грядет восточный ветер. он унесет нас всех. (с)
Он помнит. Помнит эту старую, как мир сказку, которая живёт в памяти людей до сих пор. Она будет жить столько, сколько бродит по земле Эвр — переменчивый восточный ветер, который, в отличие от других ветров, не связан с определенным сезоном. прекрасная, разрушительная сила, сметающая всё на своём пути, не знающая ни преград, ни сожаления, ни контроля. Независимый, вольный ветер, бродивший по земле с самого начала зарождения жизни, что древнее самих богов и человечества. Стихии должны подчиняться кому-то, но только не Эвр, ужасно одинокий и неуловимый. звучит так знакомо, не правда ли, Гермес? Вестнику богов должен был кто-то помогать, в одиночку обогнуть весь белый свет невозможно за столь краткие сроки, каким бы талантливым он не был, какими бы быстрыми ни были крылатые таларии. Кто-то должен был удерживать его от падения, от врагов, от гравитации? Почему Эвр стал помогать Ему, почему из всех богов выбрал именно Его? Быть может, никто никого не выбирал, а судьба сама решила всё за них, сделала в какой-то степени неразлучными: божество, что вечно находится в движении, и молчаливый спутник, поддерживающий его крылья и охраняющий от бед. Гермес никогда не знал опасности, и не подозревал, какую опасность несёт он сам за своими плечами неизменно, что за холод он ощущает своими позвонками и почему оставляет после себя одни только разрушения. А когда понял... Нет, было не слишком поздно. Необратимо. Он думал, что это проклятье, злой рок, дурной сглаз. Что угодно, но только не предназначение. Фатализм не был его отличительной чертой, но в своём навязчивом стремлении во что бы то ни стало докопаться до истины Гермес был готов зайти так далеко, насколько был способен. Детская страшилка преследовала его, куда бы он ни шёл, и в попытках избавиться от неё доводил себя до исступления. Зачем, почему, с какой целью? Вопросы без ответов, терзающие самого умного из богов-олимпийцев, но не знающего природу своего проклятья. Но проклятья ли? Эта мысль выходит на первый план однажды, и тогда Гермес перестаёт сопротивляться Эвру. Тогда ветер указывает ему путь, несёт туда, где совершенно точно есть ответ. Эвр сам не знает_не может избавиться от этой зависимости. Ветер приносит греческого бога в Фивы. Истина, шепчет он, где-то совсем рядом. Отыщи её ради нас. Вот только Гермес эту истину знает, хотя не может вспомнить. Не может ассимилировать. На руинах некогда величайшей древнеегипетской цивилизации Гермес узнаёт правду.но северный ветер - мой друг, он хранит то, что скрыто.
Читает на древних глиняных стенах, в тысячелетиями увековеченных историях. Он видел это раньше, точно также подушечками пальцев касался выскобленных изображений. Смотрел, но не видел. В иероглифах он читает имя: оно переводится, как «то, что нельзя увидеть», и Эвр сдувает пыль с текстов пирамид, чтобы дать своему богу понять до конца. А понимает он то, что в жизни нет ничего неповторимого, всегда всё было и будет, и будут всегда связаны Гермес и Эвр, как некогда великий Амон и его Амунет — безликое божество древнего Египта, что олицетворяло собою невидимые начала. Но затем появилась богиня Мут и убрала соперницу: божество-персонификация северного ветра, ключевая в жизненной цепочке древнего народа, навеки осталась лишь высеченной на камне. В отличие от других ветров, которые считались детьми Астрея и Эос, родители Эвра так никогда и не были известны. Так значит, восточный ветер, ты не потерялся. Тебе не к кому было вернуться. Одинокое, потерянное дитя, бродящее по свету в поисках забытого своего дома. Напуганный, бестелесный, всеми оставленный чужеземец всю жизнь был вынужден защищать себя. Он не хотел причинять зла, раз за разом отторгаемый, просто хотел иметь в этом мире хоть кого-то. У него просто отняли всё. Меркурий пропускает эту истину через себя, и внутри становится так пусто_холодно. Совсем как в страшилке той: «Да, скоро поднимется такой восточный ветер, который никогда еще не дул... Холодный, колючий ветер, и, может, многие погибнут от его ледяного дыхания.» Меркурий вдруг понимает: это не сказка. Это — пророчество, неизбежное, страшное, и ты, Гермес, хуже, чем открыл ящик Пандоры и врата Тартара — исполнил его. Эвр плачет бурей пустынной. Насылает тьму, а вместе с нею и вредители налетают насекомые. Эвр иссушает великие воды Нила, морит животных, вырывает культуры с корнем и обрушивает крыши домов. Эвру очень_больно. Он говорит:I had no one.
К несчастью, Гермес знает, что это правда. Но защитник людей впервые не знает, что нужно сделать, как успокоить разъярённый ветер — как спасти от самого себя того, чего невозможно увидеть? Он не впервые в гостях у чужого пантеона — Гермес ведь изобрёл первые письмена здесь, в Египте. Быть может, людской веры уже недостаточно, чтобы их боги были сильны, как прежде, но веры другого бога должно хватить. Меркурий обращается за помощью к Амону. Спрашивает совета у того, кто уже делал нечто подобное, кто усмирял непокорную, незримую силу. Хотя, впрочем, Гермес догадывается, каков будет ответ. Если он хочет спасти человечество, помочь в этом ему не сможет даже великий Царь фараонов. Знает Меркурий точно только одно: Ты — разрушение, Эвр. И нужно остановить катастрофу, пока не стало слишком поздно, особенно теперь, когда Меркурий знает всю истину. Мчится против ветра на своих крылышках, крепче обычного сжимает кадуцей, что мирит даже врагов, прямо к перекрёстку дорог, что сложно отыскать из-за промозглой бури. Геката является, как обычно, по первому его зову. Только вместе они могут подчинить себе колдовство в той полной мере, о которой мечтают все. Ей даже не нужно читать его мысли, чтобы знать, зачем ему это. Потому что ребёнок (пускай бессмертный, но это не меняет сути) плачет. Он потерялся. Он совершенно один и никто его не слышит. Кроме него. зыбучие пески мёртвым кругом окружают волшебников, покуда один из них не сдастся. Эвр сильнее в своей бесконтрольности и страхе, и Гермес падает на колени, касаясь руками остывшего песка. Эвр, пожалуйста, хватит. Услышь голос вестника, зовущий тебя. Бог срывает голос в попытке докричаться:Me. You always had me.
Земля дрожит под его коленями, и пески начинают закручиваться в руках, ускользать из-под пальцев. С раскатом грома на пустыню обрушивается ливень, и всё это, возможно, получит название казней египетских однажды. Маги ставят барьер вокруг себя, заключая в вакуум незримое божество, вылепливая_фактически глиняный образ. Нужно лишь заключить мятежный дух в сосуд и довершить процесс хуманизации. Небо светлеет, и рассветное солнце бьёт в глаза со всей силы, на мгновение ослепляя богов. Магические барьеры падают, а вместе с ними и природа возвращается к покою. Меркурий открывает глаза, щурясь в поисках их с Гекатой творения, и видит смуглую девушку, обнимающую свои колени и плачущую с зажмуренными глазами. Эвр — это девушка, что считает себя маленькой напуганной девочкой, потерявшейся когда-то. Гермес не поднимается с колен, а только просит её лишь открыть глаза и поверить, что её нашли. Перестать бояться и просто открыть глаза. — Ты не одна, Эвр. — конечно, одной египетской девочке найдётся место на Олимпе. Это её дом. Eurus — ужасная сила, сметающая всё на своем пути. Восточный ветер, что выискивает ничтожных и сдувает их с земли. Детская страшная сказка, претворившаяся в жизнь. Новая Пандора для всех отчаявшихся и потерявшихся на земле. Всего лишь поучительная история о том, что нельзя отворачиваться от тех, кто просит о помощи. И до тех пор она будет наказывать безразличных, потому что у каждого своя судьба.