Яблоневый цвет

      Как и ожидалось, приехали они в самую глушь, но Раф не очень хотелось разглядывать прелести этой фермы. Голубоглазая устало зевнула, рассматривая мрачноватый домик, на который уже не падал золотистый закатный свет, и темные листья девичьего винограда казались жутко пугающими монстрами. Она устроила короткий опрос, чтобы узнать о самом необходимом и скрылась в своей спальне, отказавшись даже от ужина. Да, никто не предупредил, что новую жизнь начинать так сложно. Не было в девушке сейчас ни трепетного волнения, ни приветливой улыбки, ни желания заново проходить период адаптации в этом, казалось, забытом всеми уголке мира. Раф глубоко зарылась в свои мысли вызывающие смутное и сумбурное желание забиться в угол.       На новом месте не спалось, хоть комната и была уютной и милой, обставленной со вкусом добротного деревенского домика. Постельное белье пахло какими-то вкусными травами, которые блондинка не могла распознать, и было мягким, в него хотелось зарыться с головой и не чувствовать ничего, забыться и уснуть, но сон не шел. Мисс Сейст ворочалась и тут же нашла главный недостаток своей кровати, та ужасно скрипела от каждого движения. Теперь ей казалось, что это уж точно была проделка коварного старшего братца. С такой ехидной улыбкой он проводил девушку глазами точно до отделанных шпоном светлого дерева дверей её новой комнаты, а потом, в этом голубоглазая блондинка не сомневалась, устроил целый ритуал за стенкой, чтобы сестре не спалось. Сначала играла музыка, вроде это был тяжелый рок, Раф не могла разобрать ничего кроме странного рева и ужасно не гармоничных звуков, потом новоиспеченному родственнику приспичило посмотреть боевик, который как показалось девушке, в общем-то, ничего, но не в два часа ночи! Ненадолго всё стихло, но потом за тонкой стеной, отделявшей их комнаты, послышался отборный благой мат. Она захихикала наконец-то очко в пользу измученной девушки, точнее в пользу противного Себастьяна, но это для блондинки уже было не важно, Раф надеялась уснуть.       Как оказалось позже, уснуть было невероятной роскошью, если у тебя за стенкой живет надоедливый хитрый, коварный, обладающий не дюжей бодростью, наглый, черт побери, его вместе с его музыкой и фильмом, братец. Мисс Сейст сменила уже сотню положений, то с головой укутавшись в одеяла, то положив на голову подушку, пробовала даже лечь на полу, но там был ощутимый сквозняк, и девушка побоялась, что вместе с недосыпом заработает ещё и невралгию или не дай бог простуду. К слову ничего голубоглазой особе не помогло, а за окном уже начинало светать. В голове всплыли глаза, подчеркнутые черной оправой, такие желтые и коварно блестящие, переливающиеся хитрецой. Нигде раньше она таких глаз не видела и, быть может, из-за этого они будут сниться молодой девушке в ночных кошмарах, если Раф конечно уснет, потому что за стенкой снова послышались какие-то звуки, убивающие напрочь её терпение. Блондинка раздосадовано простонала и поднялась со скрипучей кровати, пробираясь в темный коридор, ведущий на кухню, но путь её прервало что-то теплое и явно живое, лежавшее прямо у порога. – Это ещё что? – шепотом проговорила белокурая красавица, начиная нервничать. – Это я, – прошипел кто-то в ответ, тут уже нервы девушки не выдержали, и она точно высокогорная лань рванула к ближайшей возвышенности – дивану. Забравшись на него с ногами, Раф услышала недовольное сопение. – Тихо, – снова зашипел голос, так серьезно, что и самой голубоглазой еще больше сделалось не по себе.       Рука потянулась к торшеру рядом с диваном, и в комнате забрезжил тусклый свет лампы, поначалу резавший глаза. Как только зрачки привыкли к освещению, девушка начала различать фигуры, которые отпускал убегающий мрак. Вот заканчивается спинка дивана и начинается пушистый белый ковёр, а после ковра – гладкий пол, выложенный светлым ламинатом, и только ближе к обеим дверям, одна из которых была настежь открыта, блондинка различила подобие.. человека? Да картинка была безумно смехотворная, наверное, лишь оттого, что тело, а именно так для себя мисс Сейт обозначила лежащего на полу Сульфуса, находилось в интересной позе – будто било челом какому-то древнерусскому правителю. Лицо его было угрюмым и жутко серьезным, отчего брови будто срослись и стали галочкой на бледном лице. Для полноты картины в одной руке держало фантик на верёвочке и периодически подергивало им. Глупость всей картины была в том, что парень глубоко был убеждён, что Себастьян, всем известный кот, станет играть с фантиком, таким серьезным и самоуверенным было лицо нового родственника. Но это было не так, поэтому блондинка прыснула со смеху. Вскоре ко всей этой конструкции прибавился огромный меховой шарик, взгромоздившийся прямо на голове будущего брата с довольным видом, будто на свою спальную постилку, и противно замурчал, впиваясь когтями в казавшиеся сущими иголками волосы парня. Тут голубоглазая совсем покатилась по мягким подушкам дивана, громко хохоча и держась за живот. – Черт! Снова он это делает! – прорычал Сульфус, который явно был в бешенстве и недолго думая, опрокинул пушистого террориста со своей головы, нервно прошагав к дивану и устало плюхнувшись на него. – Скверный кошара. Ты знала? – косо глянул на сестру брюнет. – Ага, – коротко хохотнула она, судорожно хватая воздух. Юноша лишь грозно смерил блондинку взглядом, а потом широко зевнул, потирая золотистые глаза, и чем-то напоминая сонного ежика. Раф к тому моменту уже немного успокоилась и молча наблюдала, ожидая, когда же измученное лицо юноши вновь примет прежний насмешливый вид и запляшут те же чертики в глазах, но долго ждать не пришлось.       Наступившая тишина так резала слух, что блондинка могла даже услышать, как едва заметно вздымается грудь парня. По правде говоря, у девушки не было никакого желания изучать Сульфуса, но сейчас ничего другого не оставалось. Она внимательно блуждала взглядом по его волосам-колючкам, бледному подбородку, губам, отчетливо выделяющимся тенью от лампы скулам, шее, настойчиво минуя хитро поблескивающие глаза. Ещё чего, не дождется, чтобы голубоглазая особа в них смотрела с таким же немым упреком, как всё время делал брат. Это раздражало больше всего. Незаметные шрамы на костяшках пальцев, которыми брюнет постукивал по подлокотнику, выжидающе наблюдая, когда же, наконец, Раф прекратит так придирчиво его осматривать, будто бы юношу разыскивал Интерпол, а мисс Сейст совсем близка к разгадке тайны серийного маньяка. Благо на серийного маньяка Сульфус был похож меньше всего, скорее на бандита или может наркомана, так отчетливо красовались черные круги под золотистыми глазами, и такой болезненно бледной казалась блондинке его кожа. Нехватка солнечного света, промелькнуло у девушки в голове, и тут наверху заскрипела кровать так пронзительно, что Раф вздрогнула.       Оба взгляда молниеносно устремились на лестницу, а потом к дверям, чуть виднеющимся между балясинами. Парень ухмыльнулся и подпер подбородок, задумчиво сверля взглядом несчастные створки. О чем размышлял этот хитрый человек, голубоглазая блондинка и представить не могла, потому что разум брюнета не подавался её стандартному представлению. Но и это было не самым страшным. Вздохи, стоны и странные скрипы сверху усиливались, нагнав на блондинку густой румянец. Она старалась спрятать розовые щеки, чтобы никто не мог уличить Раф в столь скверных и пошлых мыслях. – Слушай, я обычно им на тумбочке оставляю пачку резинок, а в этот раз забыл. Пошли, что ли, свечку подержим вместе, а то заделают нам такую же сестричку, как ты, – констатировал с невозмутимым видом Сульфус, выжидающе посматривая на девушку. – Ну, или такого наглого братика, как ты, – глухо отозвалась блондинка, наспех пытаясь побороть своё смущение. – Не такой уж я и наглый, – констатировал юноша, встряхивая диванную подушку.       Наглый, в уме вывела девушка и всё ещё пыталась побороть стеснение, тема половой жизни в светловолосом разуме была запретной. Она не представляла насколько нужно терять голову, чтобы стонать от такого, по её мнению, паршивого занятия и совсем не понимала, как Анжели могла прямо сейчас наверху таким заниматься с Виктором. Как же отец? Голубоглазая помотала головой. Стоит прекращать эти размышления, раз девушка твердо решила вновь сделать свою мать счастливой. Для этого придется свыкнуться с тем, что мать спит с отцом Сульфуса, с тем, что они живут в глуши, а так же с самим темноволосым парнем, что теперь сидел прямо напротив мисс Сейст, опираясь на подлокотник. – У тебя такое лицо, будто ты никогда порнографию не смотрела или даже не слышала никогда о ней, – расплывшись в довольной ухмылке, промурлыкал он, поправляя волосы-иголки. – Ох, боже мой, что они делают при детях! Негодные родители! Остановите Землю, я сойду! – драматично ахнул парень и театрально упал на пол, изображая обморок. – Придурок.. – пробубнила девушка, перешагивая через «труп» брата и мягкой поступью направляясь к себе. – Тебе не уснуть, монашенка! – грозно прохрипел он, прежде чем дверь в спальню Раф захлопнулась.

***

      Ветер развивал прекрасные светлые волосы, поблескивающие на солнышке. Короткие шортики отчетливо выделяли нежный карамельный загар, и Раф была в отличном настроении впервые за прошедшую неделю. Май радовал теплой, где-то даже жаркой погодой, дарившей прекрасное ощущение лета. Она любила это время года той особенной любовью, согревающей в непогоду одним лишь легким возвращением в воспоминания веющие теплотой. Легкая маечка развивалась на ветру и щекотала плоский животик. Где-то в кроне дерева чирикали воробушки, игриво прыгая с ветки на ветку, блондинка осторожно шагала в направлении большой автомастерской в томящем ожидании наконец-то забрать свой байк. Последний заезд выявил у него серьёзные неполадки с тормозной системой, так что пришлось сдать железного коня на преждевременное лечение, которое только сейчас завершилось. Быстро добравшись к пункту назначения, девушка забрала свой транспорт и была безумно рада, что теперь не придется ездить в город на старом маршрутном автобусе. К тому же, теперь не обязательно будет с завистью поглядывать на байк Сульфуса, ведь её был совсем не хуже. Как прекрасно было вновь услышать привычный и такой любимый рев мотора.       После починки ездить было одно удовольствие, поэтому Раф просто захлебывалась от восторга и нескончаемого счастья. Иначе и быть не могло, она получила обратно своё сокровище, которое заполняло всю жизнь молодой гонщицы. Да, гонки были такой крепкой девичьей страстью, что ничто не могло их разлучить, как бы плохо всё ни было. Вечная схватка за первенство с ветром, который сейчас так мягко колыхал светлые волосы, начиналась с поворота ключа в замке зажигания, что сейчас и происходило. Мотоцикл рванул с места, и всё вокруг померкло и превратилось в ускоренное видео, которое мисс Сейст предпочитала воспроизводить именно таким способом. Адреналин хлынул в кровь, и девушка мягко улыбнулась, ощущая, как покалывает кончики пальцев от нетерпения. Поскорее выехать за город и выжать из байка максимальную скорость, чтобы быть наравне с ветром или его обогнать. Тогда, как казалось блондинке, она была свободна. Как парящая над землёй птица, Раф отдавалась душой своему любимому занятию, чтобы получить максимальную отдачу, как художник. Голубоглазая видела в этом своё неповторимое искусство. Искусство обгонять ветер. Искусство создавать музыку с помощью скорости. Самой быть искусством, хотя это уже звучало немного вульгарно.       Быть свободной лишь, когда стрелка на спидометре отчаянно стремилась к двумстам километрам в час. Не бояться разбиться, словно раненная птица о скалы. В этом было какое-то безумие, которое обуздать было так же тяжело, как заново встать на ноги. Но лишь от этого оно было таким сладким и желанным, как запретный плод. Её личный запретный плод – скорость. И так тяжело было остановить себя от крайности броситься с головой в этот омут. Раф умела держать всё именно в той умело выведенной пропорции, где риск и средства оправдывали выводимый колоссальный результат, прежде всего, эмоциональный. Девушка нуждалась в этой буре, в этом цунами, накрывающем с головой. Она жила этим и трудно было представить, что случилось бы, если бы мотоциклы и гонки вдруг исчезли.. Совершив крутой вираж, Раф остановилась у ворот её теперешнего дома и сняла шлем, из-под которого выпала копна светлых волос. Голубоглазая блондинка глубоко втянула воздух, пропитанный ароматом белых трубчатых лилий, и улыбнулась так тепло, заразительно одаривая позитивом. В этом таилась своя особая магия счастья, такого основательного и чарующего счастья, которое вдруг накопилось в воздухе и с дуновением ветерка распространилось дальше. Волшебство подвластное каждому, волшебство сотворенное человеком. Оно было реальным, как эта пролетевшая мимо цветастая бабочка. – Раф! – перед девушкой возникла её мать с лейкой наперевес. – Сколько раз я говорила тебе не делать так! Почему нельзя спокойно ездить? Твоё лихачество до добра не доведёт.       Дело было плохо. Анжели сердилась и поэтому выглядела очень грозно. Нахмурившиеся брови не желали вновь принимать мирное положение, а голубые глаза сверлили дочь, будто хорошая дрель, наверное, пытаясь выбурить из неё совесть. Блондинка простодушно пожала плечами. – Ничего ведь не случилось, – она вздохнула. – А ты хочешь, чтобы непременно что-то произошло? Говорила я тебе. Если не веришь, посмотри на Сульфуса, он судьбой научен не лихачить.       То-то он так ехидно щурится и ухмыляется, подметила Раф, заметив вдалеке за калиткой брата, развалившегося в гамаке и ленно покачивавшегося, сопя в две дырки. Ну, сейчас она узнает, чему там кто кого научил, пока мать заканчивала нравоучения, которые девушка проигнорировала. Слишком хорошим было настроение молодой гонщицы так почему бы и не устроить парочку шалостей. – Ты меня слушаешь вообще? – щелкая перед лицом блондинки рукой, проговорила взволнованная мать. – Вечно ты в облаках летаешь. Будь осторожна в следующий раз, хорошо?- она мягко обняла дочь, поглаживая по спине, отчего та покраснела. – Конечно мам, не волнуйся. А сейчас пойду, поздороваюсь с братиком, – заговорщически потирая руки, сказала голубоглазая особа и скрылась за калиткой.       Не отвертишься. Так думала девушка, гордо шагая по дорожке к месту икс. Сульфус расслабленно лежал на гамаке, покачиваясь туда-сюда. Вот и попался хитрая мордашка! Что удивительно рядом на ветке яблони, прямо над головой парня размахивая хвостом, сидел их наглый кот. Раф приближалась и концовка этой идиллии вместе с ней. Особо коварным план девушки назвать было нельзя, всего-то в действие нужно было запустить установку с кодовым названием Себастьян, и всё было бы просто идеально. Месть это блюдо, которое надо подавать холодным. За неделю скопилось достаточно поводов, чтобы осуществить эту операцию, потому что взять хотя бы бессонную ночь в день переезда и ответный удар был просто необходим, а тут такой шанс! Раф выжидающе посмотрела на брата, который всё ещё мирно колыхался в гамаке, потом на кота, так же дергавшего хвостом туда-сюда, а потом громко позвала «кис-кис».       Атомная бомба рванула. Себастьян с заинтересованным «Мр-мяу» рухнул, словно тяжелый бетонный блок на голову юноши, которую скрывала газета, с характерным свистом и застыл. Под тяжестью сработал механизм опрокидывания и оглушенный, и растерянный Сульфус полетел на идеально скошенный газон, глухо стукнувшись о землю. Пока он пытался собраться с мыслями, Себастьян завопил как резанный, потому как тело брюнета придавило кошачий хвост. В бой пошли когти сначала разорвавшие газету, а потом вонзившиеся в мягкие щёки. С громким ором парню всё же пришлось привстать и освободить хвост пушистого террориста и тут же получить добавочную порцию когтей для оголившегося торса. Кроме того Себастьяну совсем не нравились сланцы юноши, он стащил один и скрылся в неизвестном направлении вместе с добычей. Темноволосый растерянно посмотрел по сторонам, совершенно не понимая, чем так насолил судьбе, как тут же наткнулся на злорадно ухмыляющееся милое личико. – На-а-ада же, как интересно получи-и-и-лось, – задумчиво подперев подбородок, провозгласила Раф и тут же поняла, что нужно бежать от свирепого брата, пока не заработал принцип бумеранга.