Болдер сказал

       Марбл. Милая земная пони, по застенчивости стоящая на одном уровне с Флаттершай. Молодая кобылка, что всю жизнь прожила на ферме в безопасности и спокойствии. Один день сменялся другим, складываясь в недели, а потом — в месяцы. Сменялись времена года, но каменную ферму и её окрестности Марбл никогда не покидала. Как же так получилось, что она очутилась в Вечнодиком лесу, кишащим злыми монстрами? Все многочисленные рассказы матери, которые Марбл ранее считала вымыслом, оказались чистой правдой и гармонично вписались в картину мира. Древесные волки в реальности оказались совсем другими, чем она представляла их, когда была маленькой. Более реалистичными, что ли? Они были не просто ожившими деревяшками, а полноценными живыми существами, что имели личность, собственные желания. Одни из монстров, что не против поохотиться на беззащитных пони. Но пони оказали достойное сопротивление. И волк не хотел умирать. И Марбл хотела жить. Не хотела умирать, когда даже сквозь крепко закрытые веки яркая вспышка магии кроваво-красным светом ослепила пони. Когда крепко сжимаемый в копытах кристалл начал ощутимо раскаляться, прожигая дерево и опаляя жаром пушистую шёрстку. Но кристалл не выпустили, продолжая вжимать его в голову волка и продолжая разрушать магией земных пони внутреннюю структуру кристалла, высвобождая ещё больше энергии. Перейдя какую-то невидимую грань, кристалл прекратил отдавать тепло, и вся освободившаяся энергия сырой магией лилась наружу. Проходила насквозь и волка, и пони. Оторванная голова волка издала предсмертный крик агонии, и единственный уцелевший глаз погас навсегда. Для земнопони же магия оказалась дружественной, магия земли, что годами росший кристалл впитывал в себя, вымывала все эмоции и сделала сознание удивительно чётким. Гармонично развитые мышцы налились теплом и приобрели твёрдость камня. Вспышка продлилась не более секунды, но для Марбл изменилось слишком многое. Она больше никогда не станет прежней. Слишком многое она осознала и поняла. Тушка волка обмякла и перестала шевелиться. Теперь лежала просто кучка деревяшек с ещё зелёными листиками. — Хорошо, что сработало, — безэмоциональным голосом сказала Мод. — А то я бегать не люблю. — Хорошо, — таким же сухим голосом подтвердила Марбл и, с мертвецки-спокойным лицом, поглядела, куда указывает её старшая сестра. На противоположной стороне поляны ещё один кустик обзавёлся горящими глазами, и древесный волк угрожающе прорычал, намереваясь напасть на пони. Даже монстра можно удивить, если ты сам — ещё больший монстр. Хищник замер в растерянности, глядя на маленькую пони с налитыми кровью глазами. Она выжидающе смотрела прямо в лицо смерти. Этому огромному волку не составит труда поймать каких-то пони и проглотить целиком. Взгляд пони опустился лишь на миг — чтобы убедиться, что из сумки Марбл достала нужный кристалл. Довольная ухмылка рассекла лицо — а прогретые мышцы выдали полную мощность, в разы увеличивая силу, что у Марбл и так была выше среднестатистической. Когтистая лапа только на рефлексах отшвырнула от себя летевший живой снаряд с зажатым в зубах ярко светившимся кристаллом. Пони пропахала по каменистой земле добрые пару метров и осталась лежать неподвижно. Выроненный актировавшийся кристалл упал неподалёку — и вторая вспышка сырой магии унеслась в небо.

* * *

Лаймстоун всё поняла. Даже мысли застыли от неимоверного ужаса. А ведь ей всегда говорили, что у неё слишком длинный язык. И только что она заложила себя и вообще всех сестёр!!! В панике она поискала взглядом Пинки, но та бесследно пропала. Кинула её! Оставила одну! В таких родных глазах собеседницы напротив плескалась ярость. Лаймстоун точно сейчас убьют. Прямо здесь, при всех. И убийце ничего не будет. — Как ты осмелилась разговаривать с матушкой таким тоном?! — не слишком громко поинтересовалась Клоуди Кварц. Лучше бы накричала, чем так. — Не припоминаю, чтобы я обучала тебя такому поведению. — Прости, мама! — взмолилась Лаймстоун, попытавшись подсознательно сжаться, чтобы выглядеть меньше. И, в резкой попытке поклониться, жёстко ударилась головой об стол. Одновременный стон сочувствия от удара сорвался с губ стоявших рядом пони, но ни одна из эмоций не отобразилась на лице матери. — Дома поговорим, — строгим голосом сказала она, и маска строгой матери спала с лица. — Когда мы с отцом через неделю вернёмся домой, тогда и поговорим. В звенящей тишине к столику подошёл жеребец и присел на свободное место. Лаймстоун больше не могла удивляться — теперь в нём она узнала своего отца. Как вообще можно было подумать, что у Марбл появился особый пони? За один день такое не случается. Лаймстоун никогда не задумывалась насколько сильно мать и Марбл похожи. Дома Клоуди всегда носила одежду, которая была в моде, кажется, в позапрошлом веке. Очки для чтения с цепочкой зрительно добавляли ей возраста, а небрежно собранные в пучок волосы скрывали красоту. Сейчас же перед Лаймстоун сидела довольно красивая кобыла без лишней одежды и аксессуаров. Чистые гладкие волосы — кажется, Кварц побывала в парикмахерской — никаких секущихся кончиков и весьма приятная причёска. Не удивительно, что Лаймстоун спутала мать с сестрой, она сейчас выглядела так молодо. И вдруг Лаймстоун задумалась. А сколько матери лет? Она не знала. Как-то ни разу не интересовалась. Да и дни рождения они почти не отмечали — некогда, всё работа и работа на ферме. Только зимой можно относительно отдохнуть, когда работы в разы меньше. И главный вопрос: откуда у её матери такие навыки убийцы?!