Перемены

Лив возвращается домой накануне начала учебной недели. Загоревшая и посвежевшая, она выглядит отдохнувшей. — Ездила на курорт, — говорит она так, словно оправдывается передо мной за то, что улетела одна, не поставив меня в известность, — извини… — За что? — мне кажется это неуместным и странным. — Ты не обязана таскать меня повсюду с собой. — Ну это да, — соглашается Оливия, распаковывает свои бесчисленные чемоданы и протягивает мне очередной подарок и парочку сувениров. Мы долго беседуем, делясь новостями, я глажу блузку, в которой пойду на работу. Разумеется, не говорю ни слова о Джастине. Зачем Оливии знать об этом? Не хочу становиться посмешищем в её глазах. Очередная ночь проходит в очередных раздумьях, ведь уже завтра мне снова придётся видеться с Джастином. До сих пор не могу поверить, что он подло использовал меня для своих целей. Он постоянно звонил и писал мне всё это время, но я не хочу больше общаться с ним. Это слишком больно, это выше меня. Лучше бы я и дальше продолжала идти на поводу у предрассудков, чем так сильно обожглась на несуществующей любви. Первый рабочий день, понедельник, зима… Хочется просто вернуться домой и продолжить отдыхать, а не это вот всё. Учитывая тот факт, что сегодня у нас классный час, моё желание приступать к своим обязанностям угасает в геометрической прогрессии. Меня снова вызывает директор Уилсон, и я гадаю, какой же сюрприз уготовлен мне школьным руководством на этот раз. — Мисс Карпентер, с рождеством, — приветствует меня мой непосредственный начальник, — у меня для вас отличная новость. Наша дорогая мисс Эрнандес приступает к своим обязанностям с сегодняшнего дня, так что вы освобождены от руководства выпускного класса. Можете выдохнуть спокойно. — Вот как, — я не знаю, что сказать, и просто стою молча, размышляя об услышанном. Конечно, директор Уилсон сдержал обещание и выплатил неплохую премию перед рождественскими каникулами, да и надбавка за руководство была весьма кстати, зато теперь я буду меньше видеться с выпускным классом и, как следствие, меньше сталкиваться с Джастином. — Спасибо вам, мисс Карпентер, за то, что согласились. Можете идти работать, и да — уточните своё новое расписание. Мы идём в кабинет к выпускникам вместе с мисс Эрнандес — милой старой девой с наивностью и доверчивостью ребёнка. Предупреждаю её о Пятерке и о том, что с ними придётся позабыть о покое и спокойствии до самого окончания учебного года, попутно интересуясь состоянием здоровья женщины. Я волнуюсь, будто мне предстоит сдавать экзамен. Наверное, предстоящая встреча с Джастином — гораздо более сложное испытание, нежели итоговая проверка знаний. Что-то покалывает в области виска, и становится даже боязно — что, если упаду в обморок от перенапряжения? Ученики нехотя поднимаются со своих мест, приветствуя нас — сразу видно, они ещё тоже не отдохнули как следует. Стараюсь не смотреть по сторонам, но взгляд всё равно предательски выискивает среди выпускников одного-единственного. Как ни странно, Джастин также присутствует здесь, на своём месте, с таким отсутствующим видом, будто находится в аудитории один. Его взгляд обращен в окно, и я даже вздыхаю с некоторым облегчением — то ли оттого, что он пришёл, то ли оттого, что не смотрит на меня — как знать… Зато в мою сторону смотрит кое-кто другой, и этот взгляд такой пристальный, что я не могу не бросать туда невольные взгляды. Томас. Он смотрит так, будто я поссорилась именно с ним, а не с его другом. Интересно, делится ли Джастин со своими друзьями всем, что происходит с ним? Если это так, то мне крупно не повезло, ведь теперь о моих отношениях с несовершеннолетним учеником знает как минимум ещё четверо таких же несовершеннолетних. — Доброе утро, класс, с сегодняшнего дня я возвращаюсь к своим обязанностям и перенимаю у мисс Карпентер своё руководство над вами, — сходу заявляет мисс Эрнандес. — Давайте поблагодарим мисс Карпентер за помощь и отпустим её, а сами займёмся классным часом. Кажется, Джастин только сейчас замечает присутствие здесь двух педагогов. Он отрывает свой взгляд от окна и озадаченно смотрит сначала на мисс Эрнандес, потом на меня, а я делаю вид, что не замечаю этого. Следуют банальные вопросы от удивлённых учеников, затем мы тепло прощаемся, и я покидаю аудиторию. Я выдержала этот экзамен, можно гордиться собой. Теперь, если Джастину действительно нужны хорошие баллы, мы будем видеться с ним только пару раз в неделю на уроках химии. Захожу в свой пустой класс и сажусь за парту, где обычно сидел он. Боже, да кого я обманываю?! Я действительно его люблю, и это не какая-нибудь привязанность или навязчивая мысль, это даже не симпатия. Джастин действительно небезразличен мне, и тот факт, что он использовал меня ради своих оценок, добивает меня окончательно. Даже когда мы ещё не были близки, я просила завуча, чтобы она не донесла до директора тот случай с мотоциклом на пустыре, договорилась с тренером, чтобы тот взял Джастина в свою команду, хотя в ней не было мест даже для учеников нашей же школы. Я бы сделала для него гораздо больше, но теперь, когда я знаю, что он попросту использовал меня, в моей груди нет совершенно ничего, кроме пустоты. Пустоты и зарождающейся ненависти. Легко обидеть женщину, обидеть любящую женщину ещё легче, только вот она, в отличие от остальных, может начать мстить, и месть эта может обернуться личной трагедией для обидчика. Конечно, я не собираюсь мстить Джастину, но если кто-нибудь из его друзей позволит себе хоть что-то лишнее в мой адрес… — Можно? — постучав, в аудиторию входит Джастин, и я быстро поднимаюсь с места, чтобы он не видел, где я сижу. — Что тебе? И почему ты не на классном часе? — Хочу поговорить, — он плотно прикрывает дверь и подходит ко мне, заставая этим самым врасплох. — Линн, почему ты не берёшь трубку? Почему не отвечаешь на смс-ки? Ты всё неправильно поняла, поверь мне, у меня даже в мыслях никогда не было использовать тебя. — Нам не о чем говорить, Бибер, — грублю я в ответ, — если это всё, что ты хотел мне сказать, то можешь идти, ты свободен. — За что ты так со мной? — Джастин выглядит таким печальным, что мне хочется плакать, — я ведь действительно хочу поговорить. Неужели я на самом деле совершенно ничего не значу для тебя? — А что значу для тебя Я? — вопросом на вопрос отвечаю я. — Только хорошие баллы? Гарантия того, что ты сможешь поступить? — Какая же ты всё-таки глупая, — сердится Джастин, — ничего не понимаешь. Вроде взрослая, а ведёшь себя хуже трёхлетнего ребёнка. — Так объясни же, в чём я не права! — я повышаю голос, чувствуя, как обида подкатывает к самому горлу, вынуждая грубить ему и отталкивать этим от себя. — Я просто люблю тебя, глупая. Неужели ты думаешь, что все эти оценки для меня важнее, чем ты? Неужели ты не веришь мне? — Слабо похоже на правду, — признаюсь я, — знаешь, меньше всего хочется быть использованной. — Ах вот как, — глаза Джастина даже на секунду темнеют, меняя свой оттенок, — ну хорошо, будь по-твоему. Если ты всё ещё думаешь, я тобой пользуюсь, то пускай будет именно так. Идиотка. Он поворачивается и уходит, оставляя неприятный осадок после этого разговора, а я сажусь прямо на парту, чувствуя, как меня трясёт. Джастин не похож на человека, который врёт, но я по-прежнему боюсь оказаться обманутой. Внешность часто бывает обманчивой, и мне страшно обжечься. Я ведь уже давно не маленькая девочка, чтобы развешивать уши и верить каждому красивому слову. Впервые за все три года моей карьеры работа не приносит удовольствия. Впервые я работаю без энтузиазма, и даже столь привычные посиделки с девочками после занятий кажутся мне неуместными и пустыми. Ава снова пристаёт со своими многочисленными новостями, рассказывает о том, что творится в её семье и скромно сообщает, что Дилан помог ей в чем-то там, таком важном для неё. Джастин со Стойей, и счастливая девушка даже приходила, чтобы поблагодарить меня за то, что я помогла им снова начать встречаться. Я нередко замечаю, как она обнимает его на переменах в каком-нибудь укромном местечке, и это ранит моё сердце, зато теперь я уверена, что мною не пользуются. Я приняла предложение Сайласа и мы тоже возобновили отношения, но они уже не те, что были раньше. Теперь мы скорее друзья, нежели пара. Дни сменяют друг друга, и я потихоньку начинаю привыкать к этим переменам.

***

Февральское утро встречает меня тишиной школьных коридоров. Неспешно шагаю в свой кабинет, прижимая к себе учебник по химии. Почти месяц прошёл с тех пор, как с меня сняли классное руководство, а я всё никак не могу привыкнуть и всё равно прихожу на работу к первому уроку по понедельникам, когда во всей школе проводится классный час. Наверное, это уже привычка — сидеть на месте Джастина, когда в пропахшей химикатами аудитории никого нет. У меня есть целый урок, и я кладу руки на парту, чтобы немного вздремнуть. Не знаю почему, но только сейчас замечаю маленькие, сделанные маркером надписи на парте. Чёрные и фиолетовые сердечки и бесконечное количество надписей «Я люблю тебя». Это удивляет. Неужели всё это — дело рук Джастина? Я не получаю никаких букетиков с тех самых пор, Джастин вроде как встречается со Стойей… Или это старые надписи, и я сейчас напрасно накручиваю себя, ведь навряд ли он вообще когда-нибудь любил меня. Возможно, это была просто симпатия или же подростковая мимолетная влюбленность, присущая этому возрасту… Джастин исправно посещает занятия, и на каждом из них я ощущаю на себе его внимательный взгляд. Это смущает, но когда он не смотрит на меня, становится не по себе. Я ХОЧУ, чтобы он смотрел на меня. Я хочу, чтобы всё это оказалось ложью, но я также не могу доверять ему. Просто боюсь, что ошибусь в человеке, который действительно будет использовать меня. Ничего, осталось всего несколько месяцев, Джастин закончит школу и уйдёт отсюда… вместе с кусочком моего сердца. Боже, неужели я успела привязаться к нему настолько, что даже спустя месяц не могу избавиться от этих навязчивых мыслей? Я уже вошла в обычный режим работы, правда, иногда всё же дают знать о себе головные боли. Во время проверочной работы у выпускного класса пытаюсь не пялиться на Джастина, который, кажется, полностью погрузился в процесс решения химических задач. Вспоминаю, как мы занимались химией у него дома, как поднялись на чердак, как впервые стали близки… Начинаю чувствовать, как потихоньку завожусь, ведь у меня уже больше месяца никого не было. С Сайласом мы так и не спали с тех пор, как помирились. Глядя на Джастина, понимаю, что хочу его. Память о том, как мы занимались этим в подсобке кабинета, следует за мной неотступно, а сейчас я и вовсе не могу оторвать взгляда от того, как он держит ручку или облизывает губы. Кажется, я к нему привязалась окончательно. Наверное, эта проверочная работа оказывается трудной не только для моих учеников. Для меня это тоже своеобразная проверка, проверка на прочность. Смогу ли я выдержать её? После занятий по привычке иду в учительскую, чтобы оставить там журнал. В коридоре около спортзала замечаю тренера, который на повышенных тонах говорит что-то Джастину. Мне становится любопытно, но не подходить же с расспросами! Потому я просто прохожу дальше, но голос физрука останавливает меня. — Линн, подойди пожалуйста! Сгорая от желания узнать, что же тут происходит, спешу к ним. Джастин стоит, засунув руки в карманы, и сурово глядит исподлобья то на меня, то на тренера. — Скажи уже этому охламону, ты же их классная! — не дожидаясь, когда я подойду достаточно близко, восклицает тренер, очевидно, желая, чтобы я вмешалась и помогла ему. — Ну вообще-то уже месяц как нет, мисс Эрнандес ведь вышла на работу. — Неважно, — досадливо отмахивается мужчина, — понимаешь, у нас на носу итоговые соревнования, конкурсный отбор, а этот… — он замолкает, смеряет Джастина недовольным взглядом и продолжает, — забросил все тренировки с рождества и отказывается участвовать! Да на его место десять человек готовы рвать глотки друг другу, только чтобы их взяли, а этому ничего не нужно, представь только! Ну не идиот ли? Да я ради него… — тренер продолжает свою гневную тираду, а я, вместо того, чтобы поддержать тренера, в растерянности гляжу на Джастина, пытаясь переварить услышанное. Он отказывается от участия в соревнованиях… Но… Почему? — И что, по-вашему, я должен теперь делать? — тренер переключает своё негодование и на меня, и теперь даже я начинаю чувствовать себя виноватой в том, что из-за Джастина школа сможет проиграть эти дурацкие соревнования. — Я имею полное право отказаться, — угрюмо выдаёт Джастин, — простите, если не оправдал ваших надежд. Я могу идти? — Нет, подожди, — тренер вскипает ещё сильнее, а я, поняв, что лишняя тут, спешу ретироваться. Пусть разбираются сами, это не женское дело — лезть в мужские разборки. Сейчас меня больше волнует другое: неужели Джастин отказался от всего этого… ради меня? Неужели это действительно так? Хватаю свою сумку и закрываю класс, затем забираю из гардеробной своё пальто и спешу обратно в спортзал, но там уже никого нет. Чертыхаясь, тороплюсь покинуть школу — вдруг повезёт, и на улице мне удастся поговорить с Джастином? Нужно непременно выяснить всё, ведь он не имеет права отказаться, это ведь его шанс, его возможность прожить более лучшую жизнь, чем та, которой он живёт сейчас. Он ещё молод и полон сил, не нужно губить себя, оставаясь на одном месте и не стремясь к чему-то большему. Он действительно оказывается в поле зрения, и я быстрым шагом пытаюсь нагнать его. Выйдя за ворота учебного заведения, Джастин оглядывается по сторонам, чтобы перейти дорогу, и вдруг резко бросается под колёса проезжающей мимо машины. — Господи, Джастин! Внутри меня что-то холодеет и обрывается, я рвусь вперёд, добегаю до дороги, чтобы оказаться рядом с ним, но проезжающий автобус на несколько секунд останавливает мои порывы. Только не это, пожалуйста, только не это! — Джастин! Я кричу, не зная, слышит ли он меня, и уже готовлюсь к тому, чтобы увидеть его лежащее на грязном асфальте тело, но его попросту нет. Сердце колотится так, что кажется, будто ещё немного — и я упаду в обморок. Перебегаю дорогу в неположенном месте, не обращая никакого внимания на сигналящие машины и ругань водителей, поскальзываюсь на мокром снегу и вижу стоящего у обочины Джастина, который стоит полубоком ко мне и с озабоченным видом пытается застегнуть свою куртку. — Ты совсем с ума сошёл? — сходу набрасываюсь я на парня, умудряясь ещё и несильно стукнуть его своей сумкой, — тебе жить надоело? Джастин удивлённо поворачивается и смотрит на меня, а я даже не хочу знать, в каком образе сейчас стою перед ним — наверняка взлохмаченная, взволнованная и сердитая, да еще и луплю его своей раскрытой сумочкой. — Извините, мисс Карпентер, но я не собираюсь обсуждать с вами свои дела, — вежливо говорит он, немного отодвигаясь подальше от меня. Видимо, Джастин полагает, что я захотела поговорить с ним насчёт отказа от соревнований, но в данный момент меня интересует совершенно другое. — Да к чёрту твои соревнования и тренер, ты зачем бегаешь по дороге? Совсем жить надоело? — продолжаю я кричать на него. Джастин наклоняется, чтобы поднять свою шапку, отряхивает её от снега и, глядя на меня, вдруг улыбается и спрашивает совершенно спокойно: — Ты что, волнуешься за меня? — Конечно волнуюсь, идиот! — всё ещё продолжаю возмущаться я, а он обнимает меня за шею, притягивает к себе и прижимает головой к плечу. — Дурак ненормальный, — обиженно бурчу я, успокаиваясь, понимая, что с ним всё хорошо, — больной… — Смотри, — Джастин слегка отстраняется и расстёгивает куртку, и теперь приходит мой черёд удивляться, когда из куртки высовывается маленькая мохнатая мордочка. — Представляешь, выскочил на дорогу. Чуть под колеса не попал, — с улыбкой продолжает он. — Мне точно влетит от мамы, но не бросать же его тут, — парень ласково поглаживает маленького коричневого пушистого щеночка с тёмными глазками-бусинками, а я таращусь на них, не зная, как реагировать на ситуацию. — И ты… из-за него полез на проезжую часть? — Ну да, — Джастин чуть пожимает плечами, — не оставлять же его там, ещё задавят. Откуда ты здесь взялся, малыш? — ласково спрашивает парень у щеночка, который благодарно лижет его ладонь, — ну что, пойдём домой? — Ты точно псих, — уже без всякой злости повторяю я, начиная улыбаться вслед за ним. — А ты что тут делаешь? — интересуется Джастин, пряча голову щенка и застёгивая молнию. — Вообще-то, домой иду, — язвлю я таким тоном, будто это слишком очевидно, чтобы отвечать. — М-м, — кивает парень, — ясно. До свидания. — До свидания, и больше не делай так, — говорю я напоследок, и мы расходимся каждый по своим делам. Приезжаю домой, всё ещё находясь под впечатлением от произошедшего, и долго хожу по комнатам, пытаясь осмыслить всё это. Нет, Джастин определённо не может врать, это было бы слишком бесчеловечно с его стороны. Не может быть лицемером тот, кто готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения маленького щеночка. Неужели я ошибалась в нём, и Джастин действительно не играл на моих чувствах в угоду себе и своей выгоде? Он благороден, и это пленяет. Определённо, миссис Бибер есть чем гордиться — у неё есть замечательный сын. Я устала думать, устала подозревать, устала от всей этой ситуации. Хочется просто плыть по течению и не заморачиваться на тему чужих мнений о себе. Чтобы хоть как-то отвлечься, сажусь за проверку тетрадей, и даже тут, словно проверяя меня на прочность, на глаза попадается подписанная рукой Джастина рабочая тетрадь. Листаю её, не особо вникая в записи и формулы, просто вожу ладонью по поверхности исписанных гелевой ручкой листов, словно вбирая в себя этот неровный почерк. Половина тетради ещё пуста, но в самом конце обложка с внутренней стороны изрисована мелкими чёрными и фиолетовыми сердечками. Я вздыхаю, вспоминая взгляд, которым он смотрел на меня у дороги, закрываю тетрадь и одеваюсь. — Ты куда? — окликает меня Лив, но я, лишь махнув рукой, спешу на улицу. Уже стемнело, но не настолько, чтобы можно было вызывать такси, и я обхожусь общественным транспортом. Сейчас мне всё равно, дома ли миссис Бибер. Я просто хочу увидеть Джастина. Почти бегу по знакомой улочке, открываю калитку и стучу в деревянную дверь. Волнуюсь, не зная, чем всё закончится и что сказать Пэтти. Всё кажется слишком неважным по сравнению с тем, как сильно я соскучилась. Переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо жду, когда же откроется дверь, и считаю вбитые в дерево гвозди. — Линн? — открывший дверь Джастин с неподдельным удивлением смотрит на меня, держа в руках того самого пушистого щеночка. Он одет лишь в домашние штаны, без футболки, и мне очень хочется обнять его, как раньше. — Что-то случилось? — Да, — я волнуюсь, да так, что начинаю потеть, хоть и одета достаточно, не по погоде, легко. — То есть, нет. Я просто хотела поговорить. Ты примешь меня? — Ну… — он заминается, но всё же открывает дверь пошире, и я уже с радостью собираюсь войти, как вдруг останавливаюсь на ступеньке. — Мисс Карпентер? Здравствуйте, — растерянно бормочет выглянувшая из-за спины Джастина Стойя, выбивая почву из-под моих ног.