Пролог.
22 июня 2017 г. в 15:40
Солнце заливало комнату ярким светом и отражалось от удивительно белых мраморных стен и мебели из белого дерева. Единственным разноцветным пятном в этом белом царстве были шторы, свисающие по обоим сторонам от окна. Они были цвета молодой зелёной травы. В открытое окно влетал птичий гомон и свежий летний воздух. Всё здесь говорило об идиллии и блаженстве, но картину портила златокудрая молодая женщина. Она лежала на кровати и корчилась от боли. С её уст слетали едва слышимые слова, но временами она комкала в руках простынь и кричала. Рядом суетились две пожилые женщины, они ничем не могли помочь несчастной и сами не понимали почему.
— Если со Жданой и ребенком что-то случится, нам не выйти отсюда живыми, — обеспокоенно проговорила одна.
— Ждана, милая, помоги нам, скажи, что ты с собой сделала? — умоляюще спросила вторая.
Женщина на кровати открыла глаза и неожиданно засмеялась так, что обе женщины буквально похолодели.
— А ещё Лучезарные называются, грош вам цена! Передайте Здебору, что я ушла к Лану!
Женщина закрыла красивые бирюзовые глаза, и на её лбу стал проявляется черный круг, внутри которого показались белые письмена.
— Печать смерти! — заорала та из женщин, что была помладше.
— Видимо, она нанесла её ещё вчера, именно поэтому мы не можем её спасти. Печать успела сильно въесться в кровь, — старшая из повитух подошла к роженице и взяла её за плечи:— Отдай ребенка, Ждана. Прошу тебя, отдай его, твой сын ни в чем не виноват. Ты можешь проклинать Здебора, но пожалей сына, — умоляюще произнесла женщина.
— Забирайте, — сказала Ждана в предсмертной агонии и закричала с нечеловеческой силой.
Ребенок тут же скользнул на руки повитухи и закричал.
Внизу, в большом зале, бесновался коренастый мужчина. Он ходил по залу взад и вперёд, и его черные глаза метали молнии.
— Почему она до сих пор не родила?! Уже несколько часов прошло. Что эти две костлявые бабы там делают?! Мормагон, сходи и разберись. Если они не так компетентны, как говорят… — заорал мужчина. Он с силой взмахнул рукой, и со стола слетел кубок из голубого хрусталя, пролетев через всю залу, он ударился об стену и рассыпался на тысячу мелких брызг.
В залу вошла статная женщина. Она выглядела ещё очень привлекательно, хотя в темно—коричневые волосы уже закралась седина. Её кремового цвета и строгого покроя платье едва не касалось пола. Мормагон склонил голову в почтении, а женщина строго глянула на мужчин и жёстко произнесла, чеканя каждое слово.
— Остынь, Здебор! Всё должно быть хорошо.
— Ты это знаешь, или тебе так только кажется, мама?! — рявкнул мужчина.
Женщина высокомерно подняла голову.
— Ты можешь кричать на своих слуг, но не стоит повышать голос на мать! — в её контральто звенела сталь.
— Прошу прощения, мама, — с мнимым раскаянием поклонился Здебор.
Вдруг сверху донёсся душераздирающий вопль.
— Стойте здесь, я сама узнаю, что там происходит, — подхватив подол платья, женщина стала подниматься по лестнице.
Повитухи уже окунали младенца в купель, читая над ним заговоры, когда в комнату ворвалась грозная женщина.
— Что происходит?! — властным голосом спросила она.
— Миледи, — обе женщины поклонились.
— Госпожа Ждана умерла, но у вас родился здоровый внук, — губы одной из повитух задрожали в страхе.
— Что?! Как такое может быть?! Вы должны были спасти и её тоже! — взревела Милава.
— Печать смерти, миледи. Ждана нанесла её на себя ещё вчера, кровь была сильно отравлена, простите. Она передала перед смертью послание вашему сыну. Не губите, миледи, мы не виноваты, — повитуха опустилась на колени.
— Заканчивайте обряды, с ребенком ничего не должно случиться, — скомандовала женщина.
Милава спустилась в зал и грустно вздохнула, понимая, что её неуравновешенный и жестокий сын теперь и вовсе сойдёт сума.
— Что там, мама? — Здебор посмотрел на неё черными зрачками, которые от гнева стали ещё больше, и это не предвещало ничего хорошего.
— Ждана умерла, но твой сын жив и здоров, — грустно сказала мать.
— И эти две клуши не смогли её спасти?! Мормагон, притащить этих баб сюда, я хочу чтобы они поведали мне, как такое могло произойти!
Через пару минут повитухи сошли вниз и упали к ногам Здебора.
— Повелитель, мы не виноваты, — запричитали они наперебой, — госпожа Ждана сама нанесла себе печать смерти.
— Неужели? — мужчина подошёл к одной из повитух и поднял её голову, поддев её подбородок носком своей туфли. Затем он посмотрел ей прямо в глаза и заорал: — А куда смотрели вы?! Почему печать смерти не распознали ещё утром?! — заорал он.
— Я не знаю, но Ждана просила передать, что уходит к Лану. Мы с трудом её уговорили отдать вашего сына, она хотела умереть вместе с ним, — от страха женщина еле выговаривала слова.
— Лучезарная тварь! Я дал ей всё! Чего ей не хватало?! — рявкнул Здебор, отходя к окну.
— Что делать с повитухами, господин. Отпустить? — осведомился начальник стражи, отдавая ребенка его бабушке.
— Убей обоих, — процедил сквозь зубы мужчина, как будто успокаиваясь, но в следующую секунду он обернулся и рявкнул таким голосом, что со стены упал висевший там серебряный меч: — Убей всех!
Мормагон по очереди взмахнул над головами женщин руками, и шеи несчастных переломились, как прутик.
— Стой, Здебор! Ты не можешь убить всех лучезарных, они не виноваты, что год назад ты взял Ждану силой, убив её возлюбленного, — женщина подбежала и смело встала напротив сына, держа младенца на руках.
— А почему нет, почему не могу, мама? — мужчина сузил глаза.
— Ты хочешь, чтобы умер целый род целителей? Ты сошёл сума от горя и гнева, сын. Твой покойный отец этого бы не одобрил! — женщина старалась не кричать, чтобы не напугать ребенка.
— Мой покойный отец был слабаком. Если бы он не пожалел своего младшего брата, который позарился на корону, то был бы жив, — отчеканил мужчина.
Мормагон стоял, не шевелясь и внимая каждому слову, он ещё надеялся, что правитель одумается. Но Здебор поднял одну бровь и ухмыльнулся.
— У меня есть один целитель, мой сын Радомир, он же наполовину лучезарный. Остальные мне не нужны. Убейте всех, Мормагон, включая стариков и детей.
Небольшой дом из белого дерева освещался только одним лунным камнем. Пожилая седовласая женщина стояла посреди комнаты, заламывая руки. В неё впивались множество светящихся жёлтых лучей. Каждый удар луча печатью горя оставался на лице старейшины рода целителей. Её внук, двадцатилетний Ратко, с ужасом взирал на это действо.
— Тебе нужно бежать, Ратко, скоро придут и за нами, — прохрипела старушка.
— Куда, бабушка? До границы с Туралами далеко, меня поймают, — обреченно сказал Ратко, сидя на стуле у стола со снадобьями.
— Перейдешь в мир людей, — бабушка дернулась всем телом, получая ещё один удар луча.
— Но ты же знаешь, мы не можем быть в мире людей больше десяти часов, иначе тоже смерть.
— Слушай внимательно Ратко и не перебивай. Я передам тебе всю силу нашего рода, с ней сможешь жить до самой старости. Я вчера вечером заглянула к людям и в одном городе увидела очень богатого человека. У него родился больной сын. Ребенок умирает и врачи не дают ему больше недели жизни. Мне стало жалко младенчика и я решила помочь, но события сего дня не дали этого сделать. Пойдешь к отцу ребенка и попросишь документы, жилье и кузницу в обмен на здоровье малыша. Ему терять нечего и он должен согласиться на лечение. Будешь жить среди людей и заниматься любимым делом. И ещё, открою тебе секрет, если ты решишь взять в жены человека, то у тебя будут прекрасные дети. А теперь поспеши, я переправляю тебя на другую сторону. Но сначала я должна передать тебе силу и сведения об этом убитом горем отце. Будь готов к непереносимой боли, внук.
Через полчаса старейшину Лучезарных уже выволакивали за волосы из дома. Но она успела переправить Ратко на другую сторону вместе с флаконом лекарства для больного.
Бериславу выволокли на площадку перед домом и кинули в пыль к ногам Мормагона.
— В доме пусто, — сообщил один из стражей.
— С ней живёт внук Ратко, — раздалось сбоку.
Старушка повернула голову и увидела Вячко, молодого сородича.
— Предатель, — выплюнула старейшина.
Парень ничего не ответил, а начальник стражи гневно произнес.
— Скажи, где Ратко, Берислава!
— Думаешь, я скажу? Даже если ты будешь убивать меня долго и мучительно, я лучше откушу себе язык.
— Что ж, вокруг тебя нет больше сородичей и тебе никто не поможет. Мы отправим тебя к Здебору и посмотрим, как ты откусишь себе язык, — засмеялся Мормагон.
Берислава с отрешённым видом наблюдала, как Мормагон подходит к ней. Этот мужчина был из рода Маргов. Он обладал силой и мощью, присущей всем Маргам, а также обладал магией, недоступной Лучезарным. Мужчине было сорок лет и он служил ещё при добром правителе Станимере, отце Здебора. Темно-карие глаза Мормагона блеснули сталью, а руки прикоснулись к запястьям женщины. Тут же на руках появились светящиеся полосы, стягивающие их. Бериславу посадили в повозку, груженную всяким добром, и процессия тронулась в замок. Когда всё отвлеклись и перестали обращать внимание на женщину, так как она была крепко привязана ещё и к повозке, к ней подъехал молодой Вячко.
— Послушай Берислава, мне трудно держать свои мысли от Маргов, но я постараюсь. И ты попытайся, придумай, как отомстить. Когда будем в тронном зале, забери мою силу и отомсти, насколько её хватит, я же вижу, ты отдала всю силу Ратко, — прошептал парень.
— Если узнают, ты умрёшь в муках, — сказала старейшина.
— Не волнуйся, я готов, — уверенно заявил Вячко.
— Спасибо, и прости за подозрения, — старушка тяжело вздохнула.
Пожилая женщина поняла, что хитрый парень специально притворился предателем, чтобы отомстить.
Вдали показалось поле синь–травы. Её синие, тонкие листочки размеренно качались на ветру. Посреди поля стояло огромное дерево с кроваво–красной корой и яркими зелеными листьями, это был красный дубрав. Женщина посмотрела на дерево и зашептала, шевеля одними губами.
— Призываю кровь родной земли, впитываю силу красного дубравушки. Помогите сотворить заклинание сильное и нерушимое, проклятие злющее и неминучее.
Здебор сидел в зале, на своём троне, и сверлил глазами строптивую старуху, которую заставили встать перед ним на колени.
— Ну хорошо, я подарю тебе жизнь старуха, если скажешь, где прячется Ратко, — улыбнулся мужчина.
— Мне осталось жить две зимы, Здебор. Думаешь, я променяю свои две зимы на долгую жизнь своего внука? — засмеялась женщина.
— И как это я забыл, что все Лучезарные знают о своей смерти за два года до её появления. Что же вы тогда сегодняшние смерти не предвидели, смогли бы сбежать ещё два года назад, — зловеще засмеялся Здебор.
— Не понимаю, как у такого красивого мужчины может быть столько злобы, — покачала головой Берислава: — Не иначе твой настоящий отец брат Станимера Арбуй.
— Как ты смеешь! — крикнул мужчина.
Этой секунды, когда правитель отвлекся на гнев, хватило Бериславе, чтобы забрать силу у Вячко.
— Призываю кровь земли и красного дубравушки. Заклинаю, проклинаю Здебора из рода Маргов и сыновей его. Пусть не прорастёт семя сыновей твоих, Здебор, и угаснет кровь твоя навсегда и во веки веков. Да будет так! — быстро проговорила женщина.
Последнее предложение криком вырвалось из горла вместе с жёлтым лучом. Луч ударил в большое зеркало напротив трона, и мелкие осколки вихрем закружились над головами присутствующих, осыпаясь на пол серебристым ковром.
— Ты не посмеешь! Отмени проклятие, старуха! Ты не можешь, Радомир ведь наполовину Лучезарный! — Орал Здебор так, что его подданные закрыли уши, спасаясь от боли.
В зале присутствовали пять стражей, включая их начальника, они испуганно переглядывались между собой.
— Когда я найду твоего Ратко, ведьма, он будет умирать не один месяц, клянусь, — прошипел Здебор.
— Не нужно клятв, проклятый, ибо ни один волос не упадет с головы моего внука, — женщина смело встала в полный рост рядом с Вячко.
— Ты так думаешь? — поднял в удивлении бровь повелитель.
— Дело в том, что ты молод и ещё женишься. У тебя будут ещё двое сыновей, но ни один из них не прорастит своё семя. И только старший Радомир сможет снять проклятие, если женится на Лучезарной и проронит семя в неё. Ты перебил всех целителей, Здебор. Остался только мой внук. Если мой Ратко и захочет продолжить свою кровь, то ещё не известно, родит ли ему жена девочку.
— Нет, ведьма, ведь есть ещё Вячко. Мы оставим его жить при дворце и женим, — Здебору показалось, что он нашел выход.
— Кода я забрала силу Вячко, он перестал быть Лучезарным целителем. А силу назад не вернуть, она ушла в зазеркалье, — старейшина гордо подняла голову и смело улыбнулась.
Здебор молча поднял вверх руки и два кинжала, висевших над троном, скользнули ему в руки. Не раздумывая, он метнул их и они одновременно попали прямо в сердце Бериславы и Вячко.
Перед переходом Ратко надел белую льняную рубаху и такие же брюки, на ногах были простые кожаные сандалии. Эта одежда больше всего подходила на человеческую. Сейчас парень стоял рядом с кроваткой, на которой лежал трёхмесячный мальчик, весь опутанный системами и проводами. Мать мальчика в это время крепко спала на кровати, стоявшей тут же. По всему было видно, что женщина сильно измождена горем. И настолько похудела, что скулы резко выделились на лице.
Ребенок проснулся и заплакал.
— Ш-ш-ш, не нужно, не буди маму, пусть поспит целительным сном, — ласково прошептал Ратко и тихонько запел мелодичным и звонким, как колокольчик, голосом: — Рано солнышко из-за гор встаёт да малюточке спать не даёт. Ты мой маленький, глазки закрой и поспи, я рядом с тобой.
Олег Минаев шел по больничному коридору и в который раз молил бога о помощи. У него умирал сын. Умирал долго, уже три месяца, а врачи разводили руками и говорили, что это и так чудо, что он не умер сразу после родов. Было вдвойне больнее от того, что вслед за сыном медленно уходила его жена, не желая жить. Она десять лет лечилась и ждала, когда забеременеет, а тут такое. Сейчас Олег отдал бы всё на свете только бы спасти их обоих. Когда он зашел в палату, то увидел мужчину всего в белом, поющим у кроватки маленького Мишеньки.
Олег подумал , что это очередной врач, но, приглядевшись, увидел на нём не одежду медика. Мужчина обернулся на звук, и Минаев разглядел очень молодого, красивого парня с волнистыми золотистыми волосами, свисающими до плеч. А ещё на него смотрели совершенно необычные бирюзовые глаза.
— Кто вы, что вам тут нужно? — ощетинился Олег, подходя ближе.
— Мне нужно многое, а вам ещё больше, Олег Витальевич. Ваш сын умрет через пять дней, а ваша жена следом за ним, через месяц, — спокойно проговорил Ратко.
— Поиздеваться пришёл?! Да я сейчас охрану позову! — грозно предупредил Минаев.
— Лучше спросите свою охрану, как я сюда вошёл, на мне даже медицинского халата нет. Хотя у них не было выбора, в любом случае я бы сюда попал.
— Тогда говори, что тебе нужно и убирайся, — процедил Олег.
— Я уже говорил, в первую очередь вам нужно. Я могу их спасти, и столь горячо любимые вами люди проживут ещё долго и счастливо, — Ратко подошёл к столу и сел на стул.
— И за это я должен продать душу дьяволу? — нервно засмеялся мужчина.
— Я похож на дьявола? — усмехнулся парень.
— Я не верю в такие злые шутки, потому что даже врачи умыли руки.
— Я не врач. Но помочь действительно могу. Вам же все равно терять нечего, почему бы не рискнуть? — Ратко сделал приглашающий жест, присесть на соседний стул.
— Что я должен буду сделать? — тяжело опустился на стул Миронов.
— Подписать этот договор, — Ратко подтолкнул к нему лист бумаги, — Читайте.
— Я Миронов Олег Витальевич и Ратко, сын Далибора из рода Лучезарных целителей, заключили настоящий договор. В случае если Ратко полностью исцеляет моего сына и жену, я обязуюсь оказать ему помощь. А именно: сделать легальные документы на имя, которое укажет последний; купить на его имя квартиру и построить либо купить небольшую кузницу. В случае невыполнения Ратко своих обязательств, договор расторгается полностью и не обязывает меня ни к каким выплатам и компенсациям, — прочитал Олег.
— Все предельно ясно, не так ли?
— Да, но если я обману и не захочу потом платить, об этом ничего не написано, — мужчина всё ещё не верил в происходящее.
— А зачем? Просто знайте, что договор вернется на круги своя, а значит, и болезни ваших родных.
— И все же я не верю, это какая-то издевка. Бред полный, и эти имена странные. Вы что, из какой-то секты? Всё, я устал слушать этот бред, вызываю охрану, — сказал Олег, но тут проснулась его жена.
— Олег, ты здесь? Позови врача, у меня сильно болит грудь, и я вся мокрая, — тихим голосом сказала женщина.
— Не волнуйтесь, у вас просто молоко потекло. Нужно сцедить, тогда будет легче, — улыбнулся Ратко.
— Но как, оно у меня пропало на третий день после родов, — удивилась женщина и заглянув за ворот платья, воскликнула, — не может быть, Олег, молоко!
— Ещё как может, вам нужно много кормить сейчас сына. Молоко матери это — сила её рода. Ну что, мне уйти или подпишете договор? — Ратко медленно поднялся.
— Нет, стой, я подпишу.
— Хорошо, тогда сразу же после, заберёте их под свою ответственность и отвезете к себе в коттедж. И ещё важно, чтобы документы о любом упоминании Мишенькиной болезни были уничтожены.
— Я понял, — Олег взял со стола ручку.
— Нет, не так, кровью, — Ратко достал из холщовой сумки, лежащей на столе маленький серебряный кинжал, — Кстати, чтобы никого не смущать, зовите меня просто - Роман. А моё настоящее имя забудьте. Договор сгорит сам собой, когда будет выполнен, и моё настоящее имя уйдет вместе с ним.