривал Отабека. Тот снял медаль и даже переоделся: куртка была в руке, олимпийку сменило чёрное худи с белым незамысловатым принтом. А волосы растрёпанные, лежат как попало, будто расчесаться забыл. – Чего это ты нарядился? – спросил Юра, старательно глядя в точку над плечом Отабека. Отабек оглядел себя, будто только сейчас сообразив, что на нём надето. – А, это. Думал, вдруг придётся тебя на улице искать. Но потом решил, что ты всё-таки в отеле остался. И внизу ваши есть, но тебя никто не видел, я поспрашивал. – Ну прям Шерлок, – не сдержался Юра. Отабек пожал плечом и положил куртку на кровать, сунул руки в широкий карман худи. Вытащил. Сел на самый край кровати и сцепил ладони в замок. Смотрел в пол, а потом вскинул голову. – Поговори со мной, – попросил Отабек. Как будто с Лилией сговорился! А Юра всё не мог решить, что лучше сказать, что выбрать. Рисковать или нет. Отабек расценил его молчание по-своему: – Тогда я начну? – Нет! – быстро перебил Юра. – Я первый. Давай… Давай сделаем вид, что ничего не было. Увидимся завтра и не будем вспоминать. Вообще никогда не будем. И можно… – Так не пойдёт. – Ты не сможешь? – А ты? – спросил Отабек. Юра, забывшись, взглянул прямо на него и завис. – Допустим, смогу, – медленно сказал Юра. Ощущение было, будто сам, своими руками разрушает что-то хорошее. – А я – нет. Юра нахмурился, глядя на Отабека. Сначала смотреть на него не мог, а теперь наоборот – отвести глаз. – Слушай, я же предлагаю, как лучше. Отабек поднял брови, усмехнулся краем губ. Спросил: – Для кого лучше, Юра? – и от мнимого спокойствия не осталось и следа. – Да для всех, блин! Тебе, что… проблемы нужны? Я не понимаю. Я же согласен, чтобы… Что тебе вообще надо?! – Правду сказать можешь? Или я не заслуживаю? – напор Отабека вдруг стал раздражать. Юра резко выдохнул, стиснул пальцами дверную ручку. – Мне нужно, чтобы ты был откровенным. «Ну всё, – мелькнула мысль. – Мы сейчас поссоримся». Отабек встал, шагнул навстречу, но остановился, будто боялся сделать резкое лишнее движение. Подождал чего-то, а потом спросил мягко, негромко: – Я тебе нравлюсь? – Да! Да, да, да, блин. Нравишься! – Юра раздражённо заправил за ухо прядь волос. Он не знал, куда себя деть, а Отабек был всё такой же невыносимо спокойный и смотрел неотрывно. Чего он там высмотреть хотел? – А, нет! Подожди. Ты же правду хотел? Я тебя… – Юра замолк, покусал губу. Дышал он так, что больно было. – Я в тебя влюбился. Давно. Просто думал, что пройдёт. Но нифига не прошло. Всё. – Всё, – эхом повторил Отабек. – Ага, в двух словах если. Отабек подошёл совсем близко и встал напротив. Сказал: – Ну что же ты молчал? На какой-то миг Юра растерял все слова, совсем все: стоял и переваривал услышанное. И сам себе не верил. Отабек пошевелился, кажется, хотел ещё что-то сказать, и это вывело из оцепенения. – Ты издеваешься? Типа так легко признаться! Думаешь… Ладно, пофиг. Вот я признался, и что? – почти враждебно спросил Юра. – Хорошо теперь? Нравится вот это всё? Я… я бы сейчас хотел себе ту штуку, как в «Людях в чёрном». Взял бы и стёр тебе память. – Хорошо, что у тебя нет той штуки. Юра уставился на Отабека и снова на него засмотрелся, затих. Как гипноз какой-то, честное слово. – Ни хрена не понимаю, – Юра медленно выдохнул, упёрся затылком в дверь. – Что ты от меня хочешь? Давай, я всё сделаю. Наверное. – А чего ты хочешь? – с нажимом на «ты» вернул вопрос Отабек. – Скажи, Юра. Пожалуйста. Только по-настоящему, честно. Мне надо. Отабек давил: не бил словами наотмашь, но гнул своё так, что не сдвинешь его, не запутаешь. Скала, блин. И чего он добивался? Узнает, а дальше что? – Ну, ты сам напросился, – сказал Юра. Отабек всё-таки достал его, пусть слушает. – Я хочу не сдерживаться, когда ты рядом. Хочу тебя трогать, целовать, и… всё остальное я тоже очень хочу. Хочу, чтобы ты был моим... Не хочу, чтобы у тебя кто-то появился. Думаю об этом – и бесит! А ещё, мне иногда пиздец как хочется, чтобы эта моя лю… чтобы всё закончилось. Чтобы было как раньше, в самом начале, – Юра чувствовал, как горит лицо. Кажется, даже температура поднялась. Он облизнул губы, добавил: – Но больше всего добивает, что мне всего мало. Хочу, чтобы… чтобы ты тоже… меня. Бляя… Юра с силой прижал ладони к глазам, попытался выровнять дыхание. Хорошо, что уже поревел, а то бы сейчас точно развезло. Он убрал руки, сказал: – Я просто хочу быть с тобой. Ну, не знаю… Встречаться. Отабек смотрел во все глаза и, казалось, не дышал. Застыл неподвижно, но взгляд был живой, тёплый. И скулы у него раскраснелись. Странно. Юра захотел дотронуться, проверить, была ли кожа такой же горячей, какой казалась. – Давай. – А? – не понял Юра. – Давай попробуем. Встречаться. Юра недоверчиво взглянул на Отабека. Снаружи, в коридоре, послышались чьи-то шаги и громкий смех. Прозвучали совсем рядом и постепенно стихли. – Ты что несёшь? Совсем уже? – Нет, почему. Если ты хочешь, мы можем… Юра! Отабек придержал за локоть, но Юра с силой дёрнул руку, вырвался. Отступил дальше в номер. Сказал бы кто-нибудь, что Отабек сможет так разозлить – не поверил бы ни за что. – Да пошёл ты, Бек! Засунь свою жалость знаешь куда? Ты… ты просто… «Юра, если ты хочешь». Охренеть! Обойдусь как-нибудь без подачек. Юра метнулся туда-сюда по номеру, как зверь в клетке, а потом сел на кровать. Обхватил себя руками за плечи. Наклонился, свесил голову. Он не видел, но слышал, как, помедлив, подошёл Отабек. Тот сел рядом, сказал: – Жалость здесь ни при чём. Правда, Юра. – Угу. Да. Отабек тихо вздохнул. Помолчал, будто на что-то решаясь. – Ладно. Наверное, мне надо это сказать, по-другому не получится, – тон у него был непривычный и настораживал. Юра выпрямился, отвёл волосы от лица и обернулся к Отабеку. – Ты особенный для меня, но подстраиваться под тебя я бы не стал. Я не буду встречаться с кем-то из жалости. Даже с тобой. На мгновение тишина стала глубокой и такой плотной, что, кажется, потрогать можно было. – А ты умеешь привести в чувство, – усмехнулся Юра, но Отабек не дрогнул. – Зато теперь ты мне веришь. Или ещё нет? – Почему-то верю, – сказал Юра. Вся его злость разом сошла на нет. – Тогда зачем? То есть, почему хочешь со мной... Давай, Бек, отвечай. Мне тоже нужно знать, что ты там себе думаешь. Отабек кивнул, но не спешил говорить. – Извини, – сказал он, удивив Юру. – Я дал тебе повод думать, что жалею. Извини, пожалуйста. – Проехали, – дёрнул плечом Юра. – Я не злюсь. Оба хороши. – Нет, я должен был сразу нормально объяснить, – упрямо сказал Отабек. Отвёл на мгновение взгляд, будто с мыслями собирался. И снова посмотрел прямо, не таясь. – Ты спросил, почему… Потому что ты мне нужен. С тобой всё лучше становится. Мне кажется, что я сам лучше становлюсь. – Это дружба, Бек. – Нет. Ты помнишь, как я сказал, что ревновал бы тебя? – спросил Отабек. Юра кивнул – забудешь такое. – Я тогда всё понял. Я не хотел, чтобы ты в кого-то влюбился. И сейчас не хочу. – Друзья тоже ревнуют. – Я – нет. У меня есть друзья, и ничего похожего... Так, я снова не о том, – Отабеку было явно непросто, и Юра ждал, не подгонял. – Ты мне нравишься. Очень, Юра... Нравишься так давно, что я к этому привык. И не сразу понял, насколько всё серьёзно. Юра сглотнул, боясь пошевелиться. Никто и никогда не говорил ему такого. Да он и не хотел, чтобы кто-то говорил. А потом с ним случился Отабек. – И чего же молчал, когда понял? Отабек медлил с ответом, откровенно нерешительный. Он будто пытался предугадать реакцию на ещё не сказанное. – Дошло, – почти прошептал Юра. – Это же так просто. Ты меня не хочешь. Да? Отабек подался к нему всем телом, слово хотел дотронуться, но замер. Сказал, волнуясь: – Нет. То есть, подожди. Послушай меня! Я думал об этом, но не знаю заранее… – Блииин, – протянул Юра, пряча лицо в ладонях. – Я сейчас сдохну, – он убрал руки, заговорил быстро: – Пожалуйста, Бек. Пожалуйста, давай не будем. Можно же ещё дружбу сохранить? Да? – Наверное, – сказал Отабек. Помолчал. – А когда мы встретимся в следующий раз, сделаем вид, что ничего не изменилось? А как тебе будет после? Вряд ли хорошо, Юра… Почему ты не хочешь рискнуть? – Потому что только я рисковать буду! А ты… Юра резко остановился, но было уже поздно. Глядя на лицо Отабека, захотелось врезать самому себе. – Конечно, что мне терять, – сказал Отабек. Без упрёка, но легче от этого Юре не стало. – Я понимаю, что тебе сейчас сложнее, но… Ты не думал, что тебе со мной не понравится? А я думал. – Не понравится? – Юра просто не верил, что Отабек мог бояться такого. – Мне – с тобой? Ха! Даже не надейся. – Я серьёзно, Юр. – Мне понравится. Я знаю, понятно? Вообще не сомневаюсь. Отабек едва заметно улыбнулся. Положил руку между ними на покрывало, раскрыл ладонь. – Тогда я рискну. А ты? «Вот почему так», – подумал Юра. Ждёшь и ждёшь, мечтаешь, а когда может исполниться давно желаемое – страшно сделать последний шаг. Это, наверное, только в каких-то радужных фильмах герои радостно друг другу признаются, и тут же понятно, что всё у них будет зашибись. Хэппи-энд и никаких сомнений. А в реальности – здесь и сейчас – ничего не известно заранее. И гарантий никто не даст. – А вдруг только хуже будет? – Не будет, – сказал Отабек. Юра едва себя ощущал: казалось, всё его тело – одно сердце, стучавшее быстро и оглушительно громко. Он поднял с колена правую руку и положил свою ладонь в ладонь Отабека. «Вот тебе моя рука», возникла мысль. Откуда это? Стих какой-то. Или песня? Потом надо погуглить. Отабек сжал пальцы, и Юра ответил тем же. Посмотрел на их ладони – одна в другой – и, наклонившись, упёрся лбом в плечо Отабека. Закрыл глаза, медленно выдохнул, и, кажется, впервые за сегодняшний вечер по-настоящему отпустило. Будто выдернули изнутри невидимый штырь, державший всё время в напряжении. Юра почувствовал, как свободной рукой Отабек несильно стиснул его плечо. Пальцы он потом расслабил, но руку не убрал. И минуты не прошло, как зазвонил телефон. Отабек пошевелился, достал его из кармана, и Юра отстранился. Вполуха слушая разговор и, как всегда, почти ничего не понимая, он сбросил кеды, забрался на кровать с ногами. Подтянул выше подушку и уселся, сунув её под поясницу. – Тебе привет от Талжан, – сказал Отабек, закончив разговор. – Всё не дождётся, когда ты вернёшься на лёд. Радуется, что у брата ещё один сильный соперник будет. – Спасибо. И не прибедняйся, сегодня ты звезда вечеринки. Кстати, что это было на пьедестале? – Ммм, не знаю. Ты о чём? Я был рад. – Да, я заметил, – покивал Юра. – Наверное, только я и заметил. И ещё семья твоя. – Я даже улыбался, точно помню, – сказал Отабек, снимая обувь. Глянул на посмеивающегося Юру: – Хорош издеваться. Себя вспомни на финале. – Помню. Я ничего не забываю. – С кем я связался. – А всё! Поздно уже. – Я не жалею, – Отабек уселся рядом, плечом к плечу. – Никогда не пожалею. – Так и запишем, – усмехнулся Юра. Как хорошо, что по-прежнему можно было подкалывать друг друга. Что не ушла лёгкость в общении. И не уйдёт же? – Ладно, давай посмотрим награждение, и сам увидишь, какой ты там… э, терминатор. – Потом. Слушай, а у тебя видео твоих прог есть? Целиком? Я хочу посмотреть. – Есть. Сказал бы, я бы тебе прислал. О! Покажу уже в костюмах, недавно сняли как раз. Оценишь, как тебе. Юра нашёл запись в телефоне, передал тот Отабеку. – Я заранее знаю, как. Меня снова укроет. Но поэтому и хочу посмотреть. – Хочешь сказать, я вдохновляю? – Да, – просто ответил Отабек. – Причём всегда. Не знаю, как тебе удаётся. Юра смотрел в его раскосые глаза, не моргая. Отабека хотелось поцеловать прямо сейчас. «Не, рано ещё! Не надо так сразу. Наверное. Но если всё-таки… Не оттолкнёт же? Мы же теперь встречаемся», – подумал Юра. Хороши, конечно, будут встречания – раз в несколько месяцев. Такими темпами вообще непонятно, когда и до чего дойдёт. И расставаться не хотелось до ужаса. А уже завтра. Отабек разомкнул губы, хотел что-то сказать, но Юра его опередил. – Смотри уже, давай. И восхищайся. – Обязательно, – невозмутимо отозвался Отабек, улыбнулся. Ему шла улыбка. Юре она так давно нравилась, а теперь об этом можно было сказать. Что он и сделал. *** Юра остановил музыку, вынул наушники и посмотрел на время. Нескоро ещё. Положил телефон на соседнюю подушку, перевернулся на живот и вытянулся на кровати во весь рост, устроив голову на сложенных руках. Спать не хотелось, несмотря на то, что вчера он отрубился чуть ли не перед рассветом. Отабек ушёл посреди ночи после звонка от тренера; если бы не тот, то, наверное, проговорили бы до утра и заснули в одной кровати. Места бы хватило. Правда, лежать пришлось бы слишком близко друг к другу, но Юра бы не отказался. И Отабек, наверное, тоже. Вчерашний день казался нереальным, будто сон. Вспоминаешь – и думаешь, точно ли всё это было по-настоящему. И признание, и откровенный разговор, и решение быть вместе. Кроме того, Юра узнал, почему так долго молчал Отабек. Ну, не считая, что до него долго доходило. «Ты очень хорошо прятался, – сказал Отабек и, переждав шумный поток Юриных отрицаний, продолжил спокойно, – всё время насмехался, когда я пробовал говорить откровенно». Выслушав его и поглядев на себя со стороны, Юра вынужден был признать, что собственные усилия не прошли даром и замечательно укрепили бесконечные сомнения Отабека. В общем, оба отличились, ничего не скажешь. А ещё у Юры возникла уверенность: виделись бы они чаще, проводили бы больше времени друг с другом – и признание случилось бы гораздо быстрее. И неизвестно ещё, кто был бы первым. От неожиданного стука в дверь Юра вздрогнул. Приподнялся на локтях и застыл, прислушиваясь. – Юр, ты там? Юра слетел с кровати, запнулся о собственную ногу, но удержал равновесие. Подошёл к двери и открыл рывком. Отабек был в костюме и выглядел невозможно прилично, даже пиджак на все пуговицы застёгнут. Такое ощущение, что на банкет он только собирался идти, а не возвращался с него. – Уже? – Юра высунулся в коридор, повертел головой – там было тихо и пусто – и посмотрел на Отабека. Спросил: – Ты что, раньше ушёл? – Да. Надоело. – А ничего? – Я там достаточно пробыл, хватит, думаю, – сказал Отабек. Коротко глянул куда-то за спину Юры, а потом снова на него. – Я тогда пойду, переоденусь. – Не надо, – быстро сказал Юра. Схватил Отабека за руку, потянул в номер. – Неудобно же, Юр, – возразил Отабек, но и пальцем не пошевелил, чтобы высвободиться. – Что тебе неудобно? Ты же у нас терминатор. На сегодняшних показательных Юра снова сидел рядом с Лилией. На её единственный вопрос «помирились?» ответил, что поссориться с Отабеком, если тот сам этого не хочет, невозможно. И вообще, железный он человек. А потом Отабек вышел катать свою произволку, и Юра услышал финальную музыку из второго терминатора. Хлопнул глазами, прошептал «ну ты, блин, даёшь» и не смог отвести взгляда. – Понравилось? – проходя дальше в номер, спросил Отабек. – Спрашиваешь! Я чуть не заорал, когда это всё увидел. Убедившись, что Отабек не собирается никуда уходить, Юра разжал хватку. Сел на кровать по-турецки, хлопнул ладонью по примятому покрывалу. Сказал: – Падай. Наблюдая, как Отабек стоя снимает пиджак, Юра спросил: – Сам придумал с терминатором? – Да. Подумал, что хорошо будет, – Отабек осмотрелся, повесил пиджак на спинку стула. Принялся расстёгивать жилетку. – То есть, я тему придумал и в общем – что хочу. А хореографию Виктор ставил, ему эта идея тоже понравилась. – Виктор, – с выражением повторил Юра. Постучал пальцами по колену. – Хм. – Вот ты его не любишь, – усмехнулся Отабек. Оставшись в рубашке, он сел на край кровати и стянул ботинки. – А должен? Он крутой фигурист. Один из лучших, признаю. И прогу офигенную может поставить, особенно, если загорится. – Но? – Но он всё равно раздражает! То хиханьки-хаханьки, то рожу сложную сделает – вообще его не понимаю. И никакого доверия не испытываю! Короче, на Никифорова лучше издалека смотреть и восторгаться, – закончил бурную тираду Юра. – Что ты ржёшь, Бек? – Не плакать же мне. Отабек ослабил галстук, но не снял. Расстегнул верхние пуговицы рубашки. Юру так и подмывало спросить, что это тут за стриптиз он устраивает. Вместо этого сказал: – Я серьёзно, между прочим. – Знаю, – сказал Отабек. Сел, засунув между спинкой кровати и спиной подушку, и вытянул ноги. – Просто нравится, когда ты эмоции показываешь. И смешно бывает. – Смешно ему, – буркнул Юра. Мотнул головой, отбрасывая со щеки прядь волос. Спросил: – Отмечать твоё золото будем? – У меня в номере шампанское, которое мы оба не любим. Может, куда-то пойдём? Хочешь? – Не-а. И куда тащиться? Ночь уже. То есть пойти можно, но не хочу. – Я тоже. Давай здесь отметим. – Хорошо, – Юра посмотрел на низкий столик возле окна, оценивая свои скромные запасы еды. – Есть чипсы и яблоки. Ещё сок и вода. Отметим прилично, как в детском садике. Что выбираешь? – Тебя. Юра быстро обернулся к Отабеку и налетел на его прямой взгляд. Пока они беспечно трепались, казалось, что Отабек забыл весь вчерашний разговор, но в этот миг стало понятно – ничего он не забыл. И больше того, собирался напомнить. Лишь бы не словами только. Отабек словно мысли прочёл: молча оттолкнулся спиной от подушки, придвинулся ближе. Юра сглотнул, сжал кулаки почему-то. Не страшно же, совсем. Но сердце колотилось бешено, до шума в ушах. Отабек тронул плечо, погладил – мешала футболка, а всё равно казалось, что рука у него горячая. Он помедлил, а потом наклонился и поцеловал. Коротко, но чувствительно, без осторожности. Юре понравилось, но было мало. Отабеку, похоже, тоже. И, наверное, надо было закрыть глаза, но Юра смотрел и смотрел на Отабека, а Отабек на него. И снова поцеловал: висок, щёку, губы. Провёл по нижней языком и толкнулся в рот. «Я же ничего толком не умею, – вдруг подумал Юра, отвечая. – Это постараться надо, дожить до семнадцати – и ничего! Ни с кем. Опыта – ноль целых, хрен десятых. Как так можно было!» Отабек перестал целовать. Отстранившись немного, он разглядывал Юрино лицо, будто пытался что-то понять. Губы у него подрагивали. – Не нравится? – тихо спросил Отабек и убрал руку. Юра как будто очнулся. Дошло, наконец, что не он один нервничает. Зато тормозит за десятерых. – Если… Юра не дал Отабеку продолжить, поцеловал его сам. И руки больше при себе не держал: одну на бок, другую на затылок. И вверх, пальцами по выбритому, как давно хотелось. А теперь можно. Отабек в ответ крепко притиснул к себе. Провёл сильной ладонью от затылка и вниз, по всему позвоночнику. Такое простое движение, а сразу же в жар бросило. Юра оторвался от губ Отабека – мягких, как он и думал – и глотнул воздуха. Сказал вполголоса: – Очень нравится. Не поверишь как. Он надавил ладонью на грудь Отабеку, заставил лечь на спину, а сам опустился сверху. И, в общем, так было круто – лежать, целоваться, трогать друг друга. Но всё равно мало. Поглаживая затылок, Отабек провёл губами по шее, несильно прихватил зубами кожу, и Юра прижался теснее. Замер, потёрся пахом о бедро Отабека, и всё – деваться некуда. Возбуждение стало таким явным, таким мучительным. И так хотелось от него избавиться. Только не так, как раньше: в одиночестве, обидном и приевшемся. Отабек откинул голову на подушку, посмотрел в глаза. «Блин, – подумал Юра, облизнув губы. – Наверное, рано ещё вот так. Или нет? Не спрашивать же об этом!» – Юра, – сказал Отабек. – Мне тоже нравится. Очень. Обхватил за поясницу, напрягся и легко перевернул Юру на спину, вжал собой в постель. Юра дёрнулся, но сразу же расслабился. Обнял Отабека, беспорядочно проводя ладонями по его спине, двинул бёдрами вверх. И задышал шумно, сбивчиво, когда Отабек протолкнул колено между ног, притиснулся и стал двигаться. Он всё время смотрел, держал тёмным взглядом, и то приподнимался на локте, то снова наваливался. И так жарко было от этого, так хорошо. Отабек погладил голую кожу под задравшейся футболкой, и Юра выгнулся. Вцепился в его плечо и кончил. Упал на кровать, притянул Отабека к себе. Почувствовал, как он замер и задрожал, кончая, и закинул на него ногу. «Никуда ты от меня не денешься, – подумал Юра. – Никто на тебя такого смотреть не будет. Не дам». Отабек пошевелился, отстранился. Медленно погладил Юру по щеке. Они молча рассматривали друг друга, а потом Отабек сказал: – Юр, можно я всё-таки пойду, переоденусь? Юра моргнул. Фыркнул сдавленно и, не выдержав, рассмеялся громко, во весь голос. И Отабек следом. И ничего более правильного и естественного в этот момент не было. – Это ты у меня разрешения попросил, что ли? – Я быстро. Сейчас вернусь. И совсем легко стало. – Ну давай, иди, – сказал Юра. Снова потянулся к выбритому затылку, потрогал, а Отабек перехватил его руку и поцеловал центр ладони. Потом он оделся, поглядывая на Юру, осмотрел себя и сказал «мда». Юра тут же посоветовал: – Ты, главное, не навернись на кого-нибудь по дороге, – и, получив укоризненный взгляд, добавил: – И пиджак лучше перед собой держи. – А в целом как? – спросил Отабек. Юра вздохнул, выразительно помолчал и затрясся от беззвучного смеха. – Смейся-смейся, – сказал Отабек таким тоном, что тут же захотелось затащить его обратно на кровать. Но он уже предпринял тактическое отступление к двери. – Не закрывайся, я сейчас. Оставшись один, Юра тут же поднялся. Отыскал в разворошенном чемодане чистые трусы, шорты и метнулся в душевую. Обтёрся влажным полотенцем, переоделся. С испачканной одеждой вышла заминка – не стирать же здесь, да и высохнет вряд ли. В конце концов, Юра обошёлся влажными салфетками, решив, что уже дома отправит всё в стиральную машинку. Вернувшись в комнату, он погасил свет и осмотрелся: из-за включённой лампы в душевой получилось как раз хорошо – не темно, но и не светло, как до этого. Юра растянулся на кровати, поставил будильник в телефоне на без пятнадцати шесть. Сейчас было за полночь, и времени оставалось так мало. А ведь ещё хотел и поговорить с Отабеком, и снова поцеловать, и потрогать – по-нормальному, а не через дурацкую одежду, которую они так и не сняли. Отабек вернулся и правда быстро, переодевшись в спортивный костюм. Щёлкнул замком, подошёл, и Юра немного подвинулся в сторону. Отабек лёг на бок, к нему лицом, положил голову на согнутый локоть. – Слушай, я же спросить хотел, – сказал Юра после недолгого, безмятежного молчания. Отабек поднял брови. – Тебе же брат звонил, да? Признал, наконец-то, что ты можешь побеждать? – Да. Хотя, думаю, он уже давно признал. Просто не говорил. Юра насупился. Он был в курсе своеобразных отношений Отабека с Темиром. Ну что это за старший брат, который не стеснялся лишний раз напомнить, что «таланта не хватит», «зря время тратишь», «всегда будет кто-то лучше» и всё в таком духе. – Не злись, – Отабек улыбнулся. – Ну, вот такой вот он. Никогда мне не отказывал, всегда брал в свою компанию. Попробовал бы кто-то хоть слово обидное мне сказать, и при этом… Но мне почему-то кажется, что он тебе понравится. – Ага, сейчас. Пусть постарается, чтобы мне понравиться. За Отабека было обидно. Пусть говорит, что хочет, но это же, наверное, так больно, когда самые близкие – и не верят в тебя. Юра такого не знал. Несмотря ни на что, деда, Яков, Лилия – всегда были на его стороне. – Хорошо, что у тебя дядя такой крутой. Всё для любимого племянника. Вот он мне точно понравится, – заявил Юра и заметил сомнение на лице Отабека. – Что? Думаешь, нет? – Не знаю. Самому интересно. Он… сложный. Не злой, но просто сам по себе всегда. Никому не позволял лезть в его жизнь, – Отабек прикусил губу, вспоминал что-то. Потом качнул головой, сказал: – Нет, это видеть надо. Иногда соберутся наши, и тут кто-то говорит: «Сейчас Максат заедет», – и сразу тишина, и лица такие… «вот и закончилось всё веселье». Не даст ни посплетничать, ни обсудить кого-то… Его, по-моему, все побаиваются. Ну, кроме мамы, конечно. И меня. То, что частенько рассказывал Отабек, было незнакомо для Юры и как будто происходило в другом мире. Вся эта куча родственников, и чуть ли не каждый готов дать тебе совет, как поступать и что делать. Уф! Как такое выдержать вообще? – Приедешь ко мне? – просто спросил Отабек, но взгляд у него был слишком выжидающий. – Или уже не хочешь? – Хочу! Только когда? – В мае бы хорошо. У нас красиво, особенно за городом. Можно было бы поездить на байке… Нашли бы чем заняться. Юра закивал, повозив щекой по подушке. Подождал, пока отпустило перехватившее горло. Сказал еле слышно: – Очень хочу. Он тронул ладонь Отабека, поводил пальцами по смуглой коже. Красивые руки, и сам он был красивый. Смотреть бы и смотреть. Ну, и не только смотреть. Отабек подвинул руку и взялся за край Юриной футболки, потянул несильно. – Можешь снять? Юра легко, одним движением, сел, сказал: – И ты. Стащил футболку, бросил рядом и наблюдал, как Отабек садится, снимает олимпийку и футболку под ней. А потом Юра не понял, кто первый начал, наверное, оба одновременно потянулись друг к другу. Без одежды было в сто раз круче. Ничего не мешало, и можно было потрогать, ощутить ладонями – или губами – тёплую кожу. И по мозгам это так било, что забывалось вообще всё. Был только этот момент, и ничего больше. Юра поцеловал плечо Отабека, шею. Провёл ладонью по крепкой груди вниз, уцепился пальцами за пояс чужих штанов и помедлил. Поднял голову. – Если что, ещё одежда у тебя есть? – Конечно, – сказал Отабек и едва заметно улыбнулся. Он водил пальцами между Юриными лопатками, отчего всю спину будто покалывало. – Но, может, тоже снять? – Да, – ответил Юра. Показалось, что сердце выскочит из груди. Потому что – слишком. Потому что всё по-настоящему, взаправду. И лучше, чем мечтал. Сначала они бестолково перекатывались по кровати, тискаясь и целуясь. А когда Юра оказался сверху, выпрямился. Стиснул коленями бёдра Отабека и сомкнул ладонь на его члене. Двигал кулаком, и разжимал пальцы, невесомо поглаживая, и снова сжимал. Отабек держал руки на Юриных коленях, а потом огладил по бёдрам, бокам. Сказал между частыми вздохами «давай я», и Юра уступил. Упёрся ладонями в плечи Отабека, а он обхватил их обоих, и стало совсем, невозможно хорошо. – Ты такой тихий, – с нежным удивлением сказал Отабек. А Юра негромко засмеялся и наклонился совсем низко – так, что его волосы задевали лицо Отабека – и сказал: – Это мои слова. И подумал: «Я счастлив». *** «Юбилейный» зашумел, перекрывая музыку в наушниках, и Юра открыл глаза. Посмотрел в сторону ледовой арены. Окинул взглядом заполненные трибуны. Подошла Лилия, позвала кивком «ты следующий». Наконец-то! Страха не было, только волнение. Но и оно улеглось, стоило подойти к бортику. Юра не прочёл ни одного репортажа о себе, но знал, чего все сегодня ждут. Его победы или его поражения. Он видел, чувствовал этот вопрос в обращённых на него взглядах. Ощущал чужое любопытство кожей. Проваленный сезон и новая попытка. Получится? Сможет? Юра вышел на лёд возле бортика. Лилия подержала и отпустила его ладонь. Яков сказал несколько слов. Вдох-выдох, раскататься – и на центр. Над головой громко разнеслось собственное имя, почти заглушённое шумом трибун. Юра остановился, ожидая музыку, наклонил голову. Глядя на непредсказуемый, сверкающий холодом лёд, подумал: «Не подведи». И с первым аккордом скользнул вперёд. За победой. И никак иначе.