Сердце мое...

Я снова срезаю черную розу и ставлю ее в вазу. Только одну. Всегда. Семейный обед для меня сегодня и радость и мука. Отец. Он словно глыба льда. Безупречен и холоден. Мне кажется, что он никогда не снимает перчаток из тончайшей кремовой кожи. Даже когда отправляется в семейную спальню. Я вновь опускаю взгляд. И неожиданно вспоминаю то, что подслушал год назад: «Люциус, это надо прекратить. Драко уже нельзя наказывать таким способом. Ты понимаешь меня?..» Они были там одни. И мне вдруг подумалось, — а могли ли они когда-то… В прошлом… Нет, нет… Никогда. Я сжимал пальцы рук и казалось хотел закричать от бессилия. Мерлин, я ревную его ко всем… Но после разговора Снейпа мне больше не надо было скрывать в Хогвартсе жестокость отца. Я благодарен Северусу Снейпу. Но почему же кроме благодарности мной каждый раз овладевает горечь, когда я смотрю на этого темноглазого альфу? — Драко, не спи! Мать. Она прекрасна словно фея из сказки. Она идеальная пара моему отцу-альфе. Выдержанная бета. Она не смогла больше подарить моему отцу детей, но их брак нерушим. Северус. Он иногда обедает с нами. Он друг семьи. А мне, что делать с этим мне? — Вы читали новости? — его голос меня обволакивает, заставляя ниже опустить голову. — Последние подстрекатели к бунту схвачены. — Идиоты, — отец презрительно фыркает, а я теперь сосредоточенно ковыряю блюдо, словно оно способно дать мне ответы на все вопросы. — Лорд распорядился вывесить голову Поттера у ворот своей резиденции, — Снейп сообщает информацию будничным тоном, словно речь идет о мелочи. Мне становится нехорошо от представленной картины. Нет, мне не жаль бунтовщиков — они нарушают спокойствие магов и наводят смуту, но воображение у меня отличное. Поджилки трясет, словно через меня пропустили удар тока. Глубокий вдох… Я должен держать себя в руках. Перед отцом и перед ним. Я знаю каким бесстрастным тоном он может произнести: «Круцио!», представляю его руки, несущие нестерпимую боль противникам Лорда. Темные искусства его занимают сверх меры. Снейп наверняка может добыть информацию таким способом, о котором мне даже лучше и не знать. Но вместе со страхом на меня каждый раз накатывает волна возбуждения, когда я представляю, что он может делать еще этими руками. Мне стыдно, но я ничего не могу с этим поделать. И еще, ведь он наверняка не забыл то, что увидел тогда… Он превосходный легилимент. Я вновь перехватываю его взгляд и мне кажется, что я перед ним «обнажен». Он не рассказал отцу и матери о случившемся. И я считаю это нашей с ним маленькой тайной. Он опасен, словно хищник, нацелившийся на жертву. Лорд ценит его как никого другого. Но он "живой". Он так не похож на отца с матерью. Как же стыдно и… как же сладко. — Северус, прекрати мне портить аппетит, — мать, как обычно в своем репертуаре. — Люц, тебя это касается тоже. Драко, держи спину ровно… Мерлин, верховая езда должна способствовать хорошей осанке, но по тебе это незаметно. И застегни верхнюю пуговицу — я не потерплю расхлябанности за столом. Ты должен быть безупречен. И я наняла тебе учителя фехтования… — Да, мама. *** Леди Нарциссу мало интересует политика. Ее очень волнует предстоящее светское мероприятие. Драко надо представить там как можно выгоднее. — Род Забини подходит нам по всем критериям, — Люциус Малфой теперь смотрит на сына даже не желая знать какие сложные чувства он сейчас испытывает. Да и не только сейчас, а весь последний год. — Блейзу ты нравишься. — А он мне нет. Не хочу. Как же мерзко ощущать себя «товаром». Если бы он родился альфой… Но природа распорядилась иначе и ему надлежит вертеться вокруг альфы, как Земля вертится вокруг Солнца. И если уж на то пошло — он хочет вертеться лишь возле одного альфы. Голос Драко звучит глухо, но твердо. Настолько, что глаза Люциуса превращаются в две колкие льдинки. — Иди к себе, Драко, — тоном не терпящим возражений. *** Я люблю дождь и иногда мне кажется, что он тоже любит меня. Он радует меня рисунками на стеклах, влажной взвесью капель... А еще он приносит свежесть, аромат сада... И напоминает его. Не ароматом, нет. Альфы никогда не пахнут изысканно и утонченно. Он напоминает мне его своей свободой. Снейп свободен, а я нет. Я заключен в "клетку" из правил, этикета. Меня можно выгодно выставить на светском приеме, который по сути является рынком купли-продажи, сборищем сплетников, интриганов, пар, желающих показать своих отпрысков... От воспоминаний, как брезгливо морщится отец на непогоду мне становится на миг смешно. А потом вновь грустно. Я касаюсь кончиками пальцев розы и вздыхаю. — Сердце мое… — шепчу с упоением. Я не знаю почему Северус у меня ассоциируется с черной бархатной розой. Ведь розы это нежные цветы, капризные, требующие ухода. Может дело в цвете? Его глаза черны словно звездная ночь. Какая банальщина. Я говорю, как в дурацких романах. И все же… Его глаза темны, как ночь. От него пахнет зельями и еще чем-то горьковатым. Он не красив, но для меня нет никого значимей. Не хочу Блейза, хочу его! Какая насмешка судьбы — я окончил Хогвартс, а он перестал преподавать там зелья. Странно. Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Десерт мне принесли в мою комнату. Мороженое восхитительно на вкус. И я слизываю его с ложечки, чувствуя, как тает во рту белоснежная сладость усыпанная шоколадной крошкой. И в то же время оно беспощадно напоминает мне о нем. Он тогда кормил меня с ложечки фруктовым лакомством. Поил тонизирующим чаем с хрустящими вафлями... Я больше никогда не ел таких вкусных вафель. Я помню их послевкусие на корне языка, небе, их ломкость. Неужели в Хогвартсе могут быть такие вафли? Или мне это тогда просто казалось? Мое тело было утомлено, но разум плел кружево из ароматов, запахов.. Он не мог противиться зову природы, не мог устоять передо мной. Если не удовлетворенное желание - то хотя бы забота и опека. Он не похож на других. Я конечно же идеализирую его, но я имею на это право. Память снова сыграла со мной сегодня злую шутку, перенеся туда, где я испытал свою первую течку.