Она оказалась... автоботом

— Это все из-за твого энергона. Я поначалу не поняла, о чем он, но за 10 сек, собрав все кусочки паззла в одну картину, я поняла. — Но, почему я слышу Юникрона? — вдруг спросила я, только на этот вопрос я не нашла ответа. — Это все из-за Мегатрона… — опустил голову Прайм, — он хотел ему служить, но задолжал, и расплачиваться приходится тебе, так как он поставил на преданность самое дорогое, что у него есть. — Я — самое дорогое?! — не поняла я. Почему? Ведь он так хотел меня убить, наверное. Но, если подумать… он все же мой отец и любит меня. И, если быть честной… я и сама его люблю. Глубоко в искре он понимал, что кладет на меня огромный груз и ответственность. Я росла не зная этого, потому что он хотел для меня нормальной жизни… пока не узнал, что я — Прайм. Я справлюсь с его долгом и вытащу из его же оков тьмы. — Да, ты — самое дорогое, что у него есть. Он мне сам это сказал. — Ты его знал?! — Да, я знал Мегатрона с тех пор, как он решил стать гладиатором. Мы через многое прошли вместе… — Прайм заметно загрустил. Я его обняла. Он прижался ко мне, как и я к нему. Это было забавно, и я хихикнула. — А ты меня любишь? — тихо спросил Прайм, после чего отстранился. Моя улыбка широко расползлась по лицу: — Я люблю тебя больше всех на свете. Ты — моё всё! Ты сильный… а я рядом с тобой слабая, все как и должно быть… я твоя. С улыбкой на губах Прайм прошептал: — Ты не бойся быть слабой, а я с тобой буду сильным. Ты моя… я не брошу тебя, никогда. Ты — моя звездочка. Я люблю тебя… Я прижалась к нему, уткнувшись в его стальную грудь. Мне хорошо. — Интересно, когда будет спарк, а? — с насмешкой вдруг послышался за спиной голос. Я, обернувшись, облегченно расслабилась. — Уилджек, ты меня до смерти напугал… чем пожаловал? — привстала я к нему. — Агент Фоулер зовёт. Если б не я, он бы увидел эту картину, — и издал тихий смешок. Мы вернулись в глав. зал. — Вы, что, зажимались там, а?! — бушевал Фоулер. — Он помог мне прийти в чувства, Агент Фоулер, — выставила я такую нужную правду и вранье. — Приди в моё для начала! — последовала 5-секундная пауза. — В лесу засветился неизвестный объект, проверить немедленно! Или же Пентагон мне все мозги повыедает. И ушёл в лифт. — Мы думаем, это корабль или спасательная капсула, — вдруг отозвался медик, — я активируют мост. — Автоботы, в путь! — скомандовал Прайм. — Стоооп… Мира остаётся здесь, можете ехать, — заявил медик, когда я уже потирала ладони от того, что сейчас будет драка. И в один момент он все обломал… «Ну и Юникрон с ним…» — Не очень-то хотелось, — надулась я, когда все скрылись в воронке. — Вот и хорошо, иди отдыхай, — заявил он с поднятой рукой, на которой он «показывал» вверх пальцем, не поворачиваясь. — Я тебе буду надоедать и ждать Оптимуса! — начала я капризничать. В ответ медик лишь закатил глаза. Я начала лезть ему под руки, мешать работать. Он сколько мог, столько и терпел. Но сорвался, прижав меня легонько к стене. — Сколько можно? Перестань мешать! Осмелев, я дернула его: — Тогда дай и мне работу нормальную, живо! — не унималась я и начала глубоко дышать. — Рэтчет, — спокойно, но требовательной сказала я. — Сходи, поиграй на компьютере… — отпустив меня, он улыбнулся, — там интересные игры, — и указал правильное направление. Я сначала пошла, но остановилась. Док будто понял, в чем дело. — Тогда жди Прайма спокойно, как и я. Вон туда сядь и сиди, хотя бы ради него! После этих слов я мирно села и ждала дальнейших событий. Мне очень хотелось вновь обнять Прайма, прижаться к его груди, вновь ощутить его нежные и сильные руки. Я скучаю… и при этом говорю честно каждый раз. Хочу вновь «прилинуть» к его губам. Люблю его. Наблюдая за Рэтчетом, и думая о любимом, я начала медленно впадать в офф, но, увидев зелёный свет, быстро взбодрилась. Меня переполняли эмоции. — Нашли новых друзей?! Врагов? — подбежала я к воронке, из который все ещё выходили автоботы. — Не молчите! Кого вы нашли, а? — я повернула голову к последнему зашедшему автоботу. Я встала как вкопанная, не верила собственной оптике: — Неужели ты жив… — Как видишь, — вновь услышала я его сейчас так нужный и, как прежде, нежный голос.