Save our asses

      Когда посуда блестела была оставлена сушиться, мы вышли в гостиную и застали момент, когда Джейме Ланнистер отдавал свой меч Бриенне, а Сидни и Джанин не открывались от просмотра.       — А почему не с первого сезона? — спросила я, усаживаясь недалеко от мамы, которая не стала шарахаться от меня, что было воспринято мною как добрый знак.       — А мы уже смотрели, — пожала плечами Сидни. — Чем еще заняться, когда приходится сидеть в комнате днями практически безвылазно?       Я повернулась к Джанин:       — Только не говори, что ты тоже смотрела. — Но она кивнула, уголки ее губ поднялись в подобии улыбки, и я не сдержала смеха. — Нет! Поверить не могу. Ты запрещала мне смотреть «Легенду об искателе», но сама смотрела «Игру престолов»! Это лицемерие.       — «Легенда» была тебе не по возрасту, надо заметить, — все-таки улыбнулась мама, и мое сердце замерло, — а «престолы»… Мне тоже было скучно вообще-то.       Сидни захихикала в подушку, вспоминая не лучшие свои дни, а я откинулась на спинку дивана и уставилась на экран телевизора, хотя все мои мысли были о том, как эти две девицы проводили свое время наедине.       Помня о словах Лиссы, я не собиралась заваливать мою мать вопросами, хотя, находясь на пороге войны, душевное равновесие — это последнее, о чем нам нужно было думать. Но войну мы выиграем, а если я потеряю маму еще раз, позволив ей утопить себя в чувстве вины, горе и самобичевании, это уничтожит меня вместе с ней.       К тому же у нас на горизонте вырисовывалась ещё одна проблема под названием «Эйб Мазур». Его почти наверняка хватит удар, когда мы приземлимся во Дворе. Но об этом я подумаю в самолете. Мне и нужен был отдых, в основном, от самой себя и сопровождавших меня в последнее время эмоциональных качель.       — Ладно, но потом, чур, смотрим «Легенду» с первого сезона! — заявила я.       Дмитрий как можно тише закрыл балконную дверь и тоже уставился в телек, пытаясь понять, что мы смотрим, но быстро махнул рукой и обошел диван.       — Вылет в семь часов вечера, народ, — громогласно оповестил он.       — А ты сказал, что с нами два новых члена команды? — спросила я, чувствуя, как наконец начинаю расслабляться. Шесть часов «Игры престолов» — очень заманчивая идея.       — Не думаю, что это очень критично. О, пропустили серию со смертью Джоффри. Жаль. — И скрылся на на кухне. Я уставилась ему вслед.       — Вернись и поясни за знание сюжета, товарищ! — крикнула я, но в ответ раздался только смех.       Джейме отдал Бриенне Подрика в качестве оруженосца, и я подняла ноги на туалетный столик перед диваном, совершенно не заботясь о приличиях. В комнате было достаточно тепло, но мне было комфортно в джинсах и простой футболке. Возможно, после прибытия во Двор удобную одежду придется сменить на кольчугу со шлемом из чистого серебра. Или две кольчуги.       В какой-то момент Джанин подвинулась немного ближе ко мне.       — А… как вы с Дмитрием познакомились? — шепотом спросила она, склоняясь ко мне. Я удивленно заморгала и отзеркалила ее движение.       — Эйб приставил его ко мне. — При упоминании имени супруга она на мгновение сжала губы, но тут же расслабилась. — Он лучший в своем деле.       — В каком именно из дел? — Теперь в ее зеленых глазах заплясали хитрые огоньки.       — Да в любых, — ляпнула я, поздно опомнившись. — В смысле… Он супер-крутой страж, его обожали в школе. Знаешь, какое у него было прозвище? Бог.       Это заставило Джанин улыбнуться, а мое сердце глупо подпрыгнуть. Я так давно не видела ее улыбки, пускай даже немного напряженной, усталой, но она предназначалась мне. Впервые за эти долгие годы без нее.       — И давно у вас все началось?       Я моргнула. Она выжидающе смотрела.       — А… Не началось?       Хотелось бы, конечно, где-то в глубине души, очень глубоко.       — Я же вижу, — наставала Джанин, к счастью, без упрека, как делала бы это раньше, до обращения, а с какой-то искренней заинтересованностью. — Вижу, как вы смотрите друг на друга.       У меня сердце застучало в груди, как будто я была маленьким ребенком, пойманным за прогулом школы, хотя моя совесть была чиста. Относительно.       — Как друзья, — отмахнулась я, делая вид, что вид белоснежного ковра под нашими ногами меня очень интересует. — Мы очень сдружились за эти четыре месяца. Неожиданно, но факт.       — Значит, это я что-то напутала, — в такой же спокойной манере заключила она, снова облокачиваясь на спинку дивана.       Еще один сюрприз. Раньше она вступила бы со мной в громкий спор о том, что ей, как матери, лучше знать о происходящем с ее чадом, или что я поступаю аморально, позволяя чувствам к своему наставнику перерасти из простой симпатии в влюбленность и бла-бла-бла. А сейчас она просто вернулась к просмотру сериала, что даже немного расстроило меня. Потому что это означало бы, что изменений в ней после всего произошедшего окажется гораздо больше, чем я могла представить. В моих мечтах мы снова были вместе, в идеале, в троем, восстанавливали бы отношения, наши жизни. В реальности же картина была другой. Папа отдалился от меня настолько, что звонок с поздравлениями казался для него слишком геройским поступком. Мама была сломана. А я… На четверть сумасшедшая. Осталось только начать говорить с птичками на фоне всего происходящего.       В Бозмене, наверное, в самом маленьком аэропорте, — я бы даже сказала, просто аэродроме, — нас ждал частный самолет с эмблемой Королевского двора, перевернутой короной, зубцы которой напоминали клыки. Почему-то у меня при виде их каждый раз возникало желание коснуться кончиком языка своих собственных. И поежиться, потому что мы, черт возьми, снова летим во Двор. А по моему опыту, ничем хорошим такие визиты на заканчивались. В прошлый раз мы едва не переспали и поссорились с Дмитрием, в этот раз наверняка случится что похуже.       И как всегда, нас ждал конвой стражей. Как будто мы не доказали, что можем за себя постоять. Позеры.       — Это их работа, — упрекнула меня Лисса, подтолкнув в бок, когда я застыла у трапа в ожидании, когда Ганс Крофт, глава дворцовых стражей, обыщет каждого из нас. Солнце только садилось за горизонт, освещая наша лица оранжевым светом. Кожа раздражалась, но все это меркло перед осознанием того, с чем придется столкнуться.       Ганс едва заметно ухмыльнулся Дмитрию, не отходившему от меня ни на шаг, и тот приветственно кивнул ему. Конечно. Сначала Артур Шунберг, потом страж Крофт. Дмитрий знаком со всей дампирской элитой, с самыми крутыми и смертоносными стражами, швырявших стригоев направо-налево.       Я хочу быть как они. Чтобы на меня смотрели как на стража, как на равного себе, а не склоняли головы, как делали остальные при виде меня.       Внезапно в затылке началось легкое покалывание, заставившее меня обернуться; какое-то чувство внутри подсказывало, что я увижу. Точнее, кого.       — Роза! — Соня Карп, вырвавшаяся из рук Майкла Теннера, с таким выражением, словно я была ее родной дочерью, бросилась по лестнице и почти сбила меня с ног, заключив в объятия.       Никто из стражей не шелохнулся. Беспокойство внутри сменилось облегчением.       Соня отстранилась, осмотрела меня, как будто раны за эти дни не зажили, и обняла Лиссу. Судя по лицу подруги, она меньше всего ожидала от Сони подобных нежностей. Меня это рассмешило, вдобавок Дмитрий подтолкнул меня рукой, сдерживая улыбку. Большой серьезный страж.       — Я вся извелась из-за беспокойства, ужас просто, — громко сказала она, словно ругая, но в глазах ее светилась искренняя радость.       Кто-то за спиной цокнул. Сидни не нравилось, что ее обыскивают, но смиренно молчала, пока Джанин… Ох.       Ее аура вспыхнула, как никогда. Обычно я старалась игнорировать их существование, но сейчас это было невозможно. Красный цвет в перемешку с серым. Гнев и отчаяние. По крайней мере, мне так показалось.       — Кто это с вами? — Соня положила руку мне на плечо, с интересом осматривая Сидни и Джанин. Но учитывая, что последние два года она вела тесную дружбу с Эйбом, его супругу Соня узнала сразу. Ее глаза расширились от шока, аура вспыхнула, но золотым в перемешку с желтым.       Внезапно, словно по щелчку пальцев, ауры всех остальных находящихся на площадке, которые я прежде игнорировала, «выключая» эту прóклятую магию, заслонили мне глаза. Я отступила назад, и Лисса тут же поддержала меня, приобняв за плечо. Это было похоже на сильную мигрень без боли, но с плывущими силуэтами.       — Ты голодна, — констатировала дампирка, нахмурившись, не оставляя мне шанса возразить. — Ты можешь есть сколько угодно человеческой еды, но так не пойдет.       Спорить я не хотела и не стала, потому что Соня снова уставилась на меня с таким выражением лица, что мне нужно было как можно скорее сесть в самолет, иначе драма развернется прямо здесь.       — Как… — только и сумела вымолвить она.       — Я все расскажу, как только мы оторвемся от земли, обещаю, — заверила я Соню, хватая под руку и таща к самолету. — Надеюсь, незваных гостей там нет?       — Нет, — кажется, она все еще была в шоке, — но он будет ждать нас на посадочной полосе когда приземлимся. Боже, это будет кошмар…       Однако ее глаза так блестели, что сразу стало понятно: Джанин станет подопытной мышкой в ее руках, как это случилось с Адрианом и со мной. И хотя я была ей благодарна за продвижки в моей магии, но маме это категорически не понравиться.       Салон был пуст, и я со стоном упала в удобное кожаное кресло, в котором буквально тонула. Дмитрий опустился рядом, Соня, опережая Лиссу, — напротив, а подруга, закатив глаза, напротив стража.       — У меня только один вопрос, Соня, — сказала она, разминая шею. — Что нам будет за побег?       — Ничего, — пожала плечами моройка, и я вскинула брови.       — А за участие в сражении?       Краем глаза я заметила полуулыбку Дмитрия, и мы одновременно посмотрели друг на друга.       — Оу, — Соня махнула рукой, и моя собственная улыбка сползла с лица, — когда захотите, вам нанесут «звезду», но знак обещания все еще придется заслужить. Правила есть правила.       Мы с Лиссой резко выпрямились.       — Нам? Звезду?       — Конечно. Вы вдвоем и Дмитрий получите их, когда приземлимся. — Соня мягко, почти по-материнские улыбнулась, что у меня заныло сердце. — Поздравляю, девчонки.       Кажется, звук, который я издала, был больше и похож на истеричный смешок.       Джанин села по другую сторону, подозрительно поглядывая на стражей, но совершенно игнорируя нас. Сидни было все равно на них, но она не отставала от нее ни на шаг. Я никак не могла понять, почему Сид, алхимик, которых, по сути, учат бояться вампиров, так привязалась к стригою. Сейчас она доверяла Джанин еще больше, и в их взглядах друг на друга всегда сквозило что-то, чего я никак не могла понять. Может, доверие, или ни каким-то образом понимали мысли друг друга. Не знаю, но жгучая ревность не давала мне покоя до тех пор, пока мы не оказались в воздухе. Джанин не позволяет мне, родной дочери, находиться рядом, а Сидни, по сути, чужой человек, заслуживает этой чести, при всей моей симпатии к ней.       Я отвернулась к окну, пока Лисса завела разговор о произошедшем вчера, тихо, чтобы не слишком палиться перед Джанин. Большая ладонь легла мне на колено, и я поняла, что неосознанно дергаю им, демонстрируя свою нервозность. Дмитрий смотрел вперед, вслушиваясь в разговор, но его пальцы поглаживали ногу, пока мое сердце билось где-то в горле.       Мама бросила костюм в чемодан. Затем туфли. Платье, косметику, да еще с таким видом, как будто вещи нанесли ей личное оскорбление. Я стояла в дверном проеме, таращась на творящийся в спальне хаос, который она устроила, что само по себе было плохим знаком.       — Мы уезжаем? Так скоро? Мама вздрогнула от моего голоса и обернулась, прижав к себе лыжную куртку, но тут же на пустила на себя непринужденный вид, хотя зеленые глаза оставались холодными.       — Мам? — Я взмахнула рукой, останавливая предмет одежды на лету, не давая куртке приземлиться в чемодан, который вряд ли бы закрылся я от такого количества вещей. — Ты уезжаешь, верно?       Выражение ее лица и глаз граничило с яростью, и я отступила, спрятав руку за спину, практически съеживаясь перед ней. Сейчас взорвется, подумала я, сейчас закричит, что я занимаюсь не своим делом…       — Иди к себе, Роза, — безразлично бросила мама небрежно, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.       Что-то в груди сильно заболело.       — Ты не хочешь объяснить, что происходит? — продолжала настаивать я, прижавшись спиной к стене.       — А должна?       Одна фраза выбила из легких весь кислород, и мне показалось, что я задыхаюсь.       — Ты поссорилась с папой, да? — настаивала я, мысленно упрекая, что не могу взять себя в руки в такой момент. — Или Кирова опять рассказала тебе что-то, о чем я смолчала? Клянусь, я не зн…       — Роза, это не твое дело. Почему тебе всегда нужно быть в курсе всех событий?       Потому что она моя мама? Потому что я тоже член этой семьи? Разве плохо, что я хочу помочь?       Горло сжал спазм, не давая ни одному слову вырваться из моего рта. Мама отвернулась, более не взглянув на дочь, которая отчаянно боролась с собой, чтобы не разреветься, снова став объектом насмешек с ее стороны. Почему такие пустяки, как сокрытие ссоры с кем-то из королевских, заслуживает упрека, а попытка узнать, почему моя мать в ярости собирает свои вещи, заслуживает порицания моего любопытства?       — Почему ты просто не можешь быть нормальной матерью? — через некоторое время, когда, казалось бы, Джанин Хэзевей напрочь забыла о моем существовании, спросила я на удивление спокойно, хотя спрятанные за спиной пальцы жгло огнем от затягивающей меня бури чувств.       Только поняв, что чемодан, даже после более аккуратно упаковки вещей, не закроется, она выпрямилась, вероятно готовая выбросить из окна или его, или меня. Или обоих.       — Считаешь меня плохой матерью? — Мама медленно перевела на меня взгляд, вставая защитную стойку, скрещивая руки на груди с сжатыми кулаками. Моргала медленно, смотрела пристально, как будто пыталась этим заставить меня отступить.       — Ты поссорилась с папой и возвращаешься домой?       — И это твоя благодарность после того, что я сделала для тебя и твоих капризов?       — Где папа?       — Там же, где твои манеры.       Я сжала зубы до ноющей боли.       — Иди к себе, Розмари, — отчеканила мама, совершенно не меняясь в лице.       — Мои манеры там же, где твоя материнская любовь и эмпатия, — не выдержала я, направляясь к двери, понимая, что я совершенно ничего не добьюсь ни сегодня, ни завтра. — Твоя работа сделала тебя черствой и бессердечной, но ты считаешь, что это люди вокруг тебя слишком чувствительны и любопытны.       Я закрыла дверь магией с таким хлопком, что за тряслись картины на стенах номера. Мне захотелось скинуть их на пол, разбить стекла, сделать хоть что-то, чтобы заглушить бурлящий внутри гнев. Треск стекла привлек мое внимание, когда я я собиралась подняться на второй этаж, но дверь в спальню матери распахнулась прежде, чем я рассмотрела источник звука.       Когда я проснулась от легкой тряски самолета, за иллюминатором была темень. Не любила я летать ночью, потому что было ощущение, словно… Это сложно объяснить, но я жутко боялась открытых пространств, когда не видно дна и каких-либо границ. Ненавижу открытые моря, океаны, когда на много миль вокруг нет ни души, ни огонька света. Полет на самолете в такое время суток входил в этот список. Кресло рядом со мной пустовало.       Поэтому я встала, поражаясь, что даже Джанин заснула. Под глазами уже залегли круги, лицо за эти четыре года ничуть не изменилось, но ощущалась она старше. Некоторые из стражей тоже дрыхли, другие с выражением полной скуки на лице смотрели что-то на ноутбуках или читали. Майкл Теннер читал, видимо, какой-то отчет на своем планшете, потому что внешне он не производил впечатление человека, который в свободное время не занимается работой.       Дмитрий выглянул в салон, и я поспешила к нему. Кажется, это была бортовая кухня в хвосте самолета. Маленькая, пять на три метра, но вмещала в себя то, что помогало приготовить те шикарные блюда, которыми нас угощали, но я отказалась, а затем провалилась в сон.       — Ты в порядке? Почему не спишь?       Мне захотелось расцеловать его, потому что, хотя стена, защищавшая мое сознание от спонтанные визитов Лиссы, все еще работала, мне хотелось с кем-то хоть чем-нибудь поделиться.       — Немного, — пожала я плечами, но улыбнулась, когда его ладонь нашла мою. — Просто ожидания не совпадают с реальностью.       — Интересно, какие же у тебя были ожидания, раз такая реальность тебя не устраивает, — усмехнулся Дмитрий с хрипотой, от которой у меня сердце пустилось в пляс, и я ничего не могла с собой поделать.       — Ну, знаешь, вместо самолета — белый Пегас, как в «Геркулесе», а вместо Королевского двора — шикарный отель в Карловых Варах зимой с видом на горы. Что скажешь?       Его темная бровь выгнулась дугой.       — Погоди, — прервала я его, разглядывая кухню из темного дерева и серебряного покрытия.       На столешнице стояли тарелки, сковорода на плите все еще немного шипела, явно только что выключенная. Я перевела изумленный взгляд на наставника.       — Тебе надо поесть, для начала, — пожал он плечами, к большому сожалению, отпустив мою руку и вернувшись к тому, чем он тут занимался до того, как я нарушила его покой. Готовил. Для меня?..       Дмитрий пережил пышную яичницу в одну тарелку, другой рукой доставая из холодильника металлический шейкер и кивнул в сторону салона. Я сглотнула, но посмешила выскочить наружу и села за тот, что находился ближе к кухне, то есть подальше от стражей. Их вид вгоняет меня в скуку.       Вскоре Дмитрий поставил передо мной невероятно пахнущую тарелку, столовые приборы в конверте из плотной салфетки, бокал с кровью, разбавленной каким-то алкоголем, судя по запаху. Пока я удивленно моргала, он принес себе какой-то десерт из желе, и я едва не прыснула от смеха.       — Ты сам это приготовил?       Дмитрий тут же смутился, пожал плечами и уселся напротив меня.       — А где я, по-твоему, пропадал час?       — Час?! Ты умеешь готовить?! Фантастика, товарищ.       Я была в шоке, а его это рассмешило. Дмитрий откинулся на спинку кресла, разглядывая меня. Если закрыть глаза на наличие всех остальных на борту, можно представить, что у нас настоящее свидание.       — Спасибо, — тихо сказала я, не зная, как словами можно выразить благодарность за подобное. — Ты поел сам? Что это за трясущееся недоразумение? — В подтверждение своих слов я, как желе, покачалась из стороны в сторону, снова вызывая у него тихий смех.       — Поел, пока твое блюдо жарилось. — Он потупил взгляд, как только я взялась за приборы. — Это, конечно, не стейк из мраморной говядины, или какие там блюда высокой кухни есть.       Я тут же схватила его за руку, прерывая.       — Ну и что? Спасибо, что делаешь это для меня.       Не хотелось утверждать, что я видела в его глазах то, в чем не была уверена. Прочистив горло, я легко зажгла стоящие на краю стола свечи, не романтики ради, а чтобы тот жест немного отвлек нас, и я смогла отдернуть руку.       Омлет был восхитительным. Не знаю, что этот шеф-повар туда добавил, но это было шикарно. Мое сердце буквально разрывалось от осознания того, что он корячился на этой малюсенькой кухне, чтобы порадовать меня. Разбавленная шампанским кровь в бокале была холодной, но каким-то образом согревала меня изнутри. Я была похожа на чеширского кота, когда на тарелке не осталось ни кусочка, а Дмитрий выглядел таким же довольным, просто не улыбался, как дурак.       — Что там было про Карловы Вары? — спросила я, раскачивая в руке бокал. — Точно, горы, отели.       — Никогда не был в горах, — пожал он плечами. — В смысле не отдыхал на курортах.       Я уставилась на него.       — Шутишь? — Он выгнул бровь дугой в своем фирменном выражении «Ой ли?», и я стушевалась. — Да ладно? Знаешь что? Когда эта задница со стригоями закончится, у тебя будет настоящий отпуск в шикарном отеле, сто тысяч сертификатов на массаж и спуск со сноуборда. Когда ты последний раз брал отпуск?       Его лицо тут же омрачилось, аура потемнела, и я поняла, что задала не тот вопрос.       — Мы с тобой пережили столько приключений за эту неделю, что небольшая награда точно на помешает. — Я улыбнулась, желая прогнать ту тьму, что таилась у него в душе. В его прошлом было что-то такое, к чему, он считал, я была не готова. Или не готов он.       — Это намек на прибавку к зарплате? — шутливо спросил Дмитрий, растягиваясь в своей полуулыбке, в которую я влюбилась.       — Хочешь сказать, что в договоре было прописано «Кататься на коньках со своим мороем и пить в убогом баре в заднице мира»? — Я хихикнула и сделала глоток крови. Просто восхитительно. Для убедительности я выпустила клыки, что приковало его взгляд.       — Нет, но там прописано «Защищать своего мороя до последнего вздоха».       Мне стоило бы отвести от него взгляд, но сидеть с ним так, словно мы в ресторане, а не на высоте десять тысяч метров на землей, было самым прекрасным, что могло произойти со мной. С нами. Его слова, сказанные всего несколько дней назад, казались чем-то далеким, оставшимся в то время, когда мы не знали, что ждет нас впереди, хотя и отзывались тупой болью в душе. А наш танец… Это воспоминание убивало и возрождало меня снова и снова.       Я увеличу зарплату в четыре раза, отправлю его с семьей отдыхать в лучшие отели на берегу моря или в горах, и этого будет и в половину недостаточно, чтобы отблагодарить его. И Лиссу. Особенно Лиссу. Эти двое жертвовали всем ради меня. Я не могла подвести их.       Я достала серебряное кольцо, которое, к моему огромному счастью, не потерялось во время боя с Джанин. Простое, без камней и гравировок, но уникальное в своем роде, потому что в нем текла магия духа, которая ощущалась даже без контакта с металлом.       — Вообще-то это был подарок на Новый год, — я прочистила горло, протягивая его, — но поскольку праздник выдался такой себе, то… В общем, вот.       Дмитрий открыл и закрыл рот, в изумление уставившись на мою ладонь. Мне захотелось спрятаться под стол, чтобы он не видел мое красное от смущения лицо, и обежать каких-либо разговоров, потому что прямо сейчас он скажет, что это не его размер, или у него аллергия на серебро, или аллергия на кольца. Он не носил колец, если я не была достаточно поглощена в свои проблемы, чтобы не заметить их. На тренировках он велел мне даже серьги снимать, хотя мои уши были украшены только простыми тремя черными гвоздиками. Но все равно не было уверенности, что он носит какие-либо украшения, даже если они скрыты под одеждой. Пожалуй, стоит остановиться на версии о маленьком размере обруча, которые не налезет на его пальцы…       Дмитрий с легкостью надел его на безымянный палец правой руки, рассматривая его со странным выражением лица, которое мне было не понять. Он не выглядел возмущенным или расстроенным или еще как-то не так, так что я сочла это за хороший знак.       — Боже, Роза, спасибо, — прошептал он с мягкой улыбкой.       Да, я сама просила называть меня так, но стоило это прекратить, иначе я привыкну, но никто не будет больше называть меня Роза, если мы расстанемся. Когда, мысленно поправила я себя, потому что это лишь вопрос времени. Я не смогу позволить себе и своей гордости иметь двух стражей для защиты, учитывая, что сама претендую на это звание.       — Там есть… — я почистила горло, но говорит увереннее не стала, — магия духа. Что-то вроде того. Я попыталась, не знаю, насколько хорошо получилось.       — Ты невероятно талантлива. Я… Знаешь, ощущения такое странное.       Я напряглась. Что-то пошло не так? Магия дала обратный эффект?       — Мне доводилось ощущать дух на себе, но это чувство, будто ты сам владеешь магией. — Он нахмурился, как будто мог разглядеть содержимое внутри этого маленького серебряного обруча частицы пятой стихии.       — У меня даже нет для тебя подарка, — сокрушенно выдохнул Дмитрий, откидываясь на спинку дивана. Я скрыла свою до жути довольную улыбку за бокалом. — Кол не считается, сразу говорю.       — Вы с Лиссой из раза в раз спасает меня. Разве я могу требовать от вас чего-то другого?       — Мы же не только стражи. Мы друзья, это куда важнее.       Самолет внезапно тряхнуло в воздушной яме, и я вцепилась в кресло.       — Ненавижу летать, — признался Дмитрий, вглядываясь в ночное небо за иллюминатором. За нашими спинами послышались разговоры, но меня они волновали меньше всего.       — Я бы не подумала. Ты довольно героически выносил наши полеты в Королевский двор и из него.       Он невесело хмыкнул.       — Когда мы летели сюда в первый раз, ты была через чур взволнована встречей с Артуром. На обратном пути, опустив некоторые подробности, ты была злой, уставшей и с больной головой. Едва ли ты замечала что-то вокруг себя.       Уж не знаю, считать ли это обвинением, хотя он и был прав. В последнее время меня мало волновало состояние окружавших меня людей.       — Перспектива провести несколько дней в машине тебя больше привлекает? — шутливым тоном спросила я, но Дмитрий на полном серьезе закивал. — Мотели, забегаловки у дороги, отсиженные задницы и больные спины. Очень хорошо, товарищ, продолжай в том же духе, и я сменю тебя на Майкла.       Нас снова тряхнуло. Я сглотнула, на всякий случай пристегнувшись. Дмитрий последовал моему примеру. Посуда гремела на столе.       Мы просидели в молчании до объявления пилота о посадке, периодически проваливаясь сон. Я наблюдала за ним, пока он спал, все такой же напряженный, как будто в воздухе нам могла угрожать опасность; складка меж его бровей не разглаживалась, под глазами залегли темные круги. Подаренное мною кольцо сверкало в свете тусклых ламп.       Когда Дмитрий шевелился, пробуждаясь, я торопливо закрывала глаза, стараясь выровнять дыхание, в ожидании, когда он перестанет тревожно ерзать в кресле, но сама засыпала раньше. Во сне я все так же убегала от стригоя, принимавшего облик дорогих мне людей: Лиссы, Дмитрия, мамы. Образы перемешивались, голоса звучали, словно испорченная пластинка. Сон повторялся несколько раз, но сбежать мне ни разу не удалось.