***
Акура-Оу просто захватил себе его криминальный бизнес, взял всё без остатка, заполучил власть, а убийство... Это было вынужденной мерой, но приятным бонусом для этой девушки, к которой он питал хоть и малое, но уважение. Она вызывала доверие и он хотел видеть её в рядах своих приближённых. Бывший Ёкай начал обдумывать план восхождения в этом мире уже давно. Но плохое состояние здоровья и психики сильно стопорило процесс. Головные боли, приступы гнева и неконтролируемой агрессии затуманивали разум, превращая его в дикого пса. Однако он отчётливо помнил появление Сэры, словно рассудок именно тогда прояснился. Её нрав зацепил, и он твёрдо решил стать её покровителем, если удастся самому скинуть с себя цепи, ведь всем, чем он мог помочь ей в тот момент, были всё те же ярость и бешенство, направленные на разбушевавшихся обезьян. Перегрызть им глотки и разогнать стаю приматов. Но опять же... Лишь в пределах одной клетки. Того места, к которому он был прикован зависимостью и положением. А потом возникла Каяко. Свежий ветер в лицо. Протянула ему руку помощи, сняла ошейник с шипами с его шеи, помогла встать. Дала тепло и ласку. Но только сейчас до него стало доходить, насколько он был ей обязан. Сейчас, когда всё разрушилось, будто кувалдой разгромили и без того хрупкий хрусталь их отношений. Он разгромил. Потому что всегда только и громил. Хотя уже был приручен к её нежным рукам, но посмел кинуться... Те слова в ванной были, видимо, её последней каплей. Она не смогла терпеть. И словно паяльником выжгла на его сердце такую же метку, которую он сам оставлял ей всегда. Теперь он чувствовал. По-человечески. И у него было много времени подумать над всем этим, пускай и безрезультатно. Акура-Оу не был её псом, но он был псом Богини Земли. И эта сильная связь протянулась сквозь миры и поэтому взбудоражила все чувства, пририсовала того, чего не было. И все пошло по наклонной. Клеймо договора было сильнее оков, из-за него так сильно билось его сердце при виде девушки, так хотелось оказаться в её объятиях и в полном распоряжении. Он был сбит с толку, не осознавая причин своих перемен. Своей тяги. Он помнил, что сам подписался на это, но не мог вспомнить, почему. Где-то в пыльном углу подсознания не могла проявить себя мысль о причастности Мичио. Этой идее не хватало сил вырваться из клетки остатков амнезии. Кровавый демон был связан с этим ребёнком, ведь часть его силы, его дьявольская сущность, что отравила душу Богини, помогла малышу выжить, хоть и впоследствии была им и убита. Но факт оставался фактом - на энергетическом уровне он стал "отцом" Мичио, наделил его способностью к регенерации, создал фундамент для развития и защитил его от Божественного испепеления, пока тот был не способен противостоять ему. Однако, эта замурованная мысль в настоящем не принадлежала ему одному. В том мире, в прошлом, Томоэ первым осознал всё, но его понимание извратила Аматэрасу. Очутившись в изоляции, Томоэ стал воссоздавать цепь событий в памяти и отметил, что только после возвращения Нанами Мичио первый раз подал признаки жизни. Это могло означать, что до этого его энергии не хватало, а затем что-то подтолкнуло его дало возможность рывка, то есть ему помогли, но каким образом? Да и не верилось, что Кровавый Король отдал бы так просто свою свободу, слишком хорошо Томоэ знал его. Чтобы тот стал хранителем? Ага, сейчас. Тот ничего не отдавал своего, не любил делиться, любил лишь завладевать. Что-то никак не вязалось. Им нельзя было управлять и бесполезно было давить. Если он стал фамильяром, то только по собственной воле и сильной тяге, но если бы всё было так невинно, Нанами бы не стала этого скрывать. Мысль об их возможной близости, пускай и во спасение Мичио, срывала крышу. Этого не могло быть. Но отравленное воображение рисовало картину: жертвенная мать отдавалась демону, который просто шёл на поводу у своей похоти и желания заполучить всё на свете, пообещав своё покровительство. Домыслы лиса хоть и казались абсурдными, но их можно было понять. Он видел бесчинства Кровавого в Эпоху их совместного пути - в отношении противоположного пола тот не гнушался ничем забавы ради. Ему хотелось попробовать абсолютно всё. И беременная девушка могла стать очередным развлечением только так. Томоэ не знал, что Акура мог измениться, он не верил в это. Кто угодно, но не он. Челюсти скрежетали от злости, хотелось разнести эту одиночную тюрьму, сровнять все с землёй, но там и так было пусто. Нет, Нанами бы рассказала, если бы её вынудили, она бы не смогла. Она бы не скрыла этого. Да и она так хорошо отзывалась о нём по возвращении... Голос внутренней оппозиции указывал на факт. А значит, всё было добровольно. Неужели она могла так с ним поступить? Предать? Но больше всего пугало предположение, что она могла сделать это из-за собственных чувств... из-за того... что она... полюбила его? Своего насильника во снах. Стокгольмский синдром? Пока китсунэ предавался агонии этих размышлений, его навестил Хасаи - хранитель Богини Солнца и подлил масла в огонь, предложив посмотреть на прошлое, если у того ещё оставались сомнения в неверности невесты. Загнанный в угол, обессиливший лис позабыл, что способностью птицы Феникса было вероломное преломление действительности, он опять дал осечку, отключив свою бдительность из-за бессонных ночей, которым был потерян счёт, ведь время того измерения шло иным ходом, и, окружённый его пламенем, он стал наблюдать образы, которые испепелили в нём всё окончательно. А затем по пеплу его чувств, гордо вскинув подбородок, прошёлся тот самый новый арестант. И мир рухнул. Он проиграл, поверив в этот обман.***
Томоэ широко распахнул глаза. Светлый потолок расплывался, но всё-таки принимал очертания. Мгновение осознания. Цунами из воспоминаний, что активировались пробуждением. Он резко поднялся, тяжело дыша сел на диване. Он умер. Или не умер? Огонь внутри, испепеление и тьма. И вот сейчас он будто бы проснулся. Воскрес. Ладонь потянулась к груди, боясь нащупать рваную рану, куда Аматэрасу вонзила свои золотые когти пламени. Но ничего не было. - О, наконец-то.- Выглянула Каяко из кухни.- Я настолько хорошо целуюсь? Ты потерял сознание аж на целых два дня. Ха-ха. - Её голос доносился с опозданием. Всё было каким-то иллюзорным вокруг. Трудно было отделить ту реальность от этой. Но с каждой секундой разница становилась значительнее. Парень встряхивал головой, безуспешно пытаясь прийти в себя, собрать всё в одну кучу. Запускал пальцы в волосы, сжимал руками голову, словно желая удержать прорывы образов, которые готовы были прорвать череп и заполнить не только комнату, но и город, а может, и страну - настолько было много всего. Слишком длинное существование и слишком много деталей для человеческого ума. Он не справлялся, виски трещали, вдруг стала осознаваться та слабость человеческого тела, в которой он был заключён. Это было проклятьем, ведь в памяти возникали моменты того восприятия. Всё было ярче, чётче. Звуки громче. Сила, ловкость, огонь. Тело пробивал мандраж. Жар и холод соревновались в овладении правами, лоб покрыли капли пота, футболка взмокла. - Ну что, лисёнок, с пришествием тебя в этот несовершенный людской мир.- Хиираги подошла к Томоэ, запрокинула ему голову и приложила ко лбу тряпку, в которую были замотаны куски льда.- У меня, думаю, частично получилось, судя по реакции, а остальное зависит только от тебя и от твоей способности брать разум под контроль. Иначе станешь овощем или просто больным шизофреником. А так я тебе не завидую. В нашем существовании нет ничего хорошего. - Я.. в порядке..- Оборвано ответил юноша, не пытаясь противиться прикосновению. - Оооо даже понимаешь, что я говорю, хотя процесс трансформации сознания и его наполнения ещё идёт, молодец. Далеко пойдёшь. - Неужели это всё правда... Моя жизнь...там? Я здесь.. - То, что было доступно моим глазам, всё было правдой, а так я не знаю, о чём ты вспоминаешь. Но твоя вдумчивость меня поражает. Ты какой-то не простой Кюби был. - Это уже не важно...- Прерывистое дыхание мешало говорить.- Мне нужно поговорить с Нанами.- Он попытался встать, но его остановили. - Исключено. - Обрубила Хиираги, задержав его за плечо. - Подожди хотя бы завтрашнего дня, тебе нужен покой, сам чувствуешь, как твой мозг отвечает на связь с хроникой Акаши. - Я сам несу ответственность за себя!- поставил на место лис, крепко схватив девушку за кисть в попытке снять удержание.- Отпусти.- сказал тише, но холодным тоном, таким, словно вблизи разлили бочку жидкого азота.- мы не в театре, перестань играть роль переживающей сиделки. Хозяйка не стала спорить. Он был прав. Она убрала ладонь. Томоэ ринулся назад в квартиру, где его должна была ждать Нанами. Им нужно было срочно поговорить. Flashback 1 день назад. Нанами была спокойна, хоть и это спокойствие было следствием изрядной дозы алкоголя, которую она влила в себя вопреки всему. Назло Томоэ или себе, ведь она вообще никогда не пила, а здесь её захлестнули злость и обида, которые подтолкнули к этому подростковому шагу или шагу алкоголиков - залить все горести спиртным. Она сидела на полу, подпирая спиной диван. В той же его рубашке. Непонятно как быстро менялись день с ночью, сколько прошло времени с момента его " побега" от неё, возможно, к той "лекарше", как она пренебрежительно называла. Песочными часами являлась бутылка коньяка, почти опустевшая, стоявшая рядом, словно она была единственным друг в этом мире, который остался.. Нанами пьянела быстро, ей было достаточно пары глотков, тем более, она ничего не ела всё это время. Она лишь думала, много думала, рыдала, пила новую партию из дрожащих рук,. успокаивалась и так по кругу. Ей хотелось вернуться в тот мир, где об измене и подумать было нельзя, он так её любил, дышал будто ей, чего не скажешь об отношении в этом мире: о скупом тепле, которое он давал из-под палки словно, о вечной скрытности, непонятных делах. Ей казалось, что всё это поправимо, оставалось наслаждаться лишь обществом друг друга, даже от такого мизера на сердце теплело, до появления это женщины икс . Он проявлял слишком сильный интерес к этой персоне по непонятным причинам. И не хотел выходить на разговор, убегал от темы, вешая лапшу на уши о том, что пока он не может рассказать. Да к чёрту это. Если бы всё было так невинно, разве он стал бы скрывать? От этих мыслей тошнота подкатывала к горлу, либо же от сильнейшей интоксикации и бесконечной карусели перед глазами, что было чем-то новым и пугающим. Хочется броситься со скалы в пропасть тьмы. Уже всё равно. Она так ждала встречи с ним, так любила не для того, чтобы отдать его другой . В дверь постучали. Сначала пришло оживление. Вдруг, это Томоэ вернулся? Но, вспомнив, что у него были ключи, девушка снова канула в печаль с головой. Она встала на ноги, пошатываясь. А, к чёрту. Даже если это коллекторы, ей уже так плевать. Пусть убьют её или продадут на органы. Если она не нужна тому, кого любит, то зачем тогда беречь себя? В дверь постучали повторно, напоминая о себе. Шатенка посмотрела в сторону звука, нахмурилась, но пошла совершенно без каких-либо чувств, еле передвигая ногами. Открыла без лишних вопросов, даже не посмотрев в глазок.