сбор №68

      Латекс противно скользит по коже. Иваизуми невольно напрягается и расслабиться обратно не может. Палец в перчатке останавливается возле резинки трусов — давит.       — Расслабься, Ива-чан, — мурлычет сверху Ойкава и гладит другой рукой — голой — по напряжённым плечам.       — Да я уже!       — Ты не уже.       — Заткнись и сделай уже это!       — Эй, не надо на меня кричать, Ива-чан! — обиженно всхлипывает Ойкава, водя в отместку латексным пальцем по позвонкам.       Бррр! — прошибает, как в лихорадке, хотя, он и так в лихорадке, даже похоже с помутнением сознания, иначе как объяснить своё согласие на это вот всё?       — Тоору, — Иваизуми выдыхает в подушку. — Пожалуйста, — «не вынуждай меня делать это самому!»       — Окей, Ива-чан! — радостно откликается Ойкава и не менее радостно сползает вниз — к коленям, потираясь, как бы нечаянно, пахом. Белья на Ойкаве почему-то нет, и Иваизуми прочувствывает всю твёрдость его намерений на собственной, полыхающей от жара, шкуре.       Ойкава сдёргивает трусы одним рывком, приятный холодок мажет по коже, а пальцы, всё такие же сухие, противно скрипучие, в чёртовых медицинских перчатках небрежно раздвигают ягодицы. Дырка сжимается сильнее от одного лишь взгляда, ведь чёртов Ойкава так и пялится сверху, шумно сглатывая в предвкушении.       — Тсс, Ива-чан, — шуршит над ухом придушенный шёпот. — Я буду быстр и нежен, — Ойкава оглаживает анус самыми кончиками пальцев, осторожно раздвигая стенки. Иваизуми вцепляется зубами в несчастную подушку, руками в спинку кровати, стараясь думать о чём-нибудь приятном. Но волейбольные мячи расплываются слепящими бликами, зато каждое латексное прикосновение ощущается особенно остро, отдаваясь болезненными спазмами внизу живота.       — Вот и всё, — неожиданно громкий возглас сопровождается звонким шлепком, следующим движением Ойкава загоняет в анус склизкий конус подтаявшего суппозитория и так же резко, будто боится передумать, натягивает сверху трусы.       — А ты боялся! — заглядывает в лицо с улыбкой маньяка.       Иваизуми выдыхает — очень медленно и так же неторопливо, по одному, расцепляет пальцы со спинки кровати.       В заднице противно мокро, Ойкава громко щёлкает латексом, пытаясь стащить перчатку с руки, тяжёлая голова так и падает обратно в подушку.       Завтра! — завтра Ойкаве за всё воздастся, а пока пусть лепечет свои глупости в шею, так почему-то легче дышать.