Где-то между этим и тем Сеня и Веня искали себя

Рядом с рекой начинался лес, и они пошли лесом. Пошли в поисках непреложного гриба. Долго ли, коротко ли, час или два, день или месяц… но вышли они на поляну. Поляна вся заросла деревьями, так что понять, что это поляна, не представлялось никакой возможности. Но Сеня понял. А Веня не понял. Они поиграли немного в «понял-непонял», потом им стало скучно, и они снова пошли куда глаза глядят. А, так как глаза глядели, куда угодно, то они и шныряли во все стороны, стараясь лишь не потерять друг друга. Наконец Веня вскрикнул: «Эврика!». Так кричал в своё время Архимед. Он имел в виду, что он «нашёл!» А чё?! Архимед нашёл. А Веня, что, хуже?.. И Веня нашёл. Вот и закричал: «Эврика!». Потому что нашёл. Веня нашёл и закричал:"Эврика!». Но Сеня не догнал этих лингвофилософских аллюзий.  — Какая Эрика? Где ты Эрику нашёл?  — Тут, под деревом.  — Чего там?  — Иди посмотришь! И Сеня нехотя побрёл в сторону друга. Веня сидел на корточках возле большого камня и рассматривал его. Рассматривал с позиции наблюдателя, без всяких геологических поползновений…  — Ого! — воскликнул Сеня.  — Ну да. Меня тоже впечатлило. — ответствовал Веня. На ровной поверхности камня было написано красной, — выцветшей и облупившейся за долгое время, но вполне различимой, — краской: «Эрика».  — Вот так дела! Что бы это значило? — проговорил Сеня.  — Женское имя. — предположил Веня.  — Ясно, что не мужское!.. Но кто написал, и зачем? И когда?  — Я надеюсь, ты не ждёшь, что я отвечу на эти вопросы? — Хмыкнул Веня. Сеня проигнорировал колкость. Он зачарованно смотрел на буквы, написанные на камне. И смотреть было на что. Буквы были прописаны красивым округлым почерком. С едва заметной неумелостью и жеманным тяготением к изысканности. Очевидно, что писала юная девушка. Обладательница имени, скорее всего. Зачем же девушке писать чужое женское имя? Разве что она испытывает розовые амуры? Но это достаточная редкость в наших краях.  — Веня, ты бы потащил ведёрко краски и кисть в лес, чтоб где-то на камне написать своё имя?  — Эээ. Не знаю. А зачем? — Веня выглядел довольно озадаченным такой перспеткивой.  — Вот то-то и оно! Зачем?  — Ну, может, чтоб кто-то нашёл и понял, что я там был.  — «Здесь был Веня». И дата… Мысль хороша. Но почему в лесу? Здесь прохожие раз в сто лет случаются.  — Видимо, потому что больше негде было… — Задумчиво ответил Веня. — А краска… да вот, как-то и краска под рукой оказалась именно здесь, в лесу.  — Похоже. Кто же она, эта Эрика? Писала она давненько уж. Краска едва сохранилась. Не меньше лет десяти назад. Хотя и трудно тут судить. Неизвестно, что за краска — её стойкость.  — И чё будем делать?  — Мы ещё не хавали. Так что, это у нас теперь первостепенная задача. А надпись… Мы лишь можем констатировать факт её наличия. Не больше. — С этими словами Сеня поднялся. — Будем лишь надеяться, что с ней всё было хорошо. С Эрикой. Где-то через час пути они всё-таки пришли к непреложному грибу и приложились к нему по-крупному. Крупой обсыпана земля, и круглый стол завален хлебом. Насытив свои конкретные физическое тела, они выпали в осадок (осадок выпустили под кустами неподалёку) и уснули молодецким сном. И винить их за это мы, право, не можем. За этот день они навоспрнимали информации столько, что лишь голод заставлял их бодрствовать покуда не был удовлетворён. Песнь снегиря на заре Воскресенья Радугой ночи взрывает мой мозг. Под клумбой папоротников был спрятан календарь майя. Никто не знал об этом. Но делали вид, что знают; наводили на разговоры на абстрактные темы, пытались расшифровать послания идущие от пульсирующих звёзд, завинчивали гайки против часовой стрелки… Один лишь капельмейстер ведал о тайнах жизни на внутренней поверхности мундштука басовой трубы. В лучах лунного света шла дева, порождённая ночью. Её плоть сияла, как наркотический сон. Нектар вечного безумия сочился из её лона. Она была одна. Она искала Его.  — Ох! Вот это сон! — проговорил Веня, потягиваясь. — Ради такого я бы спал и спал!  — Что тебе опять приснилось? Опять тот парень в плавках? — насмешливо спросил Сеня.  — Какой парень?! Мне девушка снилась! Ох какая же она была!..  — Какая?  — Сладкая как сама любовь!  — Может, у неё сахарный диабет?  — Да иди ты! — обиделся Сеня  — Ну извини! — Сеня миролюбиво хмыкнул. — Чего там у тебя с ней было?  — Да ничего не было. И вот именно вкус её я и не попробовал, если хочешь знать. А она текла. Представляешь?  — Ага. По ногам текло, — в рот не попало.  — Точно! Почему такие сны всегда заканчиваются слишком рано?  — Потому что они лишь показывают нам то, что мы должны испытывать в реальности, и чего нам не хватает. Если б вся радость жизни заключалась в снах, мы бы не просыпались.  — Это так. Но что делать, если реальность какая-то сумбурная? Устаёшь ведь!.. Веня помолчал, погружённый в мечтательную задумчивость.  — И знаешь, что я думаю? — проговорил он.  — Представляю… — многозначительно и иронично откликнулся Сеня.  — Всё смеёшься?..  — Даже и не думал! — Сеня скорчил серьёзную мину. — Так чего ты там думаешь? Говори!  — У меня такое впечатление, что в этом сне я видел её.  — Кого?  — Эрику.  — О, брат! — воскликнул Сеня и замолчал на секунду, поражённый. — Ты только не обижайся! Она там писАла? Или пИсала? Ты ведь только почерк её видел!  — Да. Только почерк. Но, порой этого бывает достаточно. Сеня смотрел на друга со смешанным выражением тревоги и насмешки.  — Влюблён с первого прочтения. Так выходит?  — Думай как хочешь. Сеня покачал головой.  — Веня, это конечно хорошо и вообще красиво — любовь и всё такое!.. Но, во-первых тот образ, который ты видел во сне, рождён твоим же собственным воображением, — он сделал паузу, чтоб до Вени дошла мысль, — и отображает твои, и только твои, идеалы женской красоты. Понимаешь?  — Ну и что?.. — недовольно спросил Веня. Весь его вид как бы говорил: «Какого хрена ты хочешь от меня? Я увидел в ней свою радость, и тебе меня не переубедить».  — Ну и то!.. Что девушка из твоего сна совсем не обязательно должна быть похожей на ту Эрику, с которой ты её ассоциируешь. И, вообще, учитывая состояние той надписи, Эрике уже должно быть… немало лет. Доводы Сени похоже подействовали на несчастного влюблённого, и он заметно скис.  — Да не унывай ты! — Воскликнул Сеня. Нам ещё долго гулять по свету. Найдём ещё девчонок.  — Ты не романтик, Сеня!  — Просто мой романтизм разбился об асфальт безжалостной правды жизни. А ты ещё пока в розовых очках ходишь.  — Ладно. Спор бесперспективен. Давай похаваем ещё гриба и продолжим путь.  — Вот это дельное предложение! --- Венценосные старцы освежёвывают тело дхармы. Рудра всепроникающий идёт на обгон своего «я», осваивая азы трансгрессии. Все, кто уполномочен быть вне, находятся на полпути… Шаги Сени и Вени отдавались многократным эхом в гулких коридорах вневременья. Но шнурки были завязаны, подгузники надеты… Всё блистало чистотой и пьяной сытостью. Всех разрывало от чувства сопричастности атомному реактору. Редактору прокоммунистических газет снились сны о лете. Ницше, выйдя на базарную площадь, кричал, что он сверхчеловек, и сердобольные граждане кидали ему эквиваленты счастья. Даже Шакья-муни не выдержал гнёта новомодных тенденций и выступил на Вселенском соборе с партией пост-фолк-металла на армянском дудуке. --- Лес был величествен и широк, не иссякаем и дремуч. Тут и там бегали разные звери, там и тут летали всевозможные птицы, а между этим и тем летали и ползали неисчислимых вариаций насекомые. Что? Не всё перечислил? Микробы там тоже копошились, драгоценный читатель!.А также разнообразные паразиты, грибы, деревья, папоротники, лианы, лишайники… И утконосы.  — Занесло нас, однако! — пробормотал Сеня. Он конечно не против был всего этого дичайшего великолепия жизни, но хотелось бы уже выйти куда-то к цивилизации. Либо цивилизовать какого-нибудь утконоса.  — Дебри! — многозначительно ответствовал Веня.  — Что?  — Где?  — То что ты сказал… Что это?  — Когда именно сказал? — Вопросил Веня в искреннем недоумении.  — Да только что ведь! — Нетерпеливо воскликнул Сеня. Сеня ужасно не любил подобных непоняток. Похоже, они слишком долго гуляли в лесу, и уже перестают понимть друг друга.  — Я. э…  — Ну!..  — Я забыл. — виновато промямлил Веня, опустив глаза.  — Ну вот ещё! Как так можно! В такую минуту!. Где твоя совесть?! Честь?! Ты разве не осознаёшь, в какое сложное время мы… Оправданному и похвальному возмущению Сени не суждено было излиться в полной мере. Неподалёку от них раздалось весьма внушительное и красноречивое рычание, треснула какая-то ветка… Дальше они уже не различали звуков за свистом ветра в ушах… Они бежали, как спринтеры, лелеющие мечты о золотой медали. Не включая поворотников и сирены, они неслись вперёд. Исключительным успехом у них пользовался воздух. Воздух напоённый ароматами всевозможных выделений флоры и фауны. Воздух этот они жадно втягивали лёгкими, извлекая из него вожделенный кислород. Сердца их работали, как дизельные двигатели, усиленно прогоняя по работающим на пределе телам обогащённую кислородом кровь. Как сказал поэт: Мы вышли из пепла И в пепел мы канем. Узрит новорожденный смерти цветок. Но, сколько есть силы, Мы жить не престанем; И кровь горячится, и льётся песок.  — Ну наконец-то! Прибежали! — С трудом выдавил из себя Веня, упав на траву и пытаясь отдышаться.  — Не прибежали, а убежали! — поправил его Сеня.  — И то верно.  — Только это и верно! — Возразил Сеня, никогда не терпевший недомолвок и двусмысленностей. — Если ты говоришь: «И то верно.», то, тем самым, упорствуешь в том, что мы, типа, «прибежали», а моим словам придаешь лишь второстепенное значение… Куда мы прибежали по-твоему? Мы в лесу! Как были в лесу, так в лесу и остались.  — И что? — хмуро спросил Веня, пытаясь придумать какое-нибудь веское оправдание.  — Да ничего. Убежали мы, а не прибежали. Вот и всё.  — А ты уверен, что мы убежали? У Вени аж нерв задергался на виске, так хотелось ему рассмеяться над самоуверенностью Сени. Сеня же с открытым ртом смотрел на друга, не зная, что сказать. Они оба молча поднялись и стали осматриваься и прислушиваться. Лес, казалось, тоже затаился весь. Тихонько покачивались тонкие веточки, шуршали и жужжали насеомые, прыгали с ветки на ветку белки, дятел стучал неподалёку, перекрикивались вороны, кричали дикие коты, ревели медведи, олени ломали рога, устраивая брачные бои… Где-то недалеко грохнулся на землю средней величины метеорит…  — Если мы переместились из точки А в точку Б, то мы в любом случае ПРИбежали, ПРИшли, ПРИскакали, ПРИползли… Короче, добрались так или иначе оттуда сюда! — выдал серьёзным тоном Веня.  — Что? — Сеня смотрел на Веню как на полоумного. — Ты о чём?  — О нашей последней пробежке through the wood. — ответил явно кичащийся своими интеллектуальными достижениями Веня.  — Son of bitch! — сказал, как сплюнул Сеня, после минутного размышления.  — О, я бы не прочь на пляже позагорать! — Мечтательно проговорил Веня. — На тёлочек в бикини посмотреть…  — Иди на ферму работать! Там будешь на тёлочек пялиться. Они там вообще без бикини зажигают. Ещё и молоко дают. А могут и навалить кучу. Это уже кому что больше нравится.  — Твоё ехидство как всегда при тебе.  — Но ведь на то оно и моё! Ребята постояли немного в молчании, сердясь друг на друга.  — Ладно. Куда пойдём? — Первым нарушил молчание Веня.  — Вот я люблю тебя за такие вопросы! — Воскликнул Сеня, хлопнув ладонями. — Ты видишь какие-то ориентиры? Может, указатели?..  — Я вижу перед собой упёртого осла! — не выдержал Веня.  — Ах, осла?! — с этими словам Сеня бросился на друга. Веня отбил кулак, схватил руку и попытался сделать бросок. Но Сеня, удержав равновесие, сделал подсечку, и товарищи упали и покатились, сцепившись в яростной борьбе. И неизвестно, чем бы это кончилось для наших славных героев, если б не появление нового персонажа.