Часть 4
10 января 2018 г. в 21:20
«Тебе же понравился вид из этих окон?»
Гук со всей силой сжимает кулачки на стекле, оставляя еле заметные отпечатки, которые так и останутся красоваться на прозрачной поверхности, как напоминание произошедшего. Чон который раз выстанывает непонятные фразы, жмуря глаза до разноцветных бликов, и ему хочется лишь отдаться во властные руки, не думать ни о чём, просто дышать Тэхёном.
Ким еле сдерживается, пытаясь не сорваться от этих похабных, но нежных стонов и гибкого тела под собой. Он будто вовлечён в дикий танец, который они вдвоём придумывают на ходу, не отвлекаясь ни на что и ни на кого. Тэхён ведёт, несмотря на то, что это его первый порыв, первый танец. Он вжимает младшего в окно, сильнее прижимаясь к разгорячённому телу, выдыхая куда-то в район шеи.
— Гук-и, — сейчас имя, мягко произнесённое Кимом, кажется из рук вон не в тему, но Чонгука по-другому называть не хочется, оставляя хотя бы где-то в закоулках мыслей его своим маленьким мальчиком, — я не хочу тебя принуждать.
Рука старшего, вразрез со словами, медленно опускается на пах Чона, немного сжимая и разжимая путы. Гук негромко стонет, опаляя стекло горячим дыханием, и через еле заметное отражение следит за взглядом Тэхёна, который всеми силами пытается совладать с собой, не завалить младшего на пол и не выдрать без подготовки.
Без слов, Чонгук резко поворачивается лицом к Тэ, заглядывая в глаза, которые секунду назад его уже безбожно отымели во всех возможных позах. Гук обвивает ногами талию старшего, зная, что тот его держит, и, поддавшись искушению, потирается пахом о пах Тэхёна. Громкий и низкий стон заполняет воздух, заставляя Чонгука с тихим писком прижаться ближе, незаметно кивая. Он уже десятки раз представлял встречу с бывшим другом, представлял, как тёплые объятия окутывают его, но никогда даже подумать не мог о том, что всё закончится именно таким образом. Гук таинственно улыбается своим мыслям, не придумав ничего более вызывающего, чем практически пропеть, сладко облизывая губы:
— Возьми меня уже.
Разве Тэхёна когда-то окольцовывали цепи? Нет. Сковывали кандалы? Нет. Но почему-то именно сейчас он слышит в отголосках разума их звон и скрежет, будто несуществующие оковы разлетелись на тысячи мелких осколков. Он с рыком поставил Чонгука на пол, моментально срывая с него оставшуюся одежду. Младшего нисколько не пугает треск его любимой футболки, он знает, что Тэхён вернёт с лихвой.
Извиняющиеся поцелуи поползли вниз от ключиц, приятно холодя кожу, опускаясь на затвердевшие соски. Короткие ноготки подцепили нежную кожу, оставляя горящие маленькие царапинки, которые тут же будто испарились под напором шершавого языка.
Гук беспомощно хныкал, не понимая, как старший ещё не впечатал его в пол резкими движениями, отчего по телу прокатилась волна ещё более сильного возбуждения, а руки резко оттянули тёмные волосы.
Тэхён завороженно смотрел за тем, как Гук, вцепившись одной рукой в его волосы, второй пытался расстегнуть пряжку тяжёлого ремня, сдирая нежные подушечки пальцев о грубый металл.
Крепкая ладонь накрыла руку Чонгука, помогая избавиться от мешающей Тэхёну одежды. Он смотрел, как младший мелко подрагивает, жмуря глаза и часто-часто выдыхая, любуется бархатной кожей, что моментально покрывается мурашками от каждого прикосновения и резко разворачивает его обратно лицом к окну.
Внизу, под ними, снуют машины, люди торопятся кто куда, напротив здание, где любой может увидеть пару в порыве страсти, но ничто из этого не мешает Тэхёну мягко поглаживать ягодицы Чонгука, подготавливать его, плавиться от горячей тесноты внутри.
Гук стонет неуверенно, боится, с каждой секундой боль то отступает, поглощаемая возбуждением, то вновь возвращается с новой силой. Мягкие губы скользят по шее, успокаивают, проталкивая пальцы всё глубже, и Гуку уже всё равно, когда что-то внутри него будто разбивается, током проходя сквозь кожу, выбивая самый первый сладостный вскрик.
Тело пребывает в приятной неге удовольствия, пока Тэхён, удостоверившись в готовности младшего, не покидает его тело, преследуемый разочарованным стоном.
Чонгуковские бёдра завлекают сильнее любых богатств мира, потому что чонгуковские, потому что желал их на протяжении нескольких лет, сам того не подозревая. Ким в предвкушении целует младшего под ушком и медленно входит.
Кажется, кто-то уже услышал странные звуки из комнаты Кима, ибо обеспокоенный голос за дверью и тихий стук не могли быть без причины.
— Господин Ким, с вами всё в порядке? — женский, такой противный голос, с надрывом и наигранным ужасом прощебетал что-то в закрытую дверь, не решаясь её открыть. Кажется, уборщица появилась совсем не вовремя.
— Всё в порядке, просто врезался, — Тэхён с трудом сдерживал неподобающие звуки, делая вид, что ему просто нереально больно. А что, все знают, что Ким Тэхён, хоть и серьезный мужчина, но неуклюжий и беззаботный временами, поэтому подобное заявление никак не могло навести на подозрения. — Можете идти домой, на сегодня вы свободны.
Когда шум и шепот вне кабинета прекратились, Ким вновь начал двигаться. Он сходил с ума от одного только осознания кого и где он берёт, с какой необычайной нежностью он готов любить Гука, как не хочет снова его терять.
Толчки ускорялись, становились сильнее, когда Чон уже практические не стоял на ногах, утопая в удовольствии и непонятной тупой боли в сердце. Каково это, любить, а потом уйти? Уйти, чтобы снова вернуться?
От невесёлых мыслей отвлекает лёгкий, совсем не пошлый поцелуй в щёку и немного взволнованные глаза старшего. Гук лишь улыбается им в ответ, поспешно отгоняя думы, и насаживается резче, выбивая из лёгких Кима приглушенный протяжный стон.
— Не провоцируй меня, Гук-и, — губы Кима прошлись в непозволительной близости от ушка Чонгука — эрогенной зоны — неспешно выдыхая, вызывая табун мурашек по всему телу.
Однако младшего, видимо, ни капли не задело предупреждение Кима, потому он с новой силой начал вилять бедрами, постанывая, не узнавая самого себя в отражении прокля́того оконного стекла.
Крепкие мужские руки так эстетично смотрелись на тонкой, почти женственной талии Чонгука, что Тэхён невольно подумал, что никакая девушка, встав на место Гука, не доставит такого удовольствия от обычного созерцания её прелестей.
Толчки становились ещё быстрее, резче, от горячего дыхания окно начало запотевать, впоследствии влажными капельками скатываясь вниз. Ким сравнивал эти капельки с потом, стекающим по спине младшего, провел рукой по позвонкам, заставляя выгнуться ещё сильнее, растирая влагу по бархату кожи.
От этого зрелища жар в области паха усилился, Ким почувствовал, что скоро конец, что оба достигли практически самого пика удовольствия. Он медленно вышел из Чона, поднял его на руки и сел в кресло, устраивая Гука у себя на коленях. Даже после такого кратковременного перерыва, жар члена Тэхёна волной прошёлся по внутренностям младшего, когда хён снова вошёл. Тут уж Гуку ничего не оставалось, как поддаться моменту, выкинув из головы все мысли и стеснение, и самому начать двигаться, раззадоривая Кима всё больше и больше.
Очередной громкий стон пронёсся по кабинету, когда Чонгук почувствовал, что жар усилился, что Тэхён кончил в него.
С полузадушенным вздохом Гук положил голову на плечо Кима, вдыхая аромат одеколона вперемешку с запахом пота, и еле заметно улыбнулся.
Покидать тело младшего Тэхёну хотелось меньше всего, поэтому он просто зарылся пальцами во влажные волосы Чона, всё ещё чувствуя, как содрогается на нем хрупкое тело, не привыкшее к такой заполненности.
— Я надеюсь теперь ты точно останешься у меня навсегда, — шепчет Тэхён на ушко Гуку, закрывает глаза и наслаждается моментом.
Чонгук же, немного вздрагивая, приоткрывает глаза и грустно улыбается, крепче обнимая старшего.