Спонтанные зарисовки

      За окном мерцала вечность – беспросветным туманом и безмятежной гладью. Что было в этой вечности Джинки сказать не мог, он то подходил к окну, то уходил от него прочь, отчаянно стремясь к постижению того самого бескрайнего, бесконечного, безбрежного океана по ту сторону стекла. Время протекало мимо него и не имело цвета, может быть, ему только казалось, что сине-фиолетовые всполохи в небесах зовут его к себе, но он помнил, когда это проклятье начало действовать. Падающая звезда прочертила яркий след в густых свинцово-аквамариновых облаках и упала к нему в руки и Джинки прозрел. Он увидел, что всё вокруг всего лишь разные оттенки синего, начиная от светлого практически морозного голубого и заканчивая тёмной неразбавленной ничем синевой. Звезда скользнула в руки так ласково и закончила своё существование прямо на его глазах, осталось только её сердце – трепещущее, светящееся и пронзительно красивое. Джинки водрузил камень на небольшой постамент и оттуда он сиял, разгоняя тлен и сумрак в его маленькой комнатке, иногда даже отгонял незваных гостей, мало ли кто может заглянуть в небольшой домик посреди вечной глади. Иногда Джинки брал звезду и крепко зажимал её в кулак, а потом выходил из дома и отправлялся изучать миражи за окном. Он мог идти практически бесконечно, но всё же находил многое под этим постоянно сумрачным небом, в котором всегда давящими и тревожными вспышками полыхала гроза, а дождь начинал подниматься снизу-вверх, словно стремясь воссоединиться с тучами. Порой он находил застывших людей, молодых и прекрасных, вечно юных, вечно слепых и омертвевших, он старался проходить мимо, не оглядываясь на них после. Такие люди были страшнее удара молнии – они не видели никого, кроме себя, и только звезда помогла Джинки это понять. Где бы он был сейчас, если бы его спасительница не выбрала его? Было печально, когда Джинки находил в этой вечной тишине белоснежных рыбок, запертых в пространстве воздушного шара, его это пугало, ему это напоминало себя прежнего и он страшился, он бежал прочь. Уходил он и от цветущей снежной розы в холодном пространстве куба, отводил глаза и тихо шагал вперёд, где-то там на горизонте вечности его снова ждала прекрасная падающая звезда. Раз за разом она устремлялась к нему в руки и он мог только беспомощно ждать её возвращения и своего прозрения, затем он продолжал своё ритуал длиной в двадцать-двадцать пять шагов: отнести звезду в дом и положить её на постамент, откуда она исчезала и вновь начинала свой путь в небесах. Джинки мог подумать, что наверняка ему это надоело, но правда была в том, что он ничего не помнил: только хмурых и недовольно смотрящих слепых людей и прекрасную лазурь, летящую навстречу. Вот и сейчас, он остановился, подождал, пока не закапает дождь, который сначала собрался у ботинок и лишь затем полетел вверх, к его рукавам и лицу, и только потом поднял голову к небесам. Над ним загрохотало небо, громадные тучи натужно напряглись и расступились перед быстрой падающей звездой, посторонились и вновь сомкнулись обратно. Джинки принял изгнанницу с небес в руки и понёс её домой, спустя минуты он уже вновь ничего не помнил.