(Не) под властью

Никто на корабле не мог бы точно сказать, когда это началось. Когда веселые разговоры за едой превратились в напряженное молчание и желание каждого быстрее уйти в свою комнату. Когда Лэнс прекратил шутить по каждому поводу, а Ханк задавать глупые вопросы. Когда Аллура превратилась в суровую и иногда излишне жестокую алтеанку. Но все знают с чего это началось. Пока все были заняты планами по уничтожению империи Галры, никто не допускал даже мысли о том, что налаженный механизм внутри команды даст сбой и сражаться придется не только с внешним врагом. После того дня, когда все узнали, что Кит имеет корни галры, напряжение на корабле чувствовалось постоянно. Принцесса игнорировала паладина красного льва, другие пытались переварить информацию и иногда шутить, чтобы хоть немного разбавить гнетущую атмосферу. И вроде бы все даже стало налаживаться, особенно, когда Аллура смогла понять, что сущность галрийцев не обязательно включает в себя злобу и жестокость. Команда опять начала объединяться, и никто не придавал особого значения все более частым срывам Кита и его постоянной агрессии. Только Широ в один из тренировочных боев еле увернулся от стремительного оружия, едва не лишившего его головы, но списал это на увлеченность красного паладина дракой. Все было почти обыденно, ровно до того дня, как Кит внезапно не пришел на ужин и на тренировку, обосновав это плохим самочувствием. Отчасти это было правдой. Тогда Кит сидел у себя в комнате, пытаясь справиться с болью. Дикой болью. Она буквально разрывала его голову, не давала разрозненным мыслям собраться и попросить помощи у друзей. Виски пульсировали, волнами разгоняя огненные искры. Ему хотелось кричать, но сил на это не было, поэтому просто часто-часто дышал, пытаясь убрать яркие пятна перед глазами, мерцающие с каждой новой вспышкой боли. А потом все резко прекратилось. Только черные точки, мешающие сфокусировать взгляд, напоминали о недавней пытке. Кит хотел подняться с кровати, чтобы умыться и холодной водой привести себя в порядок, но слабость не дала это сделать. Организм просил отдыха, поэтому он быстро провалился в мутный сон. На следующий день Кит решил никому ничего не рассказывать, потому что помнил еще недавнюю суматоху. Голова у него болела и до этого, может быть, это вызванная перегрузками мигрень, или что-то в этом роде. Так, по крайней мере, успокаивал себя Когане. Жаловаться он не привык, поэтому на вопросы друзей отвечал мутно, отшучиваясь, что, видимо, организм никак не поймет еду алтеанцев. Ему верили, не расспрашивали больше, понимая, что Кит никогда не расскажет того, чего не хочет. Только в этот раз Кит хотел рассказать. Об ужасных головных болях и нарастающей агрессии, особенно во время боя. О буквально съедающей изнутри боли. Каждый день он отдалялся от команды все больше, встречаясь с ними лишь на тренировках. Одиночество и добровольный отказ от компании только усиливали боль. И то, что он хотел отградить от других, прорывалось сильнее. Широ уже второй раз стучится в комнату, после того как Кит внезапно выпалил что-то и убежал из тренировочного зала. Но открывать дверь красный паладин не намерен, поэтому на окрики отвечает молчанием и продолжает с ужасом разглядывать фиолетовое пятно, расплывшееся на запястье. Руку колет и немного щиплет, Кит чувствует, как от пятна по телу расходится холод. Как пульсирует кровь в венах, сменивших свой цвет с синего на сиреневый. Как становится труднее дышать, а перед глазами пляшут цветные огни. Обострившимся слухом он слышит, как Широ выдыхает, и проводит рукой по двери. И Киту кажется, что он чувствует злость и обеспокоенность, холодными волнами проходящие через металл. Уже хочется встать и открыть эту чертову дверь, чтобы больше не переживать все это одному. Но организм истощен борьбой с инородными симптомами и не в силах поднять человека на ноги. Кит слышит, как Широ медленно отходит от комнаты, а все внутри так и кричит о том, чтобы он остался. Сломал дверь, смял металл и вошел внутрь. Наконец-то помог справиться с самим собой. Кит хочет закричать, но внезапно все проходит. Абсолютно резко, как всегда. Паладин осматривает практически чистую руку, на которой виднеется едва заметное фиолетовое пятно, будто синяк, и облегченно выдыхает. Только вот желание ощутить рядом с собой Широ никуда не исчезает. Но что ему сказать? Опять оправдываться резкой головной болью? Судорогой? Как же надоело врать. Врать единственным друзьям, тем, кто помогает и поддерживает все это время. Но рассказать обо всем - означает потерять их навсегда. Для них было шоком узнать, что Кит полукровка, а если они увидят загорающиеся желтые глаза или расплывающиеся фиолетовые пятна, то точно отвернутся от красного паладина. И даже если команда изо всех сил будет делать вид, что "все нормально", от этого будет только хуже. Потому что лживые улыбки и натянутые приветствия отдают горечью сильнее, чем открытая неприязнь. Через некоторое время Кит решается прийти на ужин, предусмотрительно накинув куртку. Команде незачем видеть местами посиневшую руку. В коридоре он наткнулся на жизнерадостного Лэнса, который весело толкнул Кита в плечо и начал рассказывать что-то про Корана. Кит слушал вполуха, поминутно придумывая оправдания на возможные расспросы, а МакКлейн все-таки умудрился дать тому щелбан за "неулыбчивость" и умотать в сторону столовой. Больше всего Кит боялся встретить в коридоре Широ, который точно потребует объяснений. Страх тихонько царапался, заставляя судорожно оборачиваться назад и с облегчением выдыхать, когда взгляд натыкался только на голые стены. И страх не отпустил даже когда Когане переступил порог столовой, даже, кажется, крепче вцепился. И вроде никакого напряжения, никто не догадывается о том, что под курткой на левой руке расплывается фиолетовое пятно, мелкой россыпью уходящее к ключицам. А Широ молчал, только искося смотрел, пытаясь понять, что произошло. Никаких вопросов. Правда, Лэнс успел как всегда отпустить пару шуток и обозвать его хмурой грозовой тучей. Кит ожидаемо не откликнулся, а пытался впихнуть в себя хоть немного еды, от которой воротило. Весь этот гам за столом, голосящий Лэнс начали еще больше раздражать Когане: глубокий вдох, сжать зубы и вот перед глазами опять все плывет. Нет, нет, нет. Только не сейчас. Только не у всех на глазах! Успокоиться. Уткнуться в тарелку, не замечать внимательного взгляда Широ и дышать. Уже лучше. Уже не хочется разорвать всех к чертовой матери. Отлично. Еще один вечер в компании пережит и можно вновь быстро скрыться из виду и запереться в комнате, чтобы в который раз проматывать в голове страшные мысли. Что, если не сдержит? Что, если сойдет с ума? Что, если друзья узнают слишком поздно? Нельзя рассказывать. Нужно решить самому, зарыть распускающийся фиолетовый цветок глубоко внутри и научиться управлять им. Но как сделать это, когда болью отравляет все органы и приходится думать просто о том, как дышать, чтобы не задохнуться? Еще дюжина почти бессоных ночей, потому что как только разум отключается, инстинкты рвутся с большей силой. Потому что с каждым днем все сильнее. И чтобы нормально поспать, приходиться глотать какие-то таблетки, еще давно выпрошенные из-за головных болей. Вот только теперь на утро от них тошнит, буквально выворачивает наизнанку. Но все равно лучше распрощаться с ужином, чем просыпаться от дикой боли и понимать, что видишь почти все в ночной мгле комнаты из-за сменивших цвет глаз. Еще дюжина относительно спокойных дней, во время которых Кит уже привык никогда не снимать куртку и не убегать с тренировок, а только крепче сжимать зубы. Кит не знал, что Пидж заметила темно-фиолетовые разводы, выглядывающие из-под длинного рукава, но заставила думать себя, что это незаживший синяк. Кит не знал, что Лэнс случайно забрел в ангар как раз в тот момент, когда красный лев отказался пустить своего паладина к себе во время новой вспышки боли, но оправдал это упрямым нравом обоих. Кит не замечал, как снова остро, будто что-то подозревая, смотрела на него Аллура. Но он понял, что больше ничего не будет по-прежнему после одной из тренировок. На удивление, сегодня боль не появлялась с утра, будто дала внеплановую передышку. Широ даже пару раз успел увидеть на лице Кита азартную ухмылку. Блок, удар, пара шагов, замахнуться, обмануть, обойти справа. Все движения были отточены, Широ знает, что сильнее, но в скорости явно уступает красному паладину. Он увлекается, и все почти как раньше. Они запускают еще больше "противников" на площадку, дерутся спина к спине и разделяют врагов между друг другом. Кит сразу бежит, за несколько ударов расправляется с одним, запутывает в быстрых движениях другого и краем глаза замечает Широ, также победившего двоих. Все мелькает, руки сами знают что делать, точными движениями рассекая лезвием воздух и вонзая его в металл противника. Широ первым расправляется с последним роботом и оборачивается к Киту, который заносит последний удар. Тяжело дыша, он зовет парня, поздравляя с хорошей тренировкой, как тот резко разворачивается на голос и быстро двигается в его сторону. Главного паладина пробивает холодом, когда он видит абсолютно желтые глаза и направленное на него оружие. - Кит? - пытается позвать Широ, и, не улавливая никакой реакции, уворачивается от меча и ставит блок. - Господи, Кит, приди в себя, это же я! Но слова не могут прорваться сквозь толстую пленку ненависти, заставляющей снова яростно нападать. Ненависть застилает глаза, которые явственно видят в Широ противника. Убить. Уничтожить. И даже боль отступает, а фиолетовые разводы, поднимающиеся из-под края футболки к шее и разъедающие щеку уже не кажутся чем-то инородным. Широ улавливает момент и с силой бьет железной рукой по кисти, сжимающей оружие. Меч со звоном ударяется о пол, а Кит, кажется, готов и голыми руками наброситься. Но не успевает и оказывается в стальном захвате рук, из которого не выбраться. Кит яростно шипит и дергается, затихая, только когда Широ несильно прикладывает его головой о стенку, понимая, что иначе парень навредит даже самому себе. Тихий стон, и красный паладин удивленно открывает глаза и смотрит на все еще удерживающего его Широ. А потом будто резко все понимает, и лицо искажается ужасом и паникой. - Нет.. нет-нет-нет, - он с силой трясёт головой и тут же вырывается из ослабевшей хватки. Он не слышит, как Широ кричит ему и тоже срывается с места. Он буквально съезжает с катушек и бьет по лицу Лэнса, на которого налетел в коридоре, на что тот хотел уже устроить драку, но увидел фиолетовые пятна и остолбенел, от шока не способный даже шевельнуться. Он бежит до самой комнаты и тут же запирается. Он так и стоит, лихорадочно бегая глазами по стенам и не понимая, что ему делать. Осознание приходит вспышкой. Они все знают. Он опасен. Нет, нет, нет, это же один из его кошмаров, верно? Но только слишком отчетливо слышен настойчивый стук в дверь и обеспокоенный голос Широ. Они не простят его. Чудовище. Монстр. Не такой, как они. Все верно. Он не достоин жалости, только презрения. Кит подходит к двери и произносит чуть дрожащим голосом: - Я не выйду, ты можешь стоять тут сколько угодно. - Кит, мы справимся вместе, - доносится из-за двери, но Кит тут же качает головой. - Не надо, уходи, - уже тверже. Широ что-то говорит, но Кит будто не понимает, только слышит как часто бьется пульс у того, кто за дверью. Как волнами просачивается обеспокоенность и зарождающееся раздражение. А потом снова накатывает паника так, что красный паладин ожесточенно трет фиолетовые разводы, будто пытаясь содрать их вместе с кожей. Царапает, но въевшиеся пятна не уходят с бледных рук и шеи. Уже не понимая, что делает, он выхватывает клинок, лишь бы только избавиться от инородного цвета. И только когда видит в руке оружие галры тут же откидывает его в сторону и приходит в себя. Паника уступает место парализующему страху. Паладин оседает на пол и подрагивающими руками комкает футболку. Почему это происходит с ним? Почему тогда, когда только появилась надежда, что все будет по-другому? В горле неприятный комок, слезы чертят мокрые дорожки, доходящие до подбородка, но Кит даже не пытается остановить слезы. Он беззвучно плачет, не замечая, как исчезают фиолетовые пятна, растворяясь в молочно-белой коже.