15 июня
Лето идёт полным ходом. Погода стояла превосходная: солнечные, но не слишком жаркие дни, и дождей нет. На улицах размещаются всё новые ларьки с мороженым, а в парке приятно благоухают цветущие деревья. В такие дни хочется бросить все дела и пойти прогуляться. И не важно, ребёнок ты или состоявшийся человек. Но большинству школьников сейчас не до прогулок. Надвигались летние экзамены. В Японских школах знания проверяют часто и очень жёстко. Большинство моих одноклассников сейчас допоздна сидят на продлёнках или дома да зубрят до посинения, но я не утруждаю себя подобной ерундой. Школьная программа мне знакома настолько хорошо, что я бы мог хоть сейчас подать запрос на сдачу выпускных экстерном и получить аттестат о получении неполного среднего образования, где единственной сложностью остаётся японский язык. Но, думаю, за оставшийся месяц я вполне успею освоить его для уверенной сдачи тестирования. Книги я уже читаю спокойно, речь понимал достаточно давно. Спасибо дедушке Хемингуэю за то, что его книги публиковались на японском и нашли пристанище в домашней библиотеке семьи Цукино. Сэнджойн появлялся в «Короне» ещё раза три. В основном, он сидел в кафе и подолгу наблюдал за посетителями. Он всегда садился так, что с его места открывался пусть и ограниченный, но достаточно чёткий обзор на игровой зал. А мне всё чаще приходилось чинить автоматы, которые находились в поле его зрения. Это, конечно, ещё не повод для обвинений, но меня не покидало ощущение, что этот человек наблюдает именно за мной. Мне, конечно, не привыкать, но чем я мог заинтересовать богатого автогонщика? Я навёл справки о Массато Сэнджойне и выяснил, что он действительно участвовал в Весенней серии гонок NASCAR в этом году и на заключительном этапе взял серебро, выступая в команде «Тойоты». Кроме того, он является официальным представителем компании «Феррари» в Японии, а также совладельцем отеля-ресторана «Хисуи Мийя» в элитном квартале Токио. Его состояние оценивалось в 750 миллионов долларов США, что не первая полоса «Форбс», конечно, но всё равно довольно круто для относительно молодого неженатого мужчины. Кстати об этом. Хоть моему оригиналу только одиннадцать, я думаю, уже сейчас вполне можно начинать присматриваться к девочкам. Было бы обидно обнаружить, что Шинго Цукино в будущем будет относиться к тем меньшинствам, которые активно жалуются на ущемление. Но, похоже, первые признаки взросления указывают на обратное. Всё началось пять дней назад. В понедельник за завтраком Кэнджи сообщил, что моя одноклассница Мика участвовала в национальном конкурсе кукольщиков и одержала победу. Признаться, я был рад за неё, ведь, насколько мне известно, она работала над своим произведением три дня, в том числе и той ночью, когда перекрыли аэропорт. Эта девочка действительно выделялась среди остальных в нашем классе, и, похоже, мой оригинал тоже так считал, потому что Усаги не упустила возможности меня подколоть. — Добрый день, с вами специальный корреспондент Усаги Цукино, — продекламировала она, держа в руке ложку, как микрофон, после чего направила её на меня, — Мистер Шинго Цукино, каково вам быть другом знаменитости? — Ты это про себя? — сходу ответил я и, прежде чем сестра вновь открыла рот, добавил, — Как там прошел конкурс свадебных платьев? Девушка мигом залилась краской. Я изобразил улыбку Чеширского Кота. До сих пор жалею, что у меня нет фотоаппарата. Лицо Усаги в тот момент, когда мать застукала её за попыткой срезать занавески в спальне родителей, было достойно того, чтобы его увековечить в рамке. — И ещё — хоть ты сегодня встала рано, ты по-прежнему можешь опоздать в школу, — добавил я, когда к опешившей сестре начала возвращаться способность говорить. Эти мои слова подействовали на нее где-то через минуту. По крайней мере, столько времени прошло, прежде чем я уже на улице услышал вопль «Опаздываю!». Усаги определенно надо попробовать себя в лёгкой атлетике, задатки спринтера у неё есть. Так, о чём я? Ах да, в школе на переменах я обычно штудирую книги по программированию. Всё-таки память не резиновая, а работы у меня так много, что любая ошибка в коде может отбросить меня далеко назад. Среды разработки, доступные компьютерам 90-х годов очень недружелюбны как и к начинающим, так и к опытным пользователям. Мне нужно работать не только над ИИ, но и над сторонними средствами, чтобы я не узнавал о всех косяках своей программы постфактум, то есть при итоговом запуске. — Шинго? — услышал я робкий голос у себя над правым ухом. Оторвав взгляд от толстенного тома, я увидел в шаге от себя одноклассницу. — Привет, Мика, — я отложил учебник и встал со своего места, — Поздравляю с победой на конкурсе! — Спасибо, — девочка заметно нервничала, но всё же смогла улыбнуться, — Слушай, у меня есть для тебя подарок. — Да? — я вопросительно перевел взгляд на пурпурный кулёк у нее в руках. У меня были догадки, что это могло быть, но я не решился высказать их в слух. — Это — кукла, которую я делала для конкурса, — продолжала она. Моя догадка оказалась близка к истине. — Но… Разве ты не хочешь оставить её себе? — спросил я, — Это же твоя первая победа, разве можно её просто так доверить другому человеку? — Ты всегда помогаешь мне в трудную минуту, — сказала Мика, — Так что я хочу оставить эту куклу именно тебе. На память. Да, первая влюбленность. Именно такое поведение характерно для девочек в этом возрасте. А вот улюлюканье и смех в данной ситуации куда более присущ пацанам. Кин, Хироси и Кен оказались поблизости и конечно же не упустили возможности подразнить меня. Ничего, сохраняем непроницаемое выражение лица, кладём подарок на парту и оборачиваемся к очкарику, который выделялся больше всех. — Кен, если ты сейчас не заткнёшься, я измажу твои очки чернилами, — сказал я совершенно спокойно, но достаточно твердо, чтобы окружающие поняли, что угроза вполне реальна. Паренек мигом сократился и поспешил ретироваться. — Шинго, ты чего на него наезжаешь? — Хироси моя выходка явно не понравилась. Он подступил ко мне вплотную, нависая, как великан. Он действительно был довольно высок для своих лет, настоящий гренадер. И физически был сложен явно лучше меня, — Тебе что, какая-то девчонка дороже нас? — Сато, — твердый голос учителя истории заставил паренька вздрогнуть, — Возвращайся к своему месту. Силу будешь показывать на уроках физвоспитания. Кажется, пронесло. Кэп мне, конечно, дал в своё время пару уроков рукопашного боя, но ситуация не располагала к драке. Вжимать человека головой в стол, на котором лежит восковая кукла, чревато. От греха подальше, я поспешил спрятать подарок в рюкзак. Вытащил я его уже дома. Меня никогда не интересовали подобные безделушки, но эта кукла действительно была подлинным произведением искусства. Не знаю, по какому принципу судьи оценивали конкурсные работы, но если основным критерием было воссоздание духа XVIII–XIX веков, то Мика с этой задачей справилась точно. Но всё-таки надо расспростить ее подробнее. В конце концов, я в подобном искусстве мало что понимаю, но по себе знаю, что людям искусства приятно, когда им дают возможность выговориться, поведать о своей работе тому, кто готов слушать. — Шинго, привет! — ничего себе, сахарная царевна снизошла до разговора! — Салют, Усаги, — отвечал я, расслабленно отклонившись на спинку стула, — Чем обязан? — Я слышала, Мика подарила тебе куклу с конкурса, — Усаги отыскала глазами обозначенный подарок, который уже пристроился на верхней полке стеллажа и умиленно охнула, — Какая прелесть! — Слухи распространяются быстро, — проворчал я, — Может, ты ещё в курсе, что эта кукла могла сыграть уже там, в классе? — Но ты же этого не допустил, — ответила девушка. Она подошла вплотную к столу и положила руку мне на плечо, — Скажи, тебе нравится Мика? Я немного растерялся, поскольку не знал, как облечь ответ в приемлемую форму. Не говорить же ей, что я предпочитаю более зрелых, в конце концов? Я тогда в лучшем случае, нарвусь на сеанс у психиатра. Усаги, видимо, восприняла мое молчание по-своему. — Думаю, ты тоже должен ей что-нибудь подарить, девочки это любят. — Ты что, купидон? — я еле сдерживал негодование. Четырнадцатилетний подросток учит меня ухаживать за девочками. Приехали! — А ты как думал? — Усаги озорно захихикала, — Сводить два любящих сердца — вот моё призвание! — Вот как? Ну и как успехи? — В каком смысле? — Много уже «парочек» свела между собой? — я боком повернулся к сестре, подпирая голову локтем, пародируя Вилли Вонку образца 71 года в исполнении Джина Уайлдера. Хотя как мем этот стоп-кадр использовался лишь в моё время, Усаги уловила смысл и обиделась. — Знаешь что, не твоё это дело, — она слишком по-детски показала мне язык, скрестила руки на груди и отвернулась. Я вернулся к работе. Сестра, видимо, ожидала продолжения разговора в той или иной форме, потому дулась недолго и уже через некоторое время спросила: — Слушай, братец, а что это ты всё печатаешь, печатаешь и печатаешь уже который месяц? — Нечто… — ответил я, — Когда закончу, узнаешь. — И когда же ты закончишь? — Не знаю, может через полгода, а может через год, — неопределенно ответил я, — Работы много. — Может, тебе с Ами посоветоваться? — предложила Усаги, — Она очень хорошо в компьютерах разбирается. — Тут мне больше пригодятся уроки концентрации от Рей, — саркастично ответил я, — «А ещё лучше пара-тройка кассет с хорошим роком. Это бы заметно ускорило процесс.» — добавил уже про себя. — В самом деле? — удивилась девушка, — Что ж, я могу устроить. Но знаешь, Рей очень нелюдима, она не любит, когда её отвлекают. — Как я её понимаю, — похоже, сарказм моя сестра не воспринимает от слова совсем. Лучше сменить тему, — Слушай, а что там с обедом? — Мама с папой вернутся только вечером, так что на кухне сегодня главная я! — твердо заявила Усаги. — Хорошо, с нетерпением жду твоих кулинарных шедевров, — я подмигнул сестре и вновь погрузился в работу. Очень скоро я узнал, что оставлять Усаги Цукино одну на кухне — очень, ОЧЕНЬ опрометчивый шаг. Я преодолел расстояние от своей спальни до плиты на первом этаже за рекордные двадцать секунд, но всё равно не успел предотвратить катастрофу. Прямо на моих глазах в сковородке в руках сестры загорелось масло, оставив следы копоти на потолке. Усаги с испугу выпустила из рук сковороду и прижалась к противоположной стенке, трясясь мелкой дрожью. — Боже правый, кого это ты сжечь хотела? — воскликнул я, перекрывая газ на комфорке. — Б-бекон, — сестрёнка всё ещё не могла оправиться от испуга. Я заглянул внутрь сковороды. Да, возможно, те три черных уголька вполне могли быть кусками свинины. — Ты его сама нарезала? — спросил я, обнаружив чуть в стороне тарелку с довольно внушительным количеством маринованного мяса. — Нет, это мама, — отвечала Усаги, сумев взять себя в руки, — Лу… то есть я нашла бекон в холодильнике и решила приготовить сейчас немного. Наверное, лучше я сбегаю за пирожками. — Нет, нет, нет, — я ехидно улыбнулся, подметив слишком выразительный взгляд кошки моей сестры, — Мама с папой придут сегодня усталые, не будем обременять их готовкой. Хлеб нарезать сможешь? — Да. — Значит, будем есть сендвичи с беконом, — заявил я тоном, не терпящим возражений, — Бекон беру на себя, а после обеда будем думать, как убрать следы извержения вулкана. У нас есть запасная сковородка? После непродолжительных поисков сковородку удалось найти в глубине посудного шкафа. Куда сложнее было в одиночку её вытаскивать, так как я сильно усомнился в прямоте рук своей сестры. У меня просто не укладывалось в голове, каким остолопом надо быть, чтобы испортить уже замаринованный бекон?! Я, конечно, тоже не претендую на поварской колпак, но чтобы сжечь мясо, находясь на кухне одному без телевизора, без гаджетов, буквально наедине со сковородой… Усаги тем временем продолжала отжигать. Ломтики хлеба у неё шли вкривь и вкось, а на пятом она едва не умудрилась палец порезать. Наблюдая за ее мучениями, я уже начал морально готовиться к тому, что обедать придется бутербродами с человечиной, но всё же до настоящего гуро дело не дошло. — Шинго, где ты научился так вкусно готовить бекон? — спросила Усаги, когда мы уже сидели за обеденным столом, — Пальчики оближешь! — Да я ничего не сделал, — честно отвечал я, — Маринад уже был готов, оставалось только зажарить, тут особого умения и не нужно. Просто твёрдая рука и немного концентрации. После обеда мы вместе занесли из кладовой стремянку и, пока Усаги мыла посуду, я счищал копоть с потолка. Возможно, ни прежний Шинго, ни прежний я не стали бы себя утруждать подобным, но я был уверен, что поступаю правильно. Совместный труд должен помочь мне наладить отношения с сестрой, которые до этого были довольно холодными. Возможно, именно по этой причине я нахожусь ещё довольно далеко от разгадки тайны Усаги. Может рассчитывать на то, что сестра вдруг сама разоткровенничается, несколько наивно, но вполне можно ждать от неё меньшей осмотрительности в моём присутствии. После пары чашек чая мы с Усаги сошлись на том, что было бы неплохо позвать Мику в гости. Не то чтобы я что-то рассчитывал с этого получить, скорее хотел, чтобы сестра оставила меня в покое со своими советами, а данный вариант, вроде бы, вполне удовлетворял её и не особо напрягал меня. Правда, воплотить план в жизнь мне сразу не удалось. Ни на следующий день, ни после Мика в школе не появлялась. На вечерних курсах её тоже никто не видел. Я бы, возможно, так и оставил всё, как есть, но в четверг ко мне подошли две ее подружки, Чоу и Маи и попросили пойти проведать Мику. — Она третий день не выходит из дому и не хочет ни с кем разговаривать, — заявила Чоу, пухленькая темноволосая девчушка с двумя косами, — Шинго, ты же её лучший друг, ты обязан что-нибудь сделать! — Может, она просто заболела? — спокойно отвечал я, не отрываясь от книги. — Нет, её мама говорит, что она здорова, но отказывается кого-либо пускать в комнату, и… — добавила Маи, но не уловив с моей стороны никакой реакции, закричала на весь класс: — Как ты можешь просто сидеть и ничего не делать, когда с ней беда?! Как она только может с тобой дружить? Ты просто бессердечный глупый мальчишка, такой же, как все! — Ладно, ладно, успокойся, я зайду к ней после уроков, — я затылком чувствовал, что на меня уставился весь класс, но всё же сохранял на лице невозмутимость. Сказано — сделано. В три часа дня я находился на пороге дома миссис Каява, известного художника-кукольника, по чьим стопам следовала моя одноклассница. — Здравствуй, Шинго, — дверь открыла мама Мики, довольно приятная женщина средних лет, — Заходи, чувствуй себя, как дома. — Добрый день, миссис Каява, — поздоровался я, — Мне бы хотелось поговорить с Микой. — Мне тоже, — лицо хозяйки дома помрачнело, — Она уже третий день не выходит из комнаты. Вся погружена в работу. — Да? А что за работа? — спросил я. — К нам в понедельник заходил один господин и предложил моей дочери изготовить десять кукол на продажу. Я думала, он пошутил, но Мика, похоже, восприняла его слова всерьёз и теперь сутками напролет вырезает новых кукол, словно бы намереваясь их изготовить к субботе. — Десять кукол за пять дней? — я даже присвистнул от удивления, — И как она справляется с этим? — Вроде бы неплохо, — ответила мама Мики, но не было похоже, что успехи дочери ее не радовали, скорее тревожили, — Она наотрез отказывается разговаривать со мной или со своими подругами. — Может, мне удастся чего-нибудь добиться? — к этому моменту мы уже стояли у двери в спальню Мики, — Эта дверь запирается изнутри? — Ты предлагаешь войти без стука? — хозяйка дома с одной стороны была возмущена моим предложением, но с другой, похоже, была согласна, что по-другому в комнату не попасть. Мы вошли в спальню. Первое время мне казалось, что я ослеп, но потом я понял, что всему виной шторы, которые плотно закрывали окна, не позволяя попасть внутрь даже одному лучику света. В комнате было невероятно душно, в том числе и благодаря обилию восковых кукол в викторианских нарядах, расставленных по полкам. Всё в этой комнате словно бы специально было придумано для того, чтобы вбирать в себя пыль. Мне как поклоннику хайтека, было здесь крайне неуютно. — Мика, к тебе Шинго, — миссис Каява подошла к своей дочери, которая настолько увлеклась своей работой, что будто и не заметила посетителей. — Пусть уходит, мне некогда с ним разговаривать, — довольно грубо ответила девочка. К моему удивлению, её мать опасливо отстранилась, словно бы опасаясь, что дочь на нее… набросится? — Я не буду тебе мешать, — максимально миролюбиво произнёс я, тоже подходя к столу. На нём уместилось шесть восковых кукол. Причем, они все были словно срисованы с… меня? Да, я смотрел на шесть восковых копий себя самого в старомодных сюртуках. Все фигуры выглядели одинаково серьезными, кроме одной. При взгляде на неё мне стало слегка не по себе. Эту садисткую улыбку я видел на морде Халка, после того, как Стив разрешил ему размазывать читаури по стенам. И она определенно не шла моему лицу, нынешнему в особенности. Мика совершенно не обращала на меня внимания. Она сосредоточенно вырезала седьмую куклу, точно такую же, как предыдущие. Я не мог видеть лица девочки, но в её движениях было что-то неправильное, пальцы двигали макетник с точностью манипулятора робота, словно пульса не было вовсе. Только дома я смог отогнать странное наваждение. Лицо злобной куклы не желало вылезти у меня из головы. Нет, не могла Мика сама сделать это чудовище. Проклятия - чушь, но именно от таких экспонатов ждёшь, что они начнут бегать с ножом и по ночам резать людей. Я даже не догадался спросить, что же за господин заказал куклы «на продажу», настолько сложно мне было оправиться от шока. Чуточку полегчало мне только после стакана с колой, которую мне принесла Усаги. Но всё же лучше бы там было немного виски. Я поделился с сестрой своими опасениями, не умалчивая и о жутковатой кукле. Не знаю, было ли это сообщение напрямую или через посредника, но уверен, оно дойдет до цели. По крайней мере, мы оба были уверены, что субботнюю выставку посетить необходимо. И вот в субботу, в час дня я и Усаги вошли в выставочный зал, до этого пребывавший в закрытом состоянии. Я огляделся. Мики нигде не было. Зато я разглядел Ами, Рей в компании с Мамору, который, судя по всему, вообще не понимал, что он здесь забыл. Кроме того, я узнал высокую фигуру Санджойна, о чём-то беседовавшего с мадам Каява. Хм, интересно… — Добрый день, мадам Каява, — воскликнула Усаги, — Скажите, где мы можем найти Мику? — Она в своей комнате, — женщина указала рукой на дальнюю дверь, — Доделывает последнюю куклу. Я сжал кулаки в кармане шорт. Что-то должно было произойти с минуты на минуту. — Давай, смелее, — произнесла Усаги, открывая дверь в комнату отдыха. Это было просторное помещение, в котором кроме рабочего стола мебели фактически не было, только несколько картонных коробок. Мика сидела за работой, словно бы её переместили сюда вместе со стулом. На столе стояла только одна кукла — «Шинго-Чаки». — На тебя похоже, — прошептала Усаги. — Да, самую малость, — произнёс я, — Но я никогда не улыбаюсь так… Договорить я не успел, так как в это же мгновение несуществующий ветер начал трепать волосы и одежду куклы, которая при этом отбросила неестественно большую тень на стену позади. Решение созрело мгновенно. Я вытащил из кармана камень и швырнул в воскового болванчика. От удара Кукла отклонилась назад и свалилась со стола. Но прежде чем кто-либо что-либо успел сделать, на её месте выросло нечто громадное, человекоподобное. Белесый андроид, чьё тело было разбито на несколько частей, висевших в воздухе, но связанных друг с другом. Алая вспышка словно отгородила её и Мику от окружающего мира. Я услышал пронзительный вопль девочки. Буквально пару мгновений я искал, чем бы тяжёлым приложить андроида, когда зарево исчезло и юная кукольщица упала и больше не двигалась. — Мерзавец! — крикнул я и бросился к монстру с шваброй наперевес. Монстр нанес удар левой рукой. Мне стоило больших усилий увернуться, почему-то было ощущение, что блокировать его не получится, только предплечье сломаю. Ко второму удару я был готов лучше, а на третьем я уже добрался до чудища, со всей силы двинув шваброй по его правой икре. Древко сломалось, нога — нет. На четвертый удар я уже никак не мог среагировать… — Шинго! Шинго! — кто-то активно тряс меня за плечи. Я открыл глаза. Сантиметрах в десяти от меня было лицо Мики. Чуть более бледное, чем обычно, безусловно испуганное, но, определенно, здоровое. Я напрягся. Болела спина и левое плечо, а также затылок — похоже, я влетел в стену. Но всё же сильнее всего пострадала моя гордость. Я столкнулся лицом к лицу с местным злодеем и не смог ему противопоставить абсолютно ничего. И тем не менее, я ещё жив. — Что я пропустил? — поинтересовался я. — Сейлор Мун спасла нас, — жизнерадостно ответила Мика. — Кто? Мика указала пальцем на окно. Занавеска мешала обзору, но солнечный свет отбрасывал на неё тень в виде стройной фигуры в короткой юбке и с очень длинными волосами, заплетенными в два хвоста. — Вот так-то! — услышал я смутно знакомый голос, — Злодей повержен, а вам стоит помириться. Желаю счастья. Ветер подхватил шторку, но за ней никого не оказалось. Кто бы там ни был, этот человек умеет быстро смываться. Я ощупал свою голову. От удара мысли путались, сейчас мне хотелось просто приложить к затылку что-нибудь холодное. — Ты в порядке? — спросил я. — Кажется, да, не уверена, — отвечала Мика, — Слушай, прости меня за то, что вела себя так. Не знаю, что на меня нашло. — Тебе не за что извиняться, — Голова всё ещё страшно гудела, но я прекрасно понимал, что Мике досталось куда сильнее. Понятия не имею, что это была за вспышка, но едва ли это был безвредный спецэффект - девочка была очень бледной. Кто бы ни напустил на неё этого монстра, должен за это ответить.21 июня.
Очередной рабочий день в «Короне». Усаги уехала с подружками отдыхать в пансионат, так что пару дней я был предоставлен сам себе. Сейчас я чинил автомат с игрой «Street Fighter II», который вчера по-пьяни кто-то пробил головой. В этот раз ремонт бюджетным не получился. Пока ждали новый дисплей, у меня было время поразмыслить над событиями прошедшего месяца. В поле моего зрения всё чаще появлялся Санджойн. На этой неделе он почтил присутствием кафе рекордных четыре раза, тогда как на прошлой неделе он вообще здесь не появлялся. Мика сказала, что именно он предложил ей изготовить партию кукол, так что теперь я относился к таинственному миллионеру с ещё большей подозрительностью. Он, определенно, наблюдал за мной, но зачем? — Мистер Цукино, — в этот раз Массато решил подойти прямо ко мне, — Вы ведь давно здесь работаете. Скажите, это сложно — чинить автоматы? — Ничуть, — лаконично ответил я, откладывая паяльник в сторону. — Тем не менее, для столь юного возраста результаты впечатляющие, — вкрадчиво сказал мужчина, взял моток припоя, некоторое время вертел его в руках, а затем положил на место, — Продолжайте в том же духе, у вас большое будущее. Загадочный господин ушел. Я проводил его взглядом, пока Санджойн не сел в машину и не укатил прочь. После этого опасливо дотронулся до оловянной нити. Вроде бы ничего особенного. Затем я посмотрел на автомат. Нужно тщательнее запаять его, а лучше переправить все схемы на всякий случай, чтобы не ломался… Стоп! Я помотал головой, отгоняя наваждение. Эти мысли принадлежали не мне, кто-то пытался их навязать. И, кажется, я знаю, кто… Я швырнул катушку в мусорное ведро. Хочешь войны, Массато Санджойн? Ты её получишь!!!