Crema. Prompts

Описание: Первый День Благодарения Курта, Блейна, Берта и Купера вместе. Купер ерзает на месте. Блейн не может хорошо видеть брата, который сидит на заднем сидении в арендованной машине, но он может его слышать, несмотря на дорожный шум. Он может слышать звук от стука пальцев Купера по окошку и от шороха его тяжелой куртки о кожаные сиденья, когда он беспокойно двигается. Купер стал таким дерганным и неугомонным с того момента, как ранним солнечным утром они прилетели в аэропорт Кеннеди. С того момента Блейн пытался его успокоить, но Купера нельзя было успокоить или усмирить. Он отстранился от руки Блейна, которой тот хотел взять его за руку, и проигнорировал стаканчик с кофе от Курта. Блейн бросил на Курта отчаянный, непонимающий взгляд, на что парень лишь пожал плечами и взял Блейна за руку, которую отказался сжимать Купер. Блейн так привык к тому, что его брат о нем заботится, находится рядом; он опора их маленькой, сломанной семьи, и сейчас Блейн чувствует себя не в своей тарелке рядом с Купером, который сейчас не самоуверенный, всезнающий старший брат. Он не знает, почему Купер так себя ведет, особенно после того, как он с огромным воодушевлением согласился провести День Благодарения с ними и Бертом, и Блейн не знает, как это исправить. Это заставляет его нервничать, от чего его живот неприятно сжимается, а нога слегка дергается, пока Курт не тянется рукой через коробку передач, начиная успокаивающе поглаживать его бедро. Курт за рулем (Берт предлагал снова забрать их из аэропорта, но Купер уверенно отказался и арендовал для них машину), а Блейн не может не бросать взгляды на Купера. Его брат смотрит на пейзажи за окном с отсутствующим взглядом. Дорога усыпана снегом, вдоль шоссе расположились безлистые деревья. Купер слегка побледнел, когда они проехали выезд из Вестервилля, но к тому времени, как они заехали на улицу, где жил Берт, его лицо вернуло обычный цвет. Почти. Когда Курт поворачивает на подъездную дорожку, в доме Берта горит мягкий свет, который выглядит очень бодро на фоне серого ноябрьского неба. На входной двери висит огромный, яркий венок, который заставляет Блейна радостно улыбнуться. На подоконниках не видно свечей, а вдоль карнизов нет гирлянд, но они будут (Их вывесят чуть позже, Блейн знает). Он помнит прошлое Рождество и венок, который тогда висел на двери, и огромную, потрясающе украшенную ель в гостиной, и чулки ручной работы, который висели над камином. Он помнит объятия Курта вокруг своей талии, крепкие и успокаивающие, и то, как слова – которые так долго томились глубоко внутри – выплеснулись, неизменные и вечные. Я тебя люблю. Блейн думает, что, возможно, сейчас ему действительно нравятся праздники. Он ловит взгляд глаз Курта над крышей машины – ярких и сияющих, и таких голубых, что на него почти больно смотреть – и он знает, что он тоже все помнит. В груди Блейна разливается теплое и удивительное счастье, как это происходит всегда, когда он видит Курта. - Ладно, – говорит Блейн Куперу, когда они достают из багажника свои сумки и ставят их на крыльце. – Просто будь собой. Ну, знаешь, не прямо собой-собой. - Блейн, я знаю, как себя вести рядом с родителями, – закатывает глаза Купер до того, как проводит пальцами по своим идеально уложенным волосам, а после поправляет манжеты своего пальто (от Марка Джейкобса. Это пальто ему разрешили оставить после фотосессии для GQ). Блейн очень давно не видел его таким напряженным, особенно в такой, казалось бы, безобидной обстановке. Это же День Благодарения; это же просто еда. Но плечи Купера напряжены, и он переступает с ноги на ногу. Блейн замечает движение его челюстью, которую он сжимает и разжимает. - Тогда, к чему все это? – спрашивает Блейн и машет рукой. Купер опускает взгляд вниз. - Это просто… это же отцы. Ох. И неожиданно Блейн понимает. Их отец холодный и отстраненный, слишком зациклен на своей жизни и своих заботах, чтобы заботиться о ком-то другом. Их мама не могла с ним остаться, как и Купер, не тогда, когда у них обоих был шанс и возможность уйти. Был Блейн, только Блейн, который остался в огромном, холодном доме со слишком большим количеством комнат и всего парой выходов. Но Берт вообще не похож на мистера Андерсона. Он добрый и невероятно поддерживающий; он настолько любящий, и так поддерживает отношения Блейна с Куртом. Блейн не знает, что будет с отношениями – он не может знать – но он хочет, он надеется, что все закончится тем, что он сможет называть Берта отцом. - Куп, – начинает Блейн и делает шаг вперед, но Купер расправляет плечи, слегка трясет руками, приподнимает подбородок, от чего Блейн замолкает. - Нет. Би, у меня все под контролем. Блейн наблюдает за тем, как Купер берет ремешок своей сумки, набрасывает его на плечо и решительно идет к входной двери. - Все это его напрягает, да? – спрашивает Курт, когда становится рядом и берет Блейна под руку. - Это же Купер. Через час твой отец уже наймет его в качестве продавца в мастерскую.

***

Стол едва не прогибается под весом огромной индейки, картофельного пюре, сладкого картофеля, свежеиспеченных булочек и разнообразных овощей и салатов. Их всего четверо, почти десятикилограммовой индейки более чем достаточно, но это не остановило Купера отправиться в город. Сбоку стоят яблочный и тыквенный пироги, испеченные Куртом накануне вечером, а Блейн привез с собой кофе «Thanksgiving Blend», которым они смогут насладиться после еды. Кухня, весь чертов дом пропах розмарином и шалфеем, пряными яблоками и запеченной тыквой. Блейн не может вспомнить, когда в последний раз он так праздновал День Благодарения; они с Купером делают все, что могут. Он пытается не вспоминать этот день в прошлом году, когда Курт находился в паре минут от него, в одиночестве в праздничный день, а он этого не понял. Блейн закрывает глаза и делает глубокий вдох. Прошлое осталось в прошлом, у них есть все Дни Благодарения, чтобы компенсировать глупое недопонимание, возникшее спустя пару месяцев их отношений. На Купере фартук с рисунком леденца на довольно неуместном месте (никто не знает, где он его взял), а на щеке у него след от муки. Весь день он находится на кухне – проверяет сладкий картофель, взбивает соус, помешивает фарш, чтобы ничего не подгорело – пока Курт с Блейном медленно прогуливаются по улочкам и дремлют на диване. Они хотели помочь – они об этом умоляли – но Купер настоял на том, что это будет его плата за отдельную спальню. Блейн знает, что с Купером спорить бесполезно, если он что-то решил. - Сынок, где ты всему этому научился? – спрашивает Берт. Он сидит за обеденным столом и пьет сидр. Купер вежливо, но настойчиво отодвинул его от духовки после того, как они закончили легкий завтрак, состоявший из кофе, тостов и овсянки, которую он приготовил вместе с Блейном. Берт добродушно поворчал, но согласился не мешаться на кухне. - Кто-то должен был кормить Блейна, – отвечает Купер. – Иначе он бы ел только спагетти из банки, пока у него не заболел бы живот. И должен вам сказать, что пятна от такой еды очень сложно выводить с одежды, – говорит Купер, подмигивая через плечо брату, от чего тот стремительно краснеет. Блейн расставляет на столе тарелки и стаканы, пока Курт скалывает салфетки в маленькие пирамидки. Он встречается с ним взглядом и легонько толкает в плечо. Курт улыбается, счастливо и прекрасно, и Блейн хочет просто схватить его и поцеловать (он всегда хочет его целовать). Он этого не делает, но только потому, что его брат и отец Курта находятся в паре метров. Берт фыркает и отвечает низким, слегка охрипшим голосом. - Когда Курту было пять, то на протяжении около трех месяцев он ел только сухие завтраки «Cheerios» с шоколадным молоком и крекеры «Goldfish» под соусом ренч. Даже Лиз не могла заставить его посмотреть на что-то другое. Теперь приходит очередь Курта краснеть, а Блейн приобнимает его за талию и опускает ладонь на бедро, легонько его сжимая. Курт удовлетворенно вздыхает и прижимается ближе. Его тело теплое и знакомое, и Блейну плевать на взгляд, который на него бросает Купер, пока Берт старается улыбаться не слишком широко, глядя на парней. Блейн позволяет себе оставить на щеке Курта нежный поцелуй, а удивленная улыбка Курта заставляет все внутри Блейна сжаться от восторга. Семья, думает Блейн. Это семья. Это похоже на первый глоток горячего шоколада в холодную и снежную зимнюю ночь, когда мокрый снег бьет по окнам, а ветер завывает вокруг карнизов. Оно скользит по коже, по конечностям и заполняет каждую холодную и одинокую частичку, которая осталась внутри него. Блейн хочет сохранить это ощущение – наполненность своего сердца и умиротворения в душе – навсегда. Он уверен, что именно таким будет его будущее. - Внимание всем, – хлопает в ладоши Купер. – Давайте садиться за стол и есть до того момента, пока не будем катиться в гостиную.