Туман

— Нет, пожалуйста, не надо! — крик разорвал тишину улицы. Пахло дождём. Небо чернело. Но пока было сухо. Город, казалось, размеренно плыл по волнам безмятежного сна: окна в ближайших домах не горели, прохожих не наблюдалось. Трое мужчин стояли на ковре из прошлогодней листвы в старом поломанном дворе. Один из них вальяжно облокотился плечом о железную горку, с усмешкой глядя на лежащего между ним и двумя другими мужчинами, человека. Лицо того было залито кровью, ибо только что ему с хрустом сломали нос. Несчастный хватался то за лицо, то за те места, куда попадали ленивые пинки ботинок. — У меня нет денег, правда! Клянусь! — бормотал он, словно в бреду, — не убивайте, молю! — Врёшь, сука, — выплюнул Лысый, с силой ударяя носком мощного ботинка его по скуле, — отдавай деньги! — Честно, ничего нет! — рыдал лежащий, захлёбываясь алой жидкостью. — Переверните его, — велел тот, что стоял возле горки. Подельники повиновались, погладывая на главаря с ощутимым трепетом. Тот лишь сплюнул в сторону и хрипло заговорил, стоило избитому оказаться стоящим на коленях с упором на локти. — Слушай сюда, падла. Если к воскресенью бабла не будет — я лично замочу всю твою семейку. Пойдёшь жаловаться ментам — окажешься за решёткой на ближайшие пятнадцать годков. Так что, сука поганая, в твоих интересах грёбаные деньги найти. Или найдёшь голову своей шлюхи-дочери в толчке собственной квартиры. Понял меня? Голос звучал негромко, но в нём было столько уверенной угрозы, что любому становилось понятно — не шутит. Избитый тихо зарыдал, прижимаясь окровавленным лицом к влажной жёлтой листве. Главарь банды, которого звали Михаилом, кивнул парням, мол, уходим. Когда они засели в тачку и выехали из подворотни на широкий проспект, седовласый, но при том ещё молодой мужчина в бандане произнёс: — А он не откинет копыта? — Нет. Найдёт бабло, — лениво ответил Михаил, почесывая бороду. Выглядел он столь же небрежно, сколь привык разговаривать: удлинённые волосы, борода, косуха, потёртые джины, а на шее блестят цепочки и кресты. На вечер нужно было найти развлечение. И решение пришло само, стоило машине с орущим кассетником, свернуть с проспекта. На углу давно заколоченной библиотеки стояли три девчонки лет восемнадцати-двадцати. Хихикая, они что-то бурно обсуждали, а влажный ветер теребил их длинные волосы. — Эй, развлечёмся? — выкрикнул из окна Лысый, заметив многозначительный взгляд главаря. Тачка остановилась. Сидящий за рулём седой мужчина убавил музыку. — Нет, не интересно, — ответила блондинка, снова поворачиваясь к подругам. — Что ж вы так, — смеясь, Лысый наполовину высунулся из окна, — такие сладкие и такие несговорчивые… — Отстань, дядя, тебе не ясно сказали? — блондинка снова обернулась, пафосно надувая большой синий жвачный пузырь. И лопая его. Видимо, девчонки поняли, что пахнет горелым, потому поспешно двинулись по дороге прочь. Радость встречи безмолвно поубавилась. — Врубай, — велел Миша, кивая на магнитофон. Седой сделал громче и завёл двигатель. Машина ехала рядом с девчонками, идущими по дороге. Пошло смеясь, все сидящие в авто, кроме Фассбендера, корчили им рожи и показывали неприличные жесты. И когда девушки перешли на бег — машина тоже рванула. Как же приятно подлавливать таких слабых, прижимать их к стенке. Какое-то время бандиты развлекались тем, что преследовали бегущих подруг, но потом эта игра надоела. И Седой перерезал им дорогу. Тогда девчонки уже находились в совершенно мёртвом проулке, куда и сбежали по своей дурости. Послышался стук открываемых дверц машины, и трое бугаев покинули авто. Хищно блестя глазами, они набросились на девчонок, которые не успели толком проработать ход отступления. Схватив своих жертв, которые принялись отчаянно визжать и кусаться, мужчины заволокли их в салон. — Руку сломаю, сука! — послышались шлепки пощёчин. Сбросав свой «клад» в машину, бандиты залезли следом. Отстранённым оставался лишь Михаил. Не слушая вопли девчонок, он закурил и врубил колонки на полную мощь. Седой сел за руль, утирая со лба пот, и машина с лязгом поехала прочь. С хрипом кончив, Фассбендер положил ладонь на мокрую щёку брюнетки, и грубо отвернул его лицо от себя. Поднявшись с кровати, он молча натянул джинсы, пренебрегая бельём, и покинул комнату. Девушка подтянула колени к груди и тихо взвыла от боли и унижения. Рыдать больше не было сил. В гостиной сидели Лысый, Седой и Фома. Распивая шампанское, они смешивали его с колой и ели колбасу. — С этой всё, — прохрипел Михаил и рухнул в кресло. — Тогда я пойду, — отложив бутерброд, Лысый в предвкушении потёр ладони и направился туда, где осталась лежать брюнетка. — Хорошая сегодня была рыбалка, — блаженно протянул Фома, откидываясь на спинку дивана. — Где остальные две? — закуривая, прищурился Фассбендер. — Там, — кивнул Седой в сторону другой приоткрытой двери. Послышался громкий плач. — Ну, началось! И что с ними делать? — оскалился Фома и вскочил, шагая к двери той комнаты, где находились две другие осквернённые девушки, — сучки, заткнитесь! — Что делать? — усмехнулся Михаил, выпуская дым носом и отводя взгляд к экрану телевизора, — в лапу им дай, как нарезвитесь. Делов-то. Фома облизнулся, глядя на блондинку и шатенку, прикрывающихся простынями. Их поток слёз раздражал, но это не имело большого значения. — Пожалуй, я ещё наслажусь, — подмигнул он Седому и Михе, после чего скрылся за дверью. Послышались звуки борьбы, затем всё стихло. Тишину квартиры нарушали только приглушённые голоса из телевизора.