Изнутри

Когда тебе пять, мир кажется огромным, родители — самыми лучшими, а будущее — исключительно радужным. Когда стукает десять, мир сужается до размеров тренировочной площадки, на которую тебя отправляет отец, и яркие краски чуть тускнеют: ведь это немного не то, чего ты ожидала от своей жизни. Когда в пятнадцать день за днем в глухих стенах Церкви в твою голову вбивают строки Песни и извечные «Создатель все видит» и «слава Андрасте», сил идти против всего этого уже не остается. И когда в двадцать четыре ты выходишь из Тени, неся на своей ладони метку, мир почему-то совершенно не меняется. Тревельян была вечно «должна»: семье, роду, окружающим. А теперь она должна всему Тедасу — раз оказалась не в том месте и не в то время. Ее зовут Вестницей Андрасте. Ее зовут Инквизитором. Ее зовут спасительницей Тедаса. И она сама уже почти поверила в это. Скайхолд принимает любого, кто вошел под его своды: богача и бедняка, воина и пилигрима, мага и храмовника. В нем есть место для каждого, кто желает вложить свои силы в дело Инквизиции. Каллен и его солдаты тренируются на плацу, ходят караулом по стенам, обживают казармы. Шпионы и разведчики Лелианы заглядывают в крепость перевести дух и пополнить припасы. Беженцы ищут утешения у статуи Андрасте и в речах матери Жизель. Некоторые приходят и уходят, иные подолгу живут в стенах замка, и Скайхолд живет вместе с ними. Инквизиция растет вместе с ними. Место Тревельян — на обитом красным бархатом троне, чтобы судить и командовать. Место Тревельян — на плацу, чтобы оттачивать умение обращаться с мечом, подавая пример своим солдатам. Место Тревельян — в часовне, чтобы никто ни на миг не забывал о ее божественном предназначении. Ее ни разу не видели в трактире — это место не подобает посещать дворянке. Она не спускалась в конюшню — ее лошадь всегда могут почистить слуги. Она не ступала в библиотеку — на это нет времени у вечно занятой Леди Инквизитора. Сэра фыркает, твердит, что Тревельян — «зазнайка» и «улитка», забившаяся в свою нору. Варрик один раз звал ее на игру в добродетель, получил отказ и более не пытался. Дориан молча отгораживается книгой. Вивьен ликует, представляя Леди Инквизитора знатнейшим родам Тедаса, таская ее по балам Вал Руайо и одевая, как куколку, в прекрасные платья. Старшая чародейка чувствует себя как рыба в воде и потому была весьма довольна — ведь сама Вестница разделяет ее предпочтения. Тревельян почти с удовольствием принимает участие в светской жизни. Закрыв двери своих покоев в Скайхолде, она первым делом выбрасывает в окно ненавистные розовые туфли с дурацкими бантиками, выбранные для нее Вивьен, и прямо пальцами ворошит волосы, очищая их от липнущей к коже пудры. Потом расстегивает платье, еле дотянувшись до крючков пальцами, и падает на кровать. Светские приемы выматывают почти так же, как закрывание разрывов. Но все-таки Тревельян предпочла бы несколько часов провести в цивилизованном обществе, а не в компании своих немытых соратников где-нибудь на привале возле Редклифа. В камине горит огонь. За цветными витражами окон садится за горы солнце. Знамена Инквизиции под потолком чуть шевелятся, словно тронутые ветром. Скайхолд по-своему все еще пытается говорить с Тревельян, но она не замечает этого… Ведь строки Песни давно заменили ей весь мир.