По лезвию ножа

В комнате пахло табачным дымом. Это первое, что я почувствовал, когда проснулся. Акира тоже не спал и, похоже, уже давно. Я лежал и смотрел на него: как он сидит напротив, его взгляд направлен словно сквозь меня, а сигарета в пальцах медленно тлеет над пепельницей. - …Рейта, - после небольшой паузы я позвал его, но никакой реакции не получил. Он только поднес к лицу руку с сигаретой и глубоко затянулся. Заметив, что электронные часы на прикроватной тумбе показывают 9 часов утра, я не стал долго валяться в постели. С небольшим трудом поднялся, до хруста в спине потянулся, осмотрел бардак вокруг и обреченно вздохнул. Собрав с пола свою одежду, я посмотрел на себя в зеркало: засосызасосызасосы… И старые, и новые. К слову, Акира любит ставить свои метки на моем теле. Посмотрев на него через зеркало, я закусил губу, думая о том, как Акира сейчас выглядит беззащитно. Мне бы следовало поскорее убраться из этой квартиры, но я только оделся, постоял у постели еще какое-то время, а после заметил гуляющий по полу легкий сквозняк, что так характерен этой квартире. Дойдя до кухни, я подошел к приоткрытому окну и втянул носом утренний воздух. На улице были слышны щебетание неугомонных птиц, детский смех, трель велосипедного звонка... Это беззаботное утро вселило в меня какую-то радость и даже вызвало улыбку на лице. Вдохнув свежий воздух полной грудью и закрыв окно, я дал место тишине в комнате, начал приготовление незамысловатой яичницы и задумался. Почему мне так сложно уйти сейчас? Что меня держит здесь? Неужели меня настолько растрогал вид потерянного в своих мыслях Сузуки, что я наплевал даже на свои принципы? Сейчас я словно снимаю перед ним доспехи – единственную психологическую защиту, благодаря которой я до сих пор не сломлен. Но так ли хочет правда меня сломать Сузуки? От собственных мыслей меня прервала жгучая боль в руке. Вот черт! Отдернув руку от кружки с кипятком, я сразу стал дуть на нее. Еще ожога не хватало получить. Пока я старательно игнорировал боль и пытался убрать воду со стола и пола здоровой рукой, я не заметил, как в комнату вошел растрепанный Акира. - Что у тебя горит? – всего лишь спросил он, а вопрос ввел меня в тупик. Потом я вспомнил о яичнице на сковороде и обречено застонал. Да уж, утро все-таки не задалось… Блондин подошел к плите и выключил ее, затем оценил обстановку в комнате, заметил мою красную от обжога руку и нахмурился. Он без слов подошел ко мне, заглядывая своим проницательным взглядом в мои глаза, и я снова затормозил. Я наблюдал за тем, как Акира осматривает мою руку, аккуратно прижимается к ней губами и прикрывает глаза. От созерцания такой картины моя боль, конечно, не прошла, но точно отошла на второй план. Главными вопросами в моей голове были в роде: «стоит ли верить этой нежности?» - Сильно болит? – его голос не резал по ушам, как обычно, а звучал тихо и приятно. – Подставь руку под прохладную воду, дай коже охладится. И я послушно выполнил его указания, включив воду и подержав под ней свою ладонь несколько минут. Тем временем Акира выкинул испорченную яичницу и прибрал разлитую воду. Я без стеснения смотрел на его расслабленную фигуру и ощущал какое-то чувство тревоги. Кто-то в моей голове снова вернул мне мысль про побег, но я... Захотел остаться? Неужели я поддался этой его мимолетной заботе? Я даже не уверен, что она настоящая, искренняя. Но тем не менее, я выключил воду, снова подошел к столу и взялся было резать овощи, но Акира забрал у меня нож из рук и снова обратился ко мне тоном, которому не возможно не подчиняться: - Сядь и сиди. Не хватало, чтобы ты себе еще пальцы отрезал - спокойно парировал он и продолжил мое дело, равномерно постукивая ножом по доске. Акира готовил завтрак. Если честно, мы впервые проводим утро вместе. Для меня это казалось странным, ведь обычно я всегда уходил поздно ночью, перебарывая свой сон и заставляя тело двигаться. Когда я приходил домой, я уже не хотел ничего, кроме как заснуть, пускай даже и на неудобном месте. На следующее утро приходилось не менее тяжко. И все терпеть из-за одного человека, которого стало слишком много в моей жизни. - Почему ты остался? – вопрос Акиры был для меня как гром среди ясного неба. На него я не мог ответить даже самому себе, а что мне сказать ему? Я не знал, поэтому молчал, уцепившись взглядом за деревянную доску и опустив голову. В комнате снова воцарилась тишина, но мои мысли, кажется, кричали, взрывая голову. Я не мог зацепиться ни за одну, даже придумать какую-нибудь глупую неправду. Я боялся лгать ему, но больше всего я боялся истины. Видимо, поняв, что он так и не дождется от меня ответа, Акира поднес нож к моему лицу, и я ощутил прохладную мокрую сталь на своем горле. Я машинально судорожно сглотнул, а сердце пропустило пару ударов, а после будто бы остановилось. Я даже не дышал, не зная, что же пришло на ум мужчине. Но резких движений от него не последовало. Только такой же спокойный голос скомандовал «подними голову», и я сделал это, когда ощутил, что нож острым концом сильнее упирается мне в шею, а вниз по коже пробежала капля сока от овощей. Мой взгляд метался по его лицу: по ничего не выражающим карим глазам, сухим губам, скулам, на которых заметна легкая щетина, длинным ресницам… Я коротко вдыхал, но боялся выдыхать. В легких не осталось места для кислорода, грудь тяжело сдавило, а рука Акиры все еще крепко держала большой кухонный нож. - Я жду отв… - Пожалуйста, Рейта… - я сам не заметил, как перебил его, шумно выдохнув. Он замолчал. Смотрел непонятным для меня взглядом в мои глаза какое-то время, но руку все-таки убрал, а я словно вынырнул из воды: глубоко и тяжело задышал, мало понимал, что происходит и стал озираться по сторонам, схватившись за горло. Убедившись, что с шеей все в порядке, я крепко обнял стоящего ко мне полубоком Акиру. Завтракали мы молча. Акира ушел в душ, а меня попросил сходить в магазин за продуктами и сигаретами. Я не до конца понимал его просьбу. Он думает, что я останусь здесь еще на какое-то время? Но, тем не менее, я молча убрал посуду со стола, причесал растрепанные волосы в коридорном зеркале и вышел из квартиры, взяв рабочую сумку. Я не знаю, что вдруг напало на меня, но вместо дороги, которая вела в круглосуточный магазин, я выбрал дорогу к метро. Идя как можно быстрее, я все не мог перестать оглядываться по сторонам, ища до боли знакомую фигуру среди множества людей. Казалось, что он пошел следом за мной и вот-вот схватит за руку и мне уже не уйти. Улица довольно оживленная, если повезет, я сольюсь с толпой и тогда… Тогда я сбегу от него, чтобы не возвращаться назад. Почему-то я твердо был уверен, что если я снова сейчас зайду в ту квартиру, то мне не позволят уйти домой. Свяжут, посадят на цепь, прикуют наручниками, запрут в кладовке… Паника накрыла с головой, заставляя ноги бежать, а сердце учащенно биться. Я не успокоился, а мое дыхание не пришло в норму, пока я не зашел в полупустой вагон метро и не занял свободное место. Побоявшись получать звонки и гневные сообщения от Сузуки, я выключил телефон и убрал его в глубокий карман сумки. Только тогда я действительно вдохнул полной грудью. Я старался больше не думать о блондине и его квартире со странной аурой. Хотя… утром все было совсем по-другому. Мне было легко там находится, я даже хотел приготовить завтрак, черт меня побрал. Либо ночь так меняет квартиру Акиры, либо она сама меняется с его настроением. Ведь сегодня он был каким-то подозрительно спокойным. Хотя, вспоминая его взгляд в никуда, я бы даже сказал, что несколько отрешенным. Всю дорогу до дома Акира Сузуки так и не выходил у меня из головы.