То, что не выходит из головы

Лезвие ножа прошло через брюшную полость. Ярость властвовала над ним, которое каждый раз всё труднее остановить. Желание поглощало его, не давая наслаждаться своим делом. И не важно, что это дело — убийство. Человек, лежащий на специальном столе, не подавал признаков жизни. Черт, похоже, врезал в печень. Жаль, он не успел насладиться его мучениями, мольбами и криками остановиться, не впитал страх. Убийца смотрел на мертвое тело. Руки и ноги были отрублены, кровяные сосуды, как и всегда, были сожжены, чтобы остановить кровь. Эти голубые глаза стали стеклянные, хотя совсем недавно они горели любопытством и смущением. Злость снова перекатило перед глазами, поддавшись порыву, он надавил на глазные яблоки, превращая красивые девчачьи глазки в кровавое месиво. Ведь глаза «того самого человека» были прекраснее. Они были зеленые, словно листва в вечернее время. Эти глаза были наполнены каким-то своим сиянием, смотрящие на него. Его кожа была нежнее, нежели этой шлюхи. Пропорции тела были идеальны, в меру мускулистое тело, такое стройное, что руки прекрасно лежат на бедре, красивые ноги. Он просто прекрасен, идеален, сексуален, так возбуждающий его, как не другое издевательство над другими… Это почти что те же чувства, что он испытывает во время своих пыток, удержаться крайне сложно. Хочется больше, жёстче, больнее. Да, все эти пытки возбуждали его. Были и моменты, когда он и насиловал их во время пыток, но случалось это редко. А этот человек будет в нем только похоть. Твою мать, это чувство в сто раз лучше… У маньяка пробежали мурашки вдоль позвоночника, возбуждение накрыло. Да, это то самое чувства удовольствия и предвкушения. Этот человек будет принадлежать только ему. Он устал ждать и терпеть, пора забрать его себе.

***

В Готеме никогда не бывает тихо. Это знали все жители этого города, особенно после того, как в их городе заселился маньяк. Сколько было жертв, не знали даже ФБР. Обычно он не оставляет трупы. Многие сделали вывод, что этот маньяк разделывал жертву на маленькие куски, так сказать, наслаждался всем. — Грейсон, иди сюда, — молодой офицер развернулся и посмотрел кто его зовёт, извинившись перед свидетелем, который и обнаружил труп, он подошел к девушке, что осматривала жертву. — Что такое Барбара? — офицер подошел ближе к эксперту. Боже, сколько бы он не видел трупов, эти отличались своей омерзительным видом. — Это наш маньяк, — ответила девушка, проведя руками, которые были в медицинских перчатках, по колотым ранам. Они собирались в одно неприятное слово «шлюха», — Только на этот раз, он более агрессивен. Бедная девочка, как так можно? — Дик хотел забыть все трупы, которые оставлял маньяк, дразня стражей правопорядка, — Можешь сказать причину перемены его настроения? — Возможно, его бросила девушка, но я тебя не за этим позвала, — Барбара посмотрела на Дика сочувствующим взглядом. — А зачем тогда? — девушка протянула ему записку. В груди Грейсона кольнуло. Он сглотнул стоящий в горле ком и медленно взял записку. Он молился всем богам, которых знает и нет. Но глубоко в душе он уже знал, что там будет написано. — Дик… Парень пытался не показывать, что ему горько, но его выдавали поджатые губы. Руки, которые держали записку, дрожали. Перед глазами плыли слова на записке. — Жертва Людмила Андаралова, 18 лет, умерла от потери крови, пошла погулять с собакой и больше не вернулась, она была переодета, смотри, — подруга попыталась хоть чем-то отвлечь парня. Она снова провела по надписи, — раны нанесены ровными линиями с заостренными углами, что говорит о его агрессивности, острым предметом, скорее всего ножом. Но тело вымыто, причесана, он так пытался извиниться за порыв гнева. — Эта…одежда… — парень голубого вдохнул. Опять это началось. Опять и снова ему терять близких людей. Сдержанный выдох, — Эта одежда принадлежит Дэмиану. — Дик, мне очень жаль, — сняв медицинские перчатки, Барбара приобняла друга, — Мы найдем этого ублюдка. У меня есть знакомая, возможно, она поможет. — Чем, — в его голосе слышалось отчаяние. — Она психолог, лучшая в своём деле, она сможет дать нам психологический портрет. — Все пытались. — Она сможет. Не сомневайся, — твердый взгляд подруги не дали Дику расплакаться прямо на месте. Как же не выносимо. Проверка места убийства была, как всегда, быстрая. По обыкновению, никаких улик. За столько лет расследования, но одни тупики… Медэкспертиза особо ничего не даёт, кроме как подробностей пыток, которые маньяк проделывал. День близился к вечеру. Событие не покидало голову Грейсона, как бы он не пытался. Мысли бегали, порой настолько быстро, что не успевал уловить их. Он терялся в хаусе этих мыслей и тупо пялился в никуда. Иногда, его всё же заставала пустота, когда рой мыслей затихали. И от этого становилось страшно, ведь Дик мирился с той самой мыслей, которая скручивала кишки в морской узел отдаваясь спазмами и тошнотой. Тревога и бессилие давило в области груди. Хах, действительно, он чувствовал безысходность. — Дик! , — парень вздрогнул всем телом, опять задумался. Он повернул голову сторону откуда его позвали. Барбара выглядела недовольной, но в её зеленых глазах отражалось беспокойство, — целый день ходишь как машина на автопилоте, смотреть на тебя тошно. — Зато чувствую себя дерьмовей, чем выгляжу, — парень потер переносицу, вспоминая все события, — Что-то опять случилось? — Я же говорила, что мы пойдем к одной девушке. — Я сомневаюсь, что она поможет хоть чем-то. — Зато, не сомневайся, что она что-то знает. Дик посмотрел на подругу недоверчивым взглядом. Сейчас он сомневался во всём. Но, может быть, она действительно что-то знает и сможет помочь? Дик не хотел потерять последнего члена семьи. Они, наверно, час спорили, кто сядет за руль. Но Барбара сказала, что не пустит такого мужика как Дика в свою машину. «Ты много витаешь в вороте мыслей, не хватало мне сдохнуть от этого». Нет, она, конечно, понимает как Грейсону тяжело, но умирать не хотелось. Дик шикнул на девушку, но послушно сел на переднее сиденье. Гордон победно усмехнулась. Они ехали в тишине. Оба понимали, что говорить сейчас, не особо лучшее время. — Ты справишься, — прервало тишину голос. — Не в этот раз, — ответил Дик смотря в окно. Мимо мелькали силуэты домов и людей, спешащих по своим делам, — Этого в третий раз я не выдержу Барбара. — Я понима… — Нет, не понимаешь, — парень уткнулся лбом в стекло, — не понимаешь. Гордон ничего не ответила. Да, она не понимает, но это не значит, что она не хочет понять. Остававшуюся дорогу они не проронили не одного слова.