Спонтанные зарисовки

Драббл 1. Гонконг, лодка, лампа (Кай/Тэмин).       Алые паруса на горизонте манят своим кровавым отблеском в воде. Люди на верхней палубе смеются и вино в их бокалах брызжет рубином, бесследно пропадая в стремительно темнеющем вечере. «Аквалуна» проходит мимо, сияя своим начищенным до блеска солёной водой и старательными работниками деревянным боком. Чонин смотрит на неё снизу вверх, его маленькая рыбацкая лодочка, которая арендована им всего на полтора часа, тревожно качается на тех волнах, что поднимает большая парусная джонка, последняя из тех, что на ходу.       С берега «Аквалуна» не выглядит огромной, зато, когда Чонин видит её вблизи, то ему кажется, что её борт заслоняет ясное чистое небо над заливом Виктория. И когда ему прилетает вином прямо в лицо, он захлебывается от неожиданности и чуть не роняет фотокамеру, которая, на минуточку, стоит почти как полугодовая его зарплата. Вытираясь рукавом плотной рубашки, Чонин слышит чей-то недоуменный возглас и поднимает слепившиеся от слёз глаза. Он щурится и пытается взглянуть, а когда у него это получается, то сверху ему улыбается ангел.       В обрамлении оранжевой лампы, установленной где-то позади красочных парусов, юноша с сияющей извиняющейся улыбкой машет ему рукой. Чонин помахал бы в ответ, но у него камера в одной руке, а второй он крепко держится за борт арендованной лодки. «Аквалуна» даже не замедляет ход, она изящно проплывает мимо, разрезая узким носом неспокойные волны бухты. Берег Гонконга заливается разноцветными огнями на потеху туристам, но Чонин туда не смотрит, хотя изначально его цель была запечатлеть эти виды прицелом объектива. Он смотрит на ангела, чей взор обращён на него самого. Между ними протягивается невидимая нить – от одного к другому, связывает их вместе, пришивает накрепко. Лодки расходятся быстро и просто, в отличии, от людей. Когда «Аквалуна» почти уплывает, Чонин наконец-то соображает и поднимает руку в знак приветствия. Видит ли это незнакомец, он не знает. Момент чудесного единения прошёл безвозвратно, оставляя после себя разочарование, с которым Чонин борется, ожесточенно щёлкая кадры, пока хор небоскрёбов играет симфонию рукотворных огней, пронзающих солёный прохладный вечер.       Спустя час озябшими руками Чонин правит лодку к берегу, почти запутывается вблизи причала, но лавируя между белоснежными яхтами-лебедями и громоздкими баржами-жуками, он находит свободное место и пришвартовывается, кидая якорь и отзваниваясь беспокойной хозяйке о своём успешном возвращении на твёрдую землю. Ноги подрагивают от напряжения и от холода, но в памяти аппарата много неплохих фотографий, часть из которых окупит аренду лодки, а другая часть может принесёт ему денег побольше. Чонин греет дыханием ладони, растирает их энергично и шагает в город, намереваясь по возвращению в гостиницу угоститься чем-то покрепче, чем обычный чай. Грязная улочка вблизи роскошества небоскрёбов перестала его удивлять спустя два дня, а теперь так и вовсе вполне привычный пейзаж. Он знает, что «Аквалуна» швартуется в приличном районе, как и все туристические лодки. Чонин сомневается, но ноги сами идут в ту сторону. Он всё же приходит, чтобы увидеть, как работники помогают взойти на борт новой порции туристов, а прокатившиеся счастливчики уже растворились в толпе прохожих. Чонин не расстроен, в конце концов, это Гонконг, громадный город-муравейник, но снова горчит во рту. Он разворачивается к метро, по пути покупая стаканчик кофе на вынос, никто этому не удивляется, ведь ночь ещё толком не началась. Но кофе допить ему не суждено. При входе в подземку его толкают, крышка ломается с глухим хрустом и относительно горячая жидкость проливается на чьи-то винтажные джинсы. Потёртая ткань впитывает влагу мгновенно и растерянный Чонин спешит извиниться, судорожно пытаясь вытащить из дорожного рюкзака пачку бумажных салфеток.       - Думаю, что мы в расчёте, - доносится сверху.       Чонин вглядывается в незнакомое лицо и понимает, что да, действительно в расчёте. Один – один.       - Вино было холодным, а кофе могло вас обжечь, - улыбается он.       Они сначала неловко говорят по-английски, потом узнают, что оба из Кореи, проходит час-другой, они уже знают друг о друге больше, чем положено впервые встретившимся людям в чужом городе. Однако Чонин понимает, а может знает наперёд, что Тэмин – так зовут парня, случайно разлившего вино на его голову, задержится в его жизни надолго, если не навсегда.