Перемены

Я принимаю решение ничего не говорить Джастину, рву записку и выбрасываю ее вместе с букетом. Не хочется ссориться с ним, не хочется, чтобы он искал того, кто оставляет все эти цветы. Джастин очень вспыльчив и несдержан, не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня. К тому же, не хочется давать ему повода для ревности. Но теперь меня начинает мучить собственное любопытство: кто мог это делать? И с какой целью? Если отмести предположения, что цветы приносил кто-то из наших, то остаются только двое: Дилан и Томас. Что, если Джастин дрался тогда в кабинете с Диланом как раз из-за этого? Но ведь он сказал недавно, что Дилан в курсе наших с ним отношений… Кандидатура Томаса отметается сразу: он кажется мне слишком недогадливым и боязливым для того, чтобы решиться на подобный шаг. Вопрос остаётся открытым и продолжает мучить меня на протяжении всего рабочего дня. Джастин приходит ко мне на каждой перемене, но у нас не всегда получается обняться — в классе обязательно кто-нибудь есть, и я вижу его недовольство, но ничего не могу поделать. Никого не смущает то, что один из первых хулиганов школы теперь превратился в прилежного ученика — все знают, что Джастин готовится поступать в университет. Кто-то завидует, кто-то радуется, но одно очевидно: никто не остался равнодушным. Наши ученики даже немного ревнуют нас, педагогов, к новичкам и к тем, кто прилежно старается, чтобы получить высший или хотя бы хороший балл. Не скрою, учителя зачастую «вытягивают» таких, завышая им оценки и стимулируя тем самым учиться ещё лучше. Наша школа, не побоявшаяся взять под своё крыло самых отпетых хулиганов разрушенной сто восемнадцатой школы, оказалась под пристальным вниманием, но мы не только оправдали возложенные на нас надежды, но и подарили крылья тем, кто стремится навстречу своим мечтам. Эрл, Джастин и Ник — выпускники-спортсмены, Кендалл заинтересовалось модельное агентство из соседнего, более крупного города, Билли внезапно увлеклась музыкой, Ава мечтает о факультете журналистики, куда её, как мне по большому секрету шепнула мисс Эрнандес, обязательно возьмут на бюджетное отделение. Так что не все строгие учителя на самом деле плохие и желают вам только зла. Из-за участившихся тренировок мы с Джастином видимся реже, плюс его мама, которая не всегда работает в ночную смену… Я потихоньку привыкаю к нему и начинаю скучать, если мы не встретимся хотя бы раз в неделю. После того, как съехала Оливия, я не заходила в ту комнату, но, слоняясь по квартире в одиночку на прошлых выходных, решила зайти туда и решила, что было бы неплохо сделать перестановку. Мне определённо не хватает её — сказывается привычка жить с кем-то, но что поделать, не звать же ее обратно! Насколько я знаю, они с Сайласом продолжают встречаться, Лив снимает комнатку, а он приезжает к ней после работы. Да уж, ничего не изменилось, неудивительно, почему их всё устраивало. Лив жила у меня, Сайлас по очереди встречался с нами обеими. Не нужно ехать в разные места, не нужно бояться быть пойманным — если что, скажет, что просто заехал пораньше… Как же слепо я доверяла своей подруге! Ваши самые лучшие друзья — это потенциально самые худшие, самые злобные враги, ведь только они знают, куда ударить так, чтобы сделать вам максимально больно. Прежде чем в следующий раз открыть душу своему другу, подумайте, что однажды он может использовать эту информацию против вас. Найдётся ли у вас достаточное количество опровержений? И хватит ли вообще сил, чтобы противостоять? Я ловлю Джастина в спортзале, где он, уставший после тренировки, спешит в раздевалку. — Джей, эм, ты… — смотрю на его раскрасневшееся после игры лицо и понимаю, что лучше не тревожить его своими просьбами. — Да? — Джастин глубоко и часто дышит, восстанавливая дыхание и вытирая шею небольшим полотенцем. — Я хотела попросить тебя кое о чём… Не бери в голову, неважно. — Мне прийти? — парень сразу становится серьезным и кладёт руку на моё плечо. — Я приду, Линн. — Н-нет-нет, не нужно, всё нормально, просто… — Линн, я приду, — повторяет он, — а сейчас езжай к себе. Я заскочу домой и сразу же приеду, хорошо? — подмигивает и торопится уйти, а мне остаётся только послушаться. Мой джентльмен, обожаю, когда он ведёт себя вот так, по-мужски. Джастин никогда не спросит: «Мне прийти?», «мне помочь?», «мне сделать?», а всегда приходит, помогает и делает, словно так и должно быть, словно это — само собой разумеющееся, и это не может быть неприятным. Воодушевившись, быстро возвращаюсь домой, готовлю ужин и потихоньку начинаю разбирать комнату, где обитала бывшая подруга. Настроение хорошее, я негромко напеваю, ожидая приезда своего молодого человека. Как же всё-таки хорошо, что мы вместе! Джастину уже восемнадцать, скоро он выпустится и поступит в один из престижных учебных заведений и сможет реализовать свою мечту. И я очень рада тому, что Каспер сумел уговорить его и подергал за свои «ниточки»-связи, чтобы Джастина приняли. Кто знает, быть может, разрушение сто восемнадцатой школы не является настолько страшным? Безусловно, очень жаль тех, кто так трагически погиб в столь юном возрасте, однако их очень мало, и, возможно, такова их судьба. Если бы этого не произошло, мы с Джастином никогда не встретились бы. Кто знает, что было бы с ним потом, после окончания школы. А я так и продолжала бы жить с Лив и делить с ней одного мужчину. При мысли об этом меня передёргивает, и я начинаю работать быстрее. Не хочу, чтобы здесь что-то напоминало мне о предательстве. Здесь должна получиться очень милая комнатка для определённых целей. Я ничего не буду говорить Джастину, пусть это пока останется в тайне. При мысли о нём начинаю улыбаться. Отложив всё, спешу в свою комнату, переодеваюсь и остаюсь лишь в одном откровенном белье. Хочется увидеть огонек в его глазах. Хочется зажечь в нём пылкую страсть. Хочется доказать себе, что я ещё гожусь на что-то. Возвращаюсь в бывшую комнату Лив, включаю медленную музыку и продолжаю убираться, неторопливо пританцовывая. От шума, доносящегося со стороны прихожей, замирает и убыстряется ритм сердца, а я, стоя спиной к двери, медленно распускаю волосы и продолжаю танцевать. Дверь открывается, и я плавно выписываю бёдрами «восьмёрки» — спасибо нашим школьным посиделкам с девочками и прошлогодним выпускницам, которые научили меня азам арабских танцев. Чувствую неотрывный взгляд на своём теле, и улыбаюсь. Медленно, предвкушая узреть реакцию Джастина, поворачиваюсь в танце… и замираю, видя стоящих на пороге Джастина и Дилана, уставившихся прямо на меня. Секунда, две — и вот уже я взвизгиваю и хватаю первое, что подвернулось под руку, чтобы прикрыться. Боже, как же стыдно! Чувствую, как горит лицо, и сглатываю, чтобы хоть как-то смочить вмиг пересохшее горло, а Джастин хватает друга и быстро выходит из комнаты и захлопывает дверь. — Чёрт, — бросаю вещь и сажусь на кровать, нервно собирая волосы в пучок, — что за хрень вообще? Меня трясёт, дрожат пальцы, а неугомонное сердце продолжает скакать в груди. Как же неловко получилось, боже! Что теперь делать? Как смотреть в глаза Дилану и зачем вообще Джастин притащил его сюда? Страх и растерянность быстро сменяются раздражением, ведь лучший способ защиты — это нападение. Ну всё, сейчас он у меня получит! Завернувшись в сорванную с гардины штору, выглядываю с коридор, дабы убедиться в том, что путь свободен, и быстро семеню в свою комнату, где лихорадочно переодеваюсь в домашние джинсы и водолазку. — Привет, — Джастин заглядывает в дверной проем, хитро улыбаясь, — чем помочь? — Я тебе сейчас помогу! — злобно шепчу я, хватаю его за руку и затаскиваю сюда, — ты зачем Дилана притащил? — Я хотел предложить тебе сделать перестановку, вот и позвал его на подмогу. Не позволю же я тебе таскать что-нибудь, — Джастин пожимает плечами, говоря это так, словно я задаю глупейший вопрос, и что можно было догадаться и самой. — Ну ты… вообще, — грозно шиплю я, а Джастин пошло смеётся, обнимает меня и шепчет: — А ты, оказывается, очень сексуально танцуешь, Линн. — Дурак! — пихаю его, а он лишь смеётся ещё громче и прижимает меня к стене. — Очень сексуальная, детка, — Джастин целует меня, просовывая руку под водолазку и лифчик, и начинает мять грудь. — Хочу тебя, — шепчет он, — сейчас хочу. — Совсем с ума сошёл? — пытаюсь оттолкнуть его и угомонить, но Джастин настойчиво продолжает. Мы недолго боремся, но силы не равны, и он одерживает верх, а я стараюсь не выдать себя стонами, ведь наверняка Дилан ещё не ушёл. Джастин берёт меня прямо у стены, целуя настолько жадно, будто мы делаем это в последний раз. — Я люблю тебя, — шепчет он, когда мы, отойдя от страсти, приводим себя в порядок. — Так соскучился, просто ужас. — Ненормальный, — улыбаюсь я, сменив гнев на милость. — Кстати, я тоже хотела сказать тебе как раз про перестановку. Нужно передвинуть мебель и отнести кое-что на помойку. Есть будешь? — спохватываюсь я, соображая, что он наверняка голоден. — Спрашиваешь, — смеётся Джастин, — я домой заскочил, переоделся, потом сразу к Дилану, и сюда. Для мамы я сегодня остаюсь у него с ночёвкой, — подмигивает он, а я, вспомнив о присутствии в квартире постороннего, о котором уже успела позабыть, тихо ахаю. Что он подумает теперь? — А Дилан… — Линн, ну что ты как маленькая, — Джастин устало вздыхает и открывает дверь, чтобы выйти. — Мы ведь взрослые люди, Дилан тоже не маленький. Он всё правильно понял, да и тебе советую не заморачиваться. Будь проще, это гораздо легче, чем ты думаешь. — Наверное, — обречённо вздыхаю я, следуя за ним. Дилан со скучающим видом сидит на кухне, а при виде нас убирает свой телефон и встаёт. Он старается казаться невозмутимым и всеми силами пытается скрыть довольную улыбку, но я вижу лукавый огонёк в его тёмных глазах. Да, мой откровенный танец явно пришёлся ему по вкусу. — Добрый вечер, эм… — он заминается, не зная, как обратиться ко мне. — Линн, — делаю такое лицо, будто ничего не произошло, и подаю Дилану руку. — Да, Линн, — он жмёт руку и начинает дурацки улыбаться, за что получает от своего друга весьма неплохую затрещину. — Что ржёшь? — недовольно бурчит Джастин, — иди давай работай. — Ну это… поесть бы… — Дилан обиженно чешет затылок, а я начинаю смеяться. — Садитесь, сейчас буду вас кормить. Парни заметно веселеют, а я хлопочу по кухне, пытаясь внушить себе, что ухмылка Дилана была чистой случайностью, и что он не видел меня полуголой. За ужином мы свободно общаемся, Джастин периодически обнимает и целует меня. Я смущаюсь, а Дилан ведёт себя настолько непринуждённо, что я тоже наконец раскрепощаюсь. В конце концов, это не только мой ученик, это лучший друг моего молодого человека, так почему же я должна стесняться своих чувств? После ужина отвожу парней в комнату и даю им указания. Они молча кивают, затем что-то обсуждают между собой и приступают к перетаскиванию мебели. Понаблюдав за их работой, оказываюсь ненужной, ибо Джастин практически выпихивает меня из комнаты, сказав, что они прекрасно справятся без моих ценнейших указаний. Оставшись не у дел, собираюсь и иду в ближайший магазин — нужно будет отблагодарить помощников, и потому покупаю несколько бутылок пива. Мы ведь взрослые люди, наконец! Парни справляются быстро и хорошо, и, пока я любуюсь новой обстановкой своей квартиры и навожу порядок, они пьют пиво на кухне, что-то обсуждая и смеясь, а мне отчего-то очень тепло на душе. Джастин провожает Дилана, который при прощании снова смотрит на меня так неоднозначно, что я опять начинаю краснеть. Пока Джастин на улице, быстро мою посуду, принимаю душ и переодеваюсь снова, надеясь, что в этот раз всё обойдётся без сюрпризов. Он заходит, идёт сразу в ванную и выходит оттуда полностью голым, даже не потрудившись прикрыться полотенцем. — Можно подумать, ты чего-то там не видела, — усмехается Джей в ответ на мои громкие возмущения. — Станцуешь для меня? Поворчав немного себе под нос, включаю музыку и начинаю соблазнять своего мужчину, который, развалившись на постели, с нескрываемым желанием смотрит на меня. Мне нравится этот взгляд, нравится его дыхание, нравится его любовь. Мы снова становимся близки, только на этот раз всё происходит медленнее, тягуче, слаще. Джастин пробует новые позы, шлёпает меня, шепча тихое «Да, детка», держит за волосы, ставит на колени, а мне дико нравится подчиняться ему. Учительница днём, ночью я — его любовница, девушка, страсть — зовите как угодно, да и какое дело до того, как это называется, если нам двоим так откровенно хорошо друг с другом?