Избранники Вселенной

Пролог. Метрополия. Миранда. Императорский дворец — Арман, пожалуйста, соглашайся! Ты же теперь Князь, и должен меня понять! У меня нет выбора. — Вот именно, дорогой мой теперь уже Император, я Князь — глава целого рода. И у меня тоже нет выбора. Я не могу стать твоим Фаворитом, не опозорив честь великого рода Веласкесов. Отныне мы можем быть только друзьями. — Бред. Даже я в нашу дружбу не верю, что уж говорить про остальных. — Наверное, ты прав. Или любовь, или ненависть.       Два совсем еще молодых парня стояли посреди разгромленного тронного зала, обхватив друг друга за шеи, и никак не могли смириться с неизбежным.       Еще вчера они были уверены в том, что никто и никогда не сможет их разлучить: младшие сыновья двух самых влиятельных родов Вселенной — императорского и княжеского. Кому до них было дело? Кто посмеет сказать им хоть слово поперёк? Их братья и сестры только порадовались такому, стопроцентно бездетному, союзу. Богатые, свободные от всего и вся парни позволили себе слабость полюбить друг друга всем сердцем, навсегда прощаясь с интригами, борьбой за власть и отцовством.       Увы. Вселенная отвела им на счастье меньше полугода: бангалоры, четырёхрукие зелёные отморозки, штурмом взяли Амадею — планету-столицу владений рода де Сильва-Веласкес, и вырезали половину ее населения, включая княжеское семейство, сея хаос и панику на всем Порубежье, а старшие братья Генриха, воспользовавшись тем, что на помощь Князю были брошены лучшие из лучших, в том числе Личная Гвардия Императора, устроили дворцовый переворот, в ходе которого умудрились не только убить отца, но и отравить друг друга. — Я не могу отпустить тебя, Арман. Это выше моих сил! — А я не могу остаться. Кто отомстит бангалорам, если не я? Кто восстановит справедливость и вернет отнятое? Я не хотел быть Князем, так же, как ты — Императором, но Вселенная решила все за нас. — Я не верю во Вселенную, — жестоко поцеловал в губы любимого Генрих. — Я верю в человеческую жадность и глупость. И я верю в нашу любовь, за которую буду сражаться всеми возможными способами до конца наших дней! Ты принадлежишь мне так же, как я тебе, какую бы ерунду ни нес сейчас. — Мы не принадлежим даже себе, что уж говорить друг о друге. Отныне долг и ответственность перед людьми решают все за нас. — Если я запру тебя в Башне, объявлю вне закона и конфискую все твои планеты, тебе не о чем будет переживать. — Если ты любишь меня по-настоящему, то никогда так не сделаешь. — Если ты любишь меня по-настоящему, то согласишься стать моим Фаворитом, и мне не придется делать глупости. — Я люблю, — прошептал не 20-летний безалаберный мальчишка, но Князь де Сильва-Веласкес, перед которым в скором времени официально склонят головы правители ста тридцати планет и двадцати двух галактик.       Поцеловал своего пусть и не коронованного, но все равно Императора в губы… и вонзил кинжал ему в спину. Как еще он мог выиграть время для побега?! Обнял изо всех сил, пряча наворачивающиеся на глаза слезы в темных шелковых волосах, и сполз вместе с ним на пол: — Помогите! Кто-нибудь! Скорее!!! — Ваше Высочество! Князь! Что случилось?! — ворвалась в зал кучка придворных. — Покушение на последнего Наследника. Ему в спину вонзили кинжал с ядом Агуаны, — поднял на них глаза Арман. Вытер мокрые ресницы рукавом. — Спасите вашего теперь уже Императора, чего бы это ни стоило! А мне надо разобраться с тем, кто посмел поднять на него руку. — Вам нужно сопровождение? — Я справлюсь сам.       Он успел стартовать с планеты за миг до того, как Генрих пришёл в себя и объявил его мятежником, тем самым повергая единую больше трех тысяч лет Империю в хаос. … Десять лет спустя. Метрополия. Миранда. Форт Нокс.       Атмосфера в тюрьме для военных преступников не располагала к задушевным разговорам, однако в день, когда два солнца слились в небе Миранды в одно, а очередной шпион, подосланный Императором к мятежному Князю Веласкесу, был отправлен им на тот свет, такой разговор в одной из самых дальних и замшелых камер тюремного подземелья все-таки состоялся. — Лучший выпускник Академии Генерального Штаба, аристократ, перспективный офицер, талантливый, умный, находчивый… Идеальный. Какого черта вы забыли в этой тюрьме, Стефан фон Цвейг? — Ваше Величество, давайте сразу перейдем к делу. Я уважаю вас настолько же сильно, насколько ненавижу своего тупого карьериста-начальника, и не хочу тратить ваше драгоценное время попусту. — Ты нравишься мне, Стефан, — улыбнулся взъерошенному, воинственно настроенному парню Император, откладывая его досье в сторону. — Поэтому я хочу предложить тебе кое-что особенное. — Ваше Величество, вы привлекательный мужчина, и я не прочь с вами переспать, — заметно смутился Стефан. — Но на роль вашего любовника не гожусь. Я же военный! Дворцовые змеюки сотрут меня в порошок так быстро, что вы мною даже насладиться как следует не успеете!  — Спасибо за комплимент и предложение заняться сексом, но я не об этом, — с ласковой насмешкой в голосе сказал Генрих. — Тогда о чем? — сделал вид, что ничего не было, парень. Подобрался, сосредоточился. — Как ты относишься к мятежному Князю Веласкесу, Стефан? — Никак. Слышал о нем и его победах над бангалорами из новостей, не более того. — Не стоит врать Императору в лицо, — посуровел Генрих. — Это может плохо для тебя кончиться. — Простите, Ваше Величество, — повесил голову Стефан. — Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, но правда для меня может обернуться еще худшими последствиями. — Что может быть хуже моего к тебе личного визита? — Действительно… — Итак? — Я восхищаюсь Князем и мечтаю на пару с ним рвать глотки бангалорам, которые три года назад вырезали всю мою семью и отобрали у меня планету. Я слежу за его успехами и негодую по поводу того, что вы, мой Император, не делаете ничего, чтобы ему в этом праведном деле помочь. Он ведь был вашим лучшим другом! — Князь был мне больше, чем другом, но однажды воткнул кинжал мне в спину в прямом смысле слова и сбежал без каких-либо объяснений. — Ох ты ж… Я не знал. — Вообще-то, это государственная тайна. Я рассказал тебе о ней не столько для того, чтобы очернить Князя, сколько для того, чтобы на его фоне выглядеть чуточку белее и пушистее, чем я есть на самом деле. — Вам это удалось, — улыбнулся Стефан. — Чего вы от меня хотите? — Много чего, и все это имеет непосредственное отношение к Князю. Ты — тот человек, который поможет мне получить желаемое, и именно поэтому я пришёл к тебе лично. — К вашим услугам, мой Император. — Как ты понимаешь, нож в спину я Князю простить не смогу никогда, однако его роль в войне с бангалорами трудно переоценить — он тянет ее практически в одного. Меня устраивало текущее положение дел до тех пор, пока Князь не стал испытывать серьезные финансовые и кадровые затруднения, чем воспользовались вездесущие бангалоры. За последние несколько месяцев он окончательно потерял контроль над одной из своих галактик, упустил из рук обоз с оружием и отступил к границам Метрополии, а это недопустимо. Я не могу помочь ему официально, ведь он мятежник и предатель, но это не значит, что я буду сидеть сложа руки и смотреть на то, как зеленые ублюдки вырезают моих, хоть и весьма формальных на данный момент, подданных. — Вы хотите, чтобы я присоединился к Князю? — Да, но это не главное. Блестящий военный стратег, на ровном месте оклеветанный карьеристом-начальником и осужденный за преступление, которого не совершал, ненавидящий Империю, потерявший родных и близких в стычке с бангалорами… Понимаешь, к чему я веду? — Вы хотите, чтобы я стал его правой рукой? — Ты по праву считаешься лучшим из лучших, Стефан, — одобрительно кивнул Император. — Однако одного тебя будет недостаточно. Князь потерял в боях слишком много хороших кадров. — Мне нужен месяц, чтобы собрать команду отчаянных храбрецов, жаждущих надрать задницы бангалорам. — Где именно ты будешь их набирать? — В Академии Генерального Штаба и Летном Училище. — Составь список. Со своей стороны я сделаю все возможное, чтобы их желание покинуть Столицу разгорелось со страшной силой. — А еще мне понадобится самый лучший звездолет нашего флота. — Самый лучший? — Да. И самый мощный. — Ты на мой новый флагман намекаешь? Его строили больше пяти лет гениальнейшие умы человечества, и стоит он не одно состояние. Как я могу отдать его врагу?! — Враг моего врага — мой друг. Подумайте не о деньгах или мести, а о кровожадных бангалорах, с которыми Князь сражается, и о ваших, пусть и формальных, подданных. — Совесть у тебя есть, юное, но не в меру наглое дарование? — Нет. Я ее во втором классе на старинный бластер из коллекции моего дядюшки променял. — Теперь я понимаю, почему ты в этой камере оказался, — усмехнулся Император. — Ваше Величество! Князю без «Летучего Голландца» войну не выиграть. Его флагман… Это же едва управляемая нейронная развалина, которая может рвануть в любой момент! Если Князь нужен вам живым хотя бы до конца войны, позвольте угнать ваш флагман. — Уговорил, — поморщился Император. Задумался на мгновение, а потом окатил Стефана нечитаемым взглядом и добавил: — Может, зря я отдаю ему тебя? Такие, как ты, на дороге не валяются. — Ваше Величество, не стоит сомневаться в моей преданности, — посмотрел Императору в глаза Стефан. — Вы дали мне возможность стать тем, кем я никогда бы не стал в Столице, в тот момент, когда я поставил на себе и своей военной карьере крест. Я не забуду этого. — Да уж постарайся, — сухо кивнул Генрих. — Вернемся к Князю, а точнее к его финансовым проблемам. Разведка на пару с полицией работают слишком хорошо, чтобы он мог позволить себе новые звездолеты, сколько-нибудь серьезную армию или масштабные военные операции. Поэтому я, на время (!), закрою глаза и позволю ему основательно обосноваться на пяти исконно принадлежащих его роду планетах Дальнего Порубежья, при условии их освобождения от бангалоров и скоропостижной свадьбе Князя на графине Свяжской. — Я понимаю, зачем вы отдаете Князю планеты, но свадьба… — Магрит — первостатейная стерва: амбициозная, умная, наглая и красивая. Ее связям может позавидовать даже мой министр иностранных дел, а недавно умершие отец и муж оставили ей в наследство неприлично много денег и парочку заводов, специализирующихся на производстве оружия. Я не могу позволить ей выбирать очередного жениха среди моей свиты: она наверняка сведет мужа с ума и заставит поднять против меня мятеж. Пусть запускает свои прекрасные щупальца в того, кого мне совершенно не жалко, там, откуда до Столицы меньше, чем за месяц, не доберешься. — Да уж, кинжал в спину вы Князю точно не простили, — не удержался от понимающей улыбки Стефан. — Если бы не бангалоры, я бы загнал Армана в угол и отрубил ему голову самолично, а так… Пусть живет и разбирается с моей головной болью вместо меня. — Война с бангалорами, стерва-жена, создание непобедимой армии под носом у не в меру бдительного Императора — не слишком ли много для одного человека? — Он будет не один, забыл? — Ах да, я же должен стать его правой рукой. Это очень ответственное задание, но я вас не подведу. — Еще бы ты меня подвел. Я приказал вживить тебе под кожу передатчик, через который ты сможешь связываться со мной или с тем, кому я доверю тебя контролировать. Если что-то пойдет не так, если ты поддашься безмерному обаянию Князя и встанешь на его сторону тогда, когда будешь нужен мне, я разнесу твою слишком умную голову на куски, не задумываясь ни на секунду.       Стефан встал со скамьи и преклонил перед Генрихом колено. — Вам нет и не будет равных, мой Император. За десять минут разговора вы преподали мне столько бесценных уроков, что и не сосчитать. Я восхищаюсь вами до глубины души! Не важно, что случится с нами дальше, вам лично я буду верен до конца моих дней. — Вот и договорились, — встал на ноги Генрих. Поднял с пола Стефана и вручил ему капсулу с информацией. — Не затягивай с побегом, предатель. Бангалоры не дремлют. …       Флагман императорского космического флота, гордость кораблестроителей, ученых и военных, непостижимым образом исчезнувший с орбиты Фаты Морганы, порождая страх в сердцах жителей Империи и вполне обоснованные подозрения у Личной Гвардии Императора, был замечен на днях возле планеты 5-4 Ипсилон Дальнего Порубежья, принадлежащей мятежному Князю де Сильва-Веласкесу.       «Летучий Голландец» вступил в бой с бангалорами, вероломно напавшими на мирную планету, уничтожил три звездолета противника, сжег шаттлы десанта, не позволив захватчикам начать бои на поверхности, и исчез так же внезапно, как и появился. Командующий войсками Князя Веласкеса, отвечавшими за оборону планеты, сэр Элтон Джон-Сильвер, рассказал нашему корреспонденту, что командовал исчезнувшим флагманом Императора барон Стефан фон Цвейг.       Расследование, которое мы провели собственными силами…       Диктор новостей в плазме, висящей на стене императорского кабинета, разливался соловьем, но Генриху было достаточно того, что он уже услышал. — Сэр? — Рад тебя слышать, Стефан, — коснулся изумруда тяжелой серьги в ухе Император. — «Летучий Голландец»… У меня нет слов, чтобы описать восторг и благоговение… — Не дави на больную мозоль, капитан. Я оплакиваю его, как родное дитя. — Его не надо оплакивать, им надо гордиться! Мы опробовали корабль в бою, и могу со всей ответственностью заявить, что ему нет и еще очень долгое время не будет равных. — Значит, вы разобрались с управлением и вооружением? — На 80%. — Этого хватит, чтобы заняться настоящим делом. — Что случилось? — Бангалоры заперли Князя Веласкеса в секторе 234-С Дальнего Порубежья возле планеты Феррата, и его силы на исходе. — Мы будем там через несколько часов и исправим положение. — Поторопись. Если Князь умрет, ты мне будешь не нужен. — Я помню, Ваше Величество. — Еще кое-что. Я сделал для тебя все, что мог, и с этого момента ты уходишь в самостоятельное плавание. Проследи за тем, чтобы «Голландец» стал для Князя родным домом и не позволяй ему оставаться на поверхности освобожденных планет дольше суток. Он нужен мне целым и невредимым до тех пор, пока не выиграет эту чертову войну. — Я позабочусь о нем, как о себе самом. Клянусь. Дальнее Порубежье. Феррата.       Надо сказать, когда на орбите планеты появился флагман императорского космического флота, Арман был готов принять в союзники хоть черта лысого, что уж об Императоре и его цепных псах говорить. Каково же было его удивление, когда вместо опытного военачальника, адмирала в третьем поколении, герцога и практически небожителя Улина фон Шпигеля на связь вышел белобрысый юнец в мундире адъютанта Генерального Штаба. — С кем имею честь? — Барон Стефан фон Цвейг, капитан «Летучего Голландца». Мы готовы выступить с вами единым фронтом, Ваше Сиятельство. — Об остальном позже поговорим, — кивнул Князь.       Взял новичков в оборот, их орудиями выводя из строя те звездолеты противника, которые не успели отстыковать шаттлы с десантом, и обращая в пепел шаттлы, что не успели приземлиться. Бангалоры, уверовавшие в численное и техническое превосходство, а с ними и в победу, растерялись, засуетились и нарушили боевые порядки перестроениями, чем наземные войска Князя и воспользовались, переходя в наступление по всем фронтам. «Голландец» не оставил этот маневр без внимания, прикрыл пехоту шквальным огнем и смел с лица планеты самоходные крепости бангалоров, в которые превратились севшие шаттлы, невиданной доселе ракетой, поразившей их, словно цепной молнией, одну за другой. А потом на поверхность планеты рухнули остатки пяти звездолетов.       Известие о том, что бангалорам некуда бежать и неоткуда ждать подкрепление, подняло моральный дух бойцов на небывалую высоту, что и привело к быстрой и безоговорочной победе, которую отпраздновали лишь местные жители да небольшой гарнизон, оставленный Князем не столько для обороны планеты, сколько для подачи сигнала о вторжении. Всех остальных, включая «Бессмертный» (флагман княжеского космического флота), два звездолета-разведчика и грузовую субмарину тыловиков поглотил «Летучий Голландец», исчезнувший с орбиты Ферраты в неизвестном направлении сразу после окончания сражения. …       Арман стоял на капитанском мостике «Летучего Голландца», смотрел на звезды и не мог отделаться от мысли, что своевременное появление этого сногсшибательного звездолета с фантастически талантливым, хоть и совершенно неопытным экипажем, — дело рук Императора. Не мог Генрих прошляпить свой флагман без веских на то причин. — Князь, о чем задумались? — спросил непонятно когда присоединившийся к стоянию возле панорамного экрана штурманов Стефан — парень, поразивший Армана неприкрытой ненавистью к имперским военным и крайне неоднозначным отношением к самому Императору.       В том, что они виделись лично, сомневаться не приходилось, другое дело причина, по которой это произошло. Внятного ответа на прямой вопрос Арман так и не получил, однако отказываться от щедрого подарка Вселенной (если Император, что маловероятно, ни при чем) не стал. Как и от вороха новостей из Метрополии, которые помогли принять сразу несколько важных решений. Еще бы казну пополнить — и все стало бы более-менее терпимо. — О деньгах я думаю, — ответил Арман. — В чем проблема? Ваш род — один из богатейших во Вселенной. — Был богатейшим. Я не могу собирать налоги с разграбленных или находящихся под пятой бангалоров планет, а то, что мои люди добывают в Глубоком Космосе, едва покрывает текущие расходы. — Как насчет свадьбы? Богатая невеста, и все такое, — покосился на него Стефан. Увидел, как перекосилось в отвращении красивое лицо, и поспешил добавить: — В наших кругах это обычное дело, разве нет? — Для меня женитьба — это… Непросто. — Почему? — Начать с того, что однажды, давным-давно, я был отчаянно влюблен в мужчину. — Насколько отчаянно? — Была назначена дата свадьбы. — Но? — Вселенная решила все за нас, и свадьба не состоялась по независящим от нас причинам, — свернул тему Арман. Вспоминать было больно. Очень больно. Нестерпимо! — Вы все еще любите его? — Дело не в этом, — ушел от ответа Арман. — А в чем? Вы же не гей! — Переспать с женщиной для меня не проблема, а вот жениться и завести детей… Это ведь ответственность. Ладно жена, но дети! Они же Наследники, их нужно любить, учить и уделять им время. — Меня в шесть лет родители отправили в кадетский корпус в столице, посчитав свою миссию по моему воспитанию оконченной. — И каково тебе было? Мои родители, может, в пику императорскому семейству, может, потому что действительно любили нас, а может, потому что не хотели получить в спину кинжал, уделяли нам время, тепло и внимание. Мы любили их, даже когда грызли глотки друг другу. — Вам с ними повезло. — Да. Я знаю, что должен позаботиться о продолжении рода, но слово «долг» — не синоним слову «желание», поэтому я который год тяну кота за хвост. — Простите мою настойчивость, Князь, но «Летучий Голландец» — крайне прожорливый товарищ. Не в плане потребляемой энергии — его двигатели будут работать вечность без внешней подзарядки, другое дело команда, боеприпасы и вспомогательный персонал. Это больше тысячи человек, которых нужно кормить, обувать и обучать. — Сейчас у тебя под началом не больше двухсот, и вы отлично справляетесь. Может, на время оставим все, как есть? — Мы наваляли бангалорам, используя лишь десятую часть того, на что этот потрясающий образчик инженерной мысли на самом деле способен. Мне нужны опытные люди, инженеры, ученые и технические специалисты, чтобы разобраться, что здесь к чему, ведь у нас на хвосте не только бангалоры, но и Император. — Забудь про Императора. — Почему? — Потому что он знает, на что его флагман на самом деле способен, и не будет рисковать людьми попусту. Подождет пару десятков лет, в течение которых ты, безденежный, но пылающий праведным гневом дон, основательно потреплешь корабль в боях с бангалорами, построит новый флагман и отберет у тебя «Голландец» без шума и пыли. — Да, я безденежный дон, — согласился Стефан. Скосил глаза на стоящего рядом безмерно обаятельного мужчину, который обладал властью — той самой силой, что двигала горы, однако совершенно очевидно не хотел пользоваться теми преимуществами, которые она давала. — Но я не один, не так ли? Я с вами, а вы Князь де Сильва-Веласкес, глава древнего рода, равного Императорскому. — Лизнул. Зачет, — рассмеялся Арман. Приобнял Стефана за плечи и, помолчав, сказал: — Я не знаю, кто ты и что ты на самом деле, но беру тебя в свою команду на равных, парень. — Спасибо, сэр, но равен вам только Император, поэтому я, как барон, пожалуй, соглашусь на адмиральские эполеты и звание вашей правой руки. — Адмирал всего моего флота? Ну ты и наглец. — Я оптимистичный реалист, окончивший Академию Генерального Штаба Миранды с отличием и умеющий обращаться с самым крутым космическим крейсером во Вселенной. А еще я знаю способ быстро добыть деньги на содержание нашей армии. — Не дави на меня, Стефан. — А что прикажете делать? Я бы с удовольствием женился по расчету сам, но на безденежного дона по-настоящему богатая невеста не клюнет, а другая нас не спасет. Хватит сопротивляться неизбежному, Князь, вы ведь уже не мальчик! Кто знает, что с нами будет завтра? Вы хотите, чтобы Император после вашей смерти начал раздавать Порубежье столичным прихвостням? — Сдаюсь, — тяжело вздохнул Арман. — Я подготовлю список подходящих кандидаток, — повеселел Стефан. — Благодаря неуемной жадности моей матушки, у меня есть контакты знающей всех и вся свахи из Столицы. — Ты всегда такой настырный, быстрый и жадный? — Только когда выбора нет, а по жизни я покладистый, белый и пушистый. — То-то я смотрю, яд с клыков капает. — Я прожил большую часть жизни в банке с пауками, стоящей в серпентарии, и слегка мутировал. Не обращайте внимания, это пройдет. — Искренне на это надеюсь. Метрополия. Миранда. Беверли Холл — Филипп, к тебе гости.       Ослепительно красивый юноша, больше похожий на сказочного эльфа, чем на реального человека, сидевший у окна, на вошедших в палату людей не отреагировал. — Филипп! — повысил голос заметно нервничающий заведующий больницей.       Еще бы ему не нервничать, ведь внезапный утренний визит Императора мог стоить погрязшему в незаконных делишках доктору головы. Какого черта Императору надо? Ладно бы с финансовой проверкой нагрянул, так нет! Вынь да положь ему виконта Филиппа де Губертена, внебрачного отпрыска графа де ла Фонтена, на закате дней впавшего в старческий маразм и завещавшего большую часть своего состояния не законным детям, а прекрасному голубому эльфу, сводить с ума которого любящие родственники начали сразу после смерти подлого папочки.       Джордано Брун, дальний родственник графа, врач-психиатр и заведующий самым известным сумасшедшим домом во Вселенной, пришел им на помощь после того, как они убили любовника Филиппа у него на глазах и едва не прикончили его самого. Они бы прикончили, если бы не пункт в завещании, который после насильственной смерти наследника отправлял все деньги завещателя в Императорский благотворительный фонд. — Филипп!!! — Оставьте нас, — нахмурился Император. — Как пожелаете, Ваше Величество, — склонился в поклоне Брун и поспешил в каморку охранников, дабы не пропустить ни слова из беседы, наблюдая за происходящим через глазок видеокамеры. — Филипп, ты в состоянии разговаривать осмысленно? — спросил Император, подходя к красавцу. — Я не хочу ни с кем… — начал говорить парень, обернулся, увидел, кто перед ним стоит, и изменился до неузнаваемости. — Ваше Величество!!! — Да, это я. Собственной персоной. — Чем могу быть вам полезен? — вскочил на ноги и склонился в поклоне Филипп. — Много чем, — разогнул его рукой на плече Генрих. Подвинулся к нему вплотную, опустил вторую руку на крепкое бедро и сказал в ухо едва слышным шепотом: — Где мы можем поговорить без свидетелей? — В парке, — понятливо обнял его за талию Филипп. — Идите за мной. — Мы пойдем вместе, — прошептал Император и крепко поцеловал красавца в губы.       Филипп не сопротивлялся: ответил на поцелуй, развернулся лицом к двери, безропотно повинуясь властной руке на ягодице и, в обнимку с кумиром, проследовал по длинному больничному коридору на выход. Они шли в молчании до тех пор, пока не забрели в самый дальний и заброшенный уголок парка. — Начнем сначала? Чем могу быть вам полезен, господин? — остановился под кроной развесистого дуба Филипп. Попытался отстраниться, но Генрих ему не позволил. — Ты очень красивый молодой человек, мальчик мой. — Ваш мальчик? Я? — Да. Ты. — Ваше Величество, если речь идет о том, чтобы сделать меня вашим Фаворитом, то… — Что? — Это не очень хорошая идея. Я психически неустойчив, у меня разбито сердце, а в затылок мне дышит толпа кровожадно-жадных родственников. — Если тебе в затылок буду дышать я, все у тебя наладится, — ласково улыбнулся несчастному красавцу Генрих. Поцеловал его в губы, обнимая, погладил по спине и ягодицам. — Я бы очень хотел, чтобы так было, — поднял на него печальные изумрудные глаза Филипп. — Но я не смогу отдать вам свое сердце. Тот, кого я буду любить до конца моих дней, умер у меня на руках меньше месяца назад. — Я понимаю и не буду на тебя давить. Дам все, что захочешь: время, неограниченные возможности и безопасность. — Что вы хотите получить взамен? Я ведь даже сексом сейчас заниматься не в состоянии. — Взамен мне нужна твоя полная и безоговорочная преданность, — сказал Генрих, меняя тон с тягуче-сексуального на деловой. Филипп вздрогнул и сосредоточился. — Я устал от интриганов, лезущих ко мне в постель ради денег, почестей или славы. Мало того, я не хочу заниматься с ними сексом или слушать их признания в любви, потому что однажды, как и ты, любил и потерял. Но я не хочу никому ничего объяснять. Ты — тот, кто мне нужен. Тебе плевать на деньги, потому что ты богат, и плевать на секс, любовь, власть и интриги, потому что твое сердце разбито. — Вы знаете меня куда лучше, чем я сам, — после минутного молчания сказал Филипп. — А это значит, что ваше нежелание заниматься сексом с парнями — лишь предлог. Чего вы от меня хотите на самом деле? — До того, как на тебя набросилась стая крыс, ты учился на финансовом факультете Университета, мечтал открыть свое дело и подавал большие надежды. Мне нужен тот, кто будет незримо следить, а иногда и управлять финансами моего врага, ежеминутно будучи у меня под рукой, своей красотой и неприступностью отводя от себя любые подозрения, отвлекая от меня внимание и сливая нужную мне информацию в нужные уши. — Двойной агент? Ваше Величество, все это как-то… вы уж простите, слишком подло для меня. — Речь идет о финансах Князя Веласкеса. — Армана де Сильва-Веласкеса?! Вашего жениха?! — переменился в лице Филипп. Захлопал глазами, засиял, заулыбался. — Я знал, что ваше расставание лишь уловка! Я знал, что вы не оставите его в беде! Я верил… — Филипп, — грустно улыбнулся Генрих, затыкая восторженный вопль парня плечом. — Романтический ты придурок. Между нами давно уже все кончено. Арман — мятежный Князь и мой главный враг. Мне нужен контроль над его финансами, чтобы после войны с бангалорами взять его за яйца без долгих дипломатических расшаркиваний. Чем больше к тому времени будет его состояние, тем лучше для меня. — Да, да, как скажете! — не веря ни единому слову Императора, замычал Филипп и вырвал голову.       Генрих, увидев сияющие восторгом и обожанием глаза, с трудом удержался от желания матерно выругаться. Вот она — обратная сторона фанатизма. Хорошо хоть, парень был яростным фанатом их обоих! — Так ты согласен стать моим Фаворитом, мой сладкий мальчик? — Вы еще спрашиваете! Конечно!!! Дальнее Порубежье. Галактика Трех сестер. — Стефан, меня зовут Филипп. Император предупреждал тебя обо мне. Удобно говорить? — Не очень. Князь занят случайным спасением графини Свяжской из рук вездесущих бангалоров, а я на подхвате. На кой хрен Император сдал местонахождение ее корабля капитану Бороде? Что, бангалоров попроще не нашлось? Под началом зеленого отморозка больше тридцати тысяч наемников! — Вы же в космосе. Какая разница, сколько у него народу на борту? — На борту? На шести бортах класса А+ с орудиями, которые могут превратить среднего размера звездолет в Черную дыру за пару минут! Это не десантные звездолеты. Это, черт побери, монстры, способные завалить даже «Летучий Голландец»! — Стефан, ты что, очкуешь? — Да! Очкую! У нас нет ни денег, ни технической возможности «Голландец» после битвы с ними восстанавливать! Это при условии, что они на абордаж не ринутся. Тридцать тысяч четырехруких двухметровых психов против пяти тысяч человек, пятая часть которых гражданские. — А Князь что по этому поводу думает? — Он спокоен, как слон, и молча прет напролом. Мне от его молчания еще тошнотнее. — Император верит в него, поверь и ты. — Толку от моей веры… — Тогда перестань очковать и займись делом. Тебе одного из главных бангалорских военачальников на блюдечке с голубой каемочкой принесли, а ты недоволен. Тоже мне, бесстрашный угонщик императорского флагмана. — Так, все, хватит меня гнобить. Ты чего хотел-то? — Доступ к мобильному банковскому терминалу Князя получить до того, как до него доберется будущая Княгиня. Император приказал контролировать все ее финансовые махинации, чтобы главный борец с бангалорами во Вселенной и его великая армия случайно без гроша не остались. — Сейчас?! Нашел время! — Сейчас самое что ни на есть подходящее время. Если очкуешь ты, то остальные и подавно. Вопросы задавать не будут. — Филипп, я тебя первый раз в жизни слышу, но уже ненавижу. — Шевели мозгами и булками, любовь моя. У нас мало времени. Метрополия. Миранда. Императорский дворец.       Вчера вечером на границе Метрополии и Порубежья произошло сразу несколько чрезвычайно важных для Вселенной событий. — У киношников даже застрявшая в моем носу козявка — событие Вселенской Важности, — пробурчал Император, протирая глаза, чтобы посмотреть на экран плазмы на стене, который ни свет ни заря включил бесцеремонный Фаворит. — Филипп, если ты разбудил меня зря, я тебя побью. Тапком. Не больно, но очень обидно. — Вам понравится, — улыбнулся Филипп и протянул Генриху влажное полотенце.       Все они связаны с легендарным мятежным Князем де Сильва-Веласкесом, который в неравном бою сумел уничтожить больше пятидесяти тысяч бангалоров во главе с известным своей нечеловеческой жестокостью капитаном Бородой, имея за спиной всего двести человек команды. — Сколько-сколько бангалоров он уничтожил? — На самом деле расклад был тридцать тысяч против четырех, но это звучит не так эффектно, как пятьдесят тысяч против двухсот. — Действительно.       Но это еще не все, потому что главной целью благородного Князя было спасение прекрасной графини Магрит Свяжской, входящей в ТОП 50 самых богатых людей Вселенной, звездолет которой бангалоры захватили несколько дней назад с целью получения баснословного выкупа. Князь вырвал графиню из лап разъяренных потерей капитана Бороды террористов, лично вырезав охрану у дверей ее каюты. — Филипп, насчет личного участия Князя в освобождении звездолета графини. Киношники опять преувеличили его заслуги? — Преуменьшили. Он лично повел в атаку на флагманский звездолет бангалоров десять истребителей класса С, подбил выпускающее сопло его субатомных двигателей и запустил цепную реакцию, которая в итоге и разнесла крейсер к чертям. — А потом кинулся спасать попавшую в беду даму? — приложил полотенце к лицу Император. — Да. Опуская грязные подробности скажу, что пострадал он не сильно. Парочка шрамов там, парочка сям… Ничего страшного. — Парочка? Парочка?! — убрал полотенце от лица Генрих. Бешенство хлынуло от него с такой силой, что Филипп попятился к двери. — Где был Стефан?! — Прикрывал его огнем и уничтожал остальные корабли противника. — Сидя на капитанском мостике «Голландца»?! В безопасности?! Так он выполняет свои обязанности телохранителя?! Если еще хоть раз Князь столкнется лицом к лицу с опасностью, а Стефана рядом не будет, я взорву его тупую белобрысую башку! Ясно?! Всегда рядом чтоб был! — Ваше Величество, Стефан пытался Князя остановить, но… — Армана невозможно остановить! И именно поэтому я отправил к нему телохранителем не кисейную барышню, а парня со стальными яйцами, которые тот, видимо, где-то потерял! Мне нужен живой Князь, а не жалкие оправдания на его похоронах!!! Где я вам еще одного героя-на-всю-голову-ушибленного-победителя-драконов найду?! — Да, мой Император. Я все передам. Дословно. И от себя добавлю. — Иди и передавай! Чтоб глаз с Князя не спускал! Мало ли, чем он сейчас занимается! — Сейчас Князь занят свадьбой с графиней Свяжской, воспылавшей к нему неистовой страстью. — А эту сучку пусть отдаст под круглосуточное наблюдение своего самого верного человека. Она может быть опаснее всех бангалоров вместе взятых. Передай Стефану последние данные разведки, пусть сразу после свадьбы сольет информацию службе безопасности Князя. Он должен знать, на какой гадюке женился. — Да, мой господин. — Иди.       Филипп немедленно покинул спальню, а Император без сил упал на постель, накрывая лицо полотенцем, чтобы скрыть эмоции, неподобающие хладнокровному правителю и бесчувственному интригану вселенских масштабов. Дальнее Порубежье. Галактика Трех сестер. Петра.       Небольшая церквушка, спрятанная глубоко в горах, утопала в цветах. Народ, собравшийся на церемонию, равной по значению которой не случалось уже давно, стоял на улице в ожидании выхода из высоких кованых ворот самой красивой, богатой и знатной пары Вселенной, и заметно нервничал. — Князь и Княгиня де Сильва-Веласкес. Долгие лета! — Долгие лета! Счастья! Благополучия! — разразилась приветственными криками толпа.       Однако весьма бледного на вид Стефана, как и большую часть гостей, свадебная церемония интересовала в самую последнюю очередь. Бангалоры, узнав о побоище, выслали на расправу с наглым Князем десять звездолетов класса А+ с межгалактическими истребителями на борту, так что свадебная церемония на Петре — планете всех влюбленных, находящейся всего в паре парсеков от места сражения, была форменным самоубийством, но обычно весьма покладистого в житейских делах Князя, возжелавшего провести церемонию именно здесь, никто переубедить так и не смог. — Я не просто так выбрал Петру местом своей свадьбы, — сказал он, втайне от графини и ее свиты собрав в актовом зале «Голландца» большую часть своей армии. — Бангалоры хотят задавить нас мощью своих кораблей и бесчисленными полчищами пехоты, но я хочу показать им и всей Вселенной заодно, что войну выигрывает не столько грубая сила, сколько мозги. У меня есть План, и если он сработает, мы основательно проредим ряды наших врагов и заставим их отступить на время, достаточное для того, чтобы собрать ресурсы и армию, способную избавить от них Вселенную раз и навсегда. Я устал убегать и прятаться за спинами моих подданных!       Что можно на это возразить? Все присутствующие в зале люди люто ненавидели бангалоров по личным причинам, а потому отговорить Князя попытался только Первый Советник — самый осторожный, практичный и жадный мужик на всем белом свете, да Стефан, который страшно не хотел оставлять «Летучий Голландец» только для того, чтобы стать беспомощным куском мяса на планетке, которую десяти звездолетам класса А+ разнести на атомы — раз плюнуть. Он бы с удовольствием поддержал самоубийственный план Князя, сидя в капитанской рубке флагмана, но испытывать терпение Императора было чревато, так что пришлось Стефану собрать волю в кулак и проявить безумную храбрость, влившись в ряды добровольных добровольцев, сопровождающих будущих молодоженов на Петре.       Небо над головами собравшихся возле церкви людей расцвело первыми черными точками десантных шаттлов, и Стефан тронул воркующего с Княгиней Князя за рукав: — Пора, мой господин. Гости прибыли. — Гости? Какие гости? — насторожилась Княгиня. — Мы не ждем никаких гостей! — Это сюрприз, — остановился на небольшом возвышении Князь, обнял ее за талию. — Смотри в небо, дорогая. Я приготовил незабываемый салют в честь нашей свадьбы. — Ключ на старт! Полная мощность силового Х-ZB поля по команде! — шепнул в поднесенный к губам кулак Стефан и постарался перестать думать о бесчисленных шаттлах бангалоров, несущихся к поверхности планеты со всех сторон; о десяти гигантских военных звездолетах, замерших на орбите, направив все свои орудия на розово-голубой шарик, и о том, что плана отхода в случае неудачи не существовало. Все будет хорошо. Все будет… Будет же? — Начинай, Стефан, — милостиво кивнул бледному, как смерть, парню Князь, когда небо над головами собравшихся возле церкви людей полностью почернело. — Пуск! — разжал кулак Стефан.       И неожиданно понял, что страх уходит, уступая место железной решимости и бездонной вере в себя и свои силы. Он лично проверял расчёты ученых. Князь проверял! Все у них получится. — Адмирал? Смотрю, ты порозовел. Отпустило? — покосился на него Князь. — Раз и навсегда, — благодарно улыбнулся ему Стефан, отныне вовсе не из учебников зная, что такое непоколебимая храбрость и вера в победу. — Спасибо за бесценный урок, я его никогда не забуду. — Да завсегда пожалуйста. …       Фейерверк, который устроил Князь Арман де Сильва-Веласкес в день своей свадьбы, вошел во все учебники по стратегии ведения боевых действий в припланетной зоне и возвел Князя в разряд гениальнейших военных стратегов человечества. «Летучий Голландец» вышел из тени второй в небольшой звездной системе планеты и направленной силовой волной буквально смел звездолеты противника с орбиты Петры, отправляя потерявшие управление громоздкие посудины с придавленным к полу десятикратной перегрузкой экипажем в жадную пасть непростой звезды, чье нетипичное силовое поле было использовано в качестве катализатора и привело к необратимым для звездолетов бангалоров последствиям. Шаттлы, которым силовая волна придала ускорение, втрое превышающее расчетное, сгорали в атмосфере, не долетая до поверхности, и раскрашивали фиолетово-желтый горизонт сияющими ярко-алыми вспышками. — Очень красиво, дорогой, но голова почему-то кружится, — прошептала Княгиня, тряпкой оседая на руках Князя, покачнувшегося от накрывшей планету перегрузки. — Отбой! — захрипел Стефан, у которого подкосились ноги, а буйные цвета зелени вокруг превратились в смазанный серый пейзаж, наливающийся отчаянно черным. Да, они установили наспех собранный блокиратор силового поля на крыше церкви, но его оказалось недостаточно. — Отбой…       И только десять человек из двухсот, присутствующих на церемонии и перенесших многократную перегрузку относительно спокойно, смогли насладиться фейерверком до конца. Одним из них был Князь, вскинувший кулак к небу и кричавший во всю глотку до тех пор, пока не погасли последние искры в небе: — Я не сделаю больше ни шагу назад, суки четырехрукие! Ни шагу!!! Ваше время кончилось, ублюдки!!!       Видеозапись княжеской свадьбы облетела Вселенную в рекордные сроки и сделала свое дело: орды добровольцев со всех концов мира устремились на помощь бесстрашному мятежнику, уничтожившему десять бангалорских звездолетов и сто тысяч бангалоров силой мысли. Дальнее Порубежье. «Летучий Голландец»       Княгиня лежала на постели и смотрела на то, как раздевается муж. Все-таки Арман Веласкес — красивый мужчина. Очень красивый. Сильный. Благородный. Богатый. Знатный. Безупречный во всех отношениях. Но… слишком властный, своевольный и независимый для нее. Такому, как он, не место рядом с такой, как она. Княгиня — это хорошо, но Богиня — это просто великолепно. Нужно просто немного подождать. — Дорогая, ты любишь детей? — скользнул в супружескую постель Князь. — Обожаю, — расцвела насквозь фальшивой улыбкой Княгиня, думая о том, кто уже больше четырёх недель жил в ее животе. — Сделаем парочку? — Непременно. …       Князь лежал в разоренной постели и напряженно пялился в потолок. Он перепробовал почти все из своего богатого арсенала, но так и не смог заставить жену кончить, в конце концов принимая очередной фальшивый оргазм за настоящий и отпуская уставшую Княгиню в личные покои. Когда в дверь постучали, Арман размышлял о себе. О женщинах. И о мужчинах, с которыми после Генриха сексом не занимался. Он бы, может, и позанимался, но едва касался мужских губ поцелуем, как желание исчезало в неизвестном направлении безвозвратно. Хотя… Кого он обманывает? Направление было очень даже известно. Как выворачивало Армана, когда Генрих сделал своим Фаворитом умницу и красавца Филиппа де Губертена, лучше не вспоминать. Понятное дело, после удара кинжалом в спину он не имел никакого права ревновать, желать и тосковать, но сердцу ведь не прикажешь. — Князь, вы должны прочитать это. Строго конфиденциально, — просочился в спальню мрачный донельзя Первый Советник. — Фредерик, я только что женился и разнес в пух и прах десятую часть бангалорского космического флота. Мне полагается отпуск! — Это дело касается лично вас и ждать не может. — Хорошо, давай сюда свои… Это что, бумага?! — Я уничтожу документы сразу после того, как вы их прочитаете. — Заинтриговал, — уселся на постели удобнее Арман. — Так, что тут у нас? Досье на графиню? Какого… — Потом можете меня хоть линчевать, но сначала прочитайте, — упрямо нахмурился Фредерик. — Ладно. …       Звук ударов по боксерской груше гулко разносился по пустому в четыре часа ночи спортивному залу Князя, чем Стефан и хотел воспользоваться, чтобы подкрасться к нему незаметно, скрутить и вколоть в шею снотворное. Смотреть на то, как он зверски мочалит несчастные манекены, груши и снаряды второй час подряд, было непросто. Стефан не отличался повышенной чувствительностью, да и чувствительностью вообще, но даже его жуткое зрелище пробрало до печенок. — Уходи, — зарычал Князь за секунду до того, как он на него бросился. — Арман, так нельзя. — Убирайся! — Не рычите на меня. — Хочу и рычу!!! — Возьмите себя в руки, — не отставал Стефан. — Или я вас успокою. Что вы, как истеричная девка? Подумаешь, свадьба и секс с женщиной! — С женщиной? Магрит — змея, а не женщина! Какого черта я поддался на твои уговоры?! — Да что случилось-то? — Я прочитал досье, собранное службой безопасности на мою теперь уже жену. А там… — Что? — приобнял спустившего пар Князя за плечи Стефан. Потянул вниз, усадил на маты и преданно посмотрел ему в глаза. — Она бедна, как церковная мышь, и вы зря на ней женились? — Нет, она куда богаче, чем мы думали. — Фух, меня прям отпустило! — Почему я не такой алчный и бессердечный, как ты? — поморщился Арман. — Мне было бы куда проще переварить то, что я узнал. Не думал, что женщины способны на такое коварство. — Какое «такое»? — Магрит — вовсе не несчастная сиротка, которую некому защитить. Она подстроила нашу свадьбу! — Что?! Не может этого быть! — растерялся Стефан. — С чего вы взяли? — Слишком много совпадений, включая то, что бангалоры держали ее в плену в галактике, к которой приковано мое самое пристальное внимание. Кто-то знал, что я найду ее и спасу, и этот кто-то — она. Больше просто некому! — Логично, — поспешил согласиться Стефан, мысленно вытирая пот со лба. — В конце концов, вы же жених практически равный Императору. Есть ради чего рисковать жизнью. — Вряд ли Магрит рисковала своей жизнью, ведь при желании с бангалорами всегда можно договориться. Знать не желаю, сколько людей было им за меня отдано! — Но вывело из себя вас не это, так? — Да. Моя жена — хладнокровный убийца, для которого нет ничего святого. — С чего вы взяли? — Не так давно Магрит влюбилась в проходимца, такого же сволочного типа, как она, и решила выйти за него замуж, в надежде с его помощью довести своего отца до нервного срыва и самоубийства. Отец об этом узнал и немедленно объявил о ее помолвке с известным на всю галактику сексуальным извращенцем-аристократом. Граф Свяжский с удовольствием бы заточил дочь в монастырь, а не выдал замуж, но Магрит — его единственная наследница. Ему нужны были внуки. — Обычные склоки богатого аристократического семейства, при чем здесь убийца? — Финал этой склоки необычен, Стефан, — мрачно посмотрел на него Арман. — Вечером после свадьбы произошла свара, переросшая в поножовщину, в результате которой любовник Магрит убил ее отца, муж — любовника, а телохранитель Магрит — её мужа. Догадайся с трех раз, кто вышел сухим из воды, замял скандал и объединил два крупных состояния недрогнувшей рукой? — Вы хотите сказать, что бойня была спланирована Магрит? — Ты же не думаешь, что столько смертей могут быть совпадением? К слову, телохранитель, убивший ее мужа, покончил с собой в камере следственного изолятора до того, как его успели допросить. — И теперь вы боитесь, что она зарежет вас во сне? Полноте, Князь. Магрит станет опасна, только когда у нее будет уверенность в завтрашнем дне: мир в Порубежье, несметные богатства в ваших руках и общие дети. До этого момента переживать не о чем. Кроме того, мы всегда можем отправить ее на одну из ваших планет ради ее же безопасности. — Ты мудр не по годам, — потер виски руками Арман. Голова гудела на холостом ходу и мозги на полную мощность запускать отказывалась. — Я аристократ, Князь. Если я не верну родную планету и не заработаю на службе у вас состояние, меня ждет ваша участь, — мрачно сказал Стефан, проклиная настойчивый суфлерский голос Императора в голове. Чуть не спалились!!! — Ты хороший парень, Стефан. Я этого не допущу. Год спустя. Метрополия. Миранда. Императорский дворец.       Город под ногами стоящего на балконе супружеской спальни Генриха бурлил.       Еще бы он не бурлил, ведь сегодня женился Император. Да на ком! На дочери окраинного графа, имя которого при дворе за последние пятьдесят лет ни разу не упоминалось. Слухи один другого фантастичнее ходили по Вселенной, богатые и знатные невесты, чьи родители опутывали Императора брачными тенетами с самого их рождения, рвали на себе и окружающих волосы, а братья Элизабет Свон, прилетевшие на Миранду вместе с сестрой, в срочном порядке вызывали из родных далей подкрепление. В том, что неугодную никому, кроме Императора, Императрицу попытаются устранить, сомневаться не приходилось. — Генрих? — коснулась широкой спины Императора Элизабет. Обняла его за талию и прижалась щекой к лопатке. — Почему ты выбрал меня в жены? — Может, влюбился? — В мужеподобную плоскогрудую бой-бабу из захолустья? Ну да. Конечно. — Ты единственная женщина, с которой я когда-либо смогу заняться сексом, — развернулся к жене лицом Генрих. Провел по мускулистым плечам ладонями. — Я любитель мужчин, и ничего с этим поделать не могу. — А меня легко с мужиком перепутать, — понимающе протянула Элизабет. — Не легко, но возможно. Я не буду тебе докучать. — Вернешь в свою постель Фаворита? — Да. — А мне что делать? Я же не бревно бесчувственное! Мне понравилось заниматься сексом, Генрих. — Родишь трех Наследников, закупоришь матку — и делай, что душа пожелает. В рамках приличий, разумеется. — Это как? — Официально я тебе любовника завести не дам, а неофициально… Закрою на твоих прихвостней глаза, при условии безусловной мне верности во всем остальном. — Получается, шансов завоевать твое сердце нет? — прижалась к широкой груди мужа Элизабет. — С некоторых пор у меня нет сердца, — ответил Генрих, обнимая ее так, чтобы она не могла видеть его лицо. — Его разбил твой жених Князь Веласкес? Ты все еще его любишь? — Я его ненавижу. Хватит вопросов, дорогая. Иди в постель, я скоро приду.       Генрих повернулся лицом к городу и коснулся изумруда серьги в ухе. — Стефан? — Да, мой господин. — Как у вас дела? — Если не считать того, что Князь после просмотра вашей свадебной церемонии напился вдрызг, угнал межгалактический истребитель и разнес к чертям собачьим половину астероидного облака блуждающей звезды? — Да. — Хорошо. Княгиня занята своим сыном и игрой на Галактической бирже, Филипп постепенно прибирает к рукам финансы Князя, я собираю армию. Все и вся под контролем. — Кроме Армана. — Ваше Величество, если кто и сможет его контролировать, то только вы. — Он вернулся на «Голландец»? — Да. Я укладывал его в постель лично. — Он объяснил свою идиотскую выходку? — Да. — Стефан! Что я из тебя клещами информацию вытаскиваю! — Это слишком личное, и я бы не хотел… — Да мне плевать на то, что ты хотел или не хотел! Что он сказал?! — Слишком больно. — И все? — А разве надо говорить что-то еще? Ваша свадьба подкосила Князя куда больше собственной, и если это — часть изощренного плана мести за его прошлые прегрешения, то можете быть довольны — вы своего добились. — Моя, как и его, свадьба — неизбежность. То, что он так тяжело это воспринял, — не моя вина. — Как и то, что он все еще вас любит? — Ты что, романтичный идиот? Арман воткнул мне кинжал в спину! Предал тогда, когда был нужен больше всего на свете! Это, по-твоему, любовь?! — Может, вы просто не оставили ему выбора и вынудили сбежать от вас так, чтобы он этот побег никогда в жизни не забыл? — Выбор есть всегда, Стефан. И сейчас я настоятельно рекомендую тебе сделать правильный. — Я сделал его много лет назад, Император. С тех пор ничего не изменилось. — Рад это слышать. Если хочешь адмиральствовать и дальше, приведи Князя в нормальное состояние и срочно займи делом. Он умеет воевать как никто другой, вот пусть этим и занимается. — Да, сэр. — И еще. Проследи, чтобы настоящие дети Князя родились как можно быстрее. Я должен быть уверен в том, что великий аристократический род продолжат истинные его представители. — Будет исполнено. Двадцать лет спустя. Дальнее Порубежье. Орбита Амадеи. «Летучий Голландец»       Флагман космического флота Князя Веласкеса завораживал не только запредельной, почти нечеловеческой красотой, но и боевой мощью. Мало кто мог противостоять ему в открытом бою или межгалактической погоне. Для самого Князя он стал родным домом: здесь родились дети, отсюда, не выдержав постоянной военной суеты, улетела жена, и только тут Князь чувствовал себя в безопасности. Арман сидел в кресле адмирала на капитанском мостике и думал о былом, когда Первый Советник принес весть о победе. — Амадея за нами! Последние очаги сопротивления подавлены, жители помогают добивать бангалоров, сопровождая штурмовые группы. Это победа, Светлейший!!!       Князь сохранил на лице каменную невозмутимость человека, который все знает наперед, а потому даже таким важным событиям, как это, радуется не особо. — Дворец готов к приему княжеской семьи? Корона Веласкесов в сокровищнице? — Сейчас узнаю, Ваше Сиятельство, — стушевался под его строгим взглядом Фредерик.       Вроде без малого тридцать лет рядом, а все равно страшно. Впрочем, от пронизывающего, вечно хмурого взгляда господина не выворачивало нутро разве что у Адмирала фон Цвейга, который сам кого хочешь наизнанку вывернет, и у Княгини, от которой даже бывалые вояки старались держаться подальше. — Не торопитесь с коронацией, Фредерик, и сделайте все, как полагается, ведь она — тот рубеж, что отделяет нас от войны, куда более тяжёлой, чем предыдущая. — Кто или что может быть хуже войны с бангалорами?!       Князь помолчал, собираясь с духом, а потом голосом приговоренного к смертной казни сказал: — Император. Метрополия. Миранда. Императорский Дворец.       Вечер обещал быть долгим. Празднование дня рождения Персиваля, среднего сына Императора, шло своим чередом, постепенно набирая обороты, музыка становилась все громче, шутки Распорядителя пошлее, а гости разнузданней. — Повелитель, граф Фурье бросает на вас крайне многозначительные взгляды. Мне стоит беспокоиться?       Генрих милостиво погладил Фаворита, стоящего от него по левую руку, по эффектно упакованной в облегающие синие бриджи заднице. — Не стоит. — Вы уверены? — не унимался тот. — Ты сомневаешься в словах своего Императора? — строго посмотрела на красивого наглеца Императрица, разрываясь от разнонаправленных желаний на части. То ли убить его, то ли разлюбить, то ли зареветь от безысходности, то ли плюнуть на все и затащить в постель, то ли поговорить с мужем и сослать Филиппа куда подальше, чтобы перестал сводить с ума красотой и неприступной верностью Императору.       Последнего Элизабет не понимала. Генрих, конечно, видный мужчина, и когда-то давно она сама была не прочь хранить ему верность, но то было давно. Как выяснилось некоторое время спустя, оно того не стоило, ведь на самом деле любовником он был никаким, да и до красавца ему ох как далеко (хорошо прокачанное тело не в счет). Все его время занимали дела и интриги, и в последнее время спал он со своим Фаворитом крайне редко, однако Филипп ни разу за все то время, что она его знала (а это без малого 20 лет), так ему и не изменил. Не то, что она.       Впрочем, в своих изменах Императрица раскаиваться не собиралась. Тогда, в первую брачную ночь, Генрих сам ей это разрешил. Уговор есть уговор: она родила ему трех здоровых, умных сыновей, а он закрыл глаза на ее молодых и красивых любовников, которых она скопом, не задумываясь ни на секунду, променяла бы на одну ночь с Филиппом. Иногда ей казалось, что она кончит от одного только поцелуя с ним. Но он на случайно-неслучайные прикосновения, откровенные взгляды и двусмысленные беседы не велся, чем выводил Императрицу из себя все чаще. — Я разберусь сам, — вежливо улыбнулся жене Генрих.       Кивнул толпившимся вокруг вельможам, подхватил Фаворита под локоть так, что тот не смог сдержать болезненную гримасу, и вышел в боковую дверь. — Император, простите, я не хотел, — торопливо затараторил Филипп, едва они оказались в узком каменном коридоре потайного хода, и рванул по нему едва ли не бегом. — Но вы сами… — По делу говори, — поморщился Генрих, ускоряя шаги. — Церемония принятия Князем короны начнется с минуты на минуту. — Стефан все время будет находиться рядом с ним? — Как всегда, — скрипнул рычагом выхода в кабинет Императора Филипп. Включил плазму, занимающую практически всю стену. — Готово. Канал закодирован. — Хорошо, — забрал у него пульт управления Император. Протянул руку. — Жучок отдай. — Но, Ваше… — Я что сказал? — Простите, — виновато понурился Филипп и протянул изумруд серьги Императору. — Свободен, — не отрывая глаз от плазмы, сказал Генрих.       Филипп недовольно, но очень тихо бубня что-то не слишком для Императора лестное, испарился, оставляя его один на один с изображением того, кто в скором времени доставит ему немало беспокойства. Организованная по всем правилам церемония не оставляла в этом никаких сомнений. Торжественная музыка заполнила высокие своды тронного зала на Амадее, толпа вдоль красной дорожки встрепенулась, камера скользнула вперёд, а Генрих неосознанно расправил плечи. — Я не видел тебя во всей красе тридцать лет, Арман. Удиви меня.       Парадные двери распахнулись, и на дорожку ступил не победитель бангалоров, не мятежник, не стратег, не воин, не отец и не муж, а государь. — Я представить не мог, что ты станешь таким, — провел по седине на висках медленно идущего по красной дорожке вызывающе красивого мужчины Генрих, не давая себе труда задуматься, когда успел подойти к плазме вплотную. Все его внимание было приковано к тому, о ком он и не думал забывать. — Ты достойный представитель своих великих предков, Арман. Если бы ты только знал, как я сейчас горжусь тобой! — Филипп? — ворвался в мысли Императора голос Стефана. — Это я, — коснулся серьги в ухе Генрих. — Говори. — Император? Собственной персоной? — Да. Ты скучал? — не удержался от ядовитой шпильки Генрих. Неподдельное изумление и опасение в голосе Стефана и льстили, и бесили. — Ни в коем случае! То есть… Это… — Судя по всему, я застал тебя врасплох. — С нашего последнего разговора прошло почти двадцать лет. Почему вы решили поговорить со мной именно сегодня? — Потому что сегодня — день, когда многое поставлено на карту. — Вы о покушении на Князя? Наемные убийцы ждут его на ступеньках лестницы, ведущих к трону. Вероятность того, что они воткнут ему кинжал в спину, когда он преклонит колено перед священником, 99%. — Ты выяснил, кто стоит за покушением? — Княгиня и ее старший сын, но вы это и без меня знали, не так ли? Поэтому сейчас лично со мной разговариваете? — Не отвлекайся. Надеюсь, добрые люди просветили Князя насчёт его мнимого отцовства? — Да, сэр. Он давно знает, что Антонио не его сын. — Отлично. — Какие будут указания? — Стефан, если я с тобой лично двадцать лет не разговаривал, это вовсе не значит, что что-то в моих приказах относительно Князя, переданных тебе Филиппом вчера, изменилось. — Обеспечить безопасность, устранить непосредственную угрозу и организаторов покушения? Все правильно? — Да. Ты обо всем позаботился? — Конечно. Жизни Князя ничто не угрожает, мои люди держат ситуацию под контролем. — Сделай все красиво. Честь Князя превыше всего. — Княгиня и Антонио умрут первыми, став невинными и крайне молчаливыми жертвами неудавшегося покушения, если вы об этом. — Об этом. — Ваше Величество, раз уж сегодня мне выпал случай поговорить с вами лично, я им воспользуюсь. — Слушаю. — Работать рука об руку с Князем, не зная ваших дальнейших на него планов, — задача не из легких. Война закончена, и в качестве карающего меча правосудия он вам больше не нужен. Что дальше? — Ты боишься, что рано или поздно я заставлю тебя его убить? — Да. — Не заставлю. Князь по-прежнему нужен мне живым. — Это радует меня, как ничто на свете, но усложняет мою работу в разы. Я хотел бы кое-что изменить. — Говори. — Огромный дворцовый гадюшник Амадеи — это не подконтрольный мне звездолет. В качестве Адмирала в мирное время я буду не так близко к Князю, как хотелось бы, а он ни черта не смыслит в интригах и гражданской безопасности. Если бы я стал его первым и единственным Фаворитом… — Нет. — Почему нет? Вы же знаете, как он красив. Я хочу заняться с ним сексом до дрожи в коленях! — Арман — мой Фаворит, Стефан! Был и однажды снова им будет. Ясно?! — замерз едва ли не насмерть Генрих. — Не смей прикасаться к нему с желанием! Хватит с тебя его дружбы! — Ах, вон оно что… Это многое объясняет, — после секундной паузы сказал Стефан. — Да что там, это объясняет абсолютно все. Сэр, клянусь, я не буду форсировать события, но если Князь на правах старого друга позволит себе со мной лишнее, я от секса с ним не откажусь. — Стефан! — Ваше Величество, вы, как никто, можете меня понять. Двадцать лет я работаю с ходячим искушением рука об руку, и мое терпение на исходе. Арман это знает, поэтому либо вы примете мой изменившийся статус как должное, либо предпримете более решительные шаги по возвращению Князя в вашу постель. — Я тебя услышал, — проглотил все, что хотел сказать Генрих.       Он разберется с жертвой безмерного обаяния Армана позже. Гораздо позже. После того, как все закончится. — Полагаю, вы будете только за, если я уберу подальше от Князя тех, кто желает забраться к нему в спальню. Вы, наверное, не в курсе, но он в последнее время страшно нервничает и меняет любовниц едва ли не раз в неделю. Лучше уж в его постели поселюсь я, чем какая-нибудь подколодная змея. — Делай, что считаешь нужным, только не влюбляйся в него без памяти, — буркнул Генрих, остывая. — Он принадлежит мне, и скоро я его у тебя заберу. — Ваше Величество, я похотливый кролик, а не сумасшедший самоубийца, чтобы стоять на пути вашего бронебойного крейсера. — Сосредоточься на церемонии, кролик, — против воли улыбнулся Генрих. — Да, сэр. Самое время упокоить главную гадюку княжеского дома с миром. И еще… — Да? — Спасибо за откровенность, терпение и понимание.       Голос в голове пропал, Император вынул серьгу из уха и уставился на экран в ожидании кровавого шоу. Порубежье. Амадея. Тронный зал.       Арман понял, что дело неладно, до того, как дошёл до середины пути. Стефан, которого на возвышении возле трона не должно было быть по определению, стоял там с отсутствующим видом и явно общался с кем-то по внутренней связи. Это могло означать только одно — покушение, о котором он узнал в последнюю минуту.       Полный ненависти взгляд Княгини и презрение на лице маменькиного сыночка Антонио подсказали Князю правильный ответ на вопрос: «А кому моя смерть на данный момент выгодна?». Судя по всему, Магрит, которая всю жизнь разгребала жар чужими руками, теперь, когда большая часть планет вернулась под власть рода Веласкесов, решила показать Вселенной, кто в доме Князя хозяин.       Арман на секунду приостановил движение, переключая силовую защиту в боевой режим, активировал глазной сканер и обшарил людей вокруг с ног до головы. Оружие было у многих, другое дело, что под рукой его держали только трое: несколько парней в мундирах военной полиции, Антонио и Стефан. Арман поймал предостерегающий взгляд друга и, фальшиво улыбаясь направо и налево, ему подмигнул, в который раз убеждаясь в том, что лучшего кандидата на роль Начальника службы безопасности не сыскать.       Стефан нахмурился и поджал губы, предупреждая о том, что жертв среди не очень мирного населения не избежать. Хорошо хоть дочь и сын остались на «Голландце». Спасибо Стефану, настоял. — Хочешь, чтобы я остался безутешным вдовцом с ангельскими крыльями? Да не вопрос, друг мой. Не вопрос, — подумал Князь и отправился в руки убийц в прекрасном расположении духа. …       Шум. Гам. Крики. Истерика фрейлин. Кровь на руках и камзоле. Корона Князей де Сильва-Веласкесов на голове. Трупы наемных убийц. Врачи, суетящиеся возле безнадежно мертвой Княгини и едва живого Антонио, которого они, зная дотошность Стефана, наверняка не смогут спасти. — Князь, вы в порядке? — Да, Стефан. Это кровь моей жены, — поднял на него полные муки глаза Арман. Понял, что переигрывает, и посуровел. — Найди тех, кто это сделал! Подними на уши всех и каждого! Объяви вознаграждение за любые сведения об убийцах! Что угодно! — Конечно, мой господин, я все сделаю. Пойдемте, нужно привести вас в порядок. — Ты прав, — оторвался от обнимания жены Князь.       В том, что она мертва, он хотел убедиться лично. Больше двадцати лет она делала все, чтобы прибрать власть над его подданными к рукам, но так ничего и не добилась. Люди, прошедшие вместе с ним огонь, воду и медные трубы, не желали ее слушать и посылали далеко и надолго, а те влюбленные дурачки, кто слушали и велись, пропадали бесследно до того, как успевали хоть как-то навредить Князю, за безопасностью которого не бдил разве что самый ленивый. Он был кумиром, идолом и почти что богом. Знал это, но оставался человеком, и за это люди любили его еще больше.       Другое дело Княгиня. Если бы не прямой приказ Адмирала фон Цвейга, ее давно зарезал бы какой-нибудь фанатик, но Вселенная справедлива и мудра, а потому сама решает, кому, когда и как умереть. Подданные Князя де Сильва-Веласкеса, следящие за церемонией, порадовались за своего господина, неожиданно обретшего свободу, и в очередной раз убедились в том, что он действительно любимчик Вселенной.       Князь встал на ноги и сказал так, чтобы услышали все, скидывая концы в мутную воду, ведь обвинение недоказуемо: — Если мы не найдем ни единой зацепки, я буду знать, что за этим чудовищным преступлением стоит Император. Ненавижу его за это!       Мертвая тишина повисла в огромном зале. Потрясенное понимание озарило лица придворных. Нечитаемый взгляд Стефана остановился на телах Магрит и ее незаконного сына. В свете последних откровений Императора это покушение на Князя (а было ли покушение?) вполне могло быть итогом интриги, затеянной им много лет назад. Не зря, ох, не зря он впервые за двадцать лет снова лично со Стефаном разговаривал. — Ты никогда не умел врать, Арман, — насмешливо-ласково сказал Император, следящий за происходящим с другого конца Вселенной, выключая плазму и вдевая в ухо изумрудную серьгу. — Я знаю, что за это шоу ты мне безмерно благодарен. Порубежье. Амадея. Покои Князя де Сильва-Веласкеса. — Стефан, дружище, я свободен. Ты понимаешь? Понимаешь?! Свободен!!! Это надо отметить. Выпьем по чарке… или по две… — Арман, такими темпами ты уйдешь в закат до того, как доберешься до постели. — А ты на что? Поможешь. — Помогу, — согласился Стефан, подхватывая пьяного Князя за талию. До вожделенной кровати оставалось всего ничего. — Давай, двигай булками. — Стеф, ты такой… — Какой? — Классный. Если бы ты занимался сексом с парнями, я бы тебя соблазнил, — упал на постель Арман и утащил за собой Стефана. — Я не могу спать с мужиками, но ты… Ты бы смог это изменить. — Если бы я и занялся сексом с парнем, то это был бы ты, — сказал Стефан, отбирая бутылку с виски у Армана.       Глотнул из горлышка от души, теряя голову от шастающих по телу жадных рук. Перевернулся на живот, в надежде сползти с кровати, но Князь накрыл его собой, и он застонал от возбуждения, пряча лицо в покрывале. — Хочешь меня? — стянул с него парадный мундир Арман.       Сел на крепкие ягодицы верхом. Разрезал кортиком, вынутым из портупеи на бедре Стефана, рубашку от шеи до пояса, обнажая спину. Склонился и поцеловал его в плечо, запуская руку под грудь. — Хочу, — выгнулся Стефан.       Перевернулся на спину, повинуясь властным рукам своего господина. Посмотрел в его полные дикой тоски глаза, завязал их оторванным рукавом рубашки и поцеловал в губы. — Не думай о прошлом, Арман. Сегодня твой день. Думай о будущем, слышишь? — Слышу. Метрополия. Миранда. Императорский дворец. — Филипп, сладкий мой мальчик, иди сюда. Давай, раздевайся, ложись рядом.       Филипп снял камзол, рубашку и бриджи, скрывая накативший озноб и дрожь пальцев за суетой с одеждой, и послушно скользнул в кровать к пьяному в зюзю Императору. Таким он видел его всего пару раз, и ничем хорошим это не заканчивалось. — Ты чертовски красив, умненький мой эльфенок, — невнятно сказал Генрих, устраиваясь рядом с ним на боку и подпирая голову рукой. — Но я это тебе уже говорил, да? — Да, — настороженно улыбнулся Филипп, не зная, чего ждать. — Мы провели бок о бок почти двадцать лет. Ты мой официальный любовник, но мы с тобой так ни разу и не переспали.       Филипп немедленно повернул голову к Императору и впервые коснулся его обнаженной груди рукой. Провел по идеально вылепленным мышцам пальцами, плутая в треугольнике курчавых темных волос, не получил за это по шее и обнаглел: толкнул легонько, укладывая господина на спину, лизнул темно-коричневый сосок и спустил руку по кубикам пресса вниз, к гладко выбритому паху. — Знающий слишком много, — запустил в его волосы руку Генрих. Вздрогнул от пальцев в паху, взявшихся за самое ценное. — Красивый. Преданный. Преданный же? — Душой и телом, — и не подумал лукавить Филипп, изучая отданное на растерзание могучее тело губами, руками и языком. — Напомни, сладкий мой мальчик, почему мы не спали друг с другом? — потянулся к красивым губам Фаворита Генрих. Поцеловал, путая мысли и зажигая тело желанием. — Потому что думали, что я все еще скорблю по любимому? — предположил очевидную глупость Филипп, дурея от властных рук на спине и ягодицах. — Конечно же, нет, — уронил его на спину Генрих. Лизнул, куснул, зацеловал шею под ухом, спустился к кадыку губами. — Тогда почему? — зажмурился от удовольствия Филипп. Царапнул мощную спину ногтями в нетерпении, притягивая к себе ближе, чтобы почувствовать тяжесть императорского тела. — Потому что я дурак, — уперся лбом ему в плечо Император. — Однолюб, долбоеб, импотент и чокнутый на всю голову маньяк. — Самоедство вам не к лицу, мой господин. Вы просто чуток перебрали. — Чуток перебрал? Хах! Я перебрал не чуток, Филипп. Я нажрался в говно! — Что-то случилось? — Случилось. Сегодня мой любимый пустил в свою постель мужчину. Впервые за тридцать лет! Ты понимаешь, что это значит? — Что? — Все, что я делал ради нашей любви, в итоге может обернуться ничем. Пшиком. Дыркой от бублика. Мыльным пузырем. — Ваш любимый был далеко от вас слишком долго. Простите его, — прошептал Филипп, понимая, что речь может идти только об одном человеке — Князе де Сильва-Веласкесе, свадьба которого с Генрихом не состоялась только потому, что мир погрузился в хаос.       Филипп, тогда совсем еще ребёнок, считал этих потрясающих парней своими кумирами, а их любовь — вечной. Не так уж он и ошибался, как выяснилось. — Простить?! Да я… — И вернуть, — перебил Императора Филипп, успокаивающе гладя его по донельзя напряженной спине и шее. — Он не будет сопротивляться слишком уж сильно, ведь перед вами невозможно устоять, если вы того захотите. — Тоже верно, — перестал скрипеть зубами Генрих. Задышал ровнее, опаляя горячим дыханием ключицу Филиппа и сбивая его с мысли. Расслабился, наваливаясь всем телом. Зашептал неразборчиво: — Мне нужен новый план, куда короче предыдущего. Арман будет моим… Моим… — Супругом? — подсказал Филипп, улыбаясь. Целуя своего несчастного кумира в шелковые волосы. Лаская могучее тело. В первый и последний раз. — Князь ни за что не согласится стать вашим Фаворитом. — Стал бы я заваривать всю эту кашу, если бы он согласился, — сонно зашебуршался Генрих, сползая половиной тела на постель. — Я хотел избавиться от Элизабет через пять-шесть лет, но, кажется, так долго без него я больше не протяну. — Мы подумаем об этом завтра, — погладил его по плечу Филипп. Поцеловал. Обнял и укрыл обоих одеялом. — Спите, мой господин. Утро вечера мудренее. … — Что я вчера тебе наговорил?       Филипп малодушно перевернулся на живот и сунул голову под подушку, за что получил звонкую плямбу по голой заднице. — Я с тобой переспал?       Филипп прихватил подушку двумя руками и не ответил. Схлопотал по заднице снова, понял, что возбуждается, и в опасные игры играть прекратил. Какой смысл? Все равно ничего ему в этой постели не светит. — Отвечай, сладкий мой мальчик, не то пожалеешь, — с силой провел по его спине ладонью Генрих и предупреждающе куснул за лопатку. — Вы признались в любви к Князю Веласкесу, довели меня до ручки и кинули, — высунул голову из-под подушки Филипп. Потер заспанные глаза руками. — Ты великолепен, — тяжело вздохнул Генрих, приглаживая воронье гнездо на темноволосой голове парня ладонью. — Если кто и смог бы вылечить меня от несчастной любви, так это ты. — Вы мой кумир, Император, — смог, наконец, нормально разлепить глаза Филипп. — Как и Князь. Тридцать лет назад я готов был отца родного продать за возможность побывать на вашей свадьбе. И даже вам свою просьбу изложил. В письме. В стихотворной форме. Как вспомню, так вздрогну. — Как ты думаешь, почему я выбрал Фаворитом именно тебя? — не сумел спрятать улыбку в голосе Генрих. — Так вы знали, что я ваш с Князем самый преданный на свете фанат? И ничего мне не сказали?! Ах, вы, коварное чудовище! — кинул в него подушкой Филипп. — Я не мог оставить такого истового поклонника без внимания, — рассмеялся Генрих. Лег на спину и мечтательно уставился в потолок. — Я помню, как нас с Арманом после твоего послания таращило. Мы из постели сутки не вылезали! — Вчера вы сказали, что у вас есть план по его возвращению. — У меня был план, но после того, как он совратил Стефана, его больше нет. — Я сильно сомневаюсь, что они любят друг друга, — сказал Филипп, нагло устраиваясь головой на широком императорском плече. — Двадцать лет бок о бок — и ничего, а тут раз — и любовь? Так не бывает. Их нужно отвлечь друг от друга, и наваждение пройдет, а вы успокоитесь и придумаете новый план. — Возьмешь Стефана на себя? — приобнял его Генрих. — За столько лет общения вы не могли не подружиться. Заставь его обратить на тебя внимание. Соблазни. Сведи с ума. А еще лучше влюбись в него сам. Я, так и быть, не буду сносить ему голову из ревности. — Ваша забота меня погубит, — рассмеялся Филипп, нежась в сильных руках кумира восторженным кутенком. — Но я согласен. Влюбиться в Стефана после того, как последняя надежда соблазнить вас умерла, легче легкого. — Не торопись с этим. Прежде, чем ты воспылаешь к военному преступнику и мятежному Адмиралу неистовой страстью, тебе придется сыграть влюбленного в другой пьесе. — Императрица? — Да. В последнее время ее одержимость тобой выходит за рамки приличия. Чем не повод убрать ее из моей жизни раз и навсегда? — Надеюсь, речь идет не о физическом уничтожении? Элизабет — хорошая женщина, мой господин, просто ей не повезло с мужем. — Думай, что говоришь, мальчишка! — Но это правда. — Брак был заключен по расчету. Она знала, на что шла! — Это не важно. Я бы на ее месте вас регулярно насиловал, — гнул свое Филипп. — Вместо этого она регулярно насилует любовников. — Спали бы с ней два раза в неделю, не было бы никаких любовников. — Не любил бы Армана — спал бы! Ты знаешь, каково это — заниматься сексом, не открывая глаз, чтобы не облажаться? Представлять его во всех подробностях, чтобы член работал, как полагается?! — Знать не желаю, — передернулся всем телом Филипп. — Я не собираюсь ее убивать, — погладил его по плечу Генрих. — Элизабет этого не заслужила, но свобода будет стоить ей чести. — Почему-то мне кажется, что она против не будет. Порубежье. Амадея. Личные покои Князя де Сильва-Веласкеса. — Стефан, дружище, проснись. Новости важные есть. — Филипп? А попозже нельзя? Я кайф ловлю. Арман сегодня дал такого жару, что я несколько раз кончил, прежде чем он успокоился. — Избавь меня от подробностей, я ревную. — Ревнуешь? — немедленно проснулся Стефан. — С каких это пор ты меня ревнуешь? — С тех самых, как ты переспал с мужиком, а я перестал быть Фаворитом Императора. — Что?! — Я переспал с Императрицей, а он меня с ней застукал. В самый ответственный момент. — Охренеть — не встать. Ты что натворил, придурок?! — Стефан, это ты придурок, если поверил в то, что я смог переспать с женщиной. — Тогда какого… Хотя, постой, Император постарался? — Да. — Зачем? — Хотел избавиться от жены и постоянного любовника, чтобы обрести свободу перед приездом некоего господина, мысли о котором не дают ему жить спокойно вот уже тридцать лет. К слову, сразу после моей отставки Император выбрал себе нового Фаворита — мальчишку 19-ти лет, похожего на некоего господина в молодости как две капли воды. Утром их покажут по всем новостям без исключения. Чтобы этот самый господин не смог об этом не узнать. — Ах, вон оно что… Смотрю, Генрих настроен серьезнее некуда. — Не то слово. Вряд ли Князь вернется в свою жопу мира хоть когда-нибудь. — Скажу тебе по секрету, вряд ли он даже попытается сюда вернуться. — Откуда знаешь? — Его «Генри» сквозь стиснутые зубы во время каждого оргазма выворачивает мою душу наизнанку. — Однако… Слушай, Стефан, а зачем ты с ним спишь, если знаешь, что он любит другого? — Затем, что Князь — очень красивый мужик и офигенный любовник. Секс с ним — это изысканное… — Все, я понял, можешь не продолжать. — Опять ревнуешь? — заулыбался Стефан. — Да. И вообще, я тоже офигенно красивый мужик и секс со мной — запредельное удовольствие. — Это намек? — Это приказ, — взял быка за рога Филипп. — Мы трахаем друг другу мозги так долго, что ни в какие ворота! Пора переходить к телам, тебе не кажется? — Кажется. И как скоро мы к ним перейдем? — Император сослал меня в ссылку на планету 2-4 Ипсилон, а это окраина Метрополии. Перехватите меня по пути на Миранду, и тогда мы с тобой займемся сексом уже через три дня. — Сдается мне, не все так просто в твоем неожиданном мною увлечении, но я не буду сопротивляться. Ты действительно очень красивый мужик, а с остальным мы по ходу дела разберемся. — Это ты мне сейчас что, одолжение сделал? А не пойти бы тебе лесом, уважаемый. — Не пойти. Я адмирал звездного флота. Масштабы, знаешь ли, другие. — Мне на твои масштабы плевать с высокой башни, вояка. Я вас всех за яйца держу, потому что все ваши финансовые потоки контролирую! — Не заводись, Филипп, — сбавил обороты Стефан. — Я не хотел тебя обидеть, просто… — Что? — Подумал о том, что увижу тебя вживую, мало того, смогу обнять и даже поцеловать, и испугался. Ты же часть меня, понимаешь? Голос в моей голове, без которого я свою жизнь не представляю. Не хотелось бы в придачу к мозгам потерять еще и сердце. — Не переживай за свое сердце, глупый. Я о нем позабочусь. … — Нет, вы только гляньте на него! Скотина самодовольная! Кролик похотливый! — Арман… — От жены избавился, Фаворита в изгнание отправил и все, можно в разнос? Размечтался! Я этого так не оставлю. Хуй тебе, а не новый любовник! Ты бы еще себе жену новую, из детского сада, не дожидаясь официального развода, выписал! — Арман. — Ты у меня попляшешь, даром, что Император. Возомнил о себе невесть что! На молодое мясцо потянуло? Нечем заняться? Так я займу. Прилечу через пару месяцев и займу так, что вздохнуть некогда будет, не то что с новыми пассиями развлекаться! — Арман! — Пора нам встретиться лицом к лицу и поговорить. О прошлом. И о будущем. Не захочешь говорить — заставлю. Начнешь сопротивляться — нагну и выебу! Не первый раз, чай, — шипел шарахающийся бешеной кошкой по кабинету Князь. Утренние новости выбили его из колеи напрочь. Много лет он не позволял себе даже мысли о том, чтобы затащить любимого человека в постель, ведь их разделяли непреодолимые преграды: ответственность перед подданными и короной, бесконечная война, жены и статус мятежника, не имеющего ни гроша за душой. И вот, сегодня, ситуация изменилась в корне: они оба холосты, у них есть Наследники, деньги, власть и сила. Они абсолютно равны, а это значит, что у него появился шанс снова стать счастливым. В том, что Генрих не сможет ему долго сопротивляться, он не сомневался ни секунды. Некоторые вещи, чувства и люди даже с годами не меняются. — Арман!!! — Что? — очнулся Князь. — Филиппа, говорю, бывшего Фаворита Императора, в ссылку отправленного, давай в плен возьмем, а? Он нам пригодится. — Отличная мысль, — нехорошо прищурился Арман. — Этому смазливому поганцу я давно хотел яйца отрезать. И глаза выколоть. И ручонки его загребущие отру… — Не-не-не, не для этого! — поспешил заступиться за будущего любовника Стефан. — Он поможет нам узнать слабые стороны Императора, которыми можно будет воспользоваться в личных целях. — Когда-то давно слабой стороной Генриха был я, — упал в кресло за рабочим столом Арман. Обхватил голову руками, скрывая лицо. — Прости за истерику. Нервы сдают. — Ты все еще его любишь? — спросил Стефан, зная ответ. — Кого? Похотливого растлителя малолетних, возомнившего себя пупом Вселенной? Да я его ненавижу! — Я так и понял. — Готовь «Голландец», понятливый ты мой. Мы летим в гости к Императору. — А повод? — Придумаем по дороге. Метрополия. Миранда. Императорский дворец. — Что ты сказал?! — Ваше Величество, я… — Князь похитил моего Фаворита?! — Фактически Филипп уже больше месяца не ваш Фа… — Да как он посмел?! Я, как мудрый правитель и добрый человек, решил дать ему шанс исправить прошлые ошибки, а он! Опять воткнул кинжал мне в спину!!! — Фактически Князь сделал доброе дело: спас поврежденный в результате попадания астероида имперский звездолет, перевозивший ссыльного, и его экипаж от неминуемой гибели. — А где в это время был ты, Улин? Тоже мне, Адмирал в третьем поколении! Где твои хваленые Звёздные спасатели? Я трачу на их содержание бесчисленное количество денег, а что получаю в итоге? Полный беспредел и беззаконие! Да еще и на моей территории. — Фактически окраины Метрополии контролирует Князь. Мы можем оперативно реагировать на призывы о помощи только в центральных районах Метрополии. — Ты что мне пытаешься сейчас сказать? Что Князь, при желании, успеет войти в мой тронный зал победителем, пока вы отреагировать на его появление соизволите?! — Фак… — Фон Шпигель, еще раз скажешь «фактически», и я вырву тебе глотку вот этими вот руками! — Ваше Величество, я лучше промолчу. — Убирайся с глаз моих долой! И позови Министра финансов. Я Князю эту возмутительную выходку прощать не собираюсь! Окраина Метрополии. «Летучий Голландец». — Что Император сделал?! — Заблокировал 2/3 ваших межгалактических счетов, — сказал Первый Советник, отступая к дверям кабинета. — Это не смертельно, но крайне оскорбительно. Мы разблокируем их, но на это уйдёт время. И деньги. Много денег. Большая часть того, что сейчас заблокировано. — Вот так, значит, да? Паук многолапчатый. Сороконожка головастая! Я те руки-ноги-то пообрываю! Мое терпение кончилось!!! Метрополия. Миранда. Императорский дворец — Это вообще что? — «Летучий Голландец». — Адмирал, ты надо мной издеваешься? Думаешь, я свой бывший флагман не узнаю? Какого хрена он на орбите Миранды делает?! — Ваше Величество, Князь внезапно прибыл к вам с дружественным неофициальным визитом. Наши министры и его Советники вели переговоры о вашей встрече последние несколько месяцев, но… — Ситуация вышла из-под контроля, и Князь взял все в свои солдафонские грабли. — Император, я как профессиональный военный прошу вас! Поговорите с ним по-человечески. Его сила и ваши деньги могут вернуть мир и процветание в Империю. Приберите народного героя к рукам без шума и пыли, и ваши подданные по всей Вселенной, как в Метрополии, так и в Порубежье, будут на вас молиться. — Полагаю, ты сейчас озвучил не только свою точку зрения, — прищурился Император, разглядывая Улина фон Шпигеля так, чтобы тому было крайне неуютно. — Вы правильно полагаете, — виновато опустил седую голову Адмирал. — Совет министров без разговоров поддержит любое ваше мирное решение. — Надеюсь, они понимают, что бравого вояку, красивого холостого кобеля и наделенного реальной властью аристократа придётся контролировать круглосуточно? — Если кто и знает, как держать его на привязи без ущерба для Империи, то только вы. — На то я и Император, — надменно кивнул фон Шпигелю Генрих. — Пригласите Князя во дворец. Я поговорю с ним один на один в моем кабинете. Никакие другие варианты переговоров даже не обсуждаются. …       Генрих успел глотнуть виски для храбрости за минуту до того, как Арман вошел в кабинет. Вытер вспотевшие руки о брюки, благо стол позволял, и кивнул на кресло напротив. — Давно не виделись. Присаживайся.       Князь подошел к креслу, но не задержался возле него, потому что увидел того, кого любил так долго, и слегка потерялся во времени: подошел к нему вплотную, запустил руку в шелк темных волос и поцеловал в губы, касаясь пальцами другой руки бешено бьющейся жилки на его горле. Оторвался на секунду: — Опять пил для храбрости? — Немножко, — как в давние времена смутился Генрих, затягивая любимого на колени. — По жопе дам, алкоголик начинающий, — притворно нахмурился Арман, обнимая его за шею и поднимая лицо к своему, чтобы исцеловать легкими, коварными поцелуями. — Дай. — Ты сдаешься без боя? — с трудом вернулся в настоящее Князь. — Я милостиво тебя прощаю и предлагаю разделить со мной мои покои, — сказал Император, не слишком правильно формулируя предложение руки и сердца, за что и поплатился. — Что?! Опять?! Тебя что, жизнь ничему не учит? — слетел с его колен Арман. — А тебя? Ты любишь меня и принадлежишь мне. Во всех смыслах этого слова! Какой смысл это отрицать? — Это ты любишь меня и принадлежишь мне! — Я держу тебя за горло, потому что все твои деньги — мои! — вскочил на ноги Генрих. — Делай, что говорю! — Я держу тебя за яйца, потому что твой жалкий флот ни за что не справится с моим! Чем тебе помогут деньги, когда у твоего горла будет мой кинжал? — Тупик, тебе не кажется? — Не кажется. — Хорошо. Что ты предлагаешь? — Я предлагаю тебе разделить со мной мои покои! — сказал Арман. — Как ты себе это представляешь? — насмешливо посмотрел на него Генрих и попер танком, загоняя в угол между окном и шкафом. — Станем друг другу Фаворитами? — Может, лучше мужьями? — уперся спиной в шкаф с книгами Князь. Посмотрел на любимого жалостливо. — Выходи за меня замуж, а? — Да я, в общем, не против, — прижался к нему всем телом Император. — Но где гарантия того, что ты не воткнешь мне кинжал в спину, пока я сплю? — Не загоняй меня в угол, не будет тебе кинжалов, — сказал Арман и обрушил на голову Генриха несколько тяжеленных томов. — Вот так, да? — помрачнел Генрих, стягивая с полки галактический словарь весом в шесть кило.       Прицелился им в отступающего за рабочий стол Князя. Бросил и кинулся следом, сбивая с ног. Схватил за руки, уселся верхом. Прижал к полу. — Отпусти, а то наваляю! — Арман, я люблю тебя, — склонился к нему Генрих, отпуская его руки. — Я ждал тридцать лет, чтобы сказать тебе это, и не хочу тратить время на всякую ерунду. Я сделал все для того, чтобы наши подданные, Советники и Министры хотели только одного — чтобы мы решили дело миром. Единственный вариант это сделать — стать Соправителями. — То есть замуж выходить придется мне, да? — взялся за пуговицы на его камзоле Арман. — От тебя не убудет, если ты немного прогнешься, — принялся целовать безумно красивое лицо любимого Генрих, раздевая и раздеваясь. — А если ты прогнешься, от тебя убудет? — уложил его животом на ковер Арман.       Потерся щекой о мощное плечо, а пахом о крепкую задницу. Покусал ласково за шею. Обхватил под горло рукой. Зарылся лицом в шелковые волосы. — Мне только прибудет, ведь я обожаю под тобой прогибаться, — не контролируя язык, сказал Генрих.       Понял, что ляпнул, но исправляться не стал. Какой смысл? Он тридцать лет ждал этого момента! — Я люблю тебя, Генри, — вбил его в пол Арман. Исцеловал всего. Облапал. — Всегда любил. Ты же знал это, правда? — Правда. Эпилог       В императорской опочивальне царил утренний полумрак, который, может, и хотел бы скрыть бардак, но солнце его желания в расчёт не принимало, любопытными лучами подкрадываясь к лежащим на постели мужчинам, перепутавшимся телами так, что разобрать, где один, а где второй, было невозможно. — Генри, я тут подумал… — поерзал тот, что был покрыт шрамами в самых неожиданных местах. — Зачем? — сонно отозвался тот, на котором не было даже царапины. — Что «зачем»? — Подумал зачем? Вчера ты вышел за меня замуж. Отныне за тебя думаю я, сладкая моя девочка. — Охренел?! — навалился на него первый. Ткнул носом в подушку, загнул руку за спину и цапнул за плечо зубами на полном серьёзе. — Ай! Арман, отпусти руку, сломаешь! Я же пошутил! — Шуточки у тебя дурацкие. — Прости. Так о чем ты подумал? — Помнишь тот день, когда наш мир рухнул? — Ты имеешь в виду тот день, когда подло пырнул меня ножом в спину и сбежал? — сумел высвободить руку Император. — Да, — выдохнул ему в затылок Князь и невыносимо медленно пополз руками и губами по валикам мышц сильной спины, не пропуская даже сантиметра. — Конечно, помню. А что? — приподнялся на локтях Генрих, прогибая поясницу так провокационно, что Арман его немедленно за это покусал, заставляя маскировать стон удовольствия за недовольством. — Ай! Больно! — Тебе сейчас будет еще больнее, — довел влажную дорожку до копчика Генриха Арман. Прихватил его бедра руками покрепче. Лизнул в ложбинку между полупопиями. — Если ты не объяснишь мне, недоумку доверчивому, почему у тебя на спине нет шрама от моего кинжала! — Пластические хирурги постарались, — ответил Император, терзая руками подушку, в которую уткнулся лбом, в такт жадному языку, орудующему в анусе.       Заработал звонкий, весьма чувствительный удар по заднице ладонью, но сумел заглушить довольный стон подушкой. В каком-то смысле он эту порку заслужил. — Не ври мне, дорогой, — толкнулся в желанную глубину членом Арман. Втиснулся до конца, притерся пахом к ягодицам, обхватил покорно прогнувшегося мужчину под собой локтевым захватом под горло и укусил в стык плеча и шеи: — Шрам от удара кинжалом с ядом Агуаны невозможно стереть с тела, даже вырезав мышцы до кости! — Мне удалось, — вцепился в неумолимую руку на своём горле Император. Застонал довольно от ритмичных движений в заднице и бесславно поплыл в рассвет. — А может, ты знал, что я попытаюсь тебя ударить, и надел защиту? — спросил Арман, терзая его ухо губами. — Может, ты просто развел меня, как последнего лоха, вынуждая бежать из Столицы, в чем мать родила, в свои владения? Не ври мне хотя бы сейчас! — Я был вынужден так поступить. Если бы я не обидел тебя, предложив место Фаворита, ты бы не нашел сил оставить меня, а я бы тебя не отпустил, и это стало бы концом всего. — Почему ты не поговорил со мной? Не объяснил? Не предложил переждать? — пропустил под грудью Генриха вторую руку Арман. Замедлил движение бедрами. — Тридцать лет я жил с мыслью, что оставил тебя тогда, когда был нужен больше всего на свете, а ты все подстроил! Как ты мог так поступить со мной? — Ты воин, и совершенно не умеешь ждать и притворяться, поэтому я сослал тебя в твои же владения делать то, что ты и должен был делать. — Какой же ты все-таки интриган, — зарылся носом в шелковые волосы на затылке Генриха Арман. — Сделал меня своим врагом, инсценировав покушение на убийство. Изгнал из Метрополии, обрекая на войну с бангалорами. — А в итоге сделал своим Соправителем, собрав осколки былого величия Империи в единый кулак, — прошептал Генрих, лаская руку на своём горле пальцами, а потом, когда хватка ослабла, и губами. — Арман, я делал все это не ради власти, мира во всем мире или справедливости. Я делал это ради нас, любимый, и я не сомневаюсь в том, что в глубине души ты всегда это знал. — Я не знал, — сжал его в руках Арман. Спохватился, услышав сдавленный ох, ослабил хватку. — Но подозревал.       Солнце развеяло утренний сумрак без следа, сияя в безоблачном небе счастливой апельсиновой звездой, ветер всколыхнул занавески, а мужчины на постели перестали шептаться и занялись безудержным, безоглядным и всепоглощающим сексом, забывая об интригах, войнах, наследниках и нерешенных проблемах напрочь, ведь им снова было всего 19, они любили друг друга всем сердцем и верили в то, что ничто на свете не сможет их разлучить. Пы.Сы.       Императорская спальня. Утренний полумрак. Смятая постель и двое, перепутанными нитями собравшиеся в клубок ровно посередине. — Генри? — Да? — Я тут подумал… — Только не это! — Скажи-ка мне, дорогой, а переворот во дворце, который сделал тебя Императором, не ты ли случайно замутил? — Арман, давай лучше сексом займемся, а? Ой-ой-ой, ладно-ладно, я понял! Да, переворот был моих рук делом. — Зачем ты все это заварил, болван? — Ты не оставил мне выбора! — Я?! — Ты! И бангалоры, будь они прокляты. Мы были счастливы, пока в один ужасный день не пришло сообщение о гибели твоих родных. Я понял, что если не придумаю что-нибудь немедленно, то потеряю тебя навсегда. — И наворотил такого, что черт ногу сломит. Уму непостижимо! Неужели нельзя было просто уйти со мной… — Фаворитом? — перебил Армана Генрих. — Ты был последним из великого рода, а я любил тебя больше всего на свете и ревновал даже к собственной тени! Ты серьезно думаешь, что я согласился бы стать твоей пешкой-игрушкой и позволил бы тебе трахаться с женой? — Ну… — Баранки гну! Вспомни, я предлагал тебе стать моим Фаворитом и что получил в итоге? Кинжал в спину! — Ну… — Арман, любимый мой, не надо больше думать. Люби меня и не задавай вопросы, на которые тебе лучше не знать ответы. Пы. Пы. Сы.       Императорская спальня. Утренний сумрак. Смятая постель и двое в хитросплетении тел, разорвать которые кажется кощунством. — Генри? — Да? — Я тут… ммммффмммм… поду… ммммм-твою-ж-мать-что-ты-твориииэээх! — Люблю тебя, что же еще? Не задавай глупых вопросов, я же просил! Пы.Пы.Пы.Сы       Императорский дворец. Предрассветный сумрак. Длинный коридор. Незапертая дверь в покои придворного. Полуголый мужчина ныряет в нее тенью. — Стефан? Оу, Филипп. Вместе в одной постели. Удачно я заглянул. Вижу, что не вовремя, но у меня есть парочка вопросов, на которые вам стоит ответить максимально быстро и честно. Во избежание поломки ваших стоящих колом жизненно важных конечностей. — Если вопросы касаются моего эффектного на императорском флагмане появления и твоей скоропалительной женитьбы на графине, то задавай их Императору. У меня в голове жучок-передатчик. Если что-то пойдет не так, Генрих снесет мне ее к чертям за долю секунды. — Ах, вон оно что! Ты все эти годы на него работал! — Император умеет уговаривать. Кроме того, я знал, что он тебя любит и ничего плохого не сделает. — Молчи, предатель. — Да ладно те… — Я кому сказал?! — Нем как могила. — Филипп, твоя очередь. Как наш с Генрихом фанатичный фанат стал Фаворитом Императора и сумел продержаться на этом скользком посту почти двадцать лет? Ты безумно хорош в постели? — Князь, я с Императором только прилюдно ради конспирации целовался и все. Клянусь! — Почему в постель не полез? — Полез, только без толку. Подумал, что он кроме вас ни с одним мужиком переспать больше не сможет, и перестал о сексе с ним думать. — Тогда зачем Император держал тебя возле себя? — Князь, может, не… — Отвечай!!! — Филипп, Арман в ярости. Лучше ответь. — Стефан прав, Филипп. Слушайся его, и доживешь до утра целым и невредимым. — Я был координатором Стефана и сливал информацию по выгодным финансовым делам вашим Советникам. — Так это ты в итоге спер все мои деньги? — Император не мог больше ждать, Князь. Он хотел, чтобы вы вернулись как мож…       Скрип двери. Сквозняк, всколыхнувший занавеси балдахина у кровати. Взъерошенный, злой и полуголый Император. — Филипп? Стефан?! Оу. Князь. В одних трусах. В пять утра. Возле постели с двумя голыми красавчиками, один из которых его бывший любовник. Глупо спрашивать, что ты здесь делаешь, не так ли? — Ваше Величество, ничего не было и быть не могло! — на два голоса взвыли парни. Такими своих властителей они не видели никогда. — Он просто задавал воп… — Заткнитесь, придурки! — рявкнул Арман, предусмотрительно отступая в коридор.       Злость на любимого сменилась щемящей нежностью и желанием затискать заботливого интригана до полусмерти. Вот только с ревностью бы разобраться… — Далеко собрался, милый? — двинулся следом за ним Генрих. — В нашу с тобой кроватку, — ускорил шаги Князь. — Какой хороший мальчик, — кинулся в погоню Император. — Вот только поздно уже. Наказания тебе не избежать! — Это кто еще кого наказывать должен! Я тебе тайно оружием и бесценными кадрами не помогал и жену богатую, но пиздец на голову ебнутую не подсовывал! — влетел в спальню Арман.       Ловким финтом скрутил не ожидавшего подвоха Генриха и уложил на ковер носом. Вздернул на колени. Приложил по ягодице ладонью и надрал ему задницу так, что после обоюдного оргазма они даже с пола встать не сумели: переплелись телами и, кажется, даже душами, притихли… — Генри? — Твою ж мать, Арман! — глухо простонал в шею непрошибаемого упрямца Генрих. — Хватит! Пожалуйста! У меня больше нет от тебя секретов, клянусь! Да, я отправил к тебе Стефана в качестве телохранителя и будущего адмирала. Да, я подсунул тебе графиню, зная, что она беременна от другого и мечтает стать Княгиней как минимум, а потом убил ее. Да, я сделал своим Фаворитом Филиппа, чтобы он держал меня в курсе всех дел Стефана, и нет, я с ним не спал. — Почему? — Потому что тридцать два года назад ты украл мое сердце, тупой солдафон! Потому что мне не нужны власть, деньги или любовники, если у меня нет тебя! Потому что ты мой Фаворит, мой муж, мое чудо, моя жизнь и мои потрепанные нервы! — Не думал, что ты умеешь так громко и истерично орать. — Это ты во всем виноват! Вывел меня из себя! — Зато теперь я тебе верю. — Ну ты и засранец. Пы.Пы.Пы.Пы.Сы       Императорская спальня. Утренний полумрак… — Генри? — Если ты задашь мне сейчас вопрос, я тебя убью. — Я не буду задавать тебе вопросы. — Хорошо, тогда что ты хотел? — Сказать, что люблю тебя. Очень давно. Со школы еще. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы тебя соблазнить. — Арман, не льсти себе, — уронил на спину любимого Генрих. Устроился между покорно распахнутых ног. — Я заметил тебя первым, и это я тебя соблазнил. — Я сделал все, чтобы ты так подумал, — смеющимися поцелуями покрыл все сильнее вытягивающееся в понимании лицо любимого Арман. — Тебе же так важно было во всем быть первым. — Этого не может быть! — Может. — Ты хочешь сказать, что все это время я был твоим Фаворитом?! — Угумммхх! Ох. К черту все это, Генри! … Пы…       Императорская библиотека. Полночь. Мертвую тишину огромного помещения нарушают быстрые шаги человека, которому не все равно. — Генри! Ты здесь? — Да. В зале с видеотекой.       Шаги обрываются возле отгороженной от остального пространства комнаты с уютными креслами и мониторами. Император сидит в одном из них и со странным выражением на лице смотрит в экран. — Что ты здесь забыл? — садится к нему на колени Князь. — Смотри.       Зал родильного отделения. Толпа народу суетится возле двух богато одетых женщин — Императрицы и Княгини, чьи дети родились с разницей едва ли в сутки. Стол с прозрачными высокими бортами, в котором хлопают на мир голубыми глазами два младенца, завернутые в черно-золотые и серебряно-синие пеленки. Им не больше месяца. — Ваше Величество! Ваше Сиятельство! Пожалуйста, секундочку внимания. Последние приготовления перед фотосессией.       Толпа удваивает суету возле женщин, а младенцы на столике остаются без присмотра. Тот, что в синих цветах Князя, морщит нос в недовольстве от проплывающей в воздухе пушинки и, извиваясь червяком, вытаскивает из пеленок руки в попытке ее поймать. Тот, что в черных цветах Императора, следит за возней соседа с каким-то совершенно не младенческим интересом. Пушинка мечется туда-сюда в поднятой ручонками младенца воздушной буре и падает на стол между детьми. Они поворачивают за ней следом головы и сталкиваются носами. — Фпппппп? — пускает пузыри парень в синем и машет ручкой в опасной близости от уха товарища по столу. — Гу! — решительно шлепает губами парень в черном и ерзает гусеницей, придвигаясь к соседу ближе. — Фппфп, — соглашается будущий Князь де Сильва-Веласкес и обнимает счастливо улыбающегося будущего Императора Генриха ХХXV за шею негнущейся толком ручкой.       Монитор гаснет, оставляя мужчин один на один со Вселенной. Генрих обнимает любимого и скрывает лицо на его широкой груди, с трудом признавая очевидное. — Ты не верил в Судьбу и Вселенную зря, — говорит Арман, рассеянно играя с прядями волос на голове Генриха. — Мы были предназначены друг другу с самого рождения. — Может, если я напьюсь, то забуду об этом? — Почему тебе так сложно принять тот факт, что Вселенная позаботилась о нас до того, как мы смогли сделать это сами? — Я не хочу быть пешкой в чужих руках! — вскинул голову Генрих. Хотел продолжить, да так с открытым ртом и замер. — Смотри!       Едва заметная в свете двух полных лун пушинка медленно кружилась над их головами вопреки всем законам и правилам, подтверждая то, что отныне было понятно обоим: — Мы не пешки, Генрих. Мы Фавориты, которым позволено куда больше, чем простым смертным. — Черт, как много управленцев на мою императорскую голову. — Заткнись и не гневи Вселенную, придурок. Давай я тебя лучше поцелую. — Ммммхххм! — Угуммм. — Мммм-да-что-же-мммм-ох…хорошо-хорошо, я согласен со всем, только не переставай…ммммм-ох… Любимый… 19.06.17