Она оказалась... автоботом

Оказалось, я буду оффлайнить в отсеке Мегатрона. Говорил, что так для меня лучше, и мотивировал тем, что я слишком долго была в стазисе. На моё небольшое удивление, он был очень добр ко мне и заботлив. Утром всегда энергона принесёт, не напрягал меня сильно, даже охрану ко мне пристроил. Я, конечно же, была против, и тогда он отправил меня на курсы стрельбы и ближнего боя. Так как когтей у меня не было, мне установили мечи как у Мегатрона и пушку, которую не нужно трансформировать. В общем, вооружена я была как мой отец. Атаковать я умела, защищаться тоже, но когда дело доходило к 4 вехиконам, я проигрывала. Я слышала сквозь стену, как он орал на моего учителя за то, что не учит меня. Он его уволил после очередного моего поражения, и заявил, что сам будет меня учить. Конечно, мне было страшно и хорошо. Ведь меня учить будет сам тёмный лорд. Все это длилось 7 дней. За эти семь дней на Немезиде я узнала все его секреты, все приёмы. Я брала на себя даже 10 вехиконов одновременно и каждый раз побеждала. Мой отец был очень доволен. Но он не знал, и я тем более, что у автоботов есть план, а именно у Оптимуса. Ведь только он мог помочь. Но ему нужно было сделать так, чтобы я его снова полюбила, это было не так просто, а может быть и невозможно. Мой значок автоботов снова заменили на десовский. Когда мой отец заводил разговор о том, что надо поскорее убить Прайма, мне становилось не по себе. Но, все же, мы договорились, что я помогу ему в этом. Ведь как-никак, я — его родная кровь. — Отец, Вы… красивый, — с улыбкой сказала я опи, когда он улучшил и отполировал себя. Улыбнувшись, он подошёл и шепнул: — А ты ещё красивее, моя дочь. Немного подождав, я все-таки решилась спросить: — А можно Вас спросить? — Тебе можно на «ты», конечно, спрашивай. — А… почему ты нас с дани бросил? — Дорогая, я вас не бросал, твоя дани не сообщила мне о тебе. А когда мне нужно было уезжать на арену Каона, она рассказала. Я не мог не поехать. Я оставил вас и обещал вернуться, но началась война, и твоя мать не поддержала меня, мне пришлось… её убить, прости меня. — Но как ты мог?! — Я её любил. Но она меня нет. Я опустила голову. Я понимала, почему он так сделал. Я пошла по коридорам Немезиды и на меня бросали извращенные взгляды. Было такое чувство, что со мной все хотели коннекта. Я просто тихо шла, обняв свои плечи. Они знали, что меня учил сам Мегатрон, но все же… Когда очередной вехикон толкнул меня к стене и положил руки на стену рядом со мной, я прошептала: — Тебе будет сейчас больно! Беги… Вдруг я уловила на себе чей-то взгляд. Это был отец. От одного его взгляда тот вехикон упал на колени передо мной и стал извиняться. Я же подбежала к отцу и, опустив голову, сказала. — Пап… я не виновата. — Конечно, ты не виновата, — сказал он, обнимая меня, — иди на мостик, тебя там ждёт работа. Я пришла на мостик, Саундвейв объяснил мне чужими отрывками фраз, что мне предстоит сделать. Я поняла, что мне нужно сделать так, чтобы появился один Прайм, без команды. Я очень долго работала с их разведданными о лидере автоботов и все же не нашла выхода. Но мне пришла в голову одна мысль: «Тот автобот так на меня смотрел, возможно, я смогу его убедить прийти». Я на компьютере отправила сообщение на высокой частоте сигнала, а именно: «Я — Мира, мне надо поговорить с Праймом. Приходи один по этим координатам ниже. ......». Я сообщу лорду, если он придёт. Получив разрешение у отца, я направилась по тем координатам, что было указано в сообщении. Я стала ждать. Вдруг я услышала сзади шум и, зарядив пушку, обернулась, встав в боевую позу. Там стоял Прайм, держа перед собой руки. — Мира, позволь мне сказать, не зови пока Мегатрона, если ты мне не поверишь, я сдамся, даю слово Прайма, — он положил одну руку на искру. Выпрямившись, я издевательски спросила: — И что же такого мне может сказать Прайм? — говорила я, потирая напротив груди свои пальцы. — Видно, будешь говорить о пощаде, что мой отец лжет или что он тиран, но это не так, — следующее я крикнула это, с руками сзади в кулачках, и наклонилась немного вперёд, — он хороший! — сказав чуть тише, я обняла свои плечи. — Для меня… — Мира, ты — Прайм, как и твоя мать. — Моя дани предала меня и моего отца! — жестикулируя руками и ногами, расхаживала по пустыне, — я знаю, я — Прайм, но они бывают и плохие. — Только не ты. Твоя дани тебя не предавала, это Мегатрон тебя бросил! Он ушёл от тебя, а когда ты начала искать отца, он повелел перевести тебя в стазис, чтобы ты не узнала. После тебя нашёл я… и я любил тебя. И сейчас люблю… Я немного смутилась, но не поверила первому встречному. — Откуда мне знать, что ты не лжешь? — Я не умею лгать. — Хах, я тебе не верю, отец не поступил бы так! — и я на него напала. Ух… А он силён. Но он только защищался, не сделав ни одного удара. Остановившись, я убрала оружие и продолжила переговоры. — Хух… — тяжело дышала я, — почему ты меня не бил? Если ты — Прайм, у тебя нет чувств и все такое, тогда почему любишь? — Это сложно объяснить, но если ты позволишь, — он начал подходить, — мне подойти, — он начал идти, я немного отступила назад, и когда он встал в 30 см от меня, я сказала: — Так, хватит… — Мира… Ты хочешь вернуться к Мегатрону, он ведь оставил тебя без дани и без нормального функционирования. Выслушай меня… — Я… я не знаю, правда ли это. Я не понимала, что со мной происходит, почему я не зову отца, почему я вообще говорю с ним. Но вдруг: — Да, Прайм, расскажи, какой ты хороший, чтобы она вдруг оттаяла и решила сместить сторону. Не так ли, дочь? — я обернулась и увидела его. — Ни за что, отец! — и я вновь напала на него. Вместе мы чуть ли не убили Прайма. Когда он лежал на земле, я попросила отца: — Можно я его убью и спрячу, пожалуйста, опи, — ровно говорила я. — Да, кончено, возвращайся через час, устроим вечеринку. — Да! — я как можно убедительнее радовалась, и он скрылся в воронке. Я думала о том, убить его или выслушать? Вдруг я услышала тихий и тяжёлый голос, до жути знакомый, так, что во мне сжалась искра. — Мира… — Да кто ты такой вообще! — я присела и прошептала. — Почему я жалею тебя? Я ведь десептикон… — Ты — автобот, — сказал он. Я смотрела в его синюю оптику, а он в мой алый визор. — Я слушаю, — присела я. — Когда ты ушла, я думал, умереть мне или бороться с этим. Я не спал по ночам, потому что не чувствовал твоего присутствия… твоего смеха не слышал, который словно водопад лился с твоего прекрасного лица… твоя милая улыбка… твоя детская любопытность… твои взгляды… Все это сводило меня сума… я был словно в раю. Но вдруг… все исчезло. Все это. Я был словно в тумане, друзья не знали, что со мной. Рэтчет 5 дней не выпускал меня из медотсека. Мира, зачем я тебе все это говорю… ведь познав истинные чувства, твоё сознание вернётся в норму. Я просто сидела и слушала. Он так тяжело говорил, что я даже расплакалась и упала на пол. Я почувствовала, как его сильная рука сжала мою ладонь. И я увидела его истинную улыбку. Вдруг все сжалось внутри… — Твои глаза. Они были не синие, а как тёмный энергон. Это было воздействие вируса. Он предотвращал все попытки дезактивировать его. «Нужно действовать, пока не позно, как и говорил Рэтчет». Он поднялся и сильно меня обнял, я начала сопротивляться, но он был силён. — Мира! Я знаю, что ты меня слышишь. Очнись, Мира, это не ты! Вспомни меня, вспомни нашу любовь. Вспомни все! Засмеявшись лихорадочным смехом, я сказала не своим голосом: — Она тебя не слышит, — и хищно улыбнулась. Он замешкался, вокруг меня начал дуть ветер, но он продолжил: — Мира, борись с тем, что тебя пленило, ведь я люблю тебя, — и, приблизившись к моему темному лицу, поцеловал, удерживая меня. По телу прошла лёгкая дрожь, как будто меня окунули в ледяную воду. Я ответила на поцелуй, начав лить омыватель. Я потихоньку вспоминала все, что было между нами, и спустя минут 10, отключилась в перезагрузку. Прайм с глубокими ранениями запросил мост и принёс меня на базу. — Рэтчет… Она с нами, — говорил Прайм. Хорошо, что на базе никого не было… крику было бы очень много. — Ты в курсе, что это может быть ловушки Мегатрона, она ведь не любила тебя. Между вами только был один контакт и только из-за того, что на кону была твоя и её жизнь. Как она смогла бы тебя полюбить? Прайм промолчал, он полностью доверял мне и был уверен, что я его вспомнила. Он был прав. И вот, то долгожданное утро, которое я встретила в его отсеке, он сидел в кресле, а я на его кровати. Он нервно перебирал пальцами, а я только и сказала с насмешкой: — Ты чего? — и кинулась к нему. Он думал, что я нападаю, и нервно отразил удар. Я ударилась лицом об его стальную руку. — Ауч! Эй, аккуратнее, — улыбнулась я и прыгнула ему на колени. — Я скучал… — Мы же только ночь не виделись, — со смехом говорила я. И вдруг шкаф грохнулся, задев платформу, а за ним и тумбочка. Грохоту было… Как мы ещё живы остались. — Что тут случилось, она напала? — он повернулся на нас. — Я же говорил, что она… не… как?! В ответ мы с Праймом залились смехом. — Да ты пьян! Там Мегатрон написал письмо, в котором содержится примерно это: «Отдайте мою дочь, немедленно, не смей держать её в плену!», — только сказал Рэтчет и скрылся. — Так ты объяснишь, что это было? Зачем я Мегатрону? И он начал свой рассказ…