Шрамы

      — У всего есть объяснение! — хлопнув ладонями по столу, вскочила Лидия.       Маргарита вздохнула:       — Согласна, но ты тоже не можешь найти его. Давай не будем спорить, дорогая. Лучше расскажи мне, что здесь происходило в наше отсутствие. — она поудобнее устроилась в кресле, подобрав под себя ноги.       — Алан заезжал со своим господином, как ты и говорила, едва ли не каждый день, — женщина взглянула на Ли, отметив, что та куда больше увлечена собственными мыслями, чем рассказом, но продолжила. — Оборотень крайне не приятный человек. он жесток и вспыльчив. Хотя девочки вроде не жалуются, напротив, ходят как блаженные, после его визитов. Представь себе лицо Хаммера, когда я указала на девушку, к которой Вольф заходит чаще всего…       — Изабель, — задумчиво выдохнула Марго и резко поднялась на ноги. — Боже, надеюсь, ей хватит ума не сболтнуть лишнего.       Женщины переглянулись. Ли не была стратегом, по крайней мере, не считала себя таковой, но когда на пороге Джонсон-Холла объявились люди из Ордена, дабы убедиться, что наследнице Чарльза действительно ничего не известно, девушка действовала быстро. Она, не без труда, нашла Лидию Купер — одного из единиц людей, что знали историю с самого начала. Та поведала Маргарите о доме на северной окраине города, который подарил дочери Ли. Девушка отправилась туда незамедлительно, но обнаружила особняк в запустении. Слугам понадобился не один день, чтобы привести жилище в приличный вид, однако, Марго лично контролировала все работы. Ею же было обнаружено и заброшенное здание, какие Аудиторе, в свое время, использовал для обустройства борделей или казарм.       В библиотеках нашлись дневники великих тамплиеров, где нередко упоминались женщины. Они были никем — служанки, проститутки, воровки, но все как одна описывались с восхищением автора. Это помогло девушкам найти единственно верный ход — сразить Вольфа женщиной. Лидия, не побоявшись осуждения, призналась, что трусит, а о Маргарите в Ордене знали достаточно, так что интрига не удалась бы. Кроме того, девушка побоялась близости с таким человеком, как Айзек Вольф.       О нем в борделе ходили настолько хвалебные речи, что Марго пару раз даже жалела о своей трусости, но быстро отгоняла все подобные мысли. Девушки, работавшие при постоялом дворе, даже навскидку не могли назвать и пятерых, кто мог бы сравниться с Айзеком в искусстве «любви», однако, не кидались в постель сломя голову. В тихие дождливые и ветреные ночи, когда посетителей было меньше, девочки откупоривали вино и смеясь рассказывали о казусах в их нехитрой работе, но каждый раз, сводили веселые посиделки к Анне Монро.       Девушка была приезжей. Забрела в Бостон, в поисках лучшей жизни, но ещё в самом начале наткнулась на бандитов. У неё отняли все сбережения, которые Анна имела при себе. Они изнасиловали девушку, посадили в погреб одного из мужчин и издевались каждый день. Случай помог ей бежать, но оставил на память на прекрасной коже множество шрамов от ожогов. Когда Лидия нашла ангельской красоты девушку у пристани с протянутой ладонью и предложила работу, та, не раздумывая, согласилась.       Анна была первой, на кого Вольф обратил внимание, впервые посетив постоялый двор. Он был ей верен и сразу потребовал того же. Приходил только к ней, оставлял дорогие подарки, большие деньги и умолял уйти с ним, но Монро упрямо отказывала. Ей нравилось быть для кого-то ценной. Нравилось, когда он психовал из-за её отказов и выполнял любой каприз. Девушка перенасытилась властью над влиятельным мужчиной и захотела свободы. На горизонте замаячил молодой парень — крестьянин, обещавший жениться и Анна допустила ошибку, отдав себя другому. Они изредка встречались в переулках, когда на улице уже никого не было. Естественно Айзек об этом узнал. Тогда девушки постоялого двора в первый и в последний раз видели его в гневе.       Придя в бордель в очередной раз, Вольф бросил под ноги возлюбленной голову мальчишки крестьянина, а когда Монро в отчаянии выкрикнула, что все чувства, по отношению к Айзеку было ложью, он застрелил её прямо в просторной прихожей. Затем разнес её комнату, а когда гнев начал отступать, склонился над мертвой девушкой и заплакал как ребенок.       С тех пор, комната была замурована, по его приказу, и девушки даже не пытались влюбить в себя могущественного кавалера, даже в попытках выйти из незавидной жизни.       Маргарита не обращала внимания на требования Оборотня, позволив ему распорядиться вещами убитой и заложить вход в её комнату. Хоть и общались они исключительно через Лидию, дабы не раскрывать лицо владельца постоялого двора, Айзек благосклонно относился ко всем просьбам Марго. Он покорно согласился отправить тело девушки родным, вместо того, чтобы вывесить её труп на площади, как собирался, хотя и потребовал хозяйку борделя составить для семьи Монро подробное письмо о смерти девушки.       Ли понимала, что к Вольфу необходимо относиться куда более серьезно, но сочувствовала его драме. Невольно она вспоминала собственные чувства, когда узнала, что Коннор раз за разом предпочитал ей другую. В глубине души Маргарита ликовала, узнав, что Изабель стала одной из проституток и с едва заметной усмешкой отводила взгляд от ассасина.       Но Изабель стала одной из девушек, которых предпочитал Оборотень, а это могло навредить всем.       — Коннор, — выхватила краем уха Марго из рассказа и собралась. — А вообще, — улыбнулась Лидия. — Мне кажется, мы можем не опасаться мистера Вольфа.       Ли вздохнула:       — Он — тамплиер. Я достаточно получила проблем от таких как он. Это даже стоило мне памяти.       — А еще, — плавно поднялась Купер и обошла стол. — Ты получила от них состояние и популярность, о которой и королевская дочь не может мечтать.       — Прекрати, — качнула головой Маргарита. — Ты не знаешь, о чем говоришь.       — Знаю, — отрезала Лидия и строго посмотрела в глаза собеседницы. — Ты можешь говорить мне, что это не так, но я готова голову на отсечение дать, если это не из-за Коннора.       Маргарита резко выдохнула и почувствовала дрожь. Такие резкие слова прошлись прямо по душе, но девушка понимала, что Лидия права.       — Ну скажи мне, — она взяла руки Ли в свои. — Почему ты так боишься признать это.       Дверной замок щелкнул и на пороге появился Кенуэй. Он оглядел девушек:       — Не буду мешать, — Коннор уже собирался закрыть дверь.       — Нет-нет, — оживилась Купер. — Ты как раз вовремя. Думаю мисс достаточно собрана с мыслями — она многое вспоминает. Я настаиваю, чтобы вы поговорили.       — Не понял, — Кенуэй с подозрением взглянул на Марго.       — Видишь? — воскликнула Ли. — Этого ты не можешь не замечать! Малейший вопрос и он вот так на меня смотрит. Он всегда меня подозревает. Не верит. Чтобы я не делала — все не то! — Маргарита собралась покинуть кабинет, однако, Лидия преградила ей дорогу.       — В чем дело? — Коннор, заметив в глазах Марго слезы, повернулся к женщине.       — Коннор, — замкнула двери Лидия, лишив девушку возможности выйти, и с нежностью провела ладонью по щеке мужчины. — Ох, мой дорогой, столько лет прошло, а ты все так же наивен. Ну, вот скажи мне, как ты думаешь, почему вы все ещё вместе?       Кенуэй выдохнул и усмехнулся:       — Я не знаю.       — Не лги мне, — Купер хлопнула его по груди. — Ты лучший убийца, каких я знаю, а для этого нужно уметь думать.       — Так дайте мне направление, — спокойно отозвался Коннор и оглядел девушек. — Мы вместе, потому что пережили достаточно. Мы вместе, потому что привязались друг к другу. Мы вместе, потому, что наши отцы допустили ошибку.       — Но их больше нет. У вас нет общих врагов. Вас разделяли года, — огрызнулась Лидия, и Кенуэй мельком посмотрел на Ли. — Так скажи, почему, после того, как в неё стреляли, — она ткнула пальцем в Марго. — После твоего предательства, после того, как ты убил близких ей людей, она все ещё на твоей стороне?       Коннор знал ответ, но не мог найти в себе сил, сказать это вслух. Только дурак бы не понял причину, по которой Маргарита, словно спаситель, появляется в нужное время, делает нужные вещи и говорит нужные слова. Кенуэй чувствовал себя подлецом, особенно теперь, когда все его провинности перед Ли были сказаны вслух, но не знал, как поступать. Столько лет прошло, а он, как тот юнец, не может подобрать слов, чтобы признаться.       — У нас нет никого ближе друг друга, — вдруг сказала Маргарита. — Все, что ты могла думать — чушь.       Кенуэй внимательно посмотрел на девушку и не заметил ни намека на слезы. Вместо грусти, во взгляде, было равнодушие, которое он уже видел. Этот взгляд нередко заставлял его сомневаться в Марго, но сейчас, Коннор точно знал, что это маска. Защита от его слов и действий.       Ни на кого Ли не смотрела этим взглядом, кроме него. Потому что боялась. Дать слабину, показать уязвимость. С годами, что Кенуэй не замечал её грусти и боли, маска плотнее врастала во взгляд. А теперь, Маргарита боялась, что Коннор сорвет её.       — Не поэтому, — качнул он головой. — Ты же знаешь.       Марго оглядела его с ног до головы и перевела взгляд на Лидию:       — Конечно, нет, — она почувствовала головную боль и приложила ладонь ко лбу. — Я рядом, чтобы не упустить момент и убить тебя — расквитаться за все.       Кенуэй улыбнулся:       — А я, потому что люблю тебя.