***
Проводив Тоффи до его логова и забрав свой фонарь, Мун, на прощание обняв Призрака, поспешила к себе в комнату, дабы успеть выспаться до рассвета. Тоффи проводил взглядом Мун, чуть ли не молниеносно скрывшуюся за дверьми библиотеки, и возвратился к себе. Только теперь он позволил себе испустить долгий, шумный вздох. Призрак медленно подошёл к одной из портьер и резко сдёрнул её, швырнув на пол. За портьерой оказалось большое, высокое зеркало, покрытое пылью и представляющее Тоффи в полный рост. Дрожащая рука потянулась к маске. Вот он, монстр, обитающий под восковой защитой. Всё такой же пугающий и отвратительный, каким и родился. Ненависть к самому себе, собственному происхождению, вновь вскипела в Тоффи. Почему он здесь? Почему не живёт на болотах среди своих сородичей, где ему и место? Почему он одарён музыкальным талантом? Почему он, чёрт побери, любит принцессу Мьюни больше жизни?! Вспыхнув от ярости, Тоффи схватил со столика тяжёлую чугунную чернильницу и хотел с размаху разбить ею зеркальную поверхность. «Я так люблю тебя, Тоффи!» Недавние слова принцессы, её голос, вновь зазвучали в голове Тоффи. Чернильница упала на пол со звонким тупым звуком. Она любит его. Как друга, как покровителя, но всё же любит! О таком Тоффи не смел даже мечтать. Точнее, смел, но заглушал в себе любые мысли о том, что когда-нибудь Мун будет рядом с ним. Не приходить ночами на пару часов, а жить рядом, делить с ним дни и ночи, встречать каждое утро и каждый вечер. Вместе. Вдвоём. Навсегда. Неужели это возможно? Предавшись подобным мыслям, Тоффи забыл про своё намерение разбить зеркало вдребезги и спешно двинулся к одному из столиков, нагромождённому картинами. Сорвав с них ткань, Тоффи взял чистый холст, лежащий поверх портрета, и направился к мольберту, незаметно примостившему в тени органа, чтобы впервые за всё время изобразить пейзаж.Глава 5. Ты — мой ангел
3 июля 2017 г. в 20:19
Лунный свет мягко стелился по мраморному полу коридоров. Свечи были давно потушены, а все обитатели замка давно были охвачены сном. Все, кроме юной принцессы. С опаской оглядываясь по сторонам и держа фонарь впереди, девушка медленно шла по коридору, осторожно ступая по полу, словно кто-то мог услышать её шаги в столь поздний час.
Сердце Мун бешено колотилось в груди, глухо и даже слегка болезненно ударяясь о рёбра. Небывалое смятение захватило душу и тело принцессы, пробегало крупной дрожью по коже и заставляло руку, крепко сжимающую неизменный фонарь, подрагивать. Сегодня, Мун уже точно решила, она узнает, что так страшится ей показать Тоффи, что скрывается за маской. Они ведь так давно знают друг друга, какие тайны между ними могут быть?
Поначалу Мун заклинала себя даже не думать об этой пресловутой маске, так порой разделяющей их. Но затем, вглядываясь в золотые глаза Призрака, каждый раз чувствуя потребность узреть их во всей красе, Мун задумала, во что бы то ни стало, снять маску с Тоффи. Но, сколько бы она ни уговаривала друга, тот ни в какую не желал соглашаться, сразу же делался холодным и безразличным, лишая девушку своего внимания. И принцессе едва удавалось сгладить в такие моменты тяжёлое напряжение, появляющееся после её просьб, и вновь повернуть разговор в то приятное русло, в котором он находился с самого начала. Мун корила себя за бестактность, за то, что, видимо, глубоко задевала чувства дорогого ей Призрака своими навязчивыми просьбами (почти мольбами), и, тем не менее, ей до сведения скул хотелось узнать, как же выглядит самое близкое ей существо.
Оставшись незамеченной, Мун проскользнула в библиотеку, миновала стеллажи и, наконец, оказалась у заветного тайного хода, с замиранием сердца обнаружив, что Тоффи уже ждёт её, прислонившись к стене спиной. Приостановившись, принцесса одарила друга приветливой улыбкой и потушила фонарь, видя, что свечи в длинном тайном коридоре уже горят.
— Здравствуй, Тоффи, — проговорила она тихо, удивляясь мягкости собственного голоса.
— Здравствуй, Мун, — кивнул Призрак и подал принцессе руку, приглашая за собой.
Не предаваясь лишним раздумьям, девушка вложила свою ладонь в ладонь Тоффи и смело шагнула за ним в коридор, идя по уже привычному пути, что вёл в скромную обитель Призрака. Ну, как, в скромную… Мун не раз удивлялась убранству пещеры: бархатная софа, широкая шёлковая кровать под балдахином, резные высокие подсвечники, стоявшие в пещере на каждом шагу, орган, в конце концов! Но этим список не ограничивался. Помимо перечисленных предметов мебели, каменные стены были прикрыты тяжёлыми портьерами, а на старинных приземистых столиках громоздились какие-то рамки, то ли с портретами, то ли с картинами — под тонкой тканью, укрывавшей их, было не разглядеть. Однако, несмотря на всю роскошь интерьера, каменные полы не были устланы коврами, и Мун не раз чувствовала сквозь свою лёгкую обувь холод, исходящий от них; высокий округлый потолок пещеры зловеще нависал над головой, словно грозя вот-вот обвалиться; а узкая дорожка, ведущая из низкой комнаты с ходами в саму обитель Призрака, пролегала через широкое озеро подземной воды, которое уходило куда-то под стены и очерчивало большой островок, на коем и расположился Тоффи. Всё это лишний раз напоминало, что место, убранное с таким вкусом, было ничем иным, как пещерой.
Но Мун любила это место всей душой. Ведь только здесь, глубоко под замком, она могла хотя бы на ночь забыть о том, что где-то наверху, в тронном зале, её ждёт престол, который она обязательно займёт после матери и который станет её пожизненными, незримыми цепями. А ещё Мун любила игру Тоффи. Её когда-то пытались научить игре на рояле, но юная принцесса так и не смогла освоить даже азы такого, казалось бы, простого стука по клавишам. И Мун казалось непостижимым даром то, что Тоффи играл даже не на рояле, а на органе, и с помощью простых касаний был способен одаривать слух изысканной мелодией, лившейся, словно свежий мёд с ложки. Она считала его несомненным талантом и очень жалела, что никто, кроме неё, не может его оценить. Мун была уверена, что, стоит Тоффи хоть раз выступить со своими произведениями, и публика тут же полюбит его композиторский гений. Но, увы, это было невозможно, ведь Призрак был настоящим затворником и никогда бы не вышел в свет.
— Сыграешь мне? — попросила девушка, когда они пришли в обиталище Призрака. Поставив фонарь рядом с аркой, Мун прошла к органу, опустившись на софу, что стояла рядом.
Тоффи лишь кивнул и сел за инструмент. Длинные пальцы забегали по мануалам, и Мун заворожённо следила за их грациозными, лёгкими движениями. Плавная, чарующая музыка увлекла не только принцессу, с восторгом и наслаждением вслушивающейся в стройные ноты, но и самого Призрака, прикрывшего глаза и отдавшегося неторопливому течению мелодии. Воспользовавшись моментом, девушка как можно тише поднялась, чувствуя, что ноги едва держат её трепещущее тело. Поняв, что Тоффи даже не заметил движения со стороны, принцесса уже смелее двинулась к нему, протянув тонкую руку и тут же ощутив кончиками пальцев гладкий воск маски…
Вскрик.
Музыка резко оборвалась, и Тоффи вскочил со своего места. Ужасная морда ящера вместо лица показалась на мгновение, и тут же скрылась за прикрывшими её руками. Мун успела заметить и острые клыки, и страшный оскал, и золотые глаза, блеск которых теперь казался хищным. Девушка отшатнулась от него и отошла на несколько шагов назад, едва не свалившись в озеро.
— Мун! — взвыл Тоффи, и принцесса услышала в его голосе такую тоску и отчаяние, что сердце больно сжалось и заныло.
Призрак бросился на пол и согнулся пополам, в ужасе закрываясь руками. Мун в шоке глядела на него, и грудь её высоко вздымалась от сбивчивого дыхания, то и дело судорожно обрывавшегося от резких ударов сердца. Так вот, что скрывалось под маской.
Жуткое чудовище.
Даже сквозь плотную ткань чёрного плаща Мун видела, как содрогается тело Тоффи, низко пригнувшегося к полу. Кажется, он рыдал, но понять это наверняка было невозможно.
Оказывается, у него чёрные, как смоль, волосы. И эти волосы сейчас судорожно сжимают дрожащие пальцы.
Что ты натворила!
Немного отойдя от увиденного, Мун вдруг осознала свою ошибку. Он скрывался от неё, потому что не хотел напугать, шокировать, а она просто взяла и сорвала с него его защиту, обнажив разом все его страхи. И после этого Мун даже не извинилась, нет. Она в испуге закричала и отпрянула, словно внешность что-то значит для неё. Она ведь обещала ему, клялась, что, что бы ни было под маской, она не испугается, не отвергнет его. И что теперь?
— Уходи, — жалобно протянул Тоффи, закрываясь полой плаща. — Уходи, прошу тебя! Я не хочу, чтобы ты видела меня таким!
Мун развернулась и, было схватив фонарь, хотела броситься бежать, но резко одёрнула себя.
Так нельзя!
Тоффи колотило в жуткой дрожи. Свершилось. Она увидела его, ужаснулась и теперь убежит. И не захочет больше его видеть. Никогда. Потому, что никто не захочет водиться с монстром. Будь он хоть сто раз талантлив, вежлив и добр, его сущность, то, с чем он родился, оттенит все хорошие качества, что есть в нём. Потому, что бы люди ни говорили, внешность важна. Особенно для мьюнианцев, вечно воюющих с монстрами, к которым относился и он сам. И пусть он никогда не видел своих сородичей, пусть всю жизнь провёл в пещерах замка, это не отменяло того, что он — мерзкая тварь с болот, которая не достойна ни дружбы, ни любви. Которой просто не позволено любить. Так думал Призрак, ожидая, пока Мун навсегда покинет его. Так думал Тоффи, когда ласковые руки обхватили его со спины и… обняли.
Тоффи замер. Смутная мысль промелькнула в его голове.
Неужели она не боится его?
Невозможно!
Но тёплое тело принцессы продолжало прижиматься к широкой спине Тоффи, и Мун явно не собиралась отпускать его. И уж точно не собиралась уходить.
— Я не уйду, Тоффи, — прошептала совсем рядом девушка. — Я не уйду, — повторила она громче и твёрже, будто для себя.
— Не уйдёшь? — слабо переспросил Тоффи, оборачиваясь к ней и оголяя все свои многочисленные клыки в жуткой ухмылке. Сколько же их? Уж точно больше, чем у мьюнианцев зубов… — Совсем не боишься?
Конечно же, Мун боялась. До жути боялась облика Призрака. Ни одно из описаний, которые когда-либо ходили по замку, и рядом не стояли с правдой. Со страшной правдой. Едва смиряя кровь, бьющую по вискам, Мун решилась на ответ:
— Не боюсь, — ответила она без желаемой твёрдости и уверенности. Вместо этого в её голосе засквозили дрожащие нотки. Которые, конечно, не утаились от Призрака.
— Не лги мне, — прошипел он, презрительно сощурив глаза. Такие золотые и красивые под маской, и такие угрожающие и хищные без неё. Наверно, её сердце стучало так быстро, что Тоффи чувствовал его безумный ритм.
Его не обманешь.
Следовало признать, дрожь пробирала до костей, когда он глядел на неё своим выжигающим, полным гнева и вместе с тем боли, взглядом. Мун едва чувствовала руки, которыми обхватила его туловище. Но она не собиралась убегать в страхе и слезах, нет.
Мун Неустрашимая. Так, кажется, когда-то давно, в детстве, Ривер назвал её. Мун ясно помнила тот день, когда они по детской глупости пошли в лес, не зная, какие опасности в нём таятся. Тогда один из снующих без дела, в поисках случайной добычи, волк набросился на них, почуяв свежую юную плоть. Казалось бы, выхода не было: дети заблудились и не знали, как выбраться из чащи леса, а волк загнал их в тупик из нагромождённых друг на друга огромных булыжников. Любой другой ребёнок давно бы ударился в рыдания, но только не Мун. Родители всегда говорили ей, что злую собаку нужно бить по носу — это её слабое место. Но волки ведь — те же собаки, только едят людей. Должно быть, это так. В любом случае, тогда времени на особые раздумья не было, и Мун, подхватив с земли большой крепкий камень, ловко запустила его прямо в уже настроившегося на обед, оскалившегося волка, и попала ему точно в морду. Зверь заскулил, заворчал, пригнулся к земле, и, воспользовавшись моментом, Мун, схватив за руку шокированного Ривера, пустилась наутёк. С тех пор, прозвище крепко закрепилось за ней, и Ривер не упускал лишнего раза, чтобы его напомнить.
Вспомнив эту небольшую историю из прошлого, Мун стиснула зубы. Ну что, Мун Неустрашимая, пора оправдывать собственное имя!
— Уходи! — громогласный голос Тоффи вырвал принцессу из раздумий и заставил встрепенуться. Призрак было хотел освободиться от цепких объятий девушки, но та лишь сильнее сцепила руки и нахмурилась.
— Нет же! — с неким ожесточением воскликнула Мун, гордо выпрямившись. — Да, Тоффи, признаю, я испугалась твоего вида, но это ничего не значит!
— Значит, — мрачно отрезал Тоффи, отвернувшись от неё. — Ещё как значит, Мун. Я — монстр, и ты боишься меня, у вас, мьюнианцев, это в крови.
Но Мун лишь покачала головой. Как же его теперь успокоить, уверить в своей преданности? Казалось, он и сам уже жаждал ухода Мун, настолько Тоффи был упрям. Но и принцесса отступать не желала.
— Нет, Тоффи, нет, — решительно проговорила девушка, заглядывая в его глаза, которые Призрак старательно отводил в сторону. — Я знаю тебя столько лет, ты понимаешь меня, как никто другой. Неужели ты правда думаешь, что я могу вот так вот просто отказаться от тебя из-за этого небольшого недостатка? — Мун говорила от чистого сердца, а на её губах понемногу расцветала светлая улыбка. Тоффи не мог поверить тому, что слышит, но жадно ловил каждое слово, едва дыша. — Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Я не брошу тебя, Тоффи, что бы ты ни говорил мне. Не брошу, потому что ты — мой покровитель, мой учитель, — Мун вновь перешла на шёпот. — Мой ангел… — и она молча уткнулась в складки его плаща, ожидая ответа от обескураженного Призрака.
После нескольких минут напряжённого молчания, Мун услышала тяжёлый вздох и почувствовала, как ладони Тоффи легли на её руки, так крепко обхватившие его со спины.
— Мун… — на выдохе шепнул Тоффи и склонил голову, прикрыв глаза.
Они так и сидели, в полной тишине, нарушаемой лишь мерными ударами капель о серебряную гладь озера, искрящуюся в приглушённом свете свечей.
— Тоффи?.. — голос Мун резко прорезал нависшую над ними тишину, и Тоффи вздрогнул, словно проснулся от дрёмы.
— Да? — ответил он тихо, всё ещё не решаясь повернуться к девушке лицом.
— Есть одно особенное для меня место… — начала принцесса осторожно, видя, как напрягся Призрак. Он, видимо, понял, к чему она клонит. — И я бы хотела сходить туда с тобой. Прямо сейчас.
Мун замолкла и взглянула на Тоффи выжидающе, боясь представить, как он отреагирует в этот раз. Несколько мгновений назад он в своём гневе показался ей таким грозным и устрашающим, что Мун теперь была осторожна со своими словами. И действиями.
— Нет, Мун, — наконец произнёс Призрак, поднимаясь и идя к органу, около которого лежала его спасительная маска. Принцесса поспешила за ним. — Ты ведь знаешь, я не люблю выходить куда-либо.
— Но, Тоффи! Я знаю, просить тебя о таком после того, что я сделала — слишком нагло и непростительно, — и Тоффи нахмурился при этих словах, давая принцессе понять, что она абсолютна права в этом, — но я чувствую себя ужасно виноватой. Не только за то, что сделала, но и за то, что я знаю, как выглядит твоё особое место, — она подняла руку вверх, обводя ею пещеру, — а ты, как выглядит моё — нет, — Мун взяла его за руку, когда он вернул маску на прежнее место — на своё лицо. — Мы же доверяем друг другу, мы ведь так близки, так чего же ты боишься?
— Как я могу доверять тебе после того, что ты сделала? — горько усмехнулся Тоффи и уже хотел высвободить свою руку, но Мун лишь сильнее сжала пальцы на ней.
— Но я же не ушла! — воскликнула она, подтянув его вниз, к себе, так, чтобы удобнее было смотреть в его глаза. Тоффи удивился такой смелости Мун, которая держала его уже двумя руками и точно не собиралась отпускать, пока он не даст положительный ответ. Ну что за девчонка… — Ты ведь тут безвылазно сидишь, ты когда-нибудь солнечный свет видел? Любовался пейзажами? А за закатом наблюдал? Тоффи, ты, безусловно, самое гениальное существо из всех, кого я когда-либо знала, но даже тебе нужно порой восхититься простой красотой, какой я люблю наслаждаться! Прошу, Тоффи, мне больше не с кем разделить это, — и она посмотрела на него так жалобно, что Тоффи едва ли не сразу выпалил резкое «да». Мун была похожа на щенка, жалостливо выпрашивавшего хозяина пройтись на прогулку. Вопрос только в том, кто кого выгуливает в данном случае. Призрак улыбнулся собственным мыслям и вздохнул. Она ведь всё равно не отстанет, и Тоффи это знал. Так что ещё остаётся?
— Ладно-ладно, Мун, уговорила, — сдался он наконец, не без удовольствия следя за тем, как постепенно озарилось лицо Мун и как она запрыгала на месте от радости.
— Отлично, тогда — вперёд! — и принцесса быстро двинулась к выходу из пещеры, увлекая за собой удивлённого Призрака.
Немного отойдя от созерцания осмелевшей Мун, Тоффи улыбнулся и остановил её, мягко потянув на себя.
— Куда, хотя бы, мы идём? — спросил он, когда они вышли в зал с ходами.
— Ну… — Мун растерялась на мгновение, но затем скромно произнесла, слегка остудив свой пыл: — На крышу.
— На крышу… — задумчиво повторил Призрак, растягивая звуки. Теперь уже он повёл её за собой, в один из тайных проходов, что располагался подальше от главного, ведущего в библиотеку. Да и был ли он главным? Ну, для Мун уж точно. — Я не могу позволить, чтобы меня заметили, — объяснил Тоффи, ведя её по крутой винтовой лестнице.
В отличие от коридора, ведущего в библиотеку, этот проход был освещён много меньше, и Мун едва успевала разглядывать крутые ступеньки, прежде чем ступить на них. Но рука Призрака, крепко удерживающая принцессу на ногах, придавала ей больше уверенности. Точнее, совсем разгоняла все страхи. Мун не знала, почему, но рядом с Призраком она всегда чувствовала себя в безопасности, под надёжной защитой его сильных рук и светлого ума.
Наконец, они выбрались на чердак, через который можно было попасть в любую часть крыши — для этого служили различные откидные люки с приставленными к ним лестницами. Не говоря ни слова, Мун повела Тоффи к самому широкому люку и полезла на лестницу, ловко цепляясь за поручни. Подтянувшись чуть выше, она с усилием толкнула крышку люка, и тот откинулся. Тоффи стоял внизу и внимательно наблюдал за Мун, чтобы, в случае чего, поймать её. Но помощь молодой принцессе была и не нужна. Выбравшись наверх, она поглядела вниз, на Тоффи, зазывая его за собой.
— Ну же, взбирайся! — позвала она, весело улыбаясь.
Помедлив, Призрак всё-таки ухватился за поручень лестницы и быстро вскарабкался по ней к Мун. Принцесса помогла ему вылезти на широкую деревянную площадку, ограждённую со всех сторон огромными куполами замка. Вид с плоской площадки открывался наилучший: величественные поля, стеснившие узенькую речонку с обеих сторон, простирались вплоть до горизонта, где заканчивались длинной чередой лесных деревьев, а небо… небо было усыпано сверкавшими сквозь ночную мглу звёздами и увенчано ярким, чётко очерченным месяцем, а две огромные, круглые планеты царственно нависали над головой. Тоффи стоял, то вскидывая голову вверх, то глядя на горизонт. Когда приходилось совершать вылазки в замок, Тоффи редко глядел в окна — просто не успевал, его не должны были заметить, а потому он не отвлекался на мелочи. Которые, как оказалось, не были мелочами.
Сначала Тоффи видел красоту лишь в музыке. Затем заметил её и в изящной Мун. А теперь созерцает и среди просторных пейзажей. В голове сразу же стали рождаться многочисленные мелодии, навеянные увиденным, различные стихотворные строчки сами всплывали в мыслях, а сюжетов для картин появилось в разы больше, чем когда-либо. Вот она — первозданная красота, порождённая не человеком, а самой природой. Великолепие, с которым человеческому искусству тягаться просто бессмысленно.
Увлечённый открывшимся ему зрелищем, Тоффи не ожидал услышать звонкий голос Мун, встряхнувший его и приведший в себя.
— Я же говорила, что тебе просто необходимо прийти сюда! — восторженно воскликнула девушка, подпрыгнув на месте и хлопнув в ладоши. Тоффи медленно развернулся к ней и улыбнулся, проведя пальцами по её волосам, слегка трепля их.
— Спасибо тебе, — нежно проговорил он, чувствуя, как в груди разливается доселе неизвестное тепло и расходится по всему телу, наполняя собой каждую жилку.
— О боги, я так рада, что ты здесь и видишь это всё! — не унималась принцесса, закружившись на месте.
Её тёмно-голубая юбка податливо приподнялась, а серебристые волосы длинным шлейфом развевались на ветру. Ей стало так хорошо и радостно на душе, что захотелось смеяться. Тоффи заворожённо следил за её движениями, не в силах оторвать взгляда от тонкой грациозной фигуры принцессы, кружащейся на фоне ночного неба.
Прокружившись, Мун, не удержав равновесия, упала прямо на Тоффи, который успел её подхватить. Раззадоренная и весёлая, она лишь звонче засмеялась, совсем не смутившись, и громко воскликнула:
— Я так люблю тебя, Тоффи!
Призрак дрогнул. В груди как-то странно и неприятно защемило, а в сердце почувствовалось невероятное стеснение.
— Я тоже люблю тебя, Мун, — судорожно выдохнув, почти прошептал Тоффи.
Смеющаяся Мун даже не заметила то, как переменился её друг, и Тоффи благословил всё на свете за то, что сейчас на нём маска, за которой не видно, как лихорадочно, из стороны в сторону, забегал его взгляд…