Бездны сердца твоего

Для кого-то лед — замерзшая вода. Прекрасная, холодная, ненадежная. Он готов в любой момент коварно проломиться под ногой, и незадачливый путник окажется в воде, в прятавшейся под личиной надежности полынье, готовой поглотить всех, кто окажется достаточно глуп. Глупым не место в царстве снега и мороза. Что тогда здесь делают капаки? Хороший вопрос, достойный лучшего, нежели отливающие зеленым дракониды, плюющиеся ядом, собеседника, с которым можно было бы непринужденно поговорить о том, о сем время от времени. Волки, конечно же, понимают все лучше людей или эльфов: но их знание носит далекий отпечаток идеала, и за десятки лет это тоже становится… скучным. Скучно шептать свои мысли тому, кто понимает все гораздо лучше и поэтому молчит. Скучно, потому что волкам не свойственны забавные метания, какие так любят смертные, называя это «чувствами, «выбором», «моралью». Забавные слова, чей смысл надежно вмерз в холодный айсберг спокойствия и равнодушия. Эти вещи могут развлечь, если наблюдать за ними издалека, не вмешиваясь, чтобы житейская грязь не запятнала белого меха. Но если они рядом — они злят, утомляют, пятнают ровно-белое полотно жизни. Едва узнав о приезде Повелительницы Ут-Матар, Феал-хас ощутил сильнейшее желание возглавить свою стаю и исчезнуть с ней на несколько месяцев: пока даже самый запах женщины, молодой, красивой, страстной, честолюбивой, хитрой — словом, до отвращения живой, не выветрится из ледяного замка. Имеет же право, Бездна побери, старый эльф спрятаться от всего этого хотя бы в Ледяном Пределе, который никому больше не нужен?! Заладили с визитами: то сама Такхизис, далеко не такая приятная в общении, как ее сын, то ее безмозглая белая драконица, то целый отряд драконидов, с которыми у сил Ее Величества сложился премилый треугольник ненависти. Феал-хас не любил ни Пургу, ни капаков, драконица тоже недолюбливала сильванести, а ящероподобных воинов презирала силой своих двух унций мозга. Дракониды не любили и не доверяли никому, и уж эти свидетельства существования жизни за пределами своей территории эльф считал для себя более, чем достаточными. Вечность становится чуть короче, если лениво дергать за веточки, наблюдая за уничтожающими друг друга народами. И надо же — отправить сюда эту Китиару. За Оком Дракона. Эту женщину будет ждать неприятный сюрприз, когда она наконец доберется, ведь — ой — артефакт охраняет монстр. Если доберется, поправил себя Феал-хас, и на бескровных губах заиграла циничная усмешка: было бы забавно потерять многообещающую Повелительницу вот так, просто потому, что она оказалась слишком глупа, чтобы одеться по погоде. Темный эльф задумчиво взглянул на волка, пробирающегося у отливающей пламенным оранжевым стены. Животные давно научились ходить аккуратно, не стуча когтями и не задевая аскетичную мебель, чтобы не отвлекать хозяина от работы. Тактичность у диких зверей: могли ли об этом мечтать оставшиеся в Сильваносте «правильные» эльфы, как Лорак и его прихвостни? Едва ли; они все так стремились изменить свою обожаемую природу так, как им казалось красивым и правильным, совершенно забывая про ее сущность, что давно перестали видеть истинный порядок вещей. Слепцы, запершиеся у себя в лесу и трясущиеся над бесполезными реликвиями. — Ах Эли, но ведь это люди оскорбили тебя, зачем ты покинул нас, детей своих любимых? — шепотом передразнил ежедневные молитвы сильванестийцев изгнанник. Если они хоть кого-нибудь вышвырнули из своего искусственного рая, значит, их еще достаточно, чтобы не выродиться и не потерять начатки ума. Но таких они гонят прочь: ах, он посмел сказать что-то поперек нашим желаниям, у него есть собственное мнение! Вон, темный эльф! Как посмел ты не следовать слепо нашим догмам? Нуитари, ему действительно повезло сбежать из этого места одинаковых копий-кукол, которыми Паладайн иногда играется, если заскучает. Но ведь он бежал ради покоя, не желая посетителей. А к нему едет Китиара Ут-Матар. Крионик кончиком тонкого пальца оттолкнул от себя прочитанное несколько раз письмо Ариакаса (которое он не удосужился даже написать собственной рукой). Ах, Такхизис, некрасиво и грубо работаешь: тянешь к себе на службу сторонников сына, приказываешь через любовника дочери и твоего любимца. Феал-хас чуть высокомерно улыбнулся небу, которое слабо просвечивало через полупрозрачный матовый потолок, точно равному: Нуитари уж точно лучший господин, чем его дражайшая матушка, которой дела мало даже для лучших из ее слуг. Лучше, чем Паладайн-Эли, добрый друг всего мира, великий Платиновый Дракон. Лучше кого угодно. В комнату вбежал еще один волк, подбежал к хозяину и ткнулся в безвольно свесившуюся кисть холодным мокрым носом. — Прибыла? — прошептал эльф, поднимаясь на ноги. — Если она все еще жива, то и впрямь чего-то стоит… К его огорчению (но никак не удивлению), Ут-Матар оказалась не только живой, но и способной орать на все, что подавало признаки жизни в пределах ее видимости. Отвратительно. Крионику не составляло труда копаться в ее сердце, пока она отогревала ноги; душа воительницы была переполнена чувствами и сильнейшими эмоциями, от которых Феал-хасу становилось откровенно тошно, слишком уж отвык он от таких людей. Имена, имена, среди которых ржавым гвоздем — Танис. Танис Полуэльф и Лорана Канан из Квалинести. Ах, Квалинести, еще одна вымирающая нация, заточившая сама себя в янтаре, и династия Канан, такие плохие бунтовщики-эльфы, не желавшие больше оставаться в земле Сильвана. Темный эльф бросил короткий взгляд поверх бурлящей души женщины: темные вьющиеся волосы, огонь в глазах, скривленные в ухмылке губы. Она не нравилась Феал-хасу — она была живой. Она почти пугала древнего изгнанника, ведь и страх давно уже притупился в его душе. Но она вызывала слабую тревогу-занозу где-то в груди, где, должно быть, колотится сердце: она была умна, хитра и бесстрашна, а потому опасна. Не за свою территорию опасался сильванести: видит Нуитари, не нужна его пустыня Ут-Матар, не хватает ее пламенному сердцу огня в этом краю. Но и она не любила эльфов, уж кому как не крионику знать это, и лишь поэтому от нее можно было бы ждать чего угодно. Если только не уметь читать в чужой душе. Спрашивать ее — скучно. — Не сомневаюсь, ты знаешь, зачем я здесь, Феал-хас, — заявила Китиара, скрещивая сильные руки на груди. «Я об этом знаю больше, чем мне когда-либо хотелось» — Разумеется, — сдержанно кивнул маг. — Тогда где оно? Почему ты не принес его сюда, чтобы нам побыстрее разделаться с этим делом? — нетерпеливо поинтересовалась воительница. — Спроси лучше что-нибудь полегче, — усмехнулся темный эльф.