drawing lessons

-- Осторожнее, не торопись. - Эвен помогает Исаку взять кисточку между пальцев как можно удобнее и, управляя его рукой, он проводит голубую линию по листу акварельной бумаги, вдыхая и выдыхая сладкий аромат светлых волос. Юноша на его коленях внимательно наблюдает за каждым плавным, танцующим вальс движением, затаив дыхание, словно боясь спугнуть эту спокойную атмосферу тепла и уюта, в последнее время​ так ему не хватающей. В белоснежной комнате, яркими бликами оснащённой летним солнцем, царит абсолютная тишина, нарушаемая лишь нечастым и прерывистым дыханием парней, так сильно увлечённых бумагой и красками. Совсем недавно Эвен пообещал научить своего парня рисовать хотя бы немного, и он выполняет своё обещание прямо сейчас. И златовласый терпеливо ждёт, когда Эвен покажет ему всё, что только знает сам. На самом деле, ему никогда не было так важно уметь рисовать так же хорошо, как и Эвен, просто такие минуты совместного времяпровождения гораздо приятнее помогают узнать друг друга получше, насытиться присутствием человека, которого Исак считает самой важной частью своей жизни. Влажные линии снова и снова встречаются с чуть шершавой белой бумагой, окрашивая её в различные цвета, необходимые для полноценной картины. Исак​ смотрит на всё с удивительным упоением в глазах, не отрываясь буквально ни на секунду, чтобы не упустить какой-нибудь важной детали. Ему действительно нравится то, во что превращается некогда пустой лист альбома. И он думает, что никогда не сможет сделать нечто подобное. -- Теперь попробуй сам, - голубоглазый оставляет влажный след на шее своего парня и освобождает его руку, чтобы Исак попробовал повторить предыдущие действия уже без чьей-либо помощи. Какое-то время Вальтерсен тупо пялится в незавершённую работу и даже не знает, с чего начать, всё кажется таким сложным и до ужаса невыполнимым, но как только Эвен настойчиво тыкается в его макушку своим носиком, словно щенок, он всё же решает рискнуть. Первый мазок оказывается не таким ужасным, как он себе представлял, однако все дальнейшие попытки нарисовать хоть что-то похожее на небо не заканчиваются успехом, и недовольство юноши, смешанное с нотками разочарования, хорошо отпечатывается на его милом лице, особенно, когда он начинает злиться и даже отбрасывает кисть от себя. Он никогда не умел рисовать и совсем не удивительно, что у него не выходит с первого раза. Однажды Эвен сказал ему, что рисование вынуждает становиться максимально терпеливым и даже безразличным к окружающему миру, потому что только так можно добиться идеального результата. Нельзя отвлекаться буквально ни на что, даже если очень хочется. Всего одно неверное движение способно обрезать ту хрупкую нить, за которую держится художник ради вдохновения. И, упустив эту связь, он теряет всё. -- Позволь душе раскрыть себя. Не обязательно рисовать небо. Ты можешь нарисовать свои чувства. Выбери цвет и обмокни в него кисточку. Потом проведи кистью так, словно ты поёшь. У тебя всё получится, Исак, - норвежец нежно проговаривает каждое слово и возвращает в его руки брошенную в порыве эмоций кисть, после чего обхватывает талию юноши обеими руками, притягивает чуть к себе и с нежностью в глазах наблюдает за тем, как его мальчик делает первые успехи. Исак обречённо сдаётся и всё же выполняет каждое наставление, и в какое-то​ мгновение у него начинает получаться. Белый лист закрашивается тусклым фиолетовым цветом, который Исак тут же мешает со светло-голубым, похожим на озеро под солнцем, после чего он начинает проводить абсолютно беспорядочные линии в разные стороны, что доставляет ему настоящее удовольствие прямо сейчас. Эмоции настолько чистые, что ошпаривают его тело, помогают избавиться от плохих мыслей и почувствовать такое наслаждение, словно кисточка действительно высасывает из него всю усталость и тяжесть на душе. Но не проходит и пары минут, как ему быстро надоедает возиться с неуправляемой жидкостью в тюбиках. Исак на секунду тормозит, делает глупое выражение лица и в следующий момент, совершенно неожиданно для них обоих, оборачивается назад и проводит по щеке голубоглазого кисточкой с зелёными ресничками, оставляя на ней яркий и довольно насыщенный мазок. Комната моментально наполняется заливистым смехом и он заражает буквально каждого обитателя этой тесной, но такой уютной и полюбившейся им квартиры, и некоторое время​ они просто беззаботно смеются, максимально наслаждаясь компанией друг друга. Эвен корчит недовольную гримасу, но всё же принимает тот факт, что это занятие не доставляет подростку такого уж большого удовольствия, чтобы продолжать мучиться с ним на протяжении ещё какого-то времени. Он понимает, что Исак не любит мириться с неудачами, и уж точно не собирается заставлять его терпеть это чувство неполноценности. Быть может, потом они снова вернутся к этому занятию, а пока... пока можно просто дурачиться. Норвежец берёт вторую кисточку и проделывает с ней то же самое, только цвет выбирает несколько другой, значительно отличающийся от выбора Исака. Розовый цвет так идёт этому юноше. Словно воссоздаёт тот удивительный румянец, когда Исак только начинал принимать свои чувства. И при свете ярких лучей Вальтерсен выглядит действительно прекрасно. Таким юным и невинным мальчиком, которого хочется обнять и никогда не отпускать, о котором хочется заботиться и дарить всю свою любовь. И Эвен просто не может удержаться, чтобы не поцеловать его прямо сейчас. Неуклюже столкнувшись носами, парень всё же добирается до тончайших губ Исака, и целует их так чувственно, будто собирается передать все свои чувства сквозь один лишь поцелуй. Губы подростка отдают сладостью, наверное, это клубника со сливками, что они ели на завтрак. Им так хорошо вместе, всегда было хорошо. И будет хорошо ещё целую вечность. В их маленькой вселенной они навсегда останутся теми, кто любит, и готов отдавать себя безвозмездно во имя большой и всепоглощающей любви. Акварель, кисти и бумага отходят на задний план, сейчас они занимают абсолютно пустое место, а парни тем временем плавно перемещаются в спальню, чтобы завершить столь тихий и приятный мастер-класс не менее приятным времяпровождением в постели.