Ключ времени

Девчонка на спине мирно посапывала, даже не догадываясь, в какой ситуации они сейчас оказались. Напряженный до предела, Хаширама двигался рывками, останавливаясь на пару минут, чтобы перевести дух и осмотреться. Малейшая ошибка могла привести к неминуемому столкновению, ведь самый короткий путь к деревне лежал через земли врага. Так же Хаширама не стал исключать вероятность попасть в ловушку, однако способ его передвижения максимально сводил этот риск к минимуму. Дорога, вдоль которой они держали свой маршрут, являлась границей между двумя территориями, образуя нейтральное пространство между кланом Хагоромо и Учихами. Вследствие дружеских договоренностей участок земли стал неприкосновенным, так как глава клана Хагоромо Нита при заключении пакта, настоял на дальнейшем сотрудничестве с кланом Яманака, проложив тем самым свободный путь в их земли последним. Однако дорога была открыта лишь для представителей трех кланов, и Сенджу уж никак не претендовали на допуск. Попадись Хаширама дозорному патрулю и стычки, что повлечет за собой лишь ненужные жертвы, не миновать. Так же свободная территория не исключала наличие ловушек для тех, кто захочет рискнуть удачей и попытаться самостоятельно преодолеть дорогу. Именно это делало ее опаснее других путей, так как бомбы и взрывоопасные свитки были умело скрыты повсюду. Лишь обладатели шарингана были способны различить смертельную опасность на дороге. Именно поэтому в караванах на этой местности всегда присутствовали представители клана Учиха. Хаширама прекрасно помнил, как когда-то прочел донесение о нейтральной территории одного из разведчиков, но уж, ни как не мог знать, что эта информация сыграет ему на руку. Однако ловушки все же были не единственной заботой мужчины. Постоянный риск нарваться на дозорный патруль вынуждал Хашираму забираться к самым кронам, где ветки деревьев едва ли могли выдержать вес одного взрослого, что уже говорить о двоих. Опасность сорваться с такой высоты заставляла работать резерв на пределе. Посылая импульс в ноги и усиливая ветвь с помощью чакры, Сенджу едва ли успевал восстанавливать колоссальные затраты энергии на такой вид передвижения. Молодые ответвления неохотно поддавались воздействию, почему-то впитывая в себя Ки, словно губка. Для того, чтобы напитать одну молодую ветвь чакрой, требовалось резко пустить импульс по каналам в количестве, достаточном для исцеления целого отряда воинов. Из-за этого сосуд стабильно оставался полупустым, так как чакра просто не успевала накапливаться. Остальной запас шел на поддержание регенерации. В моменты полного истощения Хаширама спускался на нижние ветви, выбирая более густые и плотные, чтобы можно было спрятаться и выждать какое-то время, пока источник не наполниться хотя бы до половины. В движении Хаширама вовремя успел приметить тонкую леску, растянутую между деревьями. Она едва заметно блеснула на солнце, позволив наследнику уклониться в сторону в последний момент. Помедли он хоть на секунду, то опасный механизм ловушки тот час бы сработал и вряд ли бы ему удалось вовремя скрыться. Сенджу проводил отдаляющуюся ловушку напряженным взглядом. Будь он хоть в несколько раз менее осторожным и осведомленным, уже был бы доверху нашпигован кунаями. Видимо, ее специально закрепили на таком уровне, чтобы исключить вероятность проникновения. А где одна, там есть и еще. Плохо, следует быть осмотрительнее. И все же у молодого будущего лидера были свои причины выбрать именно этот путь. Одной из них стал тот факт, что дорога осталась без присмотра. Битва, разразившаяся на западе, оказалась как нельзя, кстати, заставляя противника бросить все силы на два фронта. Восток теснили Сенджу, а на западе вспыхнуло внезапное для клана Учих восстание дикарей. Дорога оставалась без четкого надзора со стороны кланов. Яманака же, будучи нейтральными к самим Сенджу не должны вообще встревать в конфликт, как и появляться на тропе. Именно поэтому Хаширама рассчитывал незаметно проскользнуть по нейтральной территории, пока все силы врагов брошены на фронт. Это могло бы помочь сократить время, которое Сенджу бы потратил, решив идти в обход. Мужчина вновь уклонился от ловушки, поднявшись еще выше к самым верхушкам деревьев, стараясь игнорировать ноющее чувство в области живота. Даже битва с Мадарой не вытягивала столько чакры, сколько нужно, чтобы проклятая тонкая ветка не сломалась под весом двоих. Скорость движение увеличивала объемы растрат в четверо, если не в шестеро раз, от чего техника требовала повышенного контроля. Пока Хаширама был сосредоточен на поддержании скорости и нужного притока энергии к стопам, девушка на его спине успела проснуться. Это мужчина понял по участившемуся дыханию, и носу, что уткнулся ему в затылок. Видимо, резкий рывок в сторону разбудил ее. Как и просил ранее Сенджу, за все время она не издала и звука, лишь тихо выдохнула ему куда-то в шею и убрала растрепавшиеся за время перемещения волосы обратно за шиворот. Хаширама едва заметно кивнул ей и спустился на нижние ветви, чтобы дать девчонке время отдохнуть. Дорога была почти пройдена и, так как они двигались по ней на восток, были далеко от линии фронта. Земли еще одного соседнего клана были нейтральными, так как Нара, как и Яманака, предпочитали не встревать во вражду, видимо дожидаясь, когда крупные кланы перережут друг другу глотки. Однако, даже, несмотря на такое положение дел у Сенджу, как и у Учих все же были свои союзники. Мелкие кланы охотно вступали в союзы в обмен на защиту со стороны более сильного клана. Вот только такой союз не мог гарантировать безграничной преданности, так как в основном руководствовался страхом перед более сильным союзником. У глав таких кланов нет ни чести, ни доблести и они охотно продадут родную мать за звонкую монету. Именно поэтому большие кланы чаще всего старались лишить главенства одного человека, поглотив, тем самым, присоединившийся. Глав и их детей нещадно казнили, в назидание оставляя трупы гнить под солнцем. Так же поступали и с сильнейшей ветвью завоеванного клана, впрочем, сохраняя в живых их детей, если им еще не исполнилось больше четырех лет. Однако то касалось только мелких кланов. Те же, кто шли на соглашение добровольно, оставляли за собой права суверенитета. И все же даже такой союз был обоюдоострым мечом. Учихи уже когда-то допустили ошибку, руководствуясь лишь силой и влиянием, от чего их головной болью стало племя дикарей на западе территорий клана. Сенджу же, ведущих хоть и такую же, но чуть отличную политику, как показало время, ожидал такой же финал истории. Хаширама отвернулся, скрыв от посторонних глаз свое опечаленное лицо. Кто знает, чего не хватало свободным племенам для спокойной жизни в клане? Или это была вина главы клана, что проглядел бревно в своем глазу, будучи полностью поглощенным войной с Учихами? Кто знает. Факт оставался фактом, в клане обосновался предатель. Когда началась стычка между Учиха и Сенджу, Хаширама уже направлялся с отрядом на запад на мирную миссию. Отряд был составлен из вышестоящих людей разных кланов так, чтобы показать перспективы союза с Сенджу в более выгодном свете. Данная тактика состояла в том, чтобы представить Сарутоби всю прелесть союза и указать на то, что более могущественный клан не будет ущемлять их права. Высоко в небе грозно вскрикнул сокол и резко спикировал вниз, ловко маневрируя между ветками деревьев. Заметив его, Хаширама подал своим людям сигнал остановиться. Гордая птица, догнав нужного ей человека, вцепилась когтями в его плечо и призывно щелкнула клювом. Мужчина ловко отцепил от ее лапы записку со знаком клана, разворачивая ее и вчитываясь в содержимое. Стычка на востоке набирала обороты, был отдан приказ немедленно возвращаться, откладывая мирную миссию до лучших времен. Пересадив сокола на сгиб локтя, Хаширама обернулся к подчиненным, чтобы бегло сообщить о окончании миссии. Одна из девушек недовольно вскинулась, но промолчала. Этот жест был замечен, но Сенджу решил не придавать ему большого значения. Птица быстро вспорхнула с мужской руки. При приближении к землям Учих внезапно возникла неожиданная встреча. Мадара также спешил на восток в гущу событий. Видимо до этого он раз и навсегда, в обычной для себя манере, решал вопросы на западе с дикарями. Короткая стычка завершилась так же быстро, как и началась. В этот раз отступил Учиха. — Рад был повидаться, Хаширама, но меня ждут, — ухмылка исказила его лицо в презрительной гримасе. Прищурив красные глаза, он мимолетно окинул прячущихся за спиной Хаширамы участников отряда. — О, не принимай больше на грудь, — остановив взгляд на Сенджу, тонко намекнул Учиха и в следующую секунду скрылся в листве. Мужчина не заострил внимание на том, как дернулась черноволосая девушка в его отряде после слов, адресованных лидеру. Да что там, он даже не смотрел в сторону своего отряда, будучи сосредоточенным на скрывшемся где-то враге. Хашираме в срочном порядке пришлось повернуть отряд, уводя своих людей подальше от Мадары. Все же в его подчинении состояли на этот раз только влиятельные лица, чья смерть повлекла бы ненужные склоки в клане, вплоть до новых междоусобиц. Помня об этом, Хаширама не старался отвлечь Учиху на себя, пытаясь уйти от возможной траектории его движения, забирая чуть вправо. К тому же неизвестно, куда делся его младший брат, который тоже отправился, если верить донесениям, урегулировать конфликт на западе. Будучи увлеченный своими мыслями, Хаширама не заметил, как остался почти один. Его отряд резко отстал, и ему пришлось сбавить скорость, чтобы позволить подчиненным нагнать его. Однако даже спустя минуту за ним никто не последовал. — Господин Хаширама, — звонко окликнул девичий голосок. Хаширама заметил девушку и просто кивнул ей, отмечая ее присутствие. Шло время, а отряд, что должен был уже нагнать его, так и не появился. Хаширама встревоженно обернулся, нахмурив брови и напряженно вглядываясь в оставленную позади прорву деревьев. Именно в этот момент Мико, дочь главы мелкого клана, решила нанести удар, резко опередив мужчину на несколько прыжков и бросив ему в лицо едкий порошок. Сенджу не успел прикрыться, так как полностью доверял своей команде. Часть опасной пыли осела на одежду и попала в глаза, другую часть он на вдохе успел втянуть носом. Следующий удар должен был скользнуть по доспехам, однако вместо стали задел живую плоть. Ранение пришелся в брюшную полость, и сталь едва не выпотрошила Хашираму, как рыбку. Печать, установленная на доспехах и скрытая другими техниками, внезапно проявилась. Полагаясь только на слух, он сумел бросить в предательницу кунаем, однако у той тоже были свои козыри в рукаве. Вот только предательница явно не учла, что у сына главы клана Сенджу была просто бешеная регенерация. Нанесенная рана должна была затянуться уже в процессе падения. Однако, к досаде мужчины, ее клинок был пропитан разжижающим ядом, что в значительной степени снизило регенерацию. При ускоренном восстановление клеток кровь излишне быстро циркулировала по телу, помогая заразе распространяться. Чакра, что сосредоточилась в эпицентре разрыва, сгустилась плотным узлом у краев раны, препятствуя заживлению и будто бы образовывая пробку, мешающие красной жидкости стремительно покидать тело. Ядовитая пудра, брошенная следом за ударом, вынудила замертво свалиться с трехметровой высоты будущего наследника клана, так как его организм уже не был способен вывести его из легких. Следующее, что он мог видеть перед собой после того, как регенерация немного восстановила зрение — это смазанное пятно, смутно напоминающее женские очертания. Видимо, порошок хорошо выжег глаза, раз они так долго восстанавливались. Будучи не в состоянии адекватно соображать, Хаширама подумал, что предательница вернулась его добить. Он тщетно пытался сфокусировать зрение, тщетно вглядываясь в смутный силуэт. Приняв решение выждать, он едва подавил желание резануть наотмашь клинком, когда чужая рука потянулась к его ране. Более не медля, он ловко схватил чужую ладонь в попытке сделать болевой захват и, кажется, умудрился повредить чужой палец. Раздался пронзительный визг, и Хашираме едва удалось сдержать болезненный стон, когда чужое тело придавило сверху. Зрение сумело таки сфокусироваться и он понял, что совершил ошибку. На деле же за ним вернулась не предательница. У пятна были светлые волосы, в отличие от Мико, силуэт так же мало чем походил на дочку главы клана Кумито. И первое, что он заметил — злые серые глаза, укоризненно бросающие на него взгляды исподлобья. Кажется, это была дикарка из племени, с которым разбирался Мадара. Мадара! Он отправился в сторону фронта! Хаширама попытался сесть, но женщина вскинулась и вновь попыталась удержать его на месте. Вот только ее сил едва хватало на это. Навалившись всем весом, она кое-как заставила вернуться Сенджу в горизонтальное положение. И то, мужчина скорее поддался ей, желая уменьшить неожиданную резь в области груди. Его рука машинально вцепилась в ее волосы, пока другая пыталась дотянуться до горла. Дикарка же прилипла мертвым грузом и успешно уворачивалась от всех его попыток снять ее. Понимая, что время утекает, а где-то на фронте уже вовсю веселиться Мадара, Хаширама решил применить технику. Руки сложились в печать над головой женщины, но она, словно чувствуя что-то неладное, поспешила встать. Хаширама приподнялся на локтях, но тут же свалился обратно. Однако он все же заставил себя сесть, так как в горизонтальном положении было неудобно делать осмотр. Ему нужно было время, чтобы привести организм в порядок и убрать окончательно последствия яда. Это был не первый раз, когда против него использовали отравленное оружие, а потому организм боролся с ядом по стандартной схеме. Его собственная способность действовала против себя же, не принося явной пользы. Проанализировав это с помощью медицинских техник, а заодно и подлатав перегруженную систему кровоснабжения, Хаширама с удивлением понял, что не может как-то повлиять на скорость заживления брюшной раны. Прикрыв глаза, он вспомнил лицо той, кто менее часа назад пыталась его убить. Он в деталях припомнил все, что произошло с ним с самого утра, с удивлением отмечая странное поведение черноволосой девушки. При отправке на миссию она явно лучилась довольством, и именно она вынесла его доспехи. Затем он не слишком много времени уделял своему отряду, поглощенные мирной миссией и переговорами. Лишь изредка перекидывался словами с участниками, иногда выдвигая свои мысли о мире и создании такого места, где дети не знали бы войны. Все же не часто он делился своей сокровенной мечтой с кем-либо. Мадара был, пожалуй, единственным, кто согласился с его мнением о мире. Оттого больнее было осознавать, что единственная душа, что разделяла его мечты, вдруг перечеркнула все и сдалась. Хаширама прекрасно понимал мотивы Учиха, и все же не мог так просто отвернуться от того мира, что они вместе придумали, сидя на высокой скале. Сенджу отогнал от себя эту мысль и вновь вернулся к тому моменту, когда жизнь столкнула его с предательством Мико. Она не принимала в разговорах участия, постоянно отсиживалась в стороне и попросту молчала. В основном она вообще себя никак не проявляла. А затем Мадара жирно так намекнул ему, что с его доспехами не все так просто. Девчонка, что до этого вела себя мирно, вдруг разозлилась. И если бы Сенджу все же придал этому хоть малейшее значение, то… Птица нашла его неожиданно, приземлившись точно на плечо. Отцепив от ее лапы очередное послание, и пару мгновений фиксируя расплывающееся зрение на символах, он внутренне облегченно вздохнул. Тобирама решил вопросы быстрее, чем Мадара добрался до поля битвы. Все обошлось малой кровью. О мирной миссии не было сказано ни слова, а потому мужчина расценил это как приказ возвращаться в клан. Сокол, явно отличный от первого, быстро вспорхнул с руки, исчезая в просвете над озером. Думая о том, что теперь спешить ему пока некуда, Хаширама решил, что неплохо было бы и перекусить. С такой раной скакать по деревьям было бы сущим идиотизмом. Обойдя, на всякий случай, дикарку по большой дуге, он пару раз метнул кунай в воду с прицепленной к кольцу леской. Пара рыб тут же выпрыгнула на берег, как и еще несколько последовавших за ней. Затем с помощью техники, за счет быстрого и очень близкого роста молодых ростков друг к другу создал огонь. Рыба была успешно выпотрошена и посажена на колья. Сенджу уселся у костра, лицом к дикарке, чтобы не выпускать ту из поля зрения. Смотря на огонь, Хаширама думал о случившемся. Он не был инициатором союза Кумито и Сенджу, как и не общался с главой этого клана лично. Кумито жили под покровительством клана Сенджу уже несколько лет к ряду, так почему же сейчас затеяли восстание? Чего им не хватало? Территорий? Места? Их права не ущемляли, а глава клана и вовсе занимал не последнее место в совете. Или это чистая инициатива девчонки? Задумавшись, мужчина потянулся к своей ране, уже почти не удивляясь тому, что она имела место быть. Вдруг, тонкие женские ладони потянулась к его руке. Он с удивлением отметил, что дикарка качает головой, прося не тревожить рану. Светлые чуть завивающиеся волосы, в которых застряли ошметки травы и листьев, качнулись в такт. Исцарапанное, чуть припухшее от слез лицо исказилось от боли. Серо-голубые глаза смотрели с испугом, и в них всего на мгновение проскользнула глухая обреченность. Она дернула рукой, с неестественно выгнутым мизинцем. Хаширама не сразу понял, что от него хотят, а потому еще долго озадаченно рассматривал ее лицо. Черные круги под ее глазами с потеками, больше похожие на какую-то технику, изрядно удивили его. Подрагивающие ладони надавили на его грудную клетку, и мужчина таки сообразил, что она пытается его уложить. Вообще, в понимании ниндзя, лечь перед незнакомым человеком в открытую позу — означало полностью довериться. Но женщина пока не проявляла к нему какой-либо агрессии и была вполне вменяемой. Ну, почти. Весомым аргументом в ее пользу было то, что она не добила его. Женщина отсела в сторону и вытянула дрожащие руки к костру. Яркие красно-желтые блики осветили наливающиеся темнотой синяки и кровоподтеки на них. На кусочке голой шеи, не скрытой волосами, так же алели следы от пальцев. Хаширама медленно подсел ближе и, выдернув один прутик с рыбой, протянул его женщине. А потом ему приспичило в туалет. Когда он вернулся, женщина стелила возле костра еще один настил, а где-то сбоку лежала стопка сухих веток для поддержания огня. Хаширама так же скинул в кучу свой хворост, который смог найти, пока ходил в кусты и, насколько мог, открыто улыбнулся, спрашивая, для кого она это приготовила. Она быстро ответила и посмотрела на него прямым взглядом, чем вогнала в ступор. В ее речи было много глухих звуков, от чего ему показалось, что он даже ослышался. Посидев примерно минуту, Хаширама полез вновь осматривать рану, желая скорее отправиться в путь и избавиться от женщины. Она ведь наверняка осталась с ним только для того, чтобы приглядеть. Возможно, где-то неподалеку находится ее деревня и Хаширама не хотел доставлять ей лишних хлопот. Хотя, о чем он? Не стоит обманываться, ведь здесь поработал Мадара. Ее деревня явно сожжена дотла и Сенджу мог только гадать, как ей удалось скрыться от проницательного взгляда Учих. Никто не ушел от праведного гнева разозленного клана живым. Не пожалели даже детей. Закрыв глаза, Хаширама с болью вспомнил догорающие останки домов и трупы, которым не было счета. Ребенок безмолвно смотрел пустыми глазами в небо, прикрытый телом матери сверху. Разве мог кто-то устоять после огненной бури, что принесли с собой убийцы? Эта женщина явно родилась под счастливой звездой. Что же касается его, то он остался здесь только для того, чтобы полностью залечить ранение и с новыми силами двигаться в путь. Ему не было жалко дикарку, ведь таковы времена. Впереди предстояли жестокие разборки с кланом Кумито, и мужчине искренне хотелось верить, что все же девушка действовала по личной инициативе. Ткнув пальцем в еще незажившую рану, он потревожил сгусток яда, который его организм успешно сцеживал все это время в центре. Хаширама упал на спину, будучи не в силах пошевелиться. Благодаря остаткам сонного порошка на волосах, которые тот встряхнул, почесывая затылок, реакция вновь замкнулась. Взаимодействие двух веществ, плюс недавнее ранение вывело будущего главу клана Сенджу из строя. Хотя какой он будущий глава, если даже девчонка смогла разобраться с ним? Думая так, Хаширама иронично улыбался, глядя в серое небо, нависшее над озером. Склонившееся над ним лицо было слишком серьезным. Женщина проверяла дыхание, сложив руки на его груди и вслушиваясь в размеренное сердцебиение. Мужчина схватил ее руку на ощупь и отстранил. Вернее он попытался, но то, как дикарка скривилась и едва не разрыдалась, заставило его отступить. Она выдернула руки и спрятала ее в другой, пряча уже посиневший палец в ладони. Хашираме было немного неловко, но он не оправдывал себя, прекрасно понимая, что если бы не его инстинкты, быть бы ему давным-давно мертвым. И вместо посыпания своей головы пеплом, он предложил ей вправить палец. Несмело и с изрядной долей скепсиса на лице она протянула ему бережно спрятанную руку. Потянув за палец, он направил сустав в нужное положение, услышав характерный глухой щелчок. Женщина взвыла на одной ноте, пытаясь вырвать руку. Хаширама молча, выпустил чужую ладонь из захвата, окинув красные пятна на запястье быстрым взглядом. Для проформы, когда дело было уже завершено, он попробовал пойти на контакт с дикаркой, но та его либо не слышала, либо не желала слышать. Все его попытки заговорить гордо игнорировались, что Хаширама было, уже подумал, что она резко оглохла от боли. Оставив ее в покое и отсев к костру, он крепко задумался, скользя бессмысленным взглядом по поляне. Сенджу замолчал, наблюдая за тем, как зачерпнув воды, она резко выплеснула ее себе на лицо. Мужчина перевел взгляд на гребень. Женская рука тут же схватила обозреваемый предмет в руки и провела им несколько раз по прядям. — Волосы, — медленно произнесла она, показывая пальцем на свои пряди. Хаширама на несколько секунд завис, осознавая несколько вещей одновременно. Для начала, без своих странных черных кругов женщина оказалась на порядок моложе, во-вторых, она что-то от него хотела, да еще и первой заговорила. — Во-олосу? — машинально повторяя за ней, пробормотал мужчина, озадаченный такими кардинальными изменениями в поведении и внешности. А затем ему резко стукнула интересная идея в голову. Но вместо того, чтобы дослушать, она сунула ему в руки гребень и просто прошла мимо, пока он озадаченно пялился на зубцы, сжатые в его ладони. Это явно был не подарок, а потому мужчина не считал нужным делать поспешных выводов и приписывать данный жест к личному оскорблению.* Его взгляд с расчески, быстро метнулся в сторону, куда ушла дикарка. И чем он занимается? А ведь женщина, нет, скорее молодая девушка осталась здесь совершенно одна. Еще и разговаривает, очевидно, лишь на языке своего племени. Пришлось прибегнуть к хитрости, и мужчина попробовал жестами донести до девушки суть своих мыслей. Тобирама был бы в шоке, завидев, как его вечно не затыкающийся старший брат, словно уж, извивается перед девчонкой. Вряд ли бы кто-то поверил, что у Хаширамы не хватило сил изъяснится, раз он машет руками словно танцовщица с веером. И кто бы что не говорил, но Хаширама не был законченным альтруистом, хотя оптимизм, порою, бил у него через самый край и многие часто ошибочно судили о молодом лидере. Однако Сенджу не был глупцом и, что же, по прошествии недавней ночи, он окончательна растерял остатки доверия к окружающим. Пока дикарка спала рядом, совершенно уверенная в том, что ее сосед так же крепко спит, он хмуро таращился на деревянный навес, анализируя случившееся. В тяжелых раздумья незаметно пробежала ночь, а за ней пришел и рассвет. Вспоминая это, Хаширама вновь спустился к нижним веткам и опять пересадил девушку на спину. Но для начала Юля размяла ноги, при этом скосив взгляд вниз и едва не вскрикнув. Ветка находилась высоко над землей. То, что у нее нет ни малейших задатков чакры, Хаширама понял по тому, как она стояла на ветке. Неуверенно, явно думая о том, что может свалиться в любую секунду, она широко расставила ноги и чуть согнула их в коленях. Притока чакры к ступням не наблюдалось. Хотя дикое племя вполне могло спокойно бегать по нижним веткам, пуская энергию в стопы и, таким образом крепясь к ним, словно смолой. Девчонка же явно не умела этого делать, да и на такой высоте, судя по перепуганным глазам, она оказалась впервые. И все же она была слаба. Возможно, ее родители прятали ее где-то глубоко в лесу, чтобы лишний раз не мозолить неудавшимся отпрыском глаза. Это объясняло то, почему она смогла выжить при нападении Мадары на деревню. По той же причине девчонка не могла использовать чакру, так как ей попросту не объяснили, как с ней работать. Хаширама ловко соскочил на землю. Опасная территория была успешно пройдена. Оглянувшись и оставшись довольный своими успехами, он что есть мочи рванул к следующему участку леса. Теперь же мужчине не приходилось скакать по верхним веткам и расходовать запас чакры в бездонный колодец. Но почему-то Хаширама резко затормозил. Остановившись, он вновь повернул голову назад, на этот раз, чтобы посмотреть на девушку за его плечами. Та чуть склонила голову, уставившись на него вопросительно серыми глазами. — Прости-прости, я просто задумался, — улыбнулся он чуть виновато. И они продолжили путь. Спустя три часа их приняли в деревне. Уже на подходе возле арки был виден силуэт, в котором при приближении можно было распознать младшего брата Хаширамы. Тобирама, прислонившись к столбу, ожидал брата со скрещенными на груди руками и недовольным выражением лица. При приближении старшего он недовольно цыкнул и отвернулся, мимолетно мазнув взглядом на девушку за спиной. — Отец ждет тебя, — бросил мужчина, наблюдая, как девушка быстро соскочила с чужой спины. — Мне тоже есть, что ему сказать, — кивнул Хаширама, приветствуя брата касанием руки к его плечу. Девушка устало присела на землю и выдохнула, совершенно игнорируя чужой тяжелый взгляд. Тобирама ясно почувствовал, что с девушкой что-то не так благодаря способностям сенсора, но пока не мог понять, что же именно ему не нравится в ней. — А эта? — Со мной. Пусть подождет, пока я не вернусь, — отмахнулся старший и не глядя, поплелся на отчет к главе клана, будучи полностью уверенным, что о дикарке пока позаботятся. Девушка, было, дернулась за темноволосым, но тяжелый взгляд прищуренных красных глаз тут же охладил ее пыл. Юля и Тобирама остались один на один в тяжелом молчании. Оба беззастенчиво пялились друг на друга, стремясь прожечь дырку в оппоненте. Мужчина вновь цыкнул, досадуя на брата, что любит тащить в дом все, что ему заблагорассудиться. — Как тебя зовут? — небрежным поставленным голосом задал он вопрос. Девушка медленно вскочила на ноги. Слишком медленно для шиноби. Выражение непонимания на ее лице ни капли не смутило блондина, и он торопливо сделал к ней шаг. Девушка скосила глаза на дома, что высились за спиной Тобирамы, и вновь вернула внимание младшему Сенджу. — Я не понимаю, — растерянно выдала она, вдруг, улыбнувшись. Руки она расставила по сторонам, показывая, что в них нет оружия. Неловкость ее улыбки скрашивалась едва заметной дрожью в ногах. Она поспешила опереться о противоположный столб от Тобирамы, предварительно ткнув в него пальцем, спрашивая, можно ли ей сделать туда шаг. — Вот же проблема, — медленно выдохнул тот, осознавая, что девчонка его не понимает. Либо глухая, что, конечно же, вряд ли, но так приятнее думать. — Все ясно, брат опять не смог пройти мимо страждущего, — быстро оценил положение дел Сенджу, опуская руки по швам и недовольно глядя на чужую макушку. Прикинув примерное местоположение брата на миссии, и сопоставив сведения из последнего донесения, он быстро вычислил, что девчонка принадлежала к племени дикарей. Одна единственная из всего племени. Тяжело ей придется. — Не понимаю, — уныло повторила она набор звуков. Тобирама устало помассировал глаза. Умеет же брат создать проблему из ничего. — Идем, — поманил он ее пальцем и пошел вперед, будучи уверенный, что дикарка безоговорочно последует за ним. Ее шаги звучали слишком громко для слуха ниндзя, да и плелась она как-то вяло, и выглядела в целом не очень. Однако Тобираме не было дела до ее проблем. Он завел ее в здание, где обычно принимал решения глава клана, и оставил девчонку там. Пока отец разбирался с Хаширамой, Тобирама не собирался брать на себя ответственность за чужие поступки. Последний раз, пригвоздив своим взглядом съежившуюся дикарку к полу, он ушел. Юля осталась совершенно одна, а потому, примостившись у стены она ненадолго закрыла глаза. — Отец, я вернулся. — Хорошо, Хаширама, — пожилой мужчина опустил голову и прикрыл глаза в утвердительном жесте. — Можешь начать донесение. Наступили несколько мгновений тишины. Сложив руки на коленях, Хаширама судорожно пытался выдавить из себя хоть слово. Капля холодного пота медленно скатилась с виска к шее по смуглой коже. Молодой Сенджу, словно подражая отцу, прикрыл глаза, сведя брови на переносице. Чужая судьба решалась здесь и сейчас, и ему было крайне сложно быть палачом для целого клана. Ведь именно его слова спровоцируют цепочку событий, что оборвет множество жизней. Он прекрасно понимал, что деревня не простит предательства мелкому клану, как понимал и то, что множество невинных жителей пострадает в процессе. Однако молчание, хоть и во благо — означало предательство со стороны того, кому жители доверяли несмотря ни на что. Молчание — смерть всей его мечты, которую он так давно лелеял. Сжав кулаки, Хаширама резко вскинул голову и на одном дыхании произнес: — В процессе мирной миссии объявился предатель. Отец, позволь мне разобраться и выясн… Глава резко вскинул руку, призывая сына к молчанию. Твердая ладонь сжалась в кулак и медленно опустилась на колено. — Нет. Жесткий ответ прозвучал хлеще, чем пощечина. И опять тишина, в которой слышно, как за окном шумят птицы. Буцума, глава клана Сенджу, нарочно лениво открыл один глаз, наблюдая за реакцией своего сына. Плотно сжав зубы, молодой ниндзя покорно опустил потухший взгляд в пол. Его фигура едва уловимо ссутулилась, и черные пряди заскользили по лицу тонкими змеями. Затем Хаширама медленно, словно в замедленной съемке припал головой к полу в низком поклоне. Его руки аккуратно сложились домиком подо лбом. — Отец… И опять жест, не дозволяющий открыть рта. В воздухе проскользнул разряд, и тяжелая аура придавила молодого мужчину к полу. — Кто? — был задан единственный вопрос. Хаширама хранил молчание, не желая выдавать предателя. Не поднимая головы, он смиренно ждал разрешения говорить вновь. Буцума нахмурился, по-собачьи вздергивая верхнюю губу. Сын, уже который раз ставит под сомнение авторитет отца. И сейчас этот наглец думает не тем местом, которым бы следовало наследнику клана! — Пожалуйста, дай мне шанс справится с этой проблемой самому! — не меняя позы, уверенно отозвался этот самый наследник, поднимая полный решительности взгляд на отца. — Клану не выгодно терять потенциальных бойцов. Радикальные меры лишь усугубят положение дел в деревне. Отец, позвольте мне наказать предателей. Со свистом втянув в легкие воздух, глава клана пристально посмотрел в черные, точно такие же, как и у него самого глаза. Твердая уверенность, граничащая с упрямством, отразившаяся в них, заставили Буцуму раздраженно цыкнуть. В ту же секунду его кулак с грохотом впечатался в деревянные доски и он недовольно прошипел: — Ты хоть понимаешь, щенок, как твои действия отразятся на всей деревне? Мне проще вырезать гной с корнем, чем доверить это тебе. Ответ главы был короток и ясен. Хаширама уже видел это выражение лица однажды, когда один из его младших братьев погиб. Злость, скрытая за поддельной маской равнодушия и холодный циничный взгляд, полный горечи. Отец, как истинный шиноби не позволял проявлять себе слабость даже перед сыном. Редкие вспышки гнева были доказательством его сдержанности, но накопленная злоба и ненависть иногда выходили застарелым гноем наружу. Именно сейчас этот вулкан грозился обжечь своей лавой, если сын не покорится и решит идти наперекор чужой воле. Пререкаться означало ощутить отцовский кулак на себе, однако и Хаширама не был намерен так легко отступать. — Как будущий глава, я должен думать в первую очередь о клане. Если вырезать целиком присоединившихся, то другие могут взбунтоваться. Открытая казнь без доказательства вины приведет к еще большим недовольствам. Поползут слухи о том, что клан Сенджу ненадежен, раз допустил в свой стан предателей. Это приведет к недоверию со стороны возможных союзников, и тогда ни о каких соглашениях с другими кланами не может быть и речи. Озвученная мысль была собранной и звучала довольно убедительно. Хаширама постарался вложить в нее все свои навыки красноречия, которых было, увы, мало. Постоянные войны не располагают к развитию данного дара. И поэтому озвученную мысль он заготовил заранее, прокручивая ее на протяжении всего времени, проведенного с дикаркой. Сенджу думал о случившемся долго, вплоть до дверей собственного дома, где его ждал отец. Выводы, к которым он пришел не сразу, заставили наследника тревожно свести брови на переносице. То, что нельзя было допускать конфликт без выяснения мотивов заговорщиков — было однозначно. Но, почему? Хаширама растер лоб. Это объяснить было труднее. Другие кланы могут просто не понять резни, устроенной Сенджу во имя мести. Обычно такие мероприятия проводятся без предупреждения, словно внезапная бойня. Уничтожение целого клана приведет к недоверию со стороны союзников, вплоть до внутренних распрей среди населения. Ведь люди всегда задумываются, а не обернется ли этот клинок в следующий раз против них самих. Тем более, прямых доказательств вины у Сенджу не было, кроме слов самого наследника. В совете клана, к сожалению, было достаточно лиц, что не верят пустым заявлениям, даже если это заявление исходит от сына главы. Все ранения, полученные им при нападении предателя, успели затянуться, а потому никто бы и не сказал, что Хаширама был ранен. Свидетелей не было, так как его группа отстала, и молодой Сенджу искренне надеялся, что остальную четверку не вырезали в угоду переворота. То есть доказательств не было от силы совсем. Определенно не стоит рубить молодое дерево под корень. Это перечеркнет всю мечту о мире, которого Хаширама так страстно желал. Поэтому наследник говорил, как мог. В какой-то момент он даже пожалел, что в свое время не уделил достаточно внимания искусству языка, как тот же Тобирама. Время, пущенное на метания камней по воде, обернулось против него. Однако, несмотря на свое косноязычие, наследник сумел изложить свои мысли правильно. Буцума выслушал сына, не перебивая, пристально разглядывая мужчину, что склонился перед ним на коленях. Прямой взгляд, что дерзко кинул на него малец, вынудил его невольно фыркнуть. — Хорошо, думать ты все-таки научился, — видя решимость сына, качнул головой глава клана. Суровое выражение лица разгладилось и стало более человечным. Уголки его губ на мгновение чуть приподнялись, и ошарашенный сказанным Хаширама едва ли мог поклясться, что улыбка на чужом лице ему не пригрезилась. — Тобирама, что думаешь? — хмыкнул Буцума, вновь прикрывая глаза и скрещивая руки на груди. Хаширама быстро выпрямился, обращая внимание на того, кто зашел в помещение. — Что мой брат, как всегда, идиот, — недовольный тон, которым была произнесена фраза, услышал только адресат. Молодой мужчина дернулся, и над его фигурой словно нависло черное облако. Однако аура уныния быстро исчезла, и Сенджу неловко рассмеялся, скидывая напряжение. — Вот как? — Я бы хотел услышать и твое мнение на этот счет, — Буцума сосредоточил внимание на младшем сыне, кивком давая разрешение на право голоса. — Отец, пока собрание не было созвано, — Тобирама, скосил глаза на старшего брата. — Предлагаю утаить от совета детали миссии и не выдвигать обвинения раньше времени, — выразил свою точку зрения он. Буцума вопросительно приподнял бровь, сверля блондина требовательным взглядом. — Поясни. — Хаширама не раскрыл имени предателя. Думаю, у брата были свои причины, но смею предположить, что крыса находилась в пятерке, сформированной для мирной миссии. Брат слишком наивен, чтобы обращать внимание на такие детали, как поведение союзников. Скорее всего, он и волка вплотную не заметил бы, — Хаширама ссутулился и даже немного сник, понимая, в чей огород был брошен камень. Тяжелая темная аура вернулась, и ниндзя депрессивно опустил голову, хорошо хоть пальцем пол не ковырял. Заметив это, Тобирама испустил тяжелый вздох и замолчал. Глава осуждающе сощурился и недовольно поджал губы, понимая, что старший сын позволил себе расслабиться. — Ближе к делу, — поторопил Буцума сына. — Итог — под подозрением пятеро кланов, заключивших с нами договора. Мы не можем скинуть все обвинения на них, это приведет к склоке в деревне. Учиха достаточно близко подобрались к нашим землям, любые внутренние конфликты приведут к немедленному истощению воинских сил и поражению клана Сенджу. — В чем именно заключается опасность? — Удар придется оттуда, откуда его не ждали. Другими словами, распри в деревне неизбежно приведут потери основных сил. Любой сенсор заметит небольшие повреждения в чакро-каналах у Хаширамы. Хм, учитывая его способности к регенерации, можно сказать, что он был смертельно ранен. Сетка чакры не сумела быстро восстановиться, так как кровь брата была отравлена. Возможно, в еду до начала миссии ему подкладывали быстродействующий яд, с которым организм, до ранения, успешно справлялся. Так же клинок противника был пропитан большой дозой, возможно того же самого яда, из-за чего регенерация не смогла эффективно сработать и быстро заживить ранение. Я прав, брат? — Поэтому ты ждал меня у входа в деревню? Из-за чакро-каналов? — Да, потому что я почувствовал некое несоответствие в них. Хотел лично убедиться, что ты не свалишься с ног и дойдешь-таки до заседания клана. Но ты пришел?.. — вишневые глаза вопросительно встретились с громко кричащими не выдавать его черными. — Ха-ха, давай не будем? Отец, даже брат поддержал меня, — быстро собрался мужчина. Блондин понятливо прикрыл глаза и тоже предпочел сменить тему. — В конце концов, раз Хаширама вызвался решать проблему, думаю, как будущему наследнику, стоит ему это позволить, — тон, с которым это было произнесено и выражение лица совершенно разнились. Тобирама тяжело выдохнул. Однако Буцума успел проследить странность в поведении сыновей. Обрывок недосказанной фразы остро резанул его слух. — Что он принес, Тобирама? — помня о детской дружбе Хаширамы с выродком из клана Учиха, вкрадчиво уточнил глава. В его взгляде проскользнула сталь, которым он обвел притихших сыновей. Оба брата странно переглянулись, и младший просто прикрыл глаза, предоставляя старшему возможность самому сознаться. — Вернее сказать не «что», а «кого». На миссии мне посчастливилось встретить девушку. — Девушку? — Она из дикого племени. Кажется, Хаширама услышал явный хлопок ладони. Повернувшись к брату, он заметил на его лице скептическую мину прикрытую рукой. Один вишневый глаз смотрел на него с явным вопросом, а не придурок ли он часом? — Хаширама, — голос Буцумы не выражал ровным счетом ничего конкретного. — Эта девушка из дикарей, что находятся на западе земель Учиха? — Да, отец? Буцума задумчиво скосил глаза на небольшое окошко, поворачивая голову в сторону. Тишина, вновь поглотившая пространство, заставила наследников клана Сенджу переглянутся. Младший покачал головой в ответ на немой вопрос в глазах старшего. Тобирама и сам не мог предположить, что в этот момент творится в голове у отца и почему новость о женщине из уничтоженного клана заставила его задуматься. — Что же, мы можем извлечь и из этого выгоду. В конце концов, девчонка тебе явно приглянулась, раз ты решился без моего разрешения притащить ее в деревню. Отлично, идем, посмотрим на нее. Стоило бы убедиться, Хаширама, что она не несет в себе опасности и не связана с ублюдками Учиха, раз ее нашли на их территории. Два брата быстро переглянулись, ощущая в мирном настрое отца какой-то подвох. Не к добру то было, особенно, когда его губы сжимались в тонкую полоску, а глаза чернели от едва сдерживаемой ярости. И сколько бы Буцума не пытался скрыть от сыновей свой настрой, те ясно видели, как нелегко сейчас ему держать в узде свой крутой норов. — Но как же совет? — Это не займет много времени. Тем более клану всегда нужно пополнение и свободные руки. Хаширама, я отдаю тебе полномочия погасить возможные бунты. Срок в семь дней. — Да, отец. Буцума задумчиво потер подбородок и свел брови на переносице. — Тобирама, разыщи вернувшуюся пятерку и убедись в их безопасности. О результатах отчитаешься лично мне. Хаширама, пойдем. Старший сын покорно проследовал за главой. Жители, что встречались на их пути, с восторгом приветствовали Хашираму. Особо наглые даже здоровались и открыто улыбались, словно не замечали, что впереди наследника идет сам глава клана. Деревня жила хоть и тихо, но счастливо, насколько это было возможно в условиях войны. Хаширама почтительно распахнул двери перед отцом. Буцума нахмурился, отмечая быструю тень, юркнувшую за угол здания. Мелькнув смазанным пятном, она пропала в листве, от чего глава клана решил, что это всего-навсего бродячая кошка. Чеканя шаг и сложив руки за спиной, он прошел в помещение. Хаширама напрягся, обводя комнату быстрым взглядом и останавливая его на сжавшейся у стены блондинке. Так оно и вышло. Буцума решил устроить показательную взбучку непослушному отпрыску. Его слова били точнее и больнее, как если бы в наследника бросали кунаями. Хаширама морщился и пытался возразить, но отец твердо решил преподать сыну урок. Девушку тщательно осмотрели, и пока до Хаширамы медленно доходил смысл сказанного, отец поставил свое веское слово в этом споре. Буцума покинул помещение, чтобы отдать Тобираме, что закончил диагностику пятерки и теперь ожидал на улице, новое поручение. Девчонку должны были передать Инодже и иногда приводить в госпиталь на подмогу, раз уж она лекарь. Думается, Есико найдет ей применение. Буцума поджал губы, глядя на выражение лица старшего сына, и направился в соседнее здание, что являлось залом совета. Настало пора взрослеть, и это была прекрасная возможность позволить наследнику обогатить клан своими генами. Однако его мотивы были куда глубже и дальновиднее, чем казалось на самом деле, но всему свое время. Вслед за главой клана скрылся в деревьях и сам Хаширама, упустив из виду тот самый момент, как девушку на улицу вывел Тобирама. Блондин лишь раздраженно цыкнул вслед удаляющейся спине, но решил не беспокоить взвинченного старшего. Черные волосы взметнулись вверх от быстрого прыжка, что совершил ниндзя. Хлесткая маленькая ветка оставила небольшой след от удара, но на загорелой коже его почти не было видно. Резко стало невыносимо душно, и Хаширама быстро рванул ворот своей черной водолазки. Отцу было мало, когда он в угоду деревне пожертвовал своей свободой и согласился на помолвку с куноичи из клана Узумаки, которую он видел и то лишь один раз на церемонии знакомства. Было мало наложниц, которых ему подкладывали одну за другой, дабы не разбрасываться наследием. От досады чужое лицо словно затвердело, превратившись в ледяную маску. В этот раз он не высказался только потому, что ему четко дали понять его место. Лишнее слово — и девчонка труп. Возможно, что и не только она. Прерывисто дыша, он на пределе изматывал свои физические возможности, устремляясь куда-то в центр чащи. "Никогда. Ни при каких обстоятельствах не теряй рассудок, сын!" Мысленная фраза, пришедшая на ум, заставила мужчину споткнуться и едва не вписаться носом в следующую толстую ветку. Широкая ладонь коснулась горящей щеки и Сенджу осторожно стер с нее кровь. Что это только что было? Оторвав взгляд от ладони, Хаширама с удивлением приподнял брови, осматривая знакомую картину, открывшуюся глазам. Крупные серые камни, устилающие полог мелкой реки. Прозрачная вода, которую несет быстрое течение. С высоты видно, как на дне сверкают стальные отблески оружия. Наверное, где-то там лежат два камня, с выцарапанными на них посланиями. Кажется, с той поры здесь ничего не изменилось. Горькая улыбка тронула сухие губы. — Эй, Хаширама, что с лицом? — голос был крайне насмешлив и обозначенный поспешил опустить голову вниз, чтобы найти глазами говорившего. Тот, про кого Сенджу вспоминал недавно, собственной персоной подпирал ствол дерева, на ветке которого стоял ниндзя. — Мадара, не сказать, что я рад тебя видеть, — резко бросил мужчина. Учиха хмыкнул и нарочно медленно отошел от ствола, приближаясь к реке. Присев на корточки, он опустил руку в воду, особо не беспокоясь, что его перчатки намокнут. — Сегодня я не настроен драться, — скосив красные глаза на напряженного Хашираму, сказал он. — Достаточно крови пролилось этим днем, — и шаринган сменился на привычный черный взгляд. Мадара вновь отвернулся к реке, чтобы взять в руки плоский овальный камень. Один замах, и с тихими хлопками отталкиваясь от поверхности воды камень, перескочил на другой берег. Помедлив, Сенджу тоже соскочил с дерева. Мадара бросил на него внимательный взгляд, но промолчал, беря новый камень и пуская его по водной глади. — Знаешь, Хаширама, я бы посоветовал тебе сделать лицо попроще. Давно я не слышал твоего нытья. Неужели тот белобрысый умер? — Нет, — краткий ответ. Руки сами собой в привычной для него манере сложились в печать. Хаширама держал расстояние на тот случай, если Мадара решит напасть. Удивительно, что судьба решила свести их именно в этот момент. — Не мое дело, но мне все же интересно, что могло выбить тебя, придурка, из привычного русла? — Ты же сказал, что при первой возможности убьешь меня. — Не сегодня. Я же сказал, достаточно крови. — Вырезал целый клан и совершенно спокоен да, Мадара? — Угомонись, Сенджу. Не всем быть такими добрыми, как ты. Я сделал что должно, наказав предателей, — Мадара встал на ноги и легко струсил с себя дорожную пыль, — Все время забываю, что ты до сих пор грезишь мечтами о мире. — Что ты здесь забыл? — Ничего. Пока ничего, — Мадара прикрыл глаза и медленно коснулся рукой веера за спиной. Затем также плавно он вернул ладонь на пояс, — Сенджу присвоили себе то, что принадлежит по праву клану Учиха. Я заберу предательницу, как только она покинет пределы вашей деревни. — Что? - выдохнул пораженно, - Ты сейчас о дикарке? — Хаширама сильно удивился, опуская на уровень пояса сложенную в печать руку и поддаваясь немного вперед. — Именно. — Зачем она вам? — Не твоего ума дело. Хаширама внимательно всмотрелся в безэмоциональное лицо Учихи. Все такое же бледное, с чуть нахмуренными бровями и презрительно поджатыми губами на нем. Казалось, Мадара был совершенно спокоен, но за внешней оболочкой скрывалось нечто большее. Это несоответствие едва ли можно было разглядеть, но кому как не Хашираме, извечному врагу наследника клана Учиха, изучившему его в стольких поединках, не заметить эту обманчивую холодность? Не просто так Учиха упомянул выжившую. Быть может, в ней сокрыто то, из-за чего их клан молниеносно истребил чужую деревню. Немного поразмыслив, Сенджу опустил руки по швам и выровнялся. С секунду помедлив, он на полном серьезе выпалил: — Я готов отдать ее в обмен на мир между нашими кланами! Мадара дернулся и едва не расхохотался от абсурдности предложения. Какая-то девка за тысячи оборванных жизней?! Он шутит?! — Видимо, ты совсем идиот, Хаширама, раз решил, что я соглашусь на такое. Запомни, ни одна шлюха не стоит памяти близких. Тем более, — Мадара изменил интонацию, резко понизив голос. — Не нам с тобой это решать. — А я думал, ты согласишься, — мужчина деланно тяжело выдохнул, а затем большим пальцем правой руки ткнул себя в грудь — Не знаю, зачем она Учихам, но эта девушка теперь под моей личной опекой. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо еще вывести ее за пределы деревни. — Ты бы сначала с проблемами клана разобрался, — голос Мадары так и сочился ядом. В прошлую встречу его шаринган подметил многое, и грех было не ткнуть Сенджу в то дерьмо, которое они сами же и развели у себя под носом. Сложив руки на груди, Учиха хмыкнул и с прищуром оглядел всполошившегося от этой фразы бывшего друга. — Как всегда, ничего в этом мире не меняется. Что же, бывай, Хаширама. — Мадара! — догнал его оклик. Учиха обернулся, ожидая, когда Сенджу соизволит продолжить. — Не трогай девушку. — О, — мужчина выпрямился во весь рост на ветке, опирая левую руку на ствол дерева. — Теперь понятно, почему твою рожу перекосило. Назначили ее твоей подстилкой? Что же, меня это не касается. Смазанная тень метнулась вперед и исчезла в темноте леса. Хаширама со смятением бросил взгляд на небо. Значит, Учиха вознамерились полностью истребить обидчика?