Ненарушенная клятва

I. Нушрок снова с застрявшим в горле криком падал в бездну; срывая ногти, с упрямым отчаянием погибающего цеплялся за каменный выступ. Девчонка с пронзительно голубыми глазами тянула его за рукав, причитая почему-то дребезжащим старческим голосом: — Господин главный министр, проснитесь! Вы слышите меня? Господин главный министр! Нушрок с трудом разлепил веки, выныривая из сна, как из проруби. Тяжело дыша, он приподнялся в постели, огляделся и только тогда сообразил, наконец, что находится во дворце, в комнате, которую отвели ему по распоряжению Анидаг, а Башня и девчонка, хвала зеркалам, остались в кошмаре. На столике стоял поднос с аппетитно пахнущими яствами. На спинке кресла Нушрок увидел своё приведённое в порядок одеяние. Судя по удлинившимся теням, отбрасываемым предметами, день клонился к вечеру. Всё выглядело мирно и обычно, за исключением беспардонности, с которой его разбудили. Встрёпанный Фирг тряс министра за плечо, тоненько канюча: — Проснитесь же, господин Нушрок! Министр Абаж собирает чрезвычайный совет! Нушрок даже опешил от наглости давнего не то компаньона, не то врага. Значит, пока он спал, Абаж, который палец о палец не ударил во время мятежа, прибыл во дворец и в обход короля пытается вершить свои дела. Чрезвычайные советы собирались только в ситуациях, выходящих из ряда вон. Конечно, в Королевстве как раз такая и сложилась. Но почему инициатива исходила от Абажа? Ведь король у них пока ещё Топсед Седьмой, а главный министр — он, Нушрок. — Который сейчас час? — буркнул Нушрок. — И по какому поводу совет? — Пять часов пополудни, — пояснил Фирг, моргая слезящимися глазами. И замолк, точно в нём вышел из строя некий механизм. Видимо, старика одолел приступ амнезии, оборвав нить разговора. — Дальше, — поощрил Нушрок, кривя рот. — По какому поводу собирается совет? — Министр Абаж хочет обсудить вопрос о престолонаследии, — вспомнил, наконец, церемониймейстер. Нушрок, сверкнув округлившимися глазами, молниеносно слетел с постели и схватил Фирга за грудки. — Что случилось с Топседом? — бесцеремонно вопросил министр, тряся старика, как грушу. Бедняга, по-рыбьи хлопая ртом, не мог произнести ничего членораздельного. — Он мёртв? — прорычал Нушрок. — Да говори же, старая развалина! — М-ме… Е-его в-ве… — проблеял церемониймейстер. Раздражённый Нушрок выпустил Фирга, предоставив тому возможность собраться с мыслями. Напуганный, растерявшийся церемониймейстер потёр горло, зачем-то полез в карманы. Он, совершенно вымотанный, никак не мог припомнить, что делал до того, как госпожа Анидаг велела ему срочно разбудить Нушрока. Приезд Абажа совершенно смешал в его дряхлой памяти всё, что там держалось до того. Главному министру очень захотелось пристукнуть отвратительного старикашку, а заодно и нерадивую няньку, когда-то приложившую подопечного темечком о паркет. Опомнившись, наконец, Фирг поведал о том, что вчера он весь день продежурил у постели монарха, так и не пришедшего в сознание, пока не обнаружил, что тот не дышит. Слабое сердце Топседа, изношенное постоянными страхами, не выдержало потрясения. Король, отправившись в мир иной, так и не решил Олину задачу и не сосчитал всех зеркал Королевства. — Тссс! — сделал страшные глаза Нушрок. — Кто ещё, кроме тебя и Абажа, знает о смерти его величества? — Ваша дочь, господин, и лейб-медик. Больше никто. — И никто больше не должен пока знать, — потёр руки министр. Нушрок, блаженно отфыркиваясь, умылся, поливая на себя воду из медного кувшина, оделся, нацепил шпагу, наскоро перекусил и был совсем готов отстаивать свои права на совете. II. Предприимчивый Абаж времени понапрасну не терял. Получив от слуги известие о том, что волнения в столице подавлены, он немедленно приказал заложить коляску и двинулся во дворец. Улицы, кое-как приведённые солдатами и жителями в порядок, но ещё хранящие следы бесчинств, печатающие шаг по мостовой патрули нагнетали беспокойство. Дворец погряз в безмолвии: перепуганные придворные от греха подальше затаились в различных закоулках, слуги старались передвигаться как можно незаметнее. Пажеский караул вопреки уставу ходил непривычным шагом. Не застав в Тронном зале никого, кроме двух пажей, толком ничего не знающих, министр направился прямиком в королевскую опочивальню. На требовательный стук отозвался женский мелодичный и чрезвычайно знакомый голос. Человек-жаба, не веря ушам, беспардонно толкнул дверь. При его появлении Анидаг и Фирг, по-видимому, о чём-то совещавшиеся, вскочили с кресел. Но Абаж не смотрел на них. Взгляд его приковало ложе, на котором возлежало нечто, укрытое одеялом. Зная наперёд, что он увидит, министр решительно откинул покрывало, встретившись взглядом с остекленевшими глазами мертвеца. — Его величество милостиво избавил нас от лишних хлопот, — гадко ухмыльнулся министр, вновь прикрывая лицо почившего короля. — Полагаю, дорогая Анидаг, пора срочно собрать чрезвычайный совет. На щеках девушки от негодования выступили красные пятна. — Покойный ещё остыть не успел, а вы уже готовы делить власть? — Сейчас самое время, дорогая Анидаг! — невозмутимо ответил Абаж. — Вы, надеюсь, не забыли наш последний разговор? Стране как никогда нужен мудрый и сильный король! — Вас хотя бы немного интересует, что пришлось пережить мне и моему отцу? — Мы поговорим об этом позже. Сейчас важно обсудить создавшееся в стране положение. Не переживайте так, прелестная Анидаг, волнение вам не к лицу. Ваш отец — мой старый друг, посему я не позволю нарушить его интересы. — Мерзкий интриган! — прошипела девушка в спину Абажу. — Фирг, немедленно сообщи обо всём моему отцу! III. Стены зала заседаний, обитые дубовыми панелями, настраивали на серьёзный лад. Наглухо задёрнутые бархатные портьеры не пропускали ни единого луча света. В тяжёлых шандалах горели, потрескивая, свечи. Министры расположились в креслах с резными спинками вдоль длинного стола. Почти половина мест пустовала: одни побоялись ехать через город, другие наводили порядок в разгромленных жилищах или же самолично пострадали от налётчиков. Незанятым оказалось и то кресло во главе стола, которое этикет отводил королю. Присутствующие выжидающе посматривали на Абажа, собравшего всех здесь. — Хотелось бы знать, почтит ли нас король своим присутствием? — проворчал снедаемый нетерпением распорядитель финансов Намйак, демонстрируя мелкие острые зубы. Нушрок, по-птичьи избочив голову, прищурился на Абажа, отчего тот поёжился и, прокашлявшись, наконец, заговорил рокочущим басом: — Судя по всему, ждать больше некого. Начнём же наш совет! Итак, господа министры, я собрал вас здесь, дабы обсудить несчастье, постигшее наше Королевство и продумать, как действовать, чтобы не допустить дальнейших волнений в народе. Но, по моему мнению, прежде всего надлежит решить, кто в это непростое время возьмёт на себя бразды правления. — Топсед Седьмой никого уже не устраивает? — хмыкнул Верховный судья. — То-то его даже не пригласили на совет. — Его величество давно утратил всяческое доверие, — кивнул Абаж. Нушрок поднялся со своего места. Перекошенное лицо его выглядело жутко, в глазах плясали искры бешенства. — Дело-то не в доверии! — сдерживая ярость, проговорил он. — Не тяните, Абаж, и сообщите уже, какая скорбная утрата постигла наше Королевство. Ведь вы всё равно не смогли бы долго это скрывать. Министры загудели, растерянно оглядываясь. Абаж встал. Щёки его тряслись. — Да, наш король умер. Не знаю, чему вы так удивляетесь. В Королевстве правители меняются… слишком часто и давно пора к этому привыкнуть. Нушрок и Абаж стояли друг против друга, точно на дуэли. Человек-жаба не выдержал и сорвался на визг. — Не имеет никакого значения, династия всё равно себя дискредитировала! Нам нужен новый король! Министры одобряюще закивали. Осмелевший Абаж продолжал, не смея поднять головы на Нушрока: — Довольно с нас марионеток. Править должен человек решительный, хитрый, обладающий поистине государственным умом. — И это, конечно же, вы, дорогой Абаж, — свистящим шёпотом произнёс человек-коршун. — Я не сомневался, что вы меня поймёте и поддержите, Нушрок! — елейно ответил Абаж. — Не извольте беспокоиться, никто не забудет того, что вы сделали для Королевства в трудный час и… — Подлец! — выкрикнул Нушрок. Слово прозвучало хлёстко, как пощёчина. Абаж отшатнулся. Министры метались, не в силах решить, к чьему лагерю примкнуть, и тени хаотично двигались на стенах в безумной пляске. Тень Нушрока походила на призрак. — Подлец! — повторил Главный министр. — Пока я и моя дочь сражались, защищая короля и королевство, ты отсиживался в своём Отолобе! Где были вы, когда страна нуждалась в вашей помощи? Вы бросили город на растерзание мятежникам! Даже сейчас не все рискнули высунуться из своих нор! И у вас, Абаж, хватает наглости претендовать на престол! — Вы так взбеленились, поскольку сами метите на трон! — нанёс ответный удар Абаж. — Но посмотрим, поддержат ли вас остальные министры. Верховный судья Клов, приземистый человек с короткой шеей и широкими плечами, молча подошёл к Нушроку и встал бок о бок с ним, с вызовом глядя на остальных. К Клову присоединился Намйак, за ним, кто решительно, кто с оглядкой, подтянулись другие министры. Они сделали свой выбор. — Вот оно как? — мгновенно сдулся человек-жаба, остро почувствовав собственное одиночество. Зелёные глаза его льстиво заблестели. — В таком разе мне остаётся лишь подчиниться мнению большинства и… склонить голову перед новым королём. — Абаж поклонился в пояс, что при его внушительной комплекции оказалось весьма затруднительно. — Да здравствует Нушрок Первый! — Ура! Ура! Ура! — троекратно грянули министры.