Иллюзия конца

Падма поспешно спрятала лицо в ладонях. — Джинни, не надо. Я… я не знаю, как это могло произойти. Джинни подошла к подруге, приобняла её за плечи и прошептала: — Пойдём ко мне. Тебе надо выговориться. Падма не возражала, или просто была не в состоянии возражать. Рыжая уверенно распахнула дверь в свою комнату. — Девочки, выйдите, пожалуйста. Мне надо поговорить с Падмой. Дважды повторять не пришлось. Соседки Джинни послушно вышли. — Садись. — кивнула Уизли в сторону своей кровати. Падма села, но начать говорить… это было слишком тяжело. Если честно, она вообще не была уверена, что Джинни это тот человек, с которым ей стоит это обсуждать. В конце концов, он её брат! Боже, как же стыдно! — Джинни… я… Джинни улыбнулась. — Как он? — Что? — Я же всё понимаю, Падма. Вы были пьяные и возбуждённые. Всё нормально, правда. — Так ты не злишься? — Падма подняла глаза на Джинни. — Нет. — отмахнулась та. — У меня шесть братьев. С какой стати меня должно волновать, с кем они спят? Падма нервно дёрнула плечом. С кем они спят… Ужас какой! Она спала с братом подруги! — Не переживай ты так. — мягко сказала Джинни. Падме стало легче — она не осуждала. — Ну? И какой Рон в постели? — подруга шутливо подняла бровь. — Я… я не знаю… — замялась Патил и снова отвела глаза. — Что, неужели не понравилось? — в глазах младшей Уизли плясали озорные чёртики. — Почему? Понравилось. Очень. Но… — Никаких «но»! — Джинни откинулась на подушки. — Рон давно так не смотрел на девушек. Последний раз — на Гермиону в том году. — Значит, у них… Всё? Джинни улыбнулась. — Всё. Падма заправила пряди волос за уши и, наконец, начала говорить. — Знаешь, на четвёртом курсе мне нравился Гарри. Как и Парвати. Поэтому, когда на Святочный Бал Гарри позвал её, я очень расстроилась. Мне пришлось идти с Роном, но знаешь… тогда я увидела, как он смотрит на Гермиону, как ревнует её к Краму. И… мне это понравилось. — девушка нервно хмыкнула. — Наверно, я дура. Просто я подумала, что человек, который так любит, не может быть плохим. Джинни улыбалась. — Он тебе нравится? Падма не знала ответа на этот вопрос. Или… Огневиски фейерверком ударило в голову. Она до сих пор чувствует этот терпкий вкус где-то в горле. Рон обнимает её за талию и, притянув к себе, впивается в её губы страстным поцелуем… А потом всё, как в тумане. Тело горит там, где касались его руки, сердце в бешеном ритме бьётся где-то в районе горла. Их разгорячённые тела переплетаются, вся одежда в порыве страсти отлетает куда-то в угол комнаты… И его движения — неумелые и немного неловкие, но при этом достаточно настойчивые, чтобы свести её с ума… — Не просто нравится, — без капли сожаления. Зато честно. — Кажется, я влюбилась. * * * Утром Драко сидел на подоконнике в своей комнате. Из головы не лез разговор с Дэном. Этот мальчик, словно призрак из прошлого, преследовал его, не отпуская, не давая забыть… Чёртов Поттер! И тут достал! Ну неужели нельзя оставить его в покое? И вот вопрос. Логичный, правильный. Зачем он помогает Дэну, видя в нём маленького Поттера? Почему бы не пустить всё на самотёк, оставив этих первокурсников самих разбираться со своими проблемами? Ответ поразил. Даже его самого. Просто что-то шелохнулось внутри, едва он увидел этих ребят. А внутренний голос упорно твердил: Признайся, ты просто пытаешься доказать всем, что изменился. — Я не изменился! — прошипел Драко. Глупо. Почему бы не поговорить со своим внутренним голосом, не вступить с ним в полемику? Ха-ха. Не изменился он, как же. Драко ударил кулаком в окно. — Заткнись! Но как можно заткнуть внутренний голос. Увы, похоже, никак… На глаза попалось письмо. То самое. В попытке заткнуть внутреннее я, Драко легко разорвал конверт. Тонкий и идеально гладкий пергамент упал на пол. Официально отчуждённая манера отца била по сердцу, заставляя внутренний голос молчать, а ярость вскипать где-то в недрах сознания. Вот дурак! Сам довел себя до нового приступа. Приступ был очень сильным, однако сквозь злость Драко яснее стал осознавать некоторые вещи. Он видел, как Грейнджер аккуратно, словно в замедленной съёмке, приближается к нему, и знал, что она скажет. Успокоит, вселит надежду. И тем не менее, осознание правды накрыло его с головой, ещё больше затягивая в пучину страха и ненависти, словно зыбучие пески. А правда заключалась в том, что попытка убежать от будущего, скрыться за пеленой спокойствия и счастья, не означало что-то изменить. Сейчас подойдёт Грейнджер, и станет спокойно, легко… но неправильно. Ведь правильно — это когда больно, так? Драко усвоил урок, который, казалось, все вокруг пытались преподать ему с детства. А что потом? Помолвка, Гринграсс, возможно, война… И боль. Такая знакомая и от этого правильная. А Грейнджер пытается эту боль ослабить, отодвинуть на второй план, за что он ей благодарен, но! Очень важное «но». Возможно, сейчас будет хорошо, но только на время. Спокойствие, умиротворение — всё временно. Это, как наркотик — как только ты принял дозу, тебе хорошо, ты не замечаешь душевной боли, однако, едва его действие заканчивается, начинается ломка. И этой самой ломки Драко боялся больше всего. Рука Грейнджер мягко опустилась на плечо слизеринца, заставив его обернуться. — Что случилось? Драко знал — она хочет помочь. Но он больше не хочет. К чему обманывать себя? К чему спасаться от проблем, если и дураку понятно — любое спасение временно. — Ничего не случилось, не лезь! — возможно, чуть грубее, чем следовало. А, в общем-то, пофиг! — Успокойся. Всё будет хорошо, слышишь? — наивный взгляд. Настолько наивный, как будто она сама верит в то, что говорит. А ведь, вроде бы, умная девушка… — Ничего. Не будет. Хорошо. — сказал, как отрезал. — НИКОГДА! Гермиона смотрела на Драко и искренне не понимала, что же могло так его рассердить. Давно его приступы не были полны такого отчаянного и категоричного взгляда на жизнь. — Что случилось? — повторила она свой, в сущности, нелепый вопрос. — Ты случилась, Грейнджер! Не лезь не в своё дело, ясно? — За что ты так со мной? — тихо спросила она, пытаясь установить с ним зрительный контакт. — Я просто хочу помочь. — Ты не поможешь мне! Никто не поможет! Какой смысл обманывать себя, делать вид, что всё хорошо? Ничего не хорошо, слышишь, Грейнджер? Всё отвратительно! Вся моя жизнь отвратительна, и ни ты, ни кто-то другой этого не изменит! Гермиона молчала. Она чувствовала волну боли, исходившую от Малфоя. Казалось, даже воздух искрился вокруг него в радиусе метра. — Скажи, в чём дело? Тебе станет легче, вот увидишь. — ещё одна неудавшаяся попытка. — Отвали! Ты слышишь, Грейнджер?! Исчезни, я не хочу тебя видеть! Грубо. Зато Драко от всей души надеялся, что она уйдёт. Потому что ещё немного, и он сломается под этим пристальным взглядом шоколадных глаз. Грейнджер отступила на пару шагов назад. — Отлично, — её голос чуть дрогнул. — Больше ты меня не увидишь. В глазах девушки сверкнули слёзы, и она, сорвавшись с места, пулей вылетела из комнаты, заставив Драко мучиться от угрызений совести. Паршиво. До жути паршиво. Зато правильно. Вроде… * * * Драко мерил шагами комнату, пытаясь унять приступ. Тщетно. А всё почему? Потому что рядом нет девчонки с глазами цвета шоколада. А ещё, потому что он такой дурак, что оттолкнул от себя, возможно, единственного человека, которому был небезразличен. По крайней мере, так казалось. А вообще-то, виноват Дамблдор! Да, да, конечно! Это всё он! Если бы он не попросил Грейнджер предотвращать его приступы, то ничего этого бы не было! Драко распахнул дверь и вылетел из комнаты. О, да. Он направлялся в кабинет директора. Вся ненависть теперь концентрировалась на нём. Ведь так проще. Всегда проще ненавидеть другого, даже если на самом деле это ненависть к самому себе. Драко и сам не заметил, как оказался у огромной дубовой двери. Сомненья искрами пульсировали где-то внутри, но приступ и всепоглощающая ненависть не давали им развиваться, заставляя парня дрожать от плохо скрываемых эмоций, блокируя лишние мысли и подавляя отголоски разума. Драко пару раз стукнул кулаком по двери, но не услышал ответа. Дверь сама открылась перед ним. Дамблдор сидел за своим столом и смотрел на Драко в упор немигающим взглядом, словно пытался прочесть его, как открытую книгу. — Добрый вечер, Драко. Слизеринец молчал. — Ну что ты там стоишь? Проходи. — Дамблдор махнул рукой в сторону кресла. Драко вошел в кабинет, однако в кресло так и не сел. Что он собирается говорить? А вот хороший вопрос! Почему-то, когда он летел сюда с другого конца школы, он как-то об этом не подумал. Дамблдор ждал. — Когда Грейнджер оставит меня в покое? — наконец спросил парень, подняв глаза на профессора. — Прости? — Дамблдор слегка наклонил голову, словно пытаясь проникнуть в его сознание, изучить самые постыдные мысли и чувства. — Я больше не нуждаюсь в её помощи. — Мы это уже проходили, Драко. — казалось, директор слегка разочарован. — Ты сам согласился, помнишь? — Я ошибался. — резко. Для того, чтобы Дамблдор понял – он непоколебим! — Что ж, все ошибаются, — пожал плечами директор. — И ты – не исключение. Однако это решение не было ошибкой. Это, возможно, самое верное решение в твоей жизни. — Откуда вам знать? — вспылил Драко, чувствуя, что приступ вновь подбирается к горлу, заставляя почти срываться на крик. — Я не Поттер! Я не стану больше вас слушать! Казалось, директор превратился в статую. На его лице не дрогнул ни один мускул. — Что ж, дело твоё. Я лишь хочу помочь. — Да почему все хотят мне помочь?! У меня всё отлично! Слышите?! Мне не нужна помощь! Черт! Всё — таки крик выбрался наружу, заполнив небольшое пространство кабинета. — Драко, успокойся, — голос профессора стал немного мягче. — Это не ты. Это всего лишь приступ. Присядь, скоро всё пройдёт. Драко тяжело дышал, на скуле пульсировала жилка. Какой же он жалкий! Какой слабый! Парень сел в кресло и вдохнул полной грудью. — Почему вы хотите мне помочь? — задал он неожиданный вопрос. — Я же Пожиратель! Я на тёмной стороне! Дамблдор вздохнул и отвернулся. — Мир не разделён на хороших и плохих. В каждом есть и светлая, и тёмная сторона. Главное в том, какую ты выбрал сторону. Воспоминания терзали директора. Когда-то, много лет назад в его кабинете сидел маленький Сириус Блэк, который пришёл к нему в надежде, что он сможет пролить ему свет на происходящее. Тёмный Лорд собирал сторонников, и мальчика беспокоила одержимость его семьи этим Лордом и манией чистой крови. « — Что, если я не хочу? — спросил он тогда. — Если моя семья поддерживает его, а я нет… Получается, я теперь плохой?» — И только я решаю, какую сторону мне выбрать? — вопрос подростка прозвучал словно издалека, возвращая директора в реальность. — Разумеется. Ни я, ни твои родители, ни кто-либо другой не вправе решать твою судьбу за тебя. Это только твой выбор. — И вы хотите помочь мне? Зачем? — недоумение мальчика было весьма понятно. Он просто не привык, что кто-то может желать ему добра. — Конечно, я хочу помочь тебе, Драко. Как и любому из вас. Вы все мне по-своему дороги. — директор мягко улыбнулся, однако, в Драко неожиданно вскипело чувство протеста. — А дороже всех, разумеется, Поттер? Ну конечно, Золотой Мальчик! Герой! — Ты ничем не хуже Гарри, — ненавязчиво упрекнул его Дамблдор. — Не стоит считать себя его антиподом, честно сказать, вы даже похожи — Не обманывайте себя. Я дьявол в маскировке. — Это не так. — голос директора был всё такой же мягкий и потому раздражающий. — Я Пожиратель! Понимаете? — Драко задрал рукав, оголяя Метку. Это был крик души, крик запутавшегося подростка, который потерялся в пучине мрака и боли. — Не стоит недооценивать соблазн тьмы. Даже самые чистые сердца погрязают в ней. Драко сжал лицо в ладонях. Лишь бы не заплакать… Слишком нестабильным было сейчас его состояние. — Гермиона может помочь тебе, Драко. Позволь ей сделать это. — Она больше не станет мне помогать, — прошептал Драко, как будто говорил в пустоту. — Я оттолкнул её. Дамблдор улыбнулся. — Очевидно, ты плохо знаешь мисс Грейнджер. Она никогда не перестанет тебе помогать. — Нет! — Малфой вскрикнул и вскочил с кресла. — Всё кончено! У меня нет другого выхода. — Выход есть всегда. Просто иногда он маскируется надписью «вход». Драко поднял взгляд на директора. Всё-таки мудростью этого человека он всегда восхищался. Сколько размышлений, сколько умных фраз за один только визит! — И где же мой вход? — глухо отозвался он, поборов отчаяние. — Гермиона. Только она поможет тебе его найти. Драко не стал больше ничего спрашивать, он кивнул, развернулся и вышел из кабинета, оставляя профессора наедине с его воспоминаниями.