Изнутри

Эдрик Кадаш — из рода, изгнанного на поверхность много веков назад. Эдрик Кадаш — гном, который не верит в Камень. Эдрик Кадаш верит только в себя и в свои клинки. Остроухий советует вести людей на север, и Эдрик ведет их на север, хотя с большей радостью бросил бы всех в горах и смылся куда-нибудь в Вольную Марку, подальше от древних богов, якорей и драконов. За всю жизнь с ним не случалось столько неведомой хрени, сколько за последнее время. Что б их гарлок напялил, дражайших родственничков, которые отправили его, Эдрика, в этот нагов храм шпионить. Что б Корифею повстречаться Кадашевой матушке на узкой дорожке за то, что взорвал этот херов Конклав. Что б его дракона прибил какой-нибудь залетный шевалье… С такими мыслями Эдрик вошел в ворота Скайхолда впервые. «Ну ничего, сейчас обустроимся тут, а потом и свалить можно по-тихому», — решил гном. Но вдруг — бабах! — советнички с Искательницей подсуетились и вчетвером выпихнули его на обозрение народа, представив как нового Инквизитора, «надежду Тедаса» и так далее по списку. «Ну я и попал, сука», — думал Кадаш, вымученно улыбаясь и двумя руками держа над головой парадный меч, длиной чуть меньше роста самого Эдрика. Да еще Якорь, словно почуяв новую должность, снова начал болеть, напоминая о недавней встрече с Горефеем. Короче говоря, Кадаш понял, что идти ему некуда. — Ваши покои наверху большой башни, лорд Инквизитор. Двести двадцать две ступени (половина из них уже начала крошиться от времени) вели туда. Не привыкни Эдрик по жизни носиться как в жопу ужаленный, возмутился бы уже спустя пару забегов вверх-вниз. Но он привык… Так что возмутился только через неделю. Устроил Жозефине безобразный разнос и объявил, что отныне будет спать в подземельях, рядом с кухней. Не потому что «чувство Камня» и прочая мутотень — просто лестница туда всяко короче. Да и к жрачке ближе. Жозефина тогда только руками всплеснула. Переубедить, конечно, пыталась, но Кадаш ведь если уперся — пиши пропало. Пришлось леди послу в срочном порядке переоборудовать одно из подвальных помещений в жилые комнаты. К своим инквизиторским обязанностям Эдрик относился безобразно-пренебрежительно: в охотку мотался по дальним закоулкам Ферелдена и Орлея, возвращаясь по уши в грязи и крови, но категорически отказывался общаться с высокопоставленными лордами и леди, наводнившими Скайхолд. От одной особо настойчивой дамы, недвусмысленно прижавшей его на балконе, гном удрал самым что ни на есть безобразным способом: перемахнув через балюстраду, он пробежался по навесу нижнего этажа, спрыгнул в сад и был таков. Снова пришлось трудиться Жозефине. А вообще нормальный из него получился Инквизитор, думал Кадаш, лежа на кровати в своих подвальных покоях. Разрывы закрывает? Закрывает. Демонов на тряпочки режет? В охотку. Даже что-то типа суда пару раз устраивал: отправил нескольких своих особо вредных врагов валить лес в Арборской глуши да копать ирригационные каналы в Западном пределе. С Серыми Стражами разобрался, в Халамширале даже не слишком сильно почудил. Конечно, и он не без тараканов — но те, кто высоко сидит, все же немножко прибабахнутые. «Жить можно», — решил Кадаш. Оставалось надеяться, что Горефей не вздумает напасть на Скайхолд. Замок, конечно, крепкий и почти неприступный, но чем наг не шутит. Вряд ли от дракона спасут толстые стены и мощные башни, разве что сгорим мы не на открытом пространстве, а медленно зажаримся в каменных мешках укреплений. Надо бы поскорее этого бога прикончить и свалить, наконец, из этой генлоковой дыры… Кадаш спал, развалившись на шелковых простынях и беспардонно закинув ноги в грязных сапогах прямо на подушки. Три непогашенные свечи отбрасывали на стены пляшущие отсветы, и в этом полумраке тень от рогов оленя, чья голова висела над камином, напоминала сжатый кулак с выставленным средним пальцем.