Шрамы

      Они говорили только один раз, когда пытались понять причину стрельбы британцев, но не сойдясь ни на чем удовлетворимом, разошлись по каютам. И все. Ни каких, даже как бы случайно брошенных фраз. И на суше. Даже когда в поместье Боша, девушка нашла повешенную мать на чердаке, Коннор не сказал ни слова.       Марго ухватилась за перила старой деревянной лестницы, чтобы не скатиться кубарем вниз, после того, как взглянула на выкаченные глаза и приоткрытый рот Елизаветы. Чарльз собрался гораздо быстрее дочери и принялся сыпать проклятия на Бейна, озвучивая методы расправы над ним.       — Я поочередно, переломаю ему каждую кость! — в вылупленных глазах мужчины было безумие. — Нет! Я сниму с него кожу и на его глазах, скормлю её псам! — он почувствовал чью-то руку на плече и обернулся.       Девушка чудом не вписалась кулаком в кирпичную стену, после того, как успешно достигнув лица Чарльза, её по инерции повело вперед.       — Нужно поставить в известность Хэйтема. — тихо сказала она, поглаживая покрасневшие костяшки.       Не взглянув ни на одного из мужчин, Маргарита покинула чердак.       Пыльная мостовая, главной улицы Лондона была наполнена людьми. Все они были увлечены своими делами и нехотя расходились, чтобы пропустить всадника. Те, кто не успел вовремя отойти и были задеты, что-то кричали в след негодуя.       Слишком чистым было небо в день похорон Елизаветы. Словно сговорившись с мягким теплым ветром, оно обволакивало уютной пеленой, призывало к веселью и требовало радостных событий на земле. Около сотни человек, стоявшие у свежевырытой могилы, бросали сочувствующие взгляды на Маргариту. Девушка не плакала. Слезы словно застыли в глазах, замутняя картинку и путая мысли.       Коннора не было среди пришедших, поэтому, опоздание Томаса и Чарльза было тяжело отнести к случайности, но бесконечные сочувствия и слова поддержки быстро утомили девушку.       — Идем, родная. — Хэйтем осторожно обхватил Марго за плечи и, крепко прижав к груди, вывел из наполненного гулом зала.       — Сил нет. — едва слышно промямлила девушка.       — Осталось совсем чуть-чуть. — Кенуэй уверенно расталкивал гостей.       Как только мужчина закрыл за собой дверь в зал, он легко подхватил Маргариту на руки и стремительно направился вверх по лестнице. Шагая через одну ступеньку, Хэйтем быстро достиг второго этажа и перехватив поудобнее девушку, зашел в спальню.       — Не передать словами, как мне жаль. — укладывая Маргариту в постель, тихо сказал он.       Девушка внимательно посмотрела ему в лицо. Оно показалось осунувшимся, с застывшей в глазах безнадежностью, серым и словно, паутинка морщин у глаз увеличилась за неделю.       — Хэйтем, — она окликнула мужчину, когда тот уже повернул ручку двери. — Что бы ни произошло, не дай отцу убить Коннора.       Кенуэй повернул голову, глядя на девушку через плечо и едва заметно кивнув, закрыл за собой дверь.       Марго, несмотря на усталость, вертелась до самого рассвета. Тревога, предчувствие беды, комкающиеся в груди, не давали ей уснуть. Утром все прояснилось, но она не нашла в себе сил, отправится к месту казни. Если Хэйтем не сдержит слово и на её глазах погибнет дорогой человек, ей самой будет в пору лезть в петлю.       Вернувшись в Нью-Йорк спустя почти месяц, она жила в неведении. Источником информации были лишь сплетни слуг. Вашингтон жив, значит ассасины справились со своей задачей. Но кто именно? Живы ли Кенуэй и отец? Коннор…       Елизавета всегда говорила, что жить в ожидании и неведении хуже всего и сейчас правдивость слов матери ощущалась как никогда. Марго вдруг захотелось вернуться домой. Не в тот, что купил ей отец, а туда, где они жили с матерью. Бейну не было смысла задерживаться там на долгий срок, если он не намеревался обойти все бордели и таверны.       И когда девушка окончательно решила уехать, они вернулись. Ворвались в форт Джордж как два смерча. Быстро собирая вещи, мужчины ни обмолвились и словечком, игнорировали всех обитателей крепости. Маргарита устало наблюдала за Хэйтемом и Чарльзом.       — Эй. — попытка привлечь внимание мужчин не увенчалась успехом. — Эй! — девушка повысила тон, но в следующий момент, она поморщилась от головной боли. — Я уезжаю в Лондон. Хватит с меня.       — Не смей! — рявкнул Хэйтем, отвлекшись на несколько секунд. — Не сейчас. Тебя нужно научить многому. — он вернулся к сбору документов в дорожную сумку.       — Научить чему?       Кенуэй вновь проигнорировал вопрос и девушка, не выдержав такого отношения, быстро подошла к нему и с размаху, с громким хлопком, закрыла чемодан, едва не ударив крышкой по рукам магистра. Теперь, все внимание было приковано к ней, но продлилось это чуть больше минуты. Хэйтем обменялся взглядами с Ли и, посмотрев на девушку, устало улыбнулся.       — Прости, дорогая, — он раскрыл чемодан и продолжил складывать бумаги. — Времени совсем нет.       Марго повернулась было к выходу, но резко вернулась к Кенуэю, смахнула со стола сумку с документами так, что бумага разлетелась по кабинету. Прежде чем мужчины успели возмутиться, девушка влепила магистру пощечину. Промахнувшись, она попала прямо по уху, от чего Хэйтем потряс головой, открывая как рыба рот, чтобы избавиться от заложенности и звона.       — Ты что творишь? — Чарльз схватил дочь за плечо, разворачивая к себе, но так же был награжден пощечиной.       — Оставь её, Чарльз. — размял шею Кенуэй. — Маргарита, будь любезна, собери самые необходимые вещи. Мы все объясним тебе по дороге в Джонсон-холл. — он скорчил подобие улыбки и наконец взглянул на девушку.       Застывшие в глазах слезы, придавали ее и без того неважному виду, жалости. Растрепанные волосы делали похожей на нищенку с улицы, но взгляд выражал все беспокойство. Марго вздохнула и качнув головой, покинула комнату.       — Как вы собираетесь сказать ей. — Чарльз не поднимая глаз, силился не выдавать собственной усталости, аккуратной стопкой связал папки. — Думаете, поймет?       — Надеюсь. — Хэйтем упер руки в стол и посмотрел на дверь, за которой скрылась Маргарита. — Все что у нас осталось, Чарльз, это — надежда. Даже если она поймет, нет гарантий, что она предпочтет нашу сторону. Слишком много потерь ей принесла связь с нами.       — Новый Орлеан? Это что — шутка? — девушка преградила путь мужчинам. — Как вы вообще себе это представляете?       — Если у тебя есть другие идеи, валяй. — Чарльз мельком взглянул на магистра. — Не думай, что это решение далось нам легко. Но мадам де Лиль наш единственный вариант. — он пришпорил лошадь и продолжил путь, следуя за, как никогда молчаливым, Хэйтемом. — У Мадлен есть падчерица, кто знает, может вы подружитесь. Не злись, времени действительно мало, а учиться нужно многому.       Маргарита помедлила. Она наверняка знала, к чему клонят эти двое, говоря «мало времени». Коннор жив и судя по спешке, в которой они покинули Нью-Йорк, ассасин возобновил охоту.       — Сколько примерно? — девушка поравнялась с мужчинами, но даже не взглянула на них.       — Год. Может два. — Кенуэй украдкой улыбнулся, глядя на горделивый профиль воспитанницы, и приосанился. — Насколько хорошо ты стреляешь?       — Видимо, недостаточно. Раз нам приходится бежать.       — Мы бежим не потому что ты плохо стреляешь. — Ли многозначительно посмотрел на дочь. — А потому, что тебе может не хватить сил убить.       Девушка сдвинула брови, прекрасно понимая, к чему ведет отец. Храбриться труда не составляло, но убить человека было куда сложнее. Ей не доставало хладнокровия. К тому же, Коннор был не совсем просто человеком для Марго. Его манеры и поведение, жесты и улыбка, слова и действия. Все это заставляло трепетать девичье сердце.       Маргарита, с грустью посмотрела в спину, идущему впереди, Хэйтему. Смог ли он? Если представится шанс. Если не будет другого выхода. Сможет ли Кенуэй убить собственного сына?

***

      — Все. На сегодня хватит. — Хэйтем похлопал по ноге, держащей его шею, и хватка ослабла. — Ты молодец.       — Мистер Кенуэй, вам не стоит делать это самому. — Чарльз протянул ему графин с водой и шикнул, заметив нелестный взгляд дочери. — У нас хватает молодых крепких бойцов.       — Ты считаешь меня стариком, Чарльз? — наигранно оскорбился мужчина.       — Не обращай внимание, Хэйтем. — Марго взяла его под руку. — Это зависть и комплексы.       Ли стиснул челюсти и злобно посмотрел на Маргариту.       Выбившиеся из косы пряди были сырыми от снега и липли к щекам девушки. На ее лице уже почти не осталось детских черт. Даже взгляд перестал излучать ту жажду познания окружающего мира.       Увезенная пол года назад, слегка наивная, девочка, стремительно превращалась в начитанную мудрую женщину. Маргарита совершенно по-новому показывала себя на собраниях и приемах. С каждым разом, ее манера держаться в обществе и преподносить себя, несла за собой новые жертвы, очарованных ею мужчин.       Мадлен приложила не мало усилий и невероятно гордилась проделанной работой, но никогда не отрицала, что львиную долю внимания заслуживает и природная красота девушки. Однако женщину беспокоила падчерица. Авелина, не сразу принявшая новую знакомую, со временем свыклась с неизбежностью совместного проживания. Но девушкам предстояло вместе работать и подобной снисходительности было недостаточно, но все попытки завести непринужденную беседу с девушками, заканчивались в лучшем случае безразличным хмыканьем Марго, в худшем, она молча уходила.       — Не могу не согласиться, — де Грандпре лучезарно улыбнулась. — Мистер Кенуэй в прекрасной форме.       — Можете становиться в очередь на замужество. — усмехнулся Чарльз, целуя руку де Лиль. — Интересно посмотреть кто одержит верх.       — Ну-ну, мистер Ли. — мадам протянула руку магистру. — Зачем же вы стравливаете девочек. К тому же, в ЭТОЙ борьбе определенно победительницей выйдет ваша дочь. Марго потерла переносицу и быстро направилась к особняку.       Дело было, отнюдь, не в словах о борьбе за Хэйтема. Изменение в поведении подчеркивала и сама Грандпре. Всецелое отношение отца и мадам Мадлен к ней и Авелине, удручало. Казалось, девушки были для них лишь оружием, вроде собак, которых натаскивают для охоты на медведя. Скорее всего это было вызвано ограничением времени, которое неумолимо приближало конец для тамплиеров.       Де Грандпре, хоть и пыталась наладить общение, раздражала слепой верой в слова мачехи. Мадлен была сродни Чарльзу в своей фанатичности. Эти двое ни чурались ставить под удар близких людей и потребуй того орден, наверняка собственноручно отправили бы девушек на тот свет. Во славу Отца Понимания.       Ужин прошел в привычном молчании. Это уже давно ни кого не напрягало.       — Я не голодна. — звонко отбросила вилку Марго. — Доброй ночи.       В столовой повисла гробовая тишина, нарушил которую первым, откашлявшись, Кенуэй.       Постепенно все разошлись. За столом осталась лишь Авелина. Убедившись, что все разошлись по спальням, она вышла во двор и обошла особняк. Опасливо озираясь, девушка отворила дверь подвала и зажгла лампу.       — К чему этот цирк? — де Грандпре не спеша подошла к столу.       — А почему нет?       Бросив на собеседника укоризненный взгляд, девушка достала из сундука вещи и принялась развязывать корсет       — Неужели, тебе нравится такое отношение?       — Помоги, пожалуйста.       Когда с переодеванием было покончено, собеседники взяли в руки шпаги, но Авелина помедлила.       — Ты тоже думаешь о собаках, Рита?       — И медведях. — усмехнулась Ли. — Начнем? Мадам Лина. — поддразнила соперницу девушка.