Шрамы

      Холодным декабрьским утром Маргарита писала ответ на письмо своей матери, объясняя, почему не сможет провести с ней и Персивалем рождественские праздники. Хэйтем завалил её работой по подготовке к дню рождения Джона Питкерна. Мотивируя пышные празднества, распланированные на три дня тем, что старина Джон не удостаивался такой чести уже пару лет.       Она быстрыми движениями выводила на бумаге красивые буквы, прекрасно понимая, что матушка кинется писать ответное письмо, едва закончив чтение.       — Идем, солнышко, — ласково положил ей руки на плечи отец и чмокнул в макушку. — У нас много дел и мало времени.       Марго дописала строку и датировав письмо двадцать пятым декабря тысяча семьсот семьдесят пятого года, аккуратно сложила его в конверт.       Улица встретила девушку красивым снегопадом. Ослепительно белые окрестности загородного домика близ Нью-Йорка, который подарил ей Чарльз год назад, заставляли щуриться.       Хики ждал их в конце аллеи, ведущей от небольшого двухэтажного дома. Томас дернул за ветвь одного из деревьев, стоило Чарльзу остановиться под ним и часть снежной шапки обрушилась на голову Ли.       — Это ребячество, — снисходительно улыбнулась Маргарита, деловито придержав отца за рукав, чем спасла Хики от его гнева. — Ты уже не мальчишка, Томас. Веди себя серьезнее.       — Как скажете, мисс Ли. — кривляясь, мужчина отвесил девушке поклон и открыл дверь повозки.       Закончив выгребать снег из-за пазухи Чарльза комочки снега, Марго забралась в коляску и плюхнулась на мягкое сидение.       — На праздник стоит надевать платья. — окинув её добрым взглядом, наклонился вперед мужчина.       Она смерила его грустным взглядом и отвернулась к окну. Мужчина откинулся на спинку двухместного диванчика и хмыкнул.       Уже полтора года Маргарита не могла смотреть в глаза Хэйтема Кенуэя. Слишком сильно было сходство с Коннором. Девушка отвергала сотни предложений о замужестве и её мать всерьез полагала, что Марго собирается податься в монахини.       — Ну что? — забрался в повозку Чарльз. — Едем?       — Да. — вздохнул Хэйтем, бросив взгляд на воспитанницу.       Ближе к полудню, коляска остановилась перед Джонсон-холлом.       Погода прояснилась и многие гости стояли перед зданием.       Девушка выдохнула облачко пара изо рта и взглянув на особняк, почувствовала как щекочет в носу.       Хоть и перекрашенный в светло-зеленый, этот дом хранил воспоминания, к которым Маргарита не спешила возвращаться. Она быстро огляделась и проскочила в внутрь, постараясь привлечь к себе как можно меньше внимания.       — Марго! — завопила тетушка, стоило девушке появиться в гостиной, ломая весь план остаться незамеченной.       Римма крепко обняла её и недовольно осмотрела наряд Маргариты.       — Только ни слова о платьях. — устало проговорила девушка и позволила забрать, сырую от растаявшего снега, накидку. — Хэйтем и так постоянно отчитывает меня. — она взяла с подноса бокал вина и улыбнулась тетушке. — Пойду делать вид, что я рада здесь быть.       Женщина с грустью во взгляде смотрела в спину отдаляющейся Марго.       С того момента как Чарльз купил ей дом, Марго не появлялась в Джонсон-холле. Она наотрез отказалась брать с собой старых слуг. Римма даже хотела обидеться, но девушка заверила её, что будет навещать их достаточно часто.       Тем временем, Маргарита смеялась над шутками престарелого, но красивого мужчины, янтарные глаза которого, казалось, приобретали огненный оттенок, когда девушка, в очередной раз, заливалась смехом, и принимая комплименты, изредка обводила зал взглядом.       Постепенно, гости разбрелись по дому. Собираясь в компании до пятнадцати человек, они шумно обсуждали грядущую войну. Люди кочевали от одной толпы к другой и словно, сумасшедшие отстаивали свои позиции, забыв повод, по которому их всех собрали.       Марго одиночество было по душе. За год, она вполне привыкла находиться наедине со своими мыслями и научилась абстрагироваться от внешнего шума.       Девушка не раз за вечер ловила себя на мысли, что ненавидит почти каждого, из собравшихся. И лицемерную старуху, в ярко-розовом платье, говорящую о том, что девушке надлежит выглядеть женственно, а не по-мужлански. Хотя, еще несколько минут назад, восхищалась смелостью Маргариты в выборе наряда. Мужчина что стоит у окна, приобняв красивую молодую жену за талию, слывет прекрасным семьянином и нежным мужем, однако, его спутница судорожно поправляет синюю вуаль, постоянно спадающую с тонкого плеча и приоткрывающую синяк на лопатке.       — Кого-то ищешь? — уверенный голос Кенуэя запускает неконтролируемый процесс.       — Оставь меня, Хэйтем. — девушка чувствует нарастающее раздражение. — Если бы не Чарльз, меня здесь не было. Представь, что я действительно не приехала.       В зале начинает играть оркестр, и мужчина легко подхватывает Марго, уводя её в танец.       — У вас наладились отношения? — он с ухмылкой смотрит на профиль воспитанницы.       Маргарита чуть морщит носик и ловко выворачивается из рук Кенуэя.       Ей пришлось, пустить отца в свою душу. Погоня за мальчишкой-ассасином, утомляла Чарльза и на его висках начала проглядывать седина, а синие глаза все больше выказывали усталость. Дочь была ему единственной отдушиной, и девушка решилась на небольшое перемирие.       Вернувшись в тень одной из декоративных колонн, Марго вновь вернулась к разглядыванию гостей. Но кратковременный покой, был нарушен шумихой у выхода на балкон.       Дворецкий спешил к Хэйтему, опасливо оборачиваясь и быстро шепнув ему что-то, вздрогнул от резкого звука разбившегося стекла.       Коннор крутанул в руке томагавк и, спрятав его, быстро нашел взглядом отца и быстрыми шагами направился к нему.       Мужчина усмехнулся и бросил взгляд туда, где стояла Маргарита, но там было пусто.       — Коннор, — бодрым голосом воскликнул Кенуэй. — Чем мы обязаны?       — Мне нужен Питкерн. — кивнул головой юноша.       Хэйтем обвел гостей взглядом и отошел в сторону, жестом приглашая сына пройти в более уединенное место.       — Я не веселиться пришел. — Коннор высвободил клинки и кинулся к мужчине.       Люди в панике стали покидать дом.       — Джона здесь нет. — рассмеялся Кенуэй, игнорируя приставленный к горлу клинок. — Он задержался на поручении.       Щелкнул взведенный курок, повернувшись на звук, юноша отскочил от отца, оставив ему маленький порез. Чарльз мерзко ухмыльнулся и не выпуская ассасина из поля зрения, подал руку мастеру, помогая подняться.       — Ты, правда, надеялся, — Ли сделал несколько шагов, обходя Коннора. — Вломиться в этот дом и уйти от сюда жив… — мужчина запнулся, почувствовав, упертое в позвоночник, дуло пистолета.       Юноша увидел, как сузились глаза Хэйтема, смотрящего за его спину и осторожно обернулся через плечо, но ничего не разглядел.       — Убирайся. — процедил Чарльз. — Но не надейся, что в следующий раз, мой добрейшей душе удастся повторить такое милосердие.       Коннор резко вывернул руку Ли и вырвал из его руки пистолет, направляя на Кенуэя. Двигаясь спиной к выходу, он не спускал с мужчин взгляд, однако, так и не понял, почему решение тамплиеров резко изменилось.       Мужчины молча смотрели друг на друга, пока юноша не скрылся из поля зрения, а затем, кинулись к балкону.       Ассасин вскочил на лошадь и быстро покинул двор. Следом за ним, выскочил второй всадник.       — Не надо было привозить её. — тихо проговорил Ли.       Хэйтем смерил его снисходительным взглядом:       — Ты заверил меня, что все будет в порядке, Чарльз.       Магистр уже жалел, что обучил Марго паре фокусов. Конечно, она не допустит смертей в её присутствии. Если Маргарита будет в силах, она сохранит большинство жизней. Кенуэй был даже, отчасти, благодарен. Именно ее стараниями, они никогда не возвращались в поместье Дэвенпорт и на поимку Коннора не были пущены все силы, как хотел Чарльз.       Хэйтем сжал перила из белого мрамора, впиваясь ногтями так, что все тело пробрало дрожью от неслышного скрежета по благородному камню. Его сын имеет весьма могучего союзника, даже не догадываясь об этом, и пока этот человек поблизости, их руки скованы.       Коннор не сразу заметил преследователя.       Ловко маневрируя между деревьями, ему все же удалось запутать другого наездника. Накинувшись сверху, он сбросил противника с лошади, но тот быстро вскочил на ноги.        — Зачем ты идешь за мной. — юноша обнажил клинки.       Преследователь не колеблясь направился к нему, но прошел мимо. Забравшись в седло, он пришпорил лошадь и быстро унесся в обратном направлении. Коннор, недоумевая наблюдавший за сим действом, взглянул на лошадь противника и быстро вскочив на Алкида, кинулся в погоню.       — Зачем ты помогла мне? — он поравнялся с наездником, перешедшим на размеренный ход.       Девушка выдохнула облачко пара. От быстрой скачки, капюшон слетел с её головы и теперь, редкие снежинки, плавно опускались на, казавшиеся черными, волосы.       Видя, что ответа не будет, юноша чуть пришпорил коня и преградил Маргарите путь.       — Ответь мне. — требовательно повторил он.       — Не твое дело. — она обошла преграду.       — Очень даже мое. — вновь догнал её Коннор. — Я мог убить тебя.       Марго отвернулась и закусила губу. Убереги её Отец Понимания от соблазна, взглянуть на ассасина. Короткого взгляда в зале, было больше чем достаточно, чтобы понять - Коннор изменился. В его походке была абсолютная уверенность в собственных действиях, а голос не имел ни намека на страх.       Раздраженно дернув губой, юноша развернул Алкида и тот недовольно заржал, когда сильно пришпорив жеребца, Коннор помчал в обратную сторону.       — Ты думаешь о том, что творишь! — встретил её в холле Хэйтем.       — Только иногда. — она вручила ему накидку и перчатки.       Кенуэй передал вещи слуге и проследовал за девушкой в шумный зал. Гости были встревожены, но веселье продолжалось. Пробираясь сквозь толпу, Маргарита спешила в свою спальню. Она прекрасно знала, что отношения с отцом вновь испорчены, и попадаться ему на глаза совсем не хотела. Не сейчас, когда сердце готово выпрыгнуть из груди, а колени подогнуться, если она остановится.       — Прекрати со мной нянчиться, — Марго резко обернулась у двери в свою спальню. — Мне жаль. Ясно? Я не понимала что творю.       Хэйтем внимательно оглядел девушку:       — Это меня и тревожит. — спокойно сказал он, делая несколько шагов назад.       Через пол года, пришло письмо от Хики. Джон Питкерн был убит во время битвы при Банкер-хилле.       Марго отложила письмо и потерла виски. Голова гудела.       Персиваль требовал её возвращения домой, так как война не место для юной леди. Отчим во всех подробностях описывал все обмороки и страдания Елизаветы, что у девушки просто не оставалось сомнений, писал он под диктовку матушки.       Ехать на похороны Питкерна и выдавливать слезу, на его могиле, было бы верхом лицемерия, учитывая, что она поспособствовала его смерти. Ссылаясь на простуду, Маргарита отвечала отказом на многочисленные письма от знакомых, о надежде на встречу.       Чарльз изредка приезжал проведать дочь, но не задерживался и на пол дня.       — Мисс Ли, — тихо обратилась служанка стоя в дверях. — Вам доставили письмо.       — Еще одно? — она кивком разрешила девушке войти. — От кого?       Взглянув на отправителя, Марго выпроводила девушку за дверь.       «Здравствуй, моя дорогая! Не ожидал, что тебя будет так сложно разыскать. Да еще ты окажешься дочерью такого влиятельного человека… Но буду краток. Ты лишила меня прибыльного дела и преданнейшей служанки. Вики была моей музой и опорой. Конечно, ты мне не поверишь, но я любил её всем сердцем. Предлагаю сделку, ты добровольно приходишь ко мне, а я не трогаю тех, кого ты любишь и ценишь. Даю две недели на размышления. Полагаю, нет смысла раскрывать тебе мое местонахождения. С такими связями, ты сама без труда найдешь меня.       P.S. Я всегда мечтал побывать в Лондоне. Посещу его, как только, лишу головы твоего возлюбленного.

С любовью, Альберт Бейн»