Весь мир свихнулся, отвечаю!

Всегда любила ночь. Пожалуй, это лучшее время суток. Я думаю, в этом со мной согласятся многие. Ведь ночью никто не мешает тебе думать или мечтать, глядя на прекрасное звёздное небо. Несмотря на моё безмерное влечение ко сну, я всегда любила посидеть часа в два-три ночи на подоконнике в наушниках и помечтать о будущем. Как жаль, что эта ночка явно не для меня. Сегодня моё невезение бьёт ключом. Гаечным и по голове. Дважды. А ведь это действительно так: как вообще можно додуматься огреть беззащитную восемнадцатилетнюю девушку гаечным ключом по голове. Хотя, наверное, это из-за моей пушки, даже двух, которых теперь у меня, увы, нет. Досадно, правда? Чёрт, вспомнила про ключ и снова голова немного побаливает. Нет, может, второй раз это, конечно, был не гаечный ключ, хоть моя бедная голова говорила об обратном, но всё равно бо-о-ольно. Ещё три дня назад я и представить не могла, что буду сидеть в подвале какого-то заброшенного склада, привязанная к директору Щ.И.Т.а. Потом вместе с ним оттуда драпать. А потом снова оказаться в том же подвале, только теперь одна-одинёшенька. Теперь же я себя чувствую, будто это каждый день происходит и совершенно для меня не ново. Ну вот второй раз на хрена меня было ключом бить? Этого я ни понять, ни простить не могу, а вот похоронить — запросто. Надо будет обязательно спросить, кто такой умный. Только у кого спрашивать? Интересно, эти люди вообще помнят о моем существовании? — Мохини?! Мохини, ответь! Ответь, пожалуйста. Ты жива? Мохини! — моё бедное левое ухо. Ей богу, если он не заткнётся, я его закапаю, хотя нет, лучше закатаю в бетон. Вот серьёзно. А заткнуть Патрика можно было одним единственным способом. «Нажми на кнопочку и говори, мы тебя услышим» — кажется именно так сказала мне Мари. С нажатием на кнопочку вся проблема, руки-то связаны. Хотя меня больше настораживало, что люди, которые меня здесь держали, не догадались проверить мои ушные раковины на наличие мини-наушника для связи. Причём оба раза, либо они слишком тупые, либо... Хотя другого «либо» нет. И всё же, что делать? Так, так, так... Стоп! У меня же есть плечо. Пока я пыталась, склонив голову к левому плечу, нормально коснуться им до уха, услышала шаги, вернее, топот целой толпы людей. Капец!!! Я начала интенсивно мять плечом ухо и, наконец, добилась своего. В ухе звякнуло, это значило, что я могла им что-нибудь сказать. — Патрик, со мной всё в порядке, но сюда уже идут, поэтому больше ничего не могу сказать. Отбой, — не уверена, что мой шёпот был разборчив. Хотя попытка не пытка. Всё-таки у них там охренеть какая навороченная техника, пусть сами решают эту проблему. Ведь это они меня сюда запихнули. Агент Колсон, Наташа Романофф и весь Щ.И.Т. кричали в один голос, что идти должна я, меня же не знают, я же не числюсь в базе Щ.И.Т.а. как агент. Против были только Клинт и Мари, но кто их спросил? Но мои мысли были прерваны. Услышав поворот ключа в замочной скважине, я быстро отдёрнула голову от плеча. Дверь со скрипом открылась, за ней показалась толпа людей в тёмной одежде. Благодаря яркому освещению коридорных ламп, который залил весь подвал ярким, почти дневным светом, я смогла разглядеть их предводителя. На пороге стоял мужик лет пятидесяти, его голова была лысая и вся в уродливых шрамах, в правом глазу монокль, а правая рука была по локоть искусственная и вся обшитая красными железками. Где-то я его уже видела. Если не ошибаюсь, то его появление значило для меня бо-о-ольшие неприятности. — Здравствуй! — на его лице застыла зловещая и в то же время выжидающая улыбка. Я промолчала, хотя уж очень хотелось сказать что-нибудь особо гадкое. Мужчина повернулся к сопровождавшей его толпе в военной форме и что-то шепнул одному из них, ближе всего стоящему. Вся толпа начала переговаривать и вскоре, замолкнув, вышла из подвала. А мужчина с моноклем захлопнул за ними дверь. Мы остались наедине в угнетающей тишине. Даже в такие опасные моменты я не могла быть серьёзной. Главное, ничего не говорить, иначе мне капут. Однако после того, как дверь закрылась, в комнате стало темно ненадолго. Вдруг мне в лицо ударил свет фонаря, вскоре его отвели в сторону. И тогда я вновь увидела противную рожу главаря. — Может, скажешь, кто ты? — вопрос был скорее риторический, мы ведь оба прекрасно понимали, что ответа он не дождётся ни-ког-да. Немного выждав, он продолжил: — В таком случае я начну, — он поставил фонарь на землю, подошёл ко мне и присел на корточки, вот тогда я поняла масштаб моей беды, это был... — Меня зовут Барон Вольфганг фон Стракер. Приятно познакомиться.