Брак по расчёту

Теперь мы с Джувией начали бегать по холодным утрам вместе. По началу было тяжело, но я втянулась, превратив это в полезную для здоровья привычку. Мы с Нацу перестали вместе спать во всех смыслах. Теперь он со своим братом и отцом почти каждую ночь засыпал у кровати миссис Драгнил — она всё же им рассказала. Ничего так сильно не объединяет, как общая беда. Когда-то счастливый дом наполнился унынием и одиночеством для каждого его жителя. Хотелось плакать, находясь там, это все как-то замыкало в себе. Поэтому я сбегала подобно Локсар из собственного дома. — Пора убегать, — говорила мне Локсар каждое утро, что мы виделись. Надо сказать, что такие проблемы и регулярные встречи невольно породнили нас. Раньше я все рассказывала Нацу, даже если он не слушал — это было его обязанностью, а теперь, когда он так сильно нужен своей семье, Джувия стала для меня мужем. По будням после пробежки мы вместе отправлялись в институт. Локсар решила начать третье высшее. Почему-то решила выучиться на учителя, и кто её только надоумил? Она же, шутя, поговаривала, что уж эта затея точно не пройдёт зря: если что, она будет учить своих детей. Но мы то с девочками знали, что это нереальные дети её и Грея Флубастер, что на другом конце земного шара строчил ей письма на заморском пергаменте. Мы грустно улыбались, когда она порой читала нам его творения. Бывало, он доставлял ей и посылки с разными побрякушками. Для неё это стало всем в этом однообразном мире. Почему-то никто из нас не говорил ей перестать ходить на почту за новой порцией счастья, и никто не спрашивал её риторически: «Ты ведь понимаешь, что это предел? Что между вами не будет любви, как в книгах, верно?». Иногда, если просыпался, нам составлял компанию Ларкейд. Мы всегда были рады его видеть в своих рядах. Ему так же, как и мне, было тошно и больно в тех стенах когда-то тёплого дома. В субботу у нас была чайная вечеринка в доме у Бастии. Бывало, и он сам составлял нам, девочкам, компанию, но это было так же редко, как и град летом. А по воскресеньям мы не от кого не убегали, по крайней мере вместе. Джувия в этот день посещала церковь, молясь о прощении, ведь она не ненавидела собственного мужа. Эта мысль съедала её, подобно голодному зверю, отрывая и от нас, её подруг, маленькие кусочки. Пару месяцев назад произошла ещё одна трагическая новость. Я окончательно осталась сиротой. Как-то очень внезапно это все произошло. Я не видела отца с самой моей свадьбы, он даже не познакомился с родителями Нацу, они ведь такие замечательные люди, сколько бы я на них не ругалась. Отец мне иногда писал, но я как-то была зла на него до сих пор, что даже не читала его записки, просто скидывал все в один ящик. Мне стыдно за себя, и я решила, что отныне, как бы сильно я не была обижена на человека, то обязательно буду читать его письма мне. Пришлось уехать в славный город, где я выросла, на пару дней, никто даже не заметил моего отсутствия. Я не сказала Нацу или его семье, знали только девочки, Ларкейд и Бастия. Странный клуб, для хранения тайн, не так ли? Почему я не сказала мужу? Наверное потому, что тогда ему не будет нужным выполнять свой договор, он не будет обязан держать меня в своём доме, а я не хотела уходить не смотря не на что, мне нравилась эта семья со своими несчастьями и нападками. *** Я вернулась позже, чем обычно, впрочем, меня тут больше никто не ждал. Я не беспокоилась о шуме: ведь внизу спал только Ларкейд, к тому же, скорее всего, он уже убежал через окно тусоваться со своими школьными друзьями. Включать свет тоже не было необходимости — ночные фонари делали это более, чем достаточно через высокие окна. Сегодня меня ожидали — в гостиной горел свет. К моему удивлению, это была Мавис. Она была такой милой, с этой внешностью маленькой девочки и короткими ножками, что свисали с дивана, но так и не доставали до ковра. Ведь когда-то она, как и я, была чужой в этом доме, что появилась из какой-то другой семьи. Неужели у женщин такое предназначение? Когда-то бросать старую семью ради чей-то новой? Насколько же многое готовы пойти женщины ради любви? — Ты поздно, — мягко сказала она. — Да, что-то я загулялась сегодня, — я улыбнулась немного пьяной улыбкой. — Не помню, когда в последний раз видела тебя в этом доме, — она смотрела в книжку с картинками и совершенно не хотела лицезреть на меня. — Да, с «такими» новостями мне стало труднее находиться здесь. Тебе чего-нибудь принести с кухни? — вдруг ужасно захотелось глотнуть такой сладко-чистой водички. — Я бы не отказалась от кружки успокающего чая. Здесь, во владениях миссис Дралнил, водилась такая штука, как успокаивающий чай. Поразительное средство, в котором намешаны все возможные травы. Не важно какое время суток — один час и вы уснёте, я на себе испытывала. — Держи, — я поставила напиток с восходящим паром на кофейный столик. И почему он так называется, почему не чайный столик? — Спасибо, — видимо она решила подождать, пока её успокоительное остынет. Я присела рядом. — А ты почему не спишь? — Не могу уже уснуть без Зерефа, так привыкла засыпать с ним за столько лет. — Это мило, — честно призналась я, как-то стало тепло на душе от мысли, что хоть у кого-то в мире есть тёплые и взаимные чувства. — Пожалуй. — Чем занимаешься здесь? — почему-то решила я продолжить беседу. — Убираюсь, готовлю — хоть как-то отвлекает. Советую тебе присоединиться, — тонко намекнула она мне. — Да-да, — умеет она отбить у меня желание на разговор. — Пора бы мне откланиваться и тебе советую. Пока я поднималась по лестнице я задумалась: мы обе провели друг с другом столько времени в этом доме, но так и не разу толком не поболтали. Сейчас, наверное, был наш первый разговор один на один. И когда краски моей жизни успели так сгуститься, превращаясь в нечто подобное серо-коричненое? Я уже забыла, когда тихо, без всклипов, не плакала перед сном. Мой язык позабыл вкус прекрасной еды за каждодневным завтраком и ужином. Иногда, когда я проходила мимо столовой, я смотрела на стул мамы Нацу. Она на столько давно не спускались сюда, вниз, что я видела толстый стой пыли, который бы обязательно накопился, если бы на Мавис не оставили уборку. Мне было грустно. Я смотрела на милого Нацу, того, кого я так пылающие любила, и мне становилось ещё хуже от собственных мыслей. Раньше он так согревал меня, подбадривал, всегда мне улыбался. А сейчас мне больно на него смотреть. Я бы его поддержала в эти трудные месяцы, но он сам меня оттолкнул. Он меня не полюбит. Вряд ли звезды сойдутся именно так.