Шрамы

      Когда Марго было шесть лет, она гуляла с отцом по Бостону. Чарльз лишь на минуту потерял дочь из виду, но найдя девочку, он обнаружил, рядом с ней пожилую женщину. Она ничем не выделялась среди прочих горожан. Та же, потрепанная в некоторых местах, аккуратно выглаженная, грубая ткань платья. Тот же, подобранный гребнем, пучок седых волос из которого торчали непослушные пряди.       Маргарита, как завороженная, слушала старуху широко распахнув глаза. Пока Ли шел к ним, женщина что-то говорила девочке, с доброй улыбкой, а затем, достала из кармана фартука карамель и протянула малышке.       Встретившись с Чарльзом взглядом, старуха ощетинилась и, быстро проведя ладонью по плечу девочки, затерялась в толпе.       — Солнышко, — подскочил к дочери Ли. — С тобой все хорошо? — он окинул её тревожным взглядом.       Продолжая облизывать конфету, Маргарита бодро кивнула.       С тех пор, прошло больше десяти лет и Чарльз недоумевал, почему именно сейчас ему вспомнился тот день.       Теперь его дочь, была красивой леди, за которой был готов ухлестывать, каждый кавалер Нью-Йорка и Бостона, но она воротила нос от любого из них. Марго упрямо, ссылаясь на недомогание или занятость, отвергала все приглашения на балы и вечеринки в высших кругах.       Не то чтобы она когда-то их любила. Маргарита закатывала глаза, каждый раз, когда приносили приглашения, но всегда просматривала их и выбирала методом жребия. Она звала тетушку, ссыпала все карточки в большую вазу и доверяла выбор пухлой ручке.       Минуту назад, служанка оставила на столе поднос, усыпанный, минимум, полусотней разноцветных карточек. Девушка даже одну не открыла. Марго ссыпала их в камин и с грохотом швырнула серебряный поднос в угол кабинета.       — Мне плевать на ваши разборки с Вашингтоном! — Маргарита уперла руки в свой рабочий стол и нависла над сидящим за ним, по-хозяйски, Хэйтемом. — Либо вы мне поможете, либо я разбираюсь с этим сама!       — Думаю, лучше будет немного выждать. — Чарльз взял письмо, лежащее перед магистром.       — Конечно! — девушка раздраженно хлопнула себя по бедрам и уперла руки в бока. — Давай подождем. Кто мне эти люди в конце концов, подумаешь. Всего лишь, мать и опекун, вложившие в мое воспитание тонны усилий.       Ли сложил письмо по заломам и, приподняв бровь, посмотрел на дочь:       — А может, дело в возлюбленном? — он обменялся взглядами с Кенуэем.       Девушка устало вздохнула и потерла пальцами переносицу:       — За него я сейчас могу не переживать. Коннор в состоянии за себя постоять. — Марго направилась к выходу. — Хватит на сегодня. Встретимся в форте.       Мужчины переглянулись, но девушка вдруг остановилась в дверях.       — Чарльз, помнишь старуху, которую мы встретили на рынке? — чуть повернула голову в сторону отца. — Она тогда сказала… — Марго стиснула челюсть. — Не важно.       — Ты в порядке, Чарльз? — смерил помощника обеспокоенным взглядом Хэйтем, когда дверь за девушкой закрылась.       — Да… — помотал головой Ли. — Простите, мастер Кенуэй. Просто это забавно.       Хэйтем сложил руки перед собой и чуть подался вперед:       — Мда…       — Я сегодня вспоминал тот случай. — повеселел Чарльз.       — Вот как? А я думал, что тебя позабавил тот факт, что твоя дочь, скажем, неравнодушна к нашему врагу. — глядя, как у помощника округляются глаза, Хэйтем устало вздохнул.       Это было большей проблемой, чем казалось. Кенуэй лелеял надежду, что Маргарита ограничилась хорошим отношением к его сыну, однако, все разлетелось в труху. Сейчас магистр отчетливо понимал, что девушка не даст им даже навредить друг другу. Само собой, Хэйтема радовало такое положение вещей, но с другой стороны, он прекрасно понимал, наступит момент, когда она не успеет помочь одному из них. Да и нет уверенности, что сам Коннор и Чарльз оценят её рвение к подобию объединения.       Спустя пять месяцев, она влетела верхом на лошади во двор форта Джордж, оставив за собой густое облако пыли. Ловко выскочив из седла, Марго, проигнорировав боль, в подвернутой ноге, устремилась в кабинет Хэйтема.       — Хочешь ещё подождать? — она с грохотом опустила перед Кенуэем деревянную коробку. — Я отправляюсь в Лондон!       — Бог мой. — магистр брезгливо поморщился. — Елизавета решила прислать тебе обед по морю? — он осторожно приподнял край крышки, и следы пренебрежительности пропали с его лица.       Отложив в сторону тонкую дощечку, чтобы все присутствующие могли насладиться зрелищем, и взглянул на воспитанницу.       Растрепанные после быстрой езды волосы, румяные щеки и мелкая дрожь расширенных значков, выдавали кипящий в ней гнев и страх.       Хэйтем взял, лежащую поверх содержимого посылки, записку и прочитал вслух: «Твоя матушка разочарована твоим поведением. Почему ты не приехала навестить её на Рождество? Прекрасная женщина! Жаль, она так обеспокоена пропажей мужа. Говорят, он был прекрасным семьянином!» — Кенуэй быстрыми шагами преодолел расстояние от стола до двери — Собирайтесь! — он пролетел мимо воспитанницы. — Через два часа отправляемся!       Маргарита поспешила за ним, а Чарльз медленно подошел к столу. Он знал Персиваля, познакомились в университете. Бош был на пару лет старше. Всегда любимец для старших и душа компании для ровесников.       Когда отношения с Елизаветой стали портится из-за постоянного отсутствия Чарльза дома. Персиваль был как бальзам для обоих супругов. После недолгого романа, Ли намекнул жене, что не против развода и процесс прошел в цивильной обстановке. Условие было лишь одно: дочь не будет называть Боша отцом и останется с фамилией Чарльза. Все было принято спокойно и через год после развода, Ли уже смеялся над историей этого обладателя пышной рыжеватой бороды и пухлого лица, с добрыми светло-голубыми глазами.       Ныне добрые глаза были чуть закатаны вверх, и посерели, сливаясь с почти голубой кожей. Борода, за которой обладатель всегда ухаживал, казалась поседевшей, торчащие в разные стороны волоски, были местами запачканы запекшейся кровью. Рваные края кожи на шее, оголяли часть подкожных тканей.       — Кто это? — вырвал из воспоминаний мужчину, тихий голос.       — Отчим Маргариты. — откликнулся Ли, все так же глядя на голову в коробке. — Нужно идти. — чуть покачнувшись, Чарльз отстранился от стола.       Елизавете был девятнадцать, когда они поженились. Эта женщина, с огненно-рыжими волосами, была воплощением женственности, добра и сострадания. Чарльз сделал ей предложение через неделю после их первой встречи.       Влюбленный как мальчишка, он носил Елизавету на руках, дарил каждый день цветы и баловал подарками. Она всегда краснела и скромно улыбалась, убеждая мужа, что не стоит так тратиться. Чарльз и сейчас любил бывшую жену. Он с трудом перебарывал себя каждый раз, чтобы не врезать Персивалю, когда тот, на законных основаниях, нежно клал руку ей на талию.       Заходя на корабль, Ли молился, чтобы они успели. То, что Альберт Бейн умрет в жутких муках, было предрешено. Как только Маргарита, словно ураган, вломилась в кабинет Хэйтема, негласный суд, вынес приговор.       — Мне жаль, что так случилось с твоим отчимом. — Коннор осторожно присел рядом с девушкой.       Марго прикрыла глаза. Вторая неделя плавания подходила к концу. Девушка избегала любых разговоров о той посылке, да и никто не приставал к ней особо. Хэйтем и Чарльз, наверняка, чувствовали вину и были заняты планом по поимке Бейна. А вот Коннору с его прямолинейностью, было не очень близко чувство такта.       — Да. — она бегло оглядела его. — Не хорошо, получилось.       — Держишься молодцом. — юноша протянул ей фляжку.       Маргарита удивленно посмотрела Коннору в глаза. Вспомнился вечер в его деревне, она усмехнулась, и покачала головой.       Они сидели на палубе Аквилы. Над кораблем раскинулось бездонное, почти черное, небо, усыпанное множеством мерцающих звезд. Легкий теплый ветер, оставлял на губах соленый привкус моря.       Снизу послышались звуки губной гармошки и матросы затянули песню. У Марго начала болеть спина.       Она проклинала расстояние до Лондона. Сидеть целыми днями в каюте или на палубе, было сущей пыткой, не говоря уже о том, что морской воздух сушил кожу. Однако, эта плавание оказалось более приятным, нежели, все предыдущие. Роберт Фолкнер, хоть и не был в восторге от присутствия «тамплиерских псов» на своем корабле, был учтив и постоянно задирал Чарльза. Это было забавно, учитывая то, что Хэйтем строго настрого запретил конфликтовать с членами команды, и Ли был вынужден, напрягшись от злости, терпеть все морские шуточки Фолкнера.       Корабль легко рассекал волны. Роберт ни разу не соврал, говоря «Аквила летит». Секрет был не понятен, но ни одна посудина, не которой плавала Маргарита, не шла в сравнение с легким, будто парящим, Аквилой, о чем девушка и сообщила Фолкнеру на исходе четвертого дня плавания. С тех пор Роберт Фолкнер, расцветал при виде Марго и отмахивался от Коннора, когда тот припоминал ему, его же слова, о женщинах на корабле и связанными с этим бедами.       Беда пришла, когда они были в трех днях от Лондона.       Первая молния сверкнула, когда еще над Аквилой было голубое полотно. Там в дали, Марго видела, как природа показывает ей себя, выманивая из-за горизонта, отливающий по рваным краям сталью, грозовой фронт.       Первые огромные капли, быстро согнали с палубы тех, кто не должен там находиться. Маргарита закинула голову, ухватилась за канат, удерживая равновесие, и жадно вдыхала запах сырого дерева.       — Уходи под палубу! — крикнул ей Фолкнер, стоя рядом с Коннором у штурвала.       Девушка улыбнулась и перехватила канат покрепче, чувствуя, как корабль накреняется, словно, напрягшись всем корпусом, на волнах.       — Мистер Кенуэй, — снова кричит Мужчина. — Вам надо было получше откормить воспитанницу, если вы позволяете ей стоять наверху в такой шторм.       — Не волнуйтесь, мистер Фолкнер, — Хэйтем накидывает девушке на плечи свой плащ и усмехается. — Она не из нежных фиалок.       Марго наблюдала за слаженной работой команды корабля. Магистр не чурался сложной работы, а потому, он наравне с морячками, закреплял канаты и шустро карабкался по мачте, чтобы освобождать паруса.       — Британские канонерки! — орет матрос с фок-мачты, указывая в сторону от правого борта.       Девушка быстро проскочила палубу, едва не вылетев за борт, с полетевшим мимо грузом.       — Что будете делать? — она ухватилась за перила рядом с Фолкнером, на капитанском мостике.       — У нас нет времени на сражения. — Коннор вывернул штурвал в лево. — Попробуем проскочить.       Прогремел выстрел. Роберт обхватил девушку за плечи, опуская вниз, и прикрыл собой.       — Какого черта?! — негодуя, выпрямился мужчина. — Коннор, придется дать бой.       Очередной залп картечи проломил перила и не успев ухватиться за что-то еще, Фолкнер вместе с девушкой, отлетели в правый борт.       — Помоги им! Я здесь разберусь. — Хэйтем грубо оттолкнул сына от штурвала, но тут же ухватил его за шею и потянул за собой вниз, прячась от снарядов. — Бегом!       Коннор недовольно скривился от приказного тона, но послушался.       — Берегись! — крикнул кто-то с палубы и в следующий момент, на корабль обрушилась огромная волна, смывая людей и унося с собой часть груза.       — Почему вы еще здесь? — Чарльз по-товарищески положил руку на плечо Коннора и огляделся, толкая его ближе к перилам.       — Нужно увести их! — пригибая голову от очередного залпа, юноша под руки схватил Фолкнера.       Аквила уверенно вертелся на волнах под руководством Хэйтема. Команда беспрекословно выполняла его приказы и успешно потопила уже третью канонерку. Мужчина осмотрел палубу, чтобы убедиться, что лишних на ней не осталось, и встретился взглядом с Маргаритой. Девушка перевела взгляд влево от него и Кенуэй проследил за её взглядом.       Огромная волна накрыла корабль. Хэйтем почувствовал острую боль в руке и ноге и на миг потерял равновесие. Для стихии этого оказалось достаточно, в следующую секунду, неуправляемый корабль накренился и его швырнуло влево.       — Хэйтем! — Марго рывком подскочила на ноги и побежала на капитанский мостик.       — Прекрати! — догнал её мужчина и принялся оттягивать дочь от бортовых перил. — Нужно уходить!       — Тогда иди! — отрезала девушка, сунула ему плащ Хэйтема и подняв кусок веревки, проверила её крепость.       — Ты не можешь идти туда! — он ухватил Маргариту за предплечье.       Она вырвала руку и стала на край борта:       — Останови меня. — обмотав край веревки вокруг талии, девушка легко оттолкнулась и нырнула под воду.