Жертва.

— Сегодня снова будет гроза… — пробубнил себе под нос старший Драгнил, смотря в окно и думая о чем-то. Послышался стук в дверь, после чего парень сухо проговорил: «Проходи, Акнология» — Я насчет той девчонки… — проговорил мужчина, проходя в комнату и смотря на своего «напарника». Повернувшись, Зереф посмотрел на него, ожидая новостей, после чего присел на кожаное кресло, закидывая ногу на ногу и смотря на него. — По словам целителей, ее жизни теперь ничто не угрожает, но ее состояние оставляет желать лучшего. Несколько переломов и большая вероятность частичной потери памяти. Ей нужно отдохнуть, хотя… думаю, что целители больше скажут, чем я, пересказывая их слова, — сказал синеволосый, и у чернокнижника будто камень с души упал, и он, чувствуя облегчение, попросил позвать целителей, а ему приказал уйти из комнаты. Послушав парня, полудракон ушел и позвал целителей, сказав, что Зереф ждет их в своих покоях. Вскоре они пришли к нему и поклонились, пока тот не позволил им встать и не сказал рассказать о состоянии Ни. — Как вам уже сказал господин Акнология, ее жизни уже ничего не угрожает, мы сделали все возможное, чтобы она как можно быстрее выздоровела, но есть большая вероятность потери памяти. Так же у нее сломано множество костей, а из-за резкого расхода магической силы ее охватила лихорадка. Очень высокая температура и слабость. К тому же она пока что без сознания, мы подозреваем, что это кома, — проговорил молодой парень, чьи слова изредка дополняла девушка, после сказанного они добавили одновременно: «К ней пока что лучше не подходить…» Эта фраза очень сильно разозлила мага, но тот постарался это скрыть. Лекари ушли, оставляя чернокнижника наедине со своими мыслями. Сейчас он не понимал, что это за непонятное чувство, которое для него такое знакомое, но в то же время новое. Весь оставшийся день старший Драгнил думал об этом и не находил себе места. Сначала он перепугался за состояние Ни, а теперь злится, когда ему запрещают ее навестить. Странно… раньше парень ничего к ней не чувствовал, а просто желал с ней хорошенько поиграть, надеясь ее расположить к себе. Что уж тут таить! Зереф просто любил давать надежду девушке, которая в него влюблена, а позже раздавить ее чувства, целуясь у нее под носом с другой или, когда наносил физические травмы, наслаждаясь лицом, на котором можно было прочесть страдание, страх и/или боль. Так проходил день за днем и черноволосый все пытался разобраться в своих чувствах. Каждый раз, когда его о чем-то спрашивали, то тот огрызался и чуть ли не лез в драку. Что можно сказать о состоянии девицы? Она все же была в коме, но очнулась через неделю, правда целители были очень сильно измотаны, потому что они сменяли друг друга, чтобы поддерживать жизнь драконоубийцы. Уже через месяц рыжеволосая могла встать на ноги и самостоятельно передвигаться, правда очень медленно и в основном лежала на кровати, а ее память была частично потеряна, но избиение и внедрение магических кристаллов просто невозможно было забыть. От одного воспоминания ту бросало в дрожь, по телу проходил настоящий табун мурашек, и когда одним ранним утром к ней в комнату пришел Зереф, то глаза Мэдлайн округлились, губы задрожали, а по лбу стекал пот и перед глазами будто пролетела вся ее жизнь, конец которой, по ее мнению, настанет именно сейчас. — Н-не бейте… — тихо проговорила Ни, закрывая перебинтованными руками лицо и тихо всхлипывая. А ее руки начали дрожать от страха, когда она услышала шаги, направляющиеся к ней. — Я не собираюсь тебя бить… я просто хотел кое-что тебе сказать, — с поддельной нежностью говорил юноша, садясь на край кровати и гладя ее по волосам. От его прикосновений в голове тут же всплыло несколько воспоминаний. Старший Драгнил продолжал ее гладить по волосам, прижав к себе и пытаясь успокоить, пока на его лице красовалась ухмылка. Можно было с уверенностью сказать, что тот что-то задумал. Впрочем, так и было. Чуть позже чернокнижник взял девушка за плечи и отодвинул ее от себя, грубо опустив руки вниз и смотря на нее, будто свысока. Взгляд заставлял Ни ощущать дискомфорт, пытаться вырваться из его крепких рук, при этом она «бегала» глазами по комнате, остановив взгляд на двери, она отметила, что они тут заперты… Теперь у рыжеволосой началась настоящая паника — девушка пыталась изо всех сил вырваться, кричала и на глазах скопились слезы, что вскоре стекали по ее щекам. — Отпусти! Отпусти! — кричала Мэдлайн, закрывая лицо руками и поддаваясь своими эмоциям. У нее началась истерика, а затем послышался шлепок… ноздри чернокнижника расширились и взгляд готов был испепелить девчонку. Взяв ту за горло, тот смотрел на нее безумными глазами, сжав губы и казалось, что они превратились в тонкую нитку. Он был безумен… ему будто снесло крышу, и глаза Зерефа, казалось, зажглись красным. Пока черноволосый сверлил Ни своим взглядом, то его рука все сильнее сжимала ее шею. — Закрыла рот и начала слушать меня, иначе я тебе сверну шею… — прошипел тот, позже ослабляя хватку, и лицо его перекосила сумасшедшая улыбка. Чуть позже он продолжил: «Умница… так вот… что же я хотел сказать? Точно… твое обучение только начинается и им займусь я». Пока чернокнижник медленно проговаривал каждое слово, то Нисфетта все больше боялась… зрачки сузились, а уста чуть приоткрылись. Ей хотелось сбежать, но увы, пока она не могла даже двинуться. Все ее мысли сейчас были лишь об этом… ни о чем другом та думать не могла. Тело дрожало, а по щекам уже стекали слезы. Ни боялась даже издать звук, ведь кто знает это сумасшедшего черта. Как же это выражение лица нравилось парню. Он буквально получал некую эйфорию от осознания того, что девушка сейчас страдает морально и недавно страдала физически, а чувства, которые не давали ему покоя, будто испарились. Взяв ту за подбородок, поднял ее голову, довольно ухмыляясь и быстро осматривая ее тело, которым так сильно хотел воспользоваться, но сдерживался изо всех сил. Развернувшись, тот вышел из комнаты в коридор, тут же ударяя кулаком в стену. «Черт! Почему… почему я снова сделал ей больно?! Кажется, нет во мне ничего хорошего…» — пробубнил себе под нос парень, в то время как его глаза из красного вновь стали черными и тот направился в свои покои. Зайдя в комнату, вновь осмотрел ее… белые обои с черными пятнами, двуспальная большая кровать, выход на балкон, что был сейчас закрыт кроваво-красной шторой, слева от двери был деревянный шкаф, наполненный разнообразной одеждой, которую чернокнижник мог надеть, но все же ему по душе был черный плащ с белым полотном; рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой был светильник, в правой части комнаты находилась огромная книжная полка, в которой отдельно были собраны все сведения о магии и различные литературные произведения. Так же эта комната была слабо освещена и наводила некую тоску. Пройдя внутрь, Зереф тяжело вздохнул, осматриваясь вокруг, а позже плюхнулся на кровать, смотря на потолок. — Когда я рядом с ней на меня что-то странное находит… я не знаю, что это… к Мэвис я такого не чувствовал… это была обычная влюбленность… но черт! Что со мной? Подхожу к ней и мне тут же хочется причинить ей боль… я не могу остановиться и контролировать себя… может быть, ее немного обучить и отпустить? Как думаешь, Акнология? — спросил чернокнижник, поворачивая голову в сторону и смотря на своего «напарника», который слушал его и изредка тяжело вздыхал. — Это твоя сущность… ты настоящий такой и есть, — только это и смог проговорить мужчина, выходя из комнаты и куда-то уходя. — Моя… сущность? Настоящий я? — тихо проговорил старший Драгнил, опустив взгляд вниз и тяжело вздохнув. Он не мог поверить в это, пытаясь найти выход из всего этого, мягко говоря, дерьма. В итоге тот пришел лишь к одному выводу — пытаться контролировать себя или подавить все свои эмоции, чтобы не чувствовать себя так паршиво после всего содеянного.